– Так и знал, что они тебя не удержат!

– Мне нельзя здесь находиться. Пришлось импровизировать, – быстро проговорила она, поспешно надевая часы обратно и внимательно прислушиваясь к происходящему в коридоре. – Как звучала клятва? Ты не можешь рассказать или написать никому о том алхимике, так?

– Примерно в этом ключе. – Кузен выразительно потер горло.

– Тогда нарисуй его. – Бенита отобрала у Квона магическое перо и блокнот и протянула Итану.

Для человека, прожившего в гарнизонах больше десяти лет и привыкшего держать в руках оружие, а не перо, рисовал кузен весьма неплохо и к предложению Бениты подошел творчески, с воодушевлением. Он изобразил алхимика и целую серию картинок, должных пояснить, как произошло их знакомство.

– Вот что значит неграмотно составленная магическая клятва, – нравоучительно произнесла Бенита, разглядывая чернильные схемы.

Квон подтянул к себе портрет алхимика. Нахмурился, разглядывая его сначала вблизи, затем на вытянутых руках.

– Все-таки Торфяник, – утвердительно высказал он то, что вертелось у Бениты на языке, стоило увидеть рисунок кузена. Но почему обет продолжал действовать? Торфяник ведь умер!

Между тем, судя по прочим рисункам, Петри пришел на собеседование, справился с испытанием, а работать на кузена отказался. Сам алхимик тяжело болел – проблемы с сердцем? Итан очень ответственно подошел к рисованию! – и пытался создать лекарство. По крайней мере, именно так он утверждал. А в качестве оплаты помогал с новыми рецептами. По крайней мере, общая картина стала ясна.

– Я объясню причину, из-за чего ты не мог нормально дать показания, и попрошу отправить к тебе целителя. Сам подлечить не смогу, извини. Нам запрещено воздействовать магией на заключенных, – предупредил Квон. – И, думаю, лучше приставить к тебе дополнительную охрану. Тюрьма не самое безопасное место, особенно для невольных свидетелей. Что скажешь?

– Что в камере можно сдохнуть от скуки, а ваши стражи те еще зануды. И от недостатка кофеина я скоро на стену полезу. Но выбора у меня нет. Мне есть что терять. Кого терять.

– Главное, не потеряйся сам, – попросила Бенита.

Итан крепко пожал ее руку.

– Будь осторожнее и не попадись снова. И присмотри там за Арвином, если со мной что-то…

– Придумал тоже! Выйдешь, сам присмотришь! – сердито оборвала его Бенита.

– Время! – Квон покосился на часы, и в этот момент в дверь постучал страж, в очередной раз настойчиво напоминая, что пора закругляться.

– Форц согласится усилить охрану? – мрачно спросила Бенита, когда они вернулись в кабинет. Часы-артефакт перекочевали обратно к Квону и девушка торопливо переоделась, чтобы не вызвать кривотолков. О неделовых отношениях напарников и без того судачили все кому не лень.

– Попросим через Олфорда. Ему комиссар не откажет, – заранее продумав, как это провернуть, ответил Квон. В том, что капитан третьего отдела стал относиться к ним лояльнее, были свои плюсы.



Неделя близилась к концу, и напарники получили письмо из Фелтона: провести экспертизу и получить доступ к воспоминаниям мертвого охранника не удалось. В Пустошь-то за ним ушли, а вот найти его там не получилось. Словно кто-то стер все его воспоминания за долгий-предолгий срок. Местные маги сослались на слишком большую давность после смерти и быстренько закрыли дело. Обидно, новость о потенциальном убийце, который подтолкнул охранника к преступлению, пришлась бы кстати.

Опрос грифонцев также дал неожиданные результаты: о таинственной Сове никто не слышал. Да, наркотики покупали, среди расслабившихся гостей тут и там мелькали расторопные слуги, предлагая отдохнуть в особой обстановке, уйти ненадолго в Пустошь – путешествие обещало быть пугающим и интересным, самое то для любителей пощекотать нервы. Опиум, «спящая красавица», даже йаге – наркотики встречались на любой вкус и кошелек. Была ли птичья маска у продавцов? Ну мало ли кто ее носил, может, кто-то из слуг надевал, к ним гости особо не приглядывались.

Ощущение, что ее обвели вокруг пальца, никуда не делось.

– Зачем Эрика придумала Сову? – пробормотала Бенита, сидя в укрытии за нагромождением ящиков.

Порт в пять часов утра выглядел совершенно безлюдным, а промозглый туман, характерный для конца лета, заставлял ежиться и прятать руки в глубоких карманах. Хотелось горячего кофе и плед. Для завтрака было еще слишком рано, а для ужина недопустимо поздно.

– Не придумала, а приукрасила ее заслуги. Сову мы сами видели, у меня ожог от встречи до сих пор чешется, – справедливо возразил Квон, укрыв дрожащую напарницу своим кителем.

С этим было не поспорить. И все же одно дело маг, а другое – единственный поставщик «спящей красавицы».

Поговорить с юной баронессой Юфони не удавалось уже несколько дней, она ссылалась то на плохое самочувствие, то на занятость. Бенита с Квоном съездили в загородный домик, надеясь застать ее врасплох, и встретили только сторожа да слуг. Оказалось, что Эрика вернулась в город. Зато одна служанка за кровент рассказала, что завтра рано утром хозяйка собирается встретиться с кем-то в воздушном порту.

Не хотелось признавать, но поведение Эрики выглядело подозрительным. Слова Азель о ее хитрости вполне могли оказаться правдой. Зачем Эрике нужно было давить на жалость и предлагать дружбу? Чтобы отомстить компаньонке, выставив ее в худшем свете, или чтобы отвести от себя подозрения?

– Кто-то идет, – потормошил ее за плечо Квон, и Бенита очнулась от размышлений.

Вдалеке показалась женская фигурка в скромном хлопковом платье. Эрика выглядела не в пример лучше, чем в их прошлую встречу, шла бойко, размашистой грубоватой походкой, совсем не подходящей молодой леди. С другой стороны, кто ее мог здесь видеть в такую рань?

Девушка ненадолго завернула к стоящим у каменного забора коробкам, воровато огляделась и нырнула в одну из них. Что-то выложила из ридикюля и тут же закрыла ящик.

– Контрабанда?

– Тсс… – Квон заставил напарницу нагнуться еще ниже, и спустя мгновение она поняла почему.

Навстречу Эрике шел высокий мужчина. Его Бенита признала сразу – воспоминания о Грифоне были свежи в памяти. О чем парочка разговаривала, с такого расстояния было не слышно. Кажется, Грифон в чем-то убеждал Эрику, а она настаивала на своем. Бойко так, не стесняясь спорить, даже пару раз ткнула мужчину пальцем в грудь. Пока они общались, напарники смогли подобраться поближе. Ящики, за которыми можно было прятаться, кончались в десятке ярдов от говоривших, и Бенита с Соргесом затаились, выжидая момент. Наконец спорщики пришли к согласию. Юная баронесса раскрыла ридикюль, достала небольшой флакон и отдала Грифону.

– Вы что там делаете? Ближайший вылет в восемь, пассажиров пускают за час до посадки! – окликнул их грубый мужской голос, и свет фонаря разрезал туманную дымку.

Грифон с Эрикой отпрянули друг от друга и метнулись в разные стороны. На поведение законопослушных граждан это походило мало.

– Стой, кому сказал! Я стражу позову! – Сторож бросился за Эрикой – поймать девушку в длинной неудобной юбке казалось проще, чем ловкого Грифона, но тут Эрика развернулась к преследователю, и на ее пальцах заклубилась черная дымка. То самое заклятие, которым однажды угостила их Сова.


– Эй, ты что задумала?! – Испуганный сторож потянулся за револьвером.

– Эрика, не надо! – Больше не выжидая, Бенита выскочила из укрытия.

– Как же вы надоели! – в сердцах закричала баронесса.

С ее пальцев сорвалась тьма, непроглядная чернота накрыла порт. В тот же миг раздался выстрел – видимо, нервы сторожа все-таки не выдержали. Попавшись в знакомое заклинание «чернил», Бенита споткнулась и слепо заозиралась по сторонам, ориентируясь на слух. Судя по глухому удару, в кого-то работник порта все-таки попал. Звуки в порту разносились далеко и гулко. Вот неподалеку грязно выругался сторож и выронил фонарь, с шипением разбившийся на булыжной мостовой. Справа Квон зацепился за ящик, пытаясь определить размеры «чернильницы». Чуть не упал, но его это не остановило. Пусть заклятие «чернил» было недолговечно, Эрике с Грифоном не требовалось много времени, чтобы сбежать.

– Цела? – Встревоженный голос Квона раздался с другой стороны, совсем не там, где она ожидала. Напарник сделал круг, проверяя радиус заклятия.

– Вполне, – откликнулась Бенита. – Посмотри, там кого-то подстрелили.

– Вижу, кровищи полно. Все, можешь не торопиться. – На этот раз голос звучал раздосадованно. – Двигайся десять ярдов на северо-запад. Только осторожнее, там сбоку ящики.

– Поздно! – Бенита потерла ушибленную ногу и, обогнув препятствие, выбралась из чернильного пятна. Поморгала, привыкая к свету.

Впереди над неподвижно лежащей в луже крови Эрикой склонился Квон. Стрелял сторож вслепую, а попал прямо в лоб. На мертвом лице девушки застыло удивленное выражение. Они все-таки нашли Сову – и сразу потеряли. Как же не вовремя!

– Она даже испугаться не успела. – Квон несколько мгновений разглядывал труп, затем закрыл ей глаза и поднялся. – Вот и сходили на расследование.

– Я… я не хотел ее убивать! – Сторож, выскочивший следом за Бенитой из чернильного пятна, посмотрел на труп с ужасом и медленно начал отступать, пока не споткнулся об ящик и не упал. Его колотила крупная дрожь. – Она первая напала! Вы же видели!

– Успокойтесь, стража разберется. – Квон дотронулся до его руки, что-то внушая, и мужчина разом сгорбился и затих, глядя перед собой.

– Мы должны узнать, что она здесь делала, – не спрашивая, а утверждая, сказала Бенита, придержав напарника за локоть. Первые минуты после смерти для ушедшего в Пустошь были самыми яркими. Если и ловить воспоминания, то сейчас, пока не поздно.

– Я возьму ответственность на себя. Давай, с моего согласия, – кивнул Квон.

Девушка поспешно присела на корточки и положила ладонь Эрике на лоб. Волосы баронессы слиплись от крови, и Бенита сглотнула. Почему-то вспомнилось, как Эрика улыбалась, прося стать ее другом. И хотя эти слова были ложью, но умереть из-за нелепой случайности…

– Мне жаль, что так вышло, – призналась Бенита, погружаясь в чужие воспоминания.



Когда мир перед глазами перестал кружиться, а туман Пустоши немного рассеялся, Бенита увидела Эрику, подходящую к воздушному порту. Баронесса торопливо шагала по деревянным мосткам, оглядывалась, не идет ли кто за ней, и прижимала к себе ридикюль. При этом спорила сама с собой, то повышая голос до визга, то понижая почти до шепота.

– Нас никто не поймает. Дождемся, чтобы все закончилось, и просто сбежим.

– Нет-нет, я буду вести себя как обычно. Я ему тоже не доверяю.

– Почему все должно быть по-твоему?!

Она бормотала себе под нос, пробираясь к ящикам у каменной стены. Наконец повторилась виденная сцена. В этот раз Бенита успела заглянуть через плечо девушки. В ящике, который открыла Эрика, лежали петарды, а поверх них баронесса опустила бархатный мешочек с флакончиками из темного стекла.

– Чаепитие точно запомнится!

– Интересно, какие у них будут лица, когда они поймут…

– Надо предупредить маму, чтобы не ходила.

Вычленить из невнятной речи и смешков что-то конкретное пока не удавалось, но Бенита не оставляла попыток. Не поймет сейчас, так запомнит. Может, после Квон разберется.

Грифона Эрика ожидала в нетерпении, приплясывая на месте. То ли замерзла, то ли нервничала. Оделась-то она точно не по погоде и постоянно пыталась согреть пальцы, прижимая их к губам. Когда же Грифон появился, она ни в какую, несмотря на все уговоры и скрытые угрозы, не захотела объяснять мужчине, что от него требуется. Только твердила, чтобы он обязательно пришел на какое-то чаепитие и не забыл принять переданное ему тут же зелье.

Последние мгновения Бенита помнила и без чужих воспоминаний. Эрика действительно не поняла, что в опасности, даже не попыталась уклониться от пули. Все произошло слишком быстро. Вскинутые руки, второпях прочитанное заклинание, выстрел.

Бенита уже приготовилась вернуться обратно, но тут поняла, что назад, в мир живых, ее не тянет. Обычно момент гибели являлся спусковым крючком для возврата из Пустоши, ведь воспоминания проводника обрывались вместе со смертью. А сейчас девушка ощущала лишь привычный холод. Туман по-прежнему поднимался над портом, скрывая очертания дирижабля и улиц, и неподвижное тело лежало у ног.

– Что, черт возьми, происходит? – нахмурилась Бенита, настороженно оглядываясь. Эрика умерла, в этом сомнений не было. Что тогда продолжает удерживать ее в Пустоши?

Громкий смех разбил окружающую тишину, и из тумана выступил полный мужчина средних лет, будто сошедший с рисунка Итана – или с разделочного стола Гарта, тут уж как посмотреть. Наверное, все-таки первое: на досточтимом алхимике был тот самый костюм, в котором его нашли мертвым в доме, а вот следы от скальпеля отсутствовали.

– Да ладно! Столько пережить и умереть по такой нелепой случайности?! – расхохотался Петри Торфяник, вытирая выступившие на глазах слезы. Всхлипнул еще несколько раз, а затем резко оборвал смех и со всей силы ударил ногой по стоящему рядом ящику. Естественно, коробке из воспоминаний от его гнева хуже не сделалось, а вот Бенита отшатнулась – и он заметил ее движение.

– Так-так… Кто это у нас тут? Тьенна Дениш, если не ошибаюсь. Разве вы не слышали, что нельзя заглядывать в Пустошь без разрешения? – вкрадчиво произнес он, глядя на Бениту здоровым глазом. При жизни – если их нынешнюю встречу можно считать таковой – Петри выглядел приятнее, чем мертвым на полу собственной комнаты. По крайней мере, когда улыбался.

– Я тоже думала встретить здесь Эрику, а не вас, – осторожно заметила Бенита, и мужчина развел руками, будто извинялся, что разочаровал ее своим появлением. – Петри Торфяник?

– Приятно, что тебя знают. – Он иронично поклонился, снимая с головы помятую шляпу.

– Немного неприличный вопрос, но разве вы не мертвы?

Бенита чувствовала себя донельзя глупо, спрашивая об этом. Но игнорировать, что видит перед собой давно умершего алхимика – а он между тем прекрасно ощущает себя в Пустоши и не собирается становиться бессловесной тенью, – было нельзя.

– Теперь точно мертв. – Петри с досадой посмотрел на труп. – А ведь все шло так хорошо!