– Ты, наверное, думаешь, что убить ее – не такая уж плохая идея.

Шутка мне не понравилась, но я оценила, что Аспен на моей стороне.

– Это ничего, – только и сказала я. – Скорее бы этот день закончился.

– Сейчас одиннадцать, – отрешенно сказал Аспен. Он посмотрел по сторонам, затем на меня: – Думаешь, она здесь?

– Да. Ты не чувствуешь, как она наблюдает за нами? – Он покачал головой. – Ты не видел никого странного?

– Что ты имеешь в виду – «странного»? – с иронией спросил он. – Здесь странно все, Айрленд. Послушай… – Он положил руку мне на плечо, – держи себя в руках, я видел, как тебя чуть не подкосила паническая атака…

Кто-то толкнул меня в плечо, и это, конечно, была Кира, демонстративно протискивающаяся между мной и Аспеном. Я отступила от них, вернулась к Скалларк. Она стояла рядом с Крэйгом, но они не разговаривали, а смотрели на меня.

– Ты все еще на ее стороне? – с издевкой спросила она, демонстративно скрещивая руки на груди. Крэйг виновато улыбнулся мне, судя по виду, мечтая очутиться где-нибудь далеко-далеко отсюда.

– Я на стороне Аспена. А он сам должен решить, что для него лучше.

– Не все такие сильные, как ты, Кая, – сказала Скалларк с укором, – есть такие люди, у которых дисциплина хромает. И есть люди, у которых бывают слабости.

Вдруг она положила руки мне на плечи, обернула лицом к Аспену и Кире и шепнула на ухо:

– Она – его слабость.

Она – его проклятие, – подумала я, наблюдая за тем, как Кира обвивает шею Аспена руками, зарывается пальцами в волосы, а затем приподнимается на цыпочки и, прижимаясь к нему грудью, дотягивается до его губ.

Я не могла понять, что происходит. Между ними, вокруг, внутри меня. Хоть я и говорила Скалларк, чтобы она успокоилась и не принимала все близко к сердцу, хоть и говорила, что Аспен справится с Кирой без нашей помощи, я видела, что с ним не все в порядке. Почему же он ведет себя так странно, почему позволяет Кире прикасаться к себе?

Он что-то скрывает от меня.

Может, он хочет возобновить с ней отношения?

Пока я безвольно наблюдала, как Аспен и Кира танцуют, Крэйг и Скалларк присоединились к ним. Я осталась одна и внезапно почувствовала холодок, подбирающийся по ногам к сердцу. Ребятам было так весело, что Скалларк позабыла про маску, кинув ее на один из столиков, и кружилась в зажигательном танце с Крэйгом, лицо которого было все еще наполовину скрыто. Они улыбались. И чем шире становились их улыбки, тем страшнее мне было.

Кира полностью окутала Аспена своим атласным платьем Марии Антуанетты, тесно прижалась к его телу своим, наклоняла его голову для поцелуя. Невозможно. Мое сердцебиение участилось. Но вот Аспен резко повернул голову – в самый последний момент, когда между их губами оставалось пространство в миллиметр, – и я с облегчением вздохнула, разжимая сжатые в кулаки пальцы. Однако через секунду Кира что-то яростно вскрикнула, протестующе высвободилась из деликатных объятий и сделала несколько шагов к выходу из зала. Я вздрогнула всем телом, испугавшись, но Аспен схватил ее и с силой поцеловал.

Я зажмурилась. Вот так он решил ее себе подчинить? Я вспомнила, как Аспен сказал, что ему придется присматривать за Кирой вечность. На моих глазах он приносил себя в жертву, и мне было так больно, будто меня схватили и ударили лицом об асфальт… прямо как той дождливой ночью, когда Неизвестный напал на Сьюзен…

Нет. Я ни за что не допущу этого.

И Неизвестный не допустит, – со страхом я взглянула на часы: почти полночь.

Песня сменилась. Аспен отстранился от Киры, и я увидела на ее губах торжествующую улыбку. Меня накрыл очередной приступ боли. Мне хотелось, чтобы Кира просто исчезла, чтобы не мучила его, не касалась его похотливыми руками.

Нельзя так думать, нельзя, осадила я себя, разрываясь между гневом и чувством стыда. Внезапно мой локоть очутился в чьих-то крепких пальцах, но я с облегчением вздохнула, увидев Скалларк. Она скрипнула зубами, глядя на Аспена и Киру.

– Это то, что я думаю?

– Да, – кратко сказала я. Скалларк выразительно встряхнула головой, будто пытаясь очнуться.

– Или я выпила слишком много пунша? Так и знала: они что-то подмешали…

Я украдкой оглядела танцующих и парочки, подпирающие сцену. Перед выходом из дома я чудом изловчилась и прикрепила к бедру пистолет отца, но от этого не становилось легче, потому что неизвестно, с какой стороны поджидает опасность.

Точно не от русалки с оголенным животом. А может, от этого странного парня в жутком ярко-красном костюме и маске клоуна? Или от девушки с огромными рогами на голове, напоминающей какое-то лесное божество? А вон еще дамочка в темно-синем плаще проплыла мимо под руку с кавалером. Мне стало дурно, снова накатила волна паники, и я прижала руки к животу.

– Что с тобой? – разволновалась Скалларк, наклоняясь ко мне. – Тебя тошнит?

Я покачала головой, не в силах сказать ни слова – скулы свело от боли, в горле заворочалось что-то противное, склизкое. С трудом выдохнув сквозь стиснутые зубы, я наконец-то смогла успокоить ее:

– Все хорошо, наверное, не выспалась.

Я хотела, чтобы двенадцать наступило немедленно. Мне до боли хотелось, чтобы этот проклятый день закончился, чтобы мы со Скалларк вернулись домой и она рассказала мне обо всех впечатлениях от маскарада. Я хотела увидеть Ноя. Сказать, что мне все равно, что случилось в его прошлом, потому что я хочу, чтобы у нас было общее будущее. Я скажу, что буду ждать. Я могу подождать, когда он осмелится и все расскажет, ведь я доверяю ему настолько, что могу отдать даже свою жизнь.

Но до двенадцати было еще очень, очень долго. Мне стало тесно в собственном теле. Стало тошно от веселья, которое не прекращалось.

Нас с Аспеном разделяла толпа, но мы смотрели друг на друга. Ждали. Задавались вопросами. Где это случится? Здесь, в зале? Во дворе? Когда? Ровно в полночь? Может, спустя несколько минут?

Нет, когда будут звонить колокола, он ведь сказал.

Я нервничала, как никогда в жизни, и в то же время была рада, что у Скалларк есть шанс. У нее есть шанс, которого не было у Джорджи. Или у Майи и Сьюзен и их отцов. Или даже у Згардоли. Когда он отнес свое заявление в полицию, думал ли он, что это – последний хороший поступок, который он сделает перед смертью?

Мне было больно дышать. Я видела, что Аспен, продолжая смотреть на меня, неосознанно сжимает руку Киры, как бы защищая ее. С течением времени он, как и я, тревожился сильнее. Я стояла рядом со Скалларк так близко, что едва не наступала на ее платье.


Я хотела домой. Хотела раздавать конфеты с Дорианом и Альмой, хотела испечь с Ноем пирог, хотела посмотреть со Скалларк кино и запланировать встречу на выходных. Я хотела бы, чтобы у меня было больше времени, чем сорок минут.

Она должна быть рядом. Я схватила Скалларк и осмотрела зал, чувствуя, как на мою руку, мертвенно-бледную даже в свете трепещущих факелов, легла ее ладонь в голубой перчатке.

– Кая, ты действительно в порядке?

– Да, – солгала я, – конечно да.

Вдруг из толпы вынырнул Крэйг и протянул мне ладонь:

– Не хочешь станцевать со мной хотя бы один танец? А то ты весь вечер стоишь здесь одна…

Я собиралась отказаться, но почувствовала резкий толчок в спину и очутилась в объятиях Крэйга.

– Прекратите, ребята, – буркнула Скалларк. – Я хочу побыть одна, чтобы переварить присутствие Киры и их поцелуй с Аспеном, от которого меня до сих пор тошнит. Очень сильно.

Крэйг потащил меня в водоворот кружащихся в танце фигур, но я замерла как вкопанная, не желая терять Скалларк из виду. Он сдался и приобнял меня за талию, при этом оставаясь на безопасном расстоянии. Спросил:

– Чего ты боишься?

Я вспомнила, что так и не вернула фату на место, и покачала головой, внимательно посмотрев на Крэйга:

– Ничего. Я ничего не боюсь.

Он улыбнулся уголками губ:

– Даже не мог предположить, что буду танцевать с тобой после того, как ты игнорировала меня почти месяц.

– Я же…

– Я помню, – он уже не мог сдержать улыбку. – Ты запоминаешь лица только важных людей.

Я не нашлась что ответить, просто танцевала. Каждый мой шаг и каждый шаг Крэйга – все это отдавалось в моем сердце тревожным стуком. С каждым поворотом я смотрела только на Скалларк, сосредоточила на ней все свое внимание.

Еще чуть-чуть. Осталось немного.

Скалларк. Маска по-прежнему лежала на столе, а ее владелица разговаривала с каким-то незнакомым мне парнем в костюме Дракулы.

– Все в порядке? – Крэйг вновь наклонил голову, почувствовав, как я напряглась. Я кивнула, видя, что он чем-то расстроен.

– Да, я просто не хотела оставлять Скалларк одну. – Он посмотрел поверх моей головы.

– Она не одна.

Я резко обернулась, потому что эти слова прозвучали зловеще, но Скалларк все еще разговаривала с Дракулой, безмятежно улыбаясь. Я вновь обратила внимание на Крэйга:

– Который час?

Он убрал руку с моей талии и посмотрел на часы.

– Скоро полночь. Через двадцать минут.

Я замерла.

Двадцать минут.

Вокруг танцевали люди, а я стояла не шелохнувшись. И Крэйг замер.

– Может, стоит присесть? – спросил он в замешательстве. Ухватившись за эту возможность, я кивнула:

– Голова кружится.

– Тогда присядем, – решительно заявил он и, приобняв меня за талию, повел к Скалларк. Я панически озиралась, пытаясь угадать, откуда надвигается опасность.

Кто она?

– Скалларк, – позвала я, прикоснувшись к ее плечу. До этого она щебетала с Дракулой, полная энтузиазма, но тут же обернулась. – На минутку.

С ее лица слетела улыбка, она кивнула Дракуле и встревоженно приблизилась ко мне. Я украдкой схватила ее маску Золушки, брошенную на столике, и направилась в сторону дверей, ведущих из танцевального зала.

– В чем дело? – Скалларк пошла следом. – Что-то с Аспеном?

– Нет, с ним ничего не случилось. Мне дурно от всей этой толпы.

Скалларк взяла меня под руку, наверное, все еще переживая, что я упаду в обморок под ноги танцующих.