– И что ты от меня хочешь? – поинтересовалась Бенита, на что кошка мяукнула, спрыгнула на пол и гордо прошествовала к дверям.
– Вот оставлю тебя здесь до утра, будешь знать! – пригрозила Бенита, но дверь открывать пошла.
Тьен Рейвен не соврал, ночью стало холоднее. Босиком не походишь. Девушка зябко переступила ногами и выглянула в коридор – кошка, остановившись через несколько шагов, снова пристально смотрела на нее.
– Нет, милая, я с тобой играть не собираюсь, – качнула головой Бенита, прикрыла дверь и вернулась на тахту. Она успела укрыться одеялом и даже поймать отголосок интересного сна, когда что-то притронулось к руке. Кошка, как ни в чем не бывало, сидела на кровати и слегка царапала ее лапой. Увидев, что девушка проснулась, серая мучительница спрыгнула на пол и вернулась к приоткрытой двери.
– Издеваешься?
Бенита отвернулась к спинке тахты, но спать, если тебе сверлят взглядом спину, оказалось невозможно. Оставить кошку за плотно прикрытой дверью тоже было глупой затеей: она тут же начала скрестись с той стороны. И вновь, стоило открыть дверь, кошка немного отошла и застыла выжидая.
– Отлично, мне надо идти за тобой? Я поняла.
Одеваться Бенита не стала, только застегнула рубашку и заправила ее в бриджи. Кошка терпеливо ждала за порогом, а стоило выйти в коридор, как она поспешила к ведущей на первый этаж лестнице. Коридор, гостиная, кухня… Серая попрошайка остановилась у своей миски в углу и выжидательно уставилась на Бениту.
– И чем я должна тебя кормить? – устало спросила девушка, присев рядом с кошкой. Шарить по чужим шкафам казалось как-то неправильно.
– В морозильном шкафу лежит немного говядины, специально для нее, – ответила вместо кошки Ита.
Бенита вздрогнула от неожиданности и вскочила на ноги. Видимо, она и правда наполовину спала, раз не заметила, как вошла хозяйка дома. Ита поправила теплую шаль на плечах и улыбнулась.
– Я услышала, что кто-то ходит по дому, и сразу подумала о тебе. Эта негодница всех гостей заставляет себя угощать!
Словно подтверждая (или опровергая?) ее слова, кошка мяукнула и боднула головой ноги Бениты.
– Лучше дай ей, что она просит, иначе в покое не оставит. Мясо на нижней полке, в глиняной миске, – сказала женщина.
Бенита открыла морозильный шкаф, доставая кошачье лакомство. Серая попрошайка громко заурчала, еще активнее путаясь под ногами, пока девушка отогревала мясо магией. Наконец долгожданный кусок оказался в миске, и кошка напрочь забыла о девушке.
– Лучше бы мышей ловила, поганка! – Ита ласково пожурила кошку и перевела взгляд на Бениту. Улыбка немного поблекла. – Составишь мне компанию? Хочу прогуляться по саду.
– Я…
Бенита хотела напомнить, что босиком, но промолчала. Отказывать было неловко.
В яблоневом саду у Квонов деревья опустили к земле потяжелевшие от плодов ветви. В воздухе витал кисло-сладкий аромат, в ночи ощущаемый особенно полно. Ита сорвала одно яблоко, надкусила, второе протянула Бените. Села под раскидистой, самой старой яблоней в саду, похлопала по скамье, указывая на свободное местечко рядом с собой.
– Маленьким Сора очень любил здесь бывать. Убегал сюда после ссор с друзьями, здесь он часами мог смотреть на небо. Я приходила к нему, и мы говорили, говорили… А теперь вот вырос и почти не показывается дома. – Она грустно улыбнулась своим мыслям и замолчала.
Можно было просто смотреть на небо и ждать подходящего момента, чтобы уйти, но это было бы неправильно.
– Вы хотели со мной поговорить? – спросила Бенита.
– Ты хорошая девочка. Мне нравится, что ты не юлишь. И похоже, тебе на самом деле дорог мой сын…
– Но… – стараясь сохранить спокойствие, проговорила Бенита. Стало до слез обидно, что все ее старания понравиться родителям возлюбленного пошли насмарку.
– Я не хочу, чтобы Соре снова разбили сердце, – прямо ответила Ита. – Он уже любил раньше, и я видела, как страдал, не сумев добиться взаимности. Сора может скрывать боль перед другими, но меня не обманешь. – Алазийка подняла руку, не давая Бените сказать слово. – Я вижу, что вы нравитесь друг другу. Возможно, тебе кажется, что это любовь. Но когда ты уедешь, заберешь с собой не только ваши счастливые воспоминания. Часть его души поселится в твоем сердце.
Что обиднее всего, в чем-то тьенна Квон была права. Бенита старалась не думать, что у них всего полтора месяца, и каждый новый день уменьшал отведенное счастье. Она не хотела утра. Она боялась его. И понимала, что дальше будет хуже.
– Подумай об этом, – не стала настаивать Ита и поднялась, показывая, что разговор окончен.
Возвращаясь к себе, Бенита немного заплутала и нашла спальню племянников вместо гостевой комнаты. Напарник спал, облепленный близнецами, как любимая плюшевая игрушка. Девушка замерла на пороге, глядя на мирную картину. Квон казался таким счастливым и умиротворенным рядом с детьми!
– А мне-то что делать, если он занял здесь свое место? – отчаянно прошептала Бенита, прижимая руку к груди, и тихонько вышла, прикрыв за собой дверь.
Глава 10
Возвращение в столицу прошло без неожиданностей, чему Соргес, признаться, был безмерно рад. Усталость валила с ног. Он почти не вылезал из каюты, обеспокоив Бениту, но сил притворяться перед ней не оставалось. Тело ломило после аварии, а дома выспаться не удалось. Решая подкинутую гостьей задачу, племянники провозились полночи и раз за разом вскакивали с постели, вдохновленные новой идеей. Стоит отметить, что к утру у них получилось вскрыть магическую защиту на пироге – или заклятие Бениты выдохлось, – так что свой приз, механического воробушка, они заработали. Соргес не сомневался, что напарница в любом случае оставила бы его близнецам, но добытый в честном бою посланник обретал особое значение. На беспокойных малышей детектив не сердился, хотя предпочел бы другую причину бессонной ночи.
Жаль, что передышка заканчивалась. Когда напарники вернутся на работу, Форц будет рвать и метать, в этом никаких сомнений – они нарушили прямой приказ и продолжили собственное расследование. Никакие рекомендации и заверения из Фелтона тут не спасут. Какое дело комиссару столичного управления до капитана из портового города, он его и слушать не станет! Бенита собиралась вернуться в архив отбывать наказание, а Соргес уже был готов расстаться с полоской на погонах – в управлении и за меньшие промахи могли разжаловать.
Но вместо нагоняя от Форца их вызвал к себе капитан Олфорд. Как после рассказал Гарт, к которому Соргес заскочил в обед, близость смерти очень повлияла на капитана, заставив переосмыслить жизненные ценности. Хаос в отделе он больше терпеть не собирался. Увидев, что расследование не сдвинулось с мертвой точки, ранее спокойный и ленивый капитан устроил настоящий разнос, раздал поручения всем подчиненным, а сам до вечера засел за собранный Квоном материал.
В итоге в серых стенах третьего отдела с самого утра царила противоестественная тишина. Этаж будто вымер. Единственным оперативником, присутствующим на месте, был Лерок, но он даже не посмотрел в их сторону, с головой закопавшись в многочисленных бумагах на столе. Похоже, ему досталось за бездействие и он пытался реабилитироваться в глазах начальства. С Нуром, кстати, поговорил не только Олфорд. Квон перехватил лейтенанта в общежитии. Правда, «разговор» менталиста был более экспрессивным и выразился в разбитых костяшках на кулаках самого детектива и синяке на скуле Нура. Жаловаться на нападение Лерок не стал; то ли опасался, что достанется еще больше, то ли понял, что с запертой кладовкой нарушил границы. Извинений Бенита не дождалась, но, по крайней мере, Нур больше не лез и перестал раздражающе мельтешить перед глазами.
Капитан ждал их в своем кабинете, по размеру раза в два превышающем клетушку детектива. «Эх, будь у меня столько места, не пришлось бы думать, как удобнее впихнуть стол!» – размечтался Соргес, но тут же посерьезнел – Олфорд их не развлекаться вызвал. Судя по осунувшемуся лицу, начальник третьего отдела не слишком хорошо спал в последние дни, а может, не спал вовсе. Не случайно говорили, что Пустошь порождает настоящие кошмары. Соргеса удивляло уже то, что Олфорд до сих пор не бросил работу. Детектив был уверен, что близость смерти заставит коллегу искать местечко поспокойнее.
– Присядьте. Вам стоит с этим ознакомиться, – вполне миролюбиво сказал капитан, протягивая Бените тонкую папку с делом и уступая собственное мягкое кресло.
Соргесу он предложил стул, но детектив предпочел постоять. Не любил, когда над ним нависают. Бенита тоже не стала садиться, а вот папку открыла и пробежалась взглядом по диагонали. По студенческой привычке она читала быстро, улавливала суть и возвращалась к деталям по мере необходимости. Вот и сейчас проглядела материал, а затем снова открыла начало. Правда, читать не стала, уставившись в текст неподвижным взглядом. Бените хорошо удавалось сохранять невозмутимость, но Квон ощущал гнетущую ее тревогу.
– Что там? – Он заглянул ей через плечо, ухватил основную мысль и едва не выругался. Только этого не хватало!
– Итан арестован? Он в тюрьме? – тревожно спросила Бенита.
– Да, третий день. – Олфорд, не дождавшись, что кто-либо займет его место, уселся сам.
Господина Итана Дениша, кузена Бениты и владельца шоколадной фабрики, обвиняли в пособничестве по делу о «спящей красавице». Сдал его кто-то из штатных алхимиков. Наводя порядок в лаборатории, маг обнаружил потайной отсек в одном из шкафов и хранимый там опиум в объемах, в разы превышающих допустимую норму и более чем достаточных для проведения запрещенных экспериментов. Недавно открытую кондитерскую тьена Дениша опечатали в тот же день, а владельца арестовали.
– Вы хотите, чтобы я уговорила кузена на признание? – прямо спросила Бенита, вцепившись в бумаги с такой силой, что Соргес всерьез обеспокоился ее душевным состоянием. Сохранность бумаг волновала его куда меньше.
– Было бы замечательно, решись дело так легко. Но не думаю, что ваш кузен виновен, – неохотно признал Олфорд.
Что-то кольнуло Соргеса, он уловил нотку заинтересованности, которая проскользнула в эмоциях коллеги. Кажется, героическое спасение Бенитой не оставило капитана равнодушным, и он из кожи вон лез, чтобы ее не расстроить.
– Я хотел предупредить, что вам не стоит встречаться с ним и продолжать расследование. Личная заинтересованность в деле и все тому подобное, не хватало еще, чтобы вас обвинили в предвзятости. Слухи, опять-таки. Если хотите, я позабочусь о вашем переводе.
– Не надо, для меня найдутся другие задачи. Тем более официально я отношусь к четвертому отделу.
Бенита всеми силами старалась не показать, как сильно ее расстроили новости. Лишь после, наедине, уйдя на тренировочную площадку, позволила эмоциям выплеснуться наружу, разнося мишени в щепки.
– Легче стало? – Соргес протянул полотенце, и девушка вытерла вспотевший лоб. Кивнула. – Ты готова к встрече с кузеном?
– Меня туда никто не пропустит, – хмурясь, напомнила она.
– Тебя – да. А меня со стажером запросто. Чем не достойный повод попробовать артефакт в действии? Пойдем завтра, сегодня подготовишься. – Соргес отцепил цепочку часов и протянул амулет, меняющий облик, Бените. Можно было послушать совета Олфорда и сделать вид, что дело их больше не касается. Вот только детектив слишком хорошо знал напарницу, чтобы понимать: она не отступится.
Допрос шел почти час. Стражи снаружи откровенно зевали и пару раз стучали в дверь, намекая, что пора закругляться. Ничего нового Итан Дениш не рассказал, продолжал отрицать вину и твердил, что понятия не имел о творившихся в лаборатории экспериментах. Возможное ментальное воздействие его не пугало – он был готов подвергнуться ему, чтобы доказать свою невиновность.
Если бы проблему можно было решить так просто! Согласно законам Анвенты, не важно, кто спонсировал изготовление наркотиков, Итан или кто-то другой. Владелец лаборатории в любом случае оказывался в соучастниках. Все, чем могла помочь Бенита, – постараться найти настоящего преступника, чтобы немного смягчить вину кузена. И она пыталась, черт возьми! Вся семья Дениш отчаянно боролась за этот призрачный шанс. Отец и бабушка подавали прошения на высочайшее имя, умоляя простить Итана, напоминали, что он в одиночку растит сына. Чистосердечное признание и содействие следствию давали надежду поменять каторгу на выселение в глушь. Но Итан сам копал себе могилу, упершись рогом и не раскрывая, кого, кроме своих алхимиков, пускал в лабораторию и почему. На прямой вопрос, не Торфяник ли это, он также не отвечал, продолжая сверлить взглядом стену с тем же невозмутимым видом.
Как же Бените хотелось опуститься на стул и потереть ноющие виски, а еще лучше – сделать большой глоток кофе! Но кофе был в кружке Квона и давно остыл. Напарник изредка помешивал ложечкой холодный напиток, исключительно чтобы разрядить напряженное молчание. Стажеру, коего изображала Бенита, напитки не полагались.
– Ты же понимаешь, это вопрос времени. Я все равно найду, кто хозяйничал в твоей лаборатории. Если потребуется, опрошу каждого алхимика и работника, узнаю, кого они видели, сопоставлю показания. Да, я потрачу не час, а несколько дней, только результат не изменится. Поэтому я еще раз спрашиваю: кому ты разрешил доступ в лабораторию? – в очередной раз спросил детектив.
Итан упрямо стиснул губы.
Хотелось схватить его за шиворот и хорошенько потрясти, но кузен был таким громилой, что попытка выглядела бы жалкой. Почему он так поступал? Будто вообще не понимал, к чему может привести подобное упрямство.
Бенита почувствовала, что еще немного – и придушит кузена собственными руками.
– Я принесу горячий кофе, – медленно процедила она сквозь зубы и, схватив кружку Квона, выскочила из кабинета.
Стража у дверей увидела не Бениту Дениш, а молодого вихрастого стажера в одолженной у Ринкета форме. Девушка почти освоилась в новом теле, по крайней мере, не врезалась в стены, как было поначалу. Когда впервые надела изменяющий артефакт, подстраиваясь под внешность Лауля, то рассчитывала, что с легкостью привыкнет к новому телу. В действительности ее ожидала полная потеря координации и жуткий дискомфорт при звуках собственного голоса – казалось, ее мысли суфлирует кто-то посторонний. Бенита даже разговаривать бархатистым мужским басом старалась поменьше. Как верно предположил Квон, с координацией помог справиться вечер тренировок, но многочисленные синяки от падений хорошего настроения не добавляли. Еще повезло, что после преображения рост не сильно изменился, хотя походка выходила забавной.
Небольшая пробежка по коридору до кофейника и обратно привела мысли в порядок, и Бенита вернулась почти спокойной. Учуяв исходящий от чашки аромат, Итан судорожно сглотнул: заключенным на допросе разрешали пить лишь кипяченую воду во избежание неприятных недоразумений с зельями и ядами. В тюрьме тем более деликатесами не кормили, и привыкший к кофе кузен испытывал жуткую нехватку кофеина.
– Возьмите, сейчас никто не смотрит, не беспокойтесь.
Перед носом Итана появилась вторая чашка с кофе, и Бенита поспешно отошла, сцепив руки за спиной. Квон недовольно покачал головой, но вмешиваться не стал – не такое уж большое самоуправство, а Итану стоило взбодриться. В кофе он вцепился, как в настоящий наркотик.
– Слушай, давай начистоту, – предложил детектив, из последних сил изображая дружелюбие. Портить отношения с кузеном возлюбленной ему было не с руки. – Лично мне плевать, попадешь ты на каторгу или нет. А вот Бенита расстроится, она и так почти не спит в последнее время из-за волнений. – Девушка выразительно кашлянула, и Квон, покосившись на нее, продолжал: – А вместо помощи ты препятствуешь расследованию. Поэтому я хочу понять почему. Тебе угрожают?
Итан беспокойно дернулся.
– Мы сможем защитить тебя и твою семью. Но если ты сейчас пойдешь на сговор с шантажистами, будет еще хуже, – надавил Квон.
– Хуже? Думаешь, я просто так молчу?! – Итан попытался сказать что-то еще и вдруг схватился за горло. Вместо слов вырвался сип, мужчина задышал чаще, задыхаясь и судорожно глотая ртом воздух. Вскочить не смог – удержали магические оковы, и повалился обратно на жесткий стул. – Что ж, у меня есть выбор, от чего умереть, – прохрипел он, и Бенита невольно отметила то, что раньше не хотела видеть: порванный обшлаг рубашки, плохо замаскированную ссадину на скуле. Не похоже, чтобы с кузеном церемонились на прошлом допросе.
– На тебя наложен обет. Почему никто не проверил? Ведь уже допрашивали! – воскликнул Квон, не требуя подтверждения, и Итан со злой усмешкой обвел взглядом комнатку.
– Спасибо, что хоть кто-то догадался. А то мнение о страже упало ниже некуда, – выдохнул он, вцепившись в кружку. Его руки дрожали. – Если мы выяснили этот вопрос, я вернусь в камеру. – Он повернулся к дверям, собираясь позвать охрану.
– Погоди! – Бенита схватила его за руку.
– Стажер, за кофе спасибо, но ты в дела взрослых дяденек не лезь, – снисходительно произнес Итан. Говорил он все еще хрипло.
– Дяденька, мне твоя помощь нужна. – Бенита сняла часы, наблюдая, как вытягивается лицо кузена. Он явно не ожидал, что субтильный юноша превратится в его родственницу. А затем коротко хохотнул.
– Вот оставлю тебя здесь до утра, будешь знать! – пригрозила Бенита, но дверь открывать пошла.
Тьен Рейвен не соврал, ночью стало холоднее. Босиком не походишь. Девушка зябко переступила ногами и выглянула в коридор – кошка, остановившись через несколько шагов, снова пристально смотрела на нее.
– Нет, милая, я с тобой играть не собираюсь, – качнула головой Бенита, прикрыла дверь и вернулась на тахту. Она успела укрыться одеялом и даже поймать отголосок интересного сна, когда что-то притронулось к руке. Кошка, как ни в чем не бывало, сидела на кровати и слегка царапала ее лапой. Увидев, что девушка проснулась, серая мучительница спрыгнула на пол и вернулась к приоткрытой двери.
– Издеваешься?
Бенита отвернулась к спинке тахты, но спать, если тебе сверлят взглядом спину, оказалось невозможно. Оставить кошку за плотно прикрытой дверью тоже было глупой затеей: она тут же начала скрестись с той стороны. И вновь, стоило открыть дверь, кошка немного отошла и застыла выжидая.
– Отлично, мне надо идти за тобой? Я поняла.
Одеваться Бенита не стала, только застегнула рубашку и заправила ее в бриджи. Кошка терпеливо ждала за порогом, а стоило выйти в коридор, как она поспешила к ведущей на первый этаж лестнице. Коридор, гостиная, кухня… Серая попрошайка остановилась у своей миски в углу и выжидательно уставилась на Бениту.
– И чем я должна тебя кормить? – устало спросила девушка, присев рядом с кошкой. Шарить по чужим шкафам казалось как-то неправильно.
– В морозильном шкафу лежит немного говядины, специально для нее, – ответила вместо кошки Ита.
Бенита вздрогнула от неожиданности и вскочила на ноги. Видимо, она и правда наполовину спала, раз не заметила, как вошла хозяйка дома. Ита поправила теплую шаль на плечах и улыбнулась.
– Я услышала, что кто-то ходит по дому, и сразу подумала о тебе. Эта негодница всех гостей заставляет себя угощать!
Словно подтверждая (или опровергая?) ее слова, кошка мяукнула и боднула головой ноги Бениты.
– Лучше дай ей, что она просит, иначе в покое не оставит. Мясо на нижней полке, в глиняной миске, – сказала женщина.
Бенита открыла морозильный шкаф, доставая кошачье лакомство. Серая попрошайка громко заурчала, еще активнее путаясь под ногами, пока девушка отогревала мясо магией. Наконец долгожданный кусок оказался в миске, и кошка напрочь забыла о девушке.
– Лучше бы мышей ловила, поганка! – Ита ласково пожурила кошку и перевела взгляд на Бениту. Улыбка немного поблекла. – Составишь мне компанию? Хочу прогуляться по саду.
– Я…
Бенита хотела напомнить, что босиком, но промолчала. Отказывать было неловко.
В яблоневом саду у Квонов деревья опустили к земле потяжелевшие от плодов ветви. В воздухе витал кисло-сладкий аромат, в ночи ощущаемый особенно полно. Ита сорвала одно яблоко, надкусила, второе протянула Бените. Села под раскидистой, самой старой яблоней в саду, похлопала по скамье, указывая на свободное местечко рядом с собой.
– Маленьким Сора очень любил здесь бывать. Убегал сюда после ссор с друзьями, здесь он часами мог смотреть на небо. Я приходила к нему, и мы говорили, говорили… А теперь вот вырос и почти не показывается дома. – Она грустно улыбнулась своим мыслям и замолчала.
Можно было просто смотреть на небо и ждать подходящего момента, чтобы уйти, но это было бы неправильно.
– Вы хотели со мной поговорить? – спросила Бенита.
– Ты хорошая девочка. Мне нравится, что ты не юлишь. И похоже, тебе на самом деле дорог мой сын…
– Но… – стараясь сохранить спокойствие, проговорила Бенита. Стало до слез обидно, что все ее старания понравиться родителям возлюбленного пошли насмарку.
– Я не хочу, чтобы Соре снова разбили сердце, – прямо ответила Ита. – Он уже любил раньше, и я видела, как страдал, не сумев добиться взаимности. Сора может скрывать боль перед другими, но меня не обманешь. – Алазийка подняла руку, не давая Бените сказать слово. – Я вижу, что вы нравитесь друг другу. Возможно, тебе кажется, что это любовь. Но когда ты уедешь, заберешь с собой не только ваши счастливые воспоминания. Часть его души поселится в твоем сердце.
Что обиднее всего, в чем-то тьенна Квон была права. Бенита старалась не думать, что у них всего полтора месяца, и каждый новый день уменьшал отведенное счастье. Она не хотела утра. Она боялась его. И понимала, что дальше будет хуже.
– Подумай об этом, – не стала настаивать Ита и поднялась, показывая, что разговор окончен.
Возвращаясь к себе, Бенита немного заплутала и нашла спальню племянников вместо гостевой комнаты. Напарник спал, облепленный близнецами, как любимая плюшевая игрушка. Девушка замерла на пороге, глядя на мирную картину. Квон казался таким счастливым и умиротворенным рядом с детьми!
– А мне-то что делать, если он занял здесь свое место? – отчаянно прошептала Бенита, прижимая руку к груди, и тихонько вышла, прикрыв за собой дверь.
Глава 10
Возвращение в столицу прошло без неожиданностей, чему Соргес, признаться, был безмерно рад. Усталость валила с ног. Он почти не вылезал из каюты, обеспокоив Бениту, но сил притворяться перед ней не оставалось. Тело ломило после аварии, а дома выспаться не удалось. Решая подкинутую гостьей задачу, племянники провозились полночи и раз за разом вскакивали с постели, вдохновленные новой идеей. Стоит отметить, что к утру у них получилось вскрыть магическую защиту на пироге – или заклятие Бениты выдохлось, – так что свой приз, механического воробушка, они заработали. Соргес не сомневался, что напарница в любом случае оставила бы его близнецам, но добытый в честном бою посланник обретал особое значение. На беспокойных малышей детектив не сердился, хотя предпочел бы другую причину бессонной ночи.
Жаль, что передышка заканчивалась. Когда напарники вернутся на работу, Форц будет рвать и метать, в этом никаких сомнений – они нарушили прямой приказ и продолжили собственное расследование. Никакие рекомендации и заверения из Фелтона тут не спасут. Какое дело комиссару столичного управления до капитана из портового города, он его и слушать не станет! Бенита собиралась вернуться в архив отбывать наказание, а Соргес уже был готов расстаться с полоской на погонах – в управлении и за меньшие промахи могли разжаловать.
Но вместо нагоняя от Форца их вызвал к себе капитан Олфорд. Как после рассказал Гарт, к которому Соргес заскочил в обед, близость смерти очень повлияла на капитана, заставив переосмыслить жизненные ценности. Хаос в отделе он больше терпеть не собирался. Увидев, что расследование не сдвинулось с мертвой точки, ранее спокойный и ленивый капитан устроил настоящий разнос, раздал поручения всем подчиненным, а сам до вечера засел за собранный Квоном материал.
В итоге в серых стенах третьего отдела с самого утра царила противоестественная тишина. Этаж будто вымер. Единственным оперативником, присутствующим на месте, был Лерок, но он даже не посмотрел в их сторону, с головой закопавшись в многочисленных бумагах на столе. Похоже, ему досталось за бездействие и он пытался реабилитироваться в глазах начальства. С Нуром, кстати, поговорил не только Олфорд. Квон перехватил лейтенанта в общежитии. Правда, «разговор» менталиста был более экспрессивным и выразился в разбитых костяшках на кулаках самого детектива и синяке на скуле Нура. Жаловаться на нападение Лерок не стал; то ли опасался, что достанется еще больше, то ли понял, что с запертой кладовкой нарушил границы. Извинений Бенита не дождалась, но, по крайней мере, Нур больше не лез и перестал раздражающе мельтешить перед глазами.
Капитан ждал их в своем кабинете, по размеру раза в два превышающем клетушку детектива. «Эх, будь у меня столько места, не пришлось бы думать, как удобнее впихнуть стол!» – размечтался Соргес, но тут же посерьезнел – Олфорд их не развлекаться вызвал. Судя по осунувшемуся лицу, начальник третьего отдела не слишком хорошо спал в последние дни, а может, не спал вовсе. Не случайно говорили, что Пустошь порождает настоящие кошмары. Соргеса удивляло уже то, что Олфорд до сих пор не бросил работу. Детектив был уверен, что близость смерти заставит коллегу искать местечко поспокойнее.
– Присядьте. Вам стоит с этим ознакомиться, – вполне миролюбиво сказал капитан, протягивая Бените тонкую папку с делом и уступая собственное мягкое кресло.
Соргесу он предложил стул, но детектив предпочел постоять. Не любил, когда над ним нависают. Бенита тоже не стала садиться, а вот папку открыла и пробежалась взглядом по диагонали. По студенческой привычке она читала быстро, улавливала суть и возвращалась к деталям по мере необходимости. Вот и сейчас проглядела материал, а затем снова открыла начало. Правда, читать не стала, уставившись в текст неподвижным взглядом. Бените хорошо удавалось сохранять невозмутимость, но Квон ощущал гнетущую ее тревогу.
– Что там? – Он заглянул ей через плечо, ухватил основную мысль и едва не выругался. Только этого не хватало!
– Итан арестован? Он в тюрьме? – тревожно спросила Бенита.
– Да, третий день. – Олфорд, не дождавшись, что кто-либо займет его место, уселся сам.
Господина Итана Дениша, кузена Бениты и владельца шоколадной фабрики, обвиняли в пособничестве по делу о «спящей красавице». Сдал его кто-то из штатных алхимиков. Наводя порядок в лаборатории, маг обнаружил потайной отсек в одном из шкафов и хранимый там опиум в объемах, в разы превышающих допустимую норму и более чем достаточных для проведения запрещенных экспериментов. Недавно открытую кондитерскую тьена Дениша опечатали в тот же день, а владельца арестовали.
– Вы хотите, чтобы я уговорила кузена на признание? – прямо спросила Бенита, вцепившись в бумаги с такой силой, что Соргес всерьез обеспокоился ее душевным состоянием. Сохранность бумаг волновала его куда меньше.
– Было бы замечательно, решись дело так легко. Но не думаю, что ваш кузен виновен, – неохотно признал Олфорд.
Что-то кольнуло Соргеса, он уловил нотку заинтересованности, которая проскользнула в эмоциях коллеги. Кажется, героическое спасение Бенитой не оставило капитана равнодушным, и он из кожи вон лез, чтобы ее не расстроить.
– Я хотел предупредить, что вам не стоит встречаться с ним и продолжать расследование. Личная заинтересованность в деле и все тому подобное, не хватало еще, чтобы вас обвинили в предвзятости. Слухи, опять-таки. Если хотите, я позабочусь о вашем переводе.
– Не надо, для меня найдутся другие задачи. Тем более официально я отношусь к четвертому отделу.
Бенита всеми силами старалась не показать, как сильно ее расстроили новости. Лишь после, наедине, уйдя на тренировочную площадку, позволила эмоциям выплеснуться наружу, разнося мишени в щепки.
– Легче стало? – Соргес протянул полотенце, и девушка вытерла вспотевший лоб. Кивнула. – Ты готова к встрече с кузеном?
– Меня туда никто не пропустит, – хмурясь, напомнила она.
– Тебя – да. А меня со стажером запросто. Чем не достойный повод попробовать артефакт в действии? Пойдем завтра, сегодня подготовишься. – Соргес отцепил цепочку часов и протянул амулет, меняющий облик, Бените. Можно было послушать совета Олфорда и сделать вид, что дело их больше не касается. Вот только детектив слишком хорошо знал напарницу, чтобы понимать: она не отступится.
Допрос шел почти час. Стражи снаружи откровенно зевали и пару раз стучали в дверь, намекая, что пора закругляться. Ничего нового Итан Дениш не рассказал, продолжал отрицать вину и твердил, что понятия не имел о творившихся в лаборатории экспериментах. Возможное ментальное воздействие его не пугало – он был готов подвергнуться ему, чтобы доказать свою невиновность.
Если бы проблему можно было решить так просто! Согласно законам Анвенты, не важно, кто спонсировал изготовление наркотиков, Итан или кто-то другой. Владелец лаборатории в любом случае оказывался в соучастниках. Все, чем могла помочь Бенита, – постараться найти настоящего преступника, чтобы немного смягчить вину кузена. И она пыталась, черт возьми! Вся семья Дениш отчаянно боролась за этот призрачный шанс. Отец и бабушка подавали прошения на высочайшее имя, умоляя простить Итана, напоминали, что он в одиночку растит сына. Чистосердечное признание и содействие следствию давали надежду поменять каторгу на выселение в глушь. Но Итан сам копал себе могилу, упершись рогом и не раскрывая, кого, кроме своих алхимиков, пускал в лабораторию и почему. На прямой вопрос, не Торфяник ли это, он также не отвечал, продолжая сверлить взглядом стену с тем же невозмутимым видом.
Как же Бените хотелось опуститься на стул и потереть ноющие виски, а еще лучше – сделать большой глоток кофе! Но кофе был в кружке Квона и давно остыл. Напарник изредка помешивал ложечкой холодный напиток, исключительно чтобы разрядить напряженное молчание. Стажеру, коего изображала Бенита, напитки не полагались.
– Ты же понимаешь, это вопрос времени. Я все равно найду, кто хозяйничал в твоей лаборатории. Если потребуется, опрошу каждого алхимика и работника, узнаю, кого они видели, сопоставлю показания. Да, я потрачу не час, а несколько дней, только результат не изменится. Поэтому я еще раз спрашиваю: кому ты разрешил доступ в лабораторию? – в очередной раз спросил детектив.
Итан упрямо стиснул губы.
Хотелось схватить его за шиворот и хорошенько потрясти, но кузен был таким громилой, что попытка выглядела бы жалкой. Почему он так поступал? Будто вообще не понимал, к чему может привести подобное упрямство.
Бенита почувствовала, что еще немного – и придушит кузена собственными руками.
– Я принесу горячий кофе, – медленно процедила она сквозь зубы и, схватив кружку Квона, выскочила из кабинета.
Стража у дверей увидела не Бениту Дениш, а молодого вихрастого стажера в одолженной у Ринкета форме. Девушка почти освоилась в новом теле, по крайней мере, не врезалась в стены, как было поначалу. Когда впервые надела изменяющий артефакт, подстраиваясь под внешность Лауля, то рассчитывала, что с легкостью привыкнет к новому телу. В действительности ее ожидала полная потеря координации и жуткий дискомфорт при звуках собственного голоса – казалось, ее мысли суфлирует кто-то посторонний. Бенита даже разговаривать бархатистым мужским басом старалась поменьше. Как верно предположил Квон, с координацией помог справиться вечер тренировок, но многочисленные синяки от падений хорошего настроения не добавляли. Еще повезло, что после преображения рост не сильно изменился, хотя походка выходила забавной.
Небольшая пробежка по коридору до кофейника и обратно привела мысли в порядок, и Бенита вернулась почти спокойной. Учуяв исходящий от чашки аромат, Итан судорожно сглотнул: заключенным на допросе разрешали пить лишь кипяченую воду во избежание неприятных недоразумений с зельями и ядами. В тюрьме тем более деликатесами не кормили, и привыкший к кофе кузен испытывал жуткую нехватку кофеина.
– Возьмите, сейчас никто не смотрит, не беспокойтесь.
Перед носом Итана появилась вторая чашка с кофе, и Бенита поспешно отошла, сцепив руки за спиной. Квон недовольно покачал головой, но вмешиваться не стал – не такое уж большое самоуправство, а Итану стоило взбодриться. В кофе он вцепился, как в настоящий наркотик.
– Слушай, давай начистоту, – предложил детектив, из последних сил изображая дружелюбие. Портить отношения с кузеном возлюбленной ему было не с руки. – Лично мне плевать, попадешь ты на каторгу или нет. А вот Бенита расстроится, она и так почти не спит в последнее время из-за волнений. – Девушка выразительно кашлянула, и Квон, покосившись на нее, продолжал: – А вместо помощи ты препятствуешь расследованию. Поэтому я хочу понять почему. Тебе угрожают?
Итан беспокойно дернулся.
– Мы сможем защитить тебя и твою семью. Но если ты сейчас пойдешь на сговор с шантажистами, будет еще хуже, – надавил Квон.
– Хуже? Думаешь, я просто так молчу?! – Итан попытался сказать что-то еще и вдруг схватился за горло. Вместо слов вырвался сип, мужчина задышал чаще, задыхаясь и судорожно глотая ртом воздух. Вскочить не смог – удержали магические оковы, и повалился обратно на жесткий стул. – Что ж, у меня есть выбор, от чего умереть, – прохрипел он, и Бенита невольно отметила то, что раньше не хотела видеть: порванный обшлаг рубашки, плохо замаскированную ссадину на скуле. Не похоже, чтобы с кузеном церемонились на прошлом допросе.
– На тебя наложен обет. Почему никто не проверил? Ведь уже допрашивали! – воскликнул Квон, не требуя подтверждения, и Итан со злой усмешкой обвел взглядом комнатку.
– Спасибо, что хоть кто-то догадался. А то мнение о страже упало ниже некуда, – выдохнул он, вцепившись в кружку. Его руки дрожали. – Если мы выяснили этот вопрос, я вернусь в камеру. – Он повернулся к дверям, собираясь позвать охрану.
– Погоди! – Бенита схватила его за руку.
– Стажер, за кофе спасибо, но ты в дела взрослых дяденек не лезь, – снисходительно произнес Итан. Говорил он все еще хрипло.
– Дяденька, мне твоя помощь нужна. – Бенита сняла часы, наблюдая, как вытягивается лицо кузена. Он явно не ожидал, что субтильный юноша превратится в его родственницу. А затем коротко хохотнул.