– Правда?

– Угу! Аж до дрожи! Я чуть не сбежала в самый ответственный момент.

– Но не сбежала же! – Судя по тону, он меня… похвалил.

– Нет. Я закрыла глаза, успокоилась и… довела дело до конца. И ты тоже доведешь! Просто пойми, что не так важно, когда именно ты обернешься драконом.

– Папа разочаруется.

– Папа никогда в тебе не разочаруется, – заверила я, крепче обнимая ребенка. – Поверь моему опыту: твой отец очень сильно тебя любит и гордится тобой тоже очень. Он ничуть не сомневается, что из тебя получится прекрасный дракон… когда ты будешь к этому готов.

Я обнимала его и невольно ловила себя на мысли, что хочу сына. Или дочку, не суть. Но я точно хочу его – моего ребенка.

– Прекрасный? – Ярослав посмотрел на свои руки, чешуя на которых стала плотнее и… серее. Ногти удлинились, чуть загнулись и потемнели. – Я серый! А Злата… она такая яркая, красивая, быстрая!

– Не просто серый, а маренго! – заявила я. – Очень красивый оттенок, один из моих любимых. И мужественный к тому же. Разве ты не хочешь быть сильным, спокойным, надежным… таким, как твой папа? Как по мне, – я взяла его ладошку и повертела, разглядывая метаморфозы, – это просто офигительный для мужчины цвет. Вот бы посмотреть на тебя целиком!

– Правда офигительный? – Ярик тоже уставился на свою когтистую пятерню.

М-да, надо было подобрать, наверное, другой эпитет: подходящий, роскошный, отличный… да мало ли разных слов? Но вместо этого я повторила:

– Самый офигительный! – Действительно ведь так считала.

– Ладно, смотри!

Мальчонка приосанился, гордо вздернул острый носик и… оставил в моих руках второй халат. Обернулся он не на третьем шаге, как его сестра, а практически сразу, как разделся. Когда снимал кимоно, тело его покрывалось плотной серой чешуей, меняя форму. Счастье, что он успел отдать мне одежду прежде, чем она разлетелась на куски.

Дракон из Ярослава вышел нереально красивый. Большой, мощный, сильный… сразу видно – мужик! Темно-серая с синим отливом спина и внешняя сторона огромных крыльев эффектно сочетались с дымчатой грудью и того же цвета мордой: не изящной и вытянутой, как у дракайны, а такой… подлинно мужской. Острый гребень с земли казался практически черным, а внутренняя часть крыльев, наоборот, изобиловала светлыми разводами, похожими на замысловатый узор.

Напрасно мальчик комплексовал из-за цвета! Они с сестрой будто вобрали в себя все самые сочные оттенки неба: грозовая туча с посеребренной звездами туманной дымкой – Ярик. Оранжевый закат со всполохами золотых облаков – Злата. Даже интересно стало, какой расцветки их папа? По одной руке ведь толком не поймешь.

Не знаю почему, но после смены ипостаси в двенадцать лет юные драконы не только могли сразу управлять своим звериным телом, но и летали, как птицы, будто с рождения обучались махать крыльями. Именно этим сейчас и занимались такие непохожие в зверином облике близнецы – выписывали сложные кренделя в небе на радость себе и ликующей публике.

– Ты офигительный! – не сдержавшись, крикнула я Ярославу, описавшему вокруг меня почетный круг (видимо, чтобы я лучше его рассмотрела) и уверенно взмывшему вверх, оставляя позади себя яркую искорку Злату.

– Это ты… офигительная, – шепнул Туманов, незаметно подошедший сзади. Он обнял меня за плечи, как недавно я обнимала его сына, и уткнулся носом в мои распущенные волосы, а я замерла, точно кролик, попавший в плен удава. – Лали, я… спасибо! – с чувством выдохнул он.

– Не за что, Арсений Романович, – пробормотала смущенно. – Вы это… отпустили бы меня, а? Люди же смотрят.

– Пусть смотрят, – не разжимая кольца из рук, сказал дракон. – И завидуют.

– Ар-р-рсений Романович! – рыкнула я, вывернувшись из его объятий. – Прекращайте уже!

– Давайте подержу, – предложил он как ни в чем не бывало и, забрав у меня халат сына, улыбнулся. Да так задорно и радостно, что губы сами растянулись в ответ.

У нас же, черт возьми, ВСЕ наконец получилось!



Позже…

Полеты закончились, а праздник продолжился, превратившись во вполне обычное человеческое застолье с подарками и тостами. Увильнуть от посиделок с гостями, как планировала ранее, мне не удалось, потому что теперь я, как выяснилось, что-то вроде второй мамы для близнецов, о чем мне и сообщили по возвращении в дом. Не абы кто, а сам старейшина просветил. Как тут усомниться? Да и взгляды Эвочки с Гриппой, которыми они пытались меня если не испепелить, то уж точно продырявить, говорили сами за себя. Желание работодателя записать домработницу в члены семьи увенчалось успехом благодаря его дочери. Надеюсь, они не сообща все провернули. Эта парочка может!

Но застолье застольем, а обслуживать гостей кто-то все равно должен. Ги, конечно, взяла на себя львиную долю моих обязанностей, но смотреть, как ведьма постоянно вскакивает, чтобы сбегать за чем-нибудь на кухню, я не могла. Это же моя работа, я за нее деньги получаю! Да и неловко как-то было сидеть рядом с Тумановым и его детьми во главе стола. Чувствовала себя новобрачной на свадьбе, а не прислугой на рабочем месте. И хотя отношение драконьего семейства и большинства гостей к моей скромной персоне радовало, градус неловкости все равно давил. А от него, как водится, прекрасно спасает кухня.

Извинившись перед Арсением, упорно не желавшим отпускать меня от себя (вероятно, в целях безопасности, ибо метку он еще не обновил), я вышла вслед за Региной Юрьевной, намереваясь ей помочь.

– Чего подорвалась? – в привычной грубоватой манере спросила ведьма. – Вернись за стол – там твое место, госпожа провожатая, – усмехнулась она, колдуя над угощениями. Прозвучало как вагоновожатая! Интересно, драконья мама меня так троллит или это название моей новой роли в семье?

Обычно детей к алтарному камню отводили родители. Отцы – сыновей, а матери – дочек. Когда же кто-то из старших родственников отсутствовал по уважительной причине, с ребенком шли бабушка, дедушка, тетя, дядя, седьмая вода на киселе… ну или дракончик сам выбирал себе «няньку», то есть госпожу провожатую, если Ги не прикалывается. После чего этот избранный в случае божественного одобрения магически привязывался к имениннику. Нас же, памятуя ритуал, объединило в золотистый кокон всех четверых.

– Тут тоже мое место, – парировала я, доставая из духовки запеченную с приправами картошку. Свеженькую, горяченькую и приготовленную обычным способом, а не с помощью волшебных «заморозок» и «разогревов».

Я, конечно, смирилась с наличием магии в мире и даже охотно соглашалась пользоваться ее плодами, но… сунуть противень в духовой шкаф, прежде чем сесть за стол, было совсем не сложно. Тем более Ги не возражала.

В отличие от Эвелины и Агриппины она убить меня не пыталась ни взглядом, ни как-либо еще. Не знаю почему. Хотелось надеяться, что эта бабушка больше беспокоилась о благополучии внуков, коим мое присутствие было в радость, а не о том, кто ляжет в постель к ее сыну. Впрочем, и этот вопрос ведьму, бесспорно, волновал: не зря же она Эвелину пыталась протолкнуть на роль вагоно- тьфу ты! – провожатой!

Загрузив на поднос несколько мясных блюд, Регина Юрьевна вернулась в столовую, ну а ко мне мягкой кошачьей поступью выплыла Эвелина. Как там в пословице говорится… вспомни про что-то – оно и появится? Во-о-от! Оно! И чего Ги с ней так носится? Обычная расфуфыренная стерва, даже скучно как-то.

– Если тебе опять водички захотелось, возьми сама, – сказала я, собирая второй поднос с горячим.

– Я предупредить пришла тебя, дурочка, – сочувственно проговорила ведьма, подойдя слишком близко к еде – ох, как бы чего не подсыпала! – Туманов – опасный иной, – зашептала Эва. Сговорились они с моим бывшим, что ли? – И прежде всего он опасен для таких наивных человеческих женщин, как ты. – Рыжеволосая доброжелательница продолжала рассказывать мне о коварстве мужчины, за которого сама же (!) хотела замуж. Странно, да. – Только слепой не видит, как он вокруг тебя вьется. Слепой и ты! Для Арса ты просто очередная мишень, Милалика. Думаешь, почему все предыдущие няни были молоденькими и симпатичными?


– Включая Гертруду Арнольдовну? – вспомнила я древнюю любительницу грибочков.

– У Гертруды правнучка красотка, ради нее Арсений и бабку пригласил. Мила, я серьезно. – Ведьмочка попыталась взять меня за руку, но я уклонилась. – Туманов коллекционирует женщин. Ему доставляет удовольствие охотиться на них, чтобы трахнуть разок-другой, а потом интерес теряется – и бедняжка идет лесом. Это в лучшем случае. Некоторые и вовсе пропадают с лица земли. – Шепот ее стал зловещим, а в зеленых глазах зажглось колдовское пламя. Вот уж точно – ведьма!

– Спасибо, Эва, за предупреждение, – сказала я. – Учту.

– Учти, учти, – покивала она, продолжая стоять рядом. – Не удивлюсь, если наш бравый дракон заключил на тебя пари.

– С кем? – вскинула голову я.

– Да хоть с мужем твоим бывшим.

– Откуда… – договорить не успела, потому что меня перебили.

– След от обручального кольца. Очевидно же! – усмехнулась Эвочка, слегка охладив мою паранойю. – Давно в разводе? – все еще играя роль заботливой подружки, спросила она.

Очень хотелось рявкнуть: «Не твое дело!», но я сдержалась.

– Не имеет значения, – сказала, тоже ей улыбнувшись. Не добро и не зло, не искренне, но и не фальшиво – скорее уж нейтрально.

Взяв поднос, я направилась к гостям, мысленно моля бога, чтобы «сердобольная» ведьмочка не успела подкинуть мне очередных проблем. А когда подошла к столу, решила, что лучше перестраховаться, а не надеяться на авось, и шепотом попросила Арсения Романовича проверить с помощью магии содержимое тарелок. Что он и сделал, взявшись помогать мне с расстановкой блюд. Одну из тарелок с картофельными «орешками» дракон не поленился поставить прямо перед рыжей тварью, во всеуслышание заявив, что сильно обидится, если она не отведает это угощение, особенно после того, как сама же его и заправила.

Кто-то из гостей прыснул со смеху, кто-то принялся отчитывать Эвелину, говоря, что это уже ни в какие ворота не лезет. А одна дама, со звоном опустив бокал на стол, поставила вопрос ребром, заявив, что отравительнице за праздничным столом не место.

– Это не я, это все она, – попыталась обвинить меня паршивка. – Да и не отрава там вовсе…

– И ты это знаешь, потому что… – не унималась дама. Кажется, она приходилась двоюродной сестрой Арсению, но я могла и перепутать: слишком много новых лиц за раз, всех не упомнишь.

– Потому что проверила! – огрызнулась ведьмочка.

– Но при этом никого не предупредила, да? – А даме-то палец в рот не клади – откусит. – Ги, зачем ты привела эту глупую ведьму в дом? – обратилась она к Регине Юрьевне, задумчиво гонявшей по тарелке маринованный шампиньон. – Эвелина позорит наш ведьмовской род!

Еще бы знать, чем именно позорит: тем, что пытается подставить меня, или тем, что делает это так топорно?

– Да идите вы все! – обиженно бросила Эвочка и, вскочив, гордо покинула застолье. Наставница не бросилась за ней вдогонку, другие – тоже. Похоже, молоденькая ведьма не только у меня в печенках уже сидела.

– Отлично! – сказал Алексей Ибрагимович. – Хоть поедим теперь нормально. Достали уже эти заговоры, интриги и пакости. Верно, Златушка?

– Конечно, деда! – поддержала его именинница, которая, между прочим, тоже была той еще пакостницей. А уж про жену Алекса я вовсе промолчу.

Праздник шел своим чередом. Гости шутили, смеялись, ели и пили. Детей хвалили, желали им счастья, здоровья и успехов в учебе, а еще дарили разные подарки, спрятанные в перевязанных ленточками коробках, размеры которых варьировались от обычного конвертика до метровой громадины. Всем было весело, кроме, пожалуй, меня и Агриппины.

Я никак не могла перестать думать, что оскорбленная Эвелина могла повредить в отместку чей-то автомобиль или какие-нибудь вредоносные заклинания нам на память оставить. О чем думала снежная королева – не знаю, но, подозреваю, ни о чем хорошем. От ее взглядов у меня мороз бежал по коже. У Златы, наверное, тоже, потому что мамино платье, надетое девочкой на банкет, грымза так ей и не простила. Хотела бы я знать – почему?





Глава 6




Мимо проплывала одетая в гранит набережная, окутанная мягким светом фонарей. Блики от них рассыпались по воде, плясали и покачивались на темных волнах. Город жил ночной жизнью: насыщенной и яркой. Я задумчиво смотрела на стремящиеся ввысь купола Никольского собора, на многофигурный силуэт Мариинского театра, из-за подсветки казавшийся золотым на фоне почти черного неба. Когда-то Влад водил меня сюда – так давно, что кажется, будто это было в прошлой жизни.

Я силилась вспомнить, когда в последний раз каталась на кораблике по каналам Северной Венеции. Да что там кататься – я даже просто погулять по одному из красивейших городов мира выходила… не помню когда! Дом – супермаркет – снова дом. Это, пожалуй, был основной мой маршрут в последние лет эдак пять. Ну а после развода я даже до магазина доползти не могла, все приходилось заказывать онлайн. Очевидно, поэтому и чувствовала себя сейчас так странно. А еще потому, что в салоне уютного катера, полного разноцветных шаров, радовалась встрече необычная, но дружная семья.

Чужая – не моя.

Айвар оказался симпатичным и очень вежливым мужчиной с печальными глазами. Мне он сразу понравился, а дети, едва завидев отчима, бросились к нему с восторженным визгом, чтобы тут же повиснуть на шее. Как он только удержал этих драконят! Они, конечно, худенькие, но все равно ведь большие. Туманов пожал эстонцу руку крепко, по-мужски, как это делают хорошие друзья, а не заклятые соперники. Им всем было что обсудить и кого вспомнить.

Мне – тоже.

Решив не мешать воссоединению семьи, я тихонько выскользнула из салона, чтобы устроиться на флайбридже и полюбоваться красотой любимого города. Осенний Петербург радовал отсутствием дождя, что в октябре большая удача. Складывалось впечатление, будто сама погода благоволила нам, позволяя вдоволь насладиться ночной прогулкой. Только у меня почему-то никак не получалось расслабиться. Что-то мешало, давило, душило, не давая получать удовольствие. А ведь я надеялась вечером отдохнуть после напряженного праздника. Даже платье надела нарядное, а не тот скромный вариант, в котором была дома, – прислуживать же собиралась, а не за столом сидеть.

Рука нащупала ожерелье с изумрудами – первый подарок Влада. Это украшение было мне особенно дорого, да и бывший муж любил, когда я его надевала. Но сегодня драгоценные камни, поблескивающие на груди, отчего-то не радовали. Более того, они еще больше нагоняли тоску по жизни и семье, которых я лишилась. Воспоминания упрямо лезли в голову, а в душе словно черная дыра появилась.

Из салона доносились смех, веселые голоса и музыка, а я даже смотреть на них всех не могла, потому что… завидовала. Не так, чтобы желать им зла, конечно, – я была искренне рада за близнецов и их пап. Но на фоне встречи драконьего семейства с Айваром я особенно сильно ощущала свое одиночество. У меня больше не было мужа и дочери, не было мамы, отца и бабушки… остались только мы с котом, да и тот в последнее время перебрался спать к Ярославу, решив, по-видимому, что с ним безопасней.

Вывернув с Крюкова канала на Мойку, наш катерок взял курс на Поцелуев мост. И меня снова накрыло воспоминаниями. Как я, дурочка молоденькая, просила Влада в день свадьбы поехать сюда и повесить замочек, чтобы наша семейная жизнь была счастливой, а любовь вечной. И как он, взрослый и рассудительный, упорно не соглашался этого делать, считая подобные ритуалы глупостью. А потом все-таки сдался, но лишь для того, чтобы разок поцеловать меня на этом самом мосту – вроде как в дань традициям. Мне же того короткого поцелуя с лихвой хватило для счастья.

– Замерзнуть решила, Лали? – Покинув теплый салон, Туманов сел рядом, накрыл мои ноги пледом и по-хозяйски принялся застегивать на мне куртку. – Или сбежать?

– Мешать вам не хотела, – сказала я, перехватывая бегунок молнии, который безбожно буксовал в мужских руках.