– Да, симптомы похожи, милорд, но возможны и другие причины.
Юноша выгнулся дугой, словно пытаясь стряхнуть с себя невыносимый груз.
– Пол… – выдохнул Лето. Ему казалось, что он кричит, но на самом деле это был лишь едва различимый, отчаянный шепот.
– Я включаю экстренную связь. Надо вызвать спасательную команду, – сказал Гарни. – Она будет здесь… – Голос его дрогнул.
Лето молча посмотрел на него. Команда прибудет слишком поздно.
– Юэ, вы справитесь?
Врач продолжал работать.
– Не знаю, сир, но мы узнаем это через несколько минут, если будет польза от моих усилий. Если нет…
Он поднял веки Пола, пощупал пульс. Анализы крови уже были взяты, и анализаторы начали выдавать предварительные результаты.
– Я не вижу следов айлара в крови. Он не был отравлен наркотиком, за это я могу ручаться.
– Значит, какой-то другой яд?
– Как вы сможете применить антидот, если не знаете, какая это отрава? – спросил Гарни.
– Первую, самую неотложную помощь я уже оказал – ввел жидкость, электролиты, соли, – ответил Юэ. – Пульс стал ровнее, устойчивее. Это хороший знак. Его организм бурно отреагировал на какое-то вещество, но сейчас он от него избавляется. – Юэ посмотрел на рвотные массы на земле. – Он ел то же, что и все мы, поэтому могу предположить, что яд содержался не в еде.
Лето изо всех сил старался понять.
– Но как кто-то смог подмешать яд… – Он взглянул на Юэ и Гарни. Неужели кто-то из них мог совершить подобное злодеяние? И почему здесь? У них обоих была масса возможностей отравить Пола уже много лет назад, если было такое намерение. Это безумные подозрения…
– Мы ели не одно и то же, – возразил Гарни. – Мы поймали несколько рыб, но каждый съел одну. Рыба Пола отличалась от других…
Юэ моргнул от неожиданности.
– Самка с икрой! Самка в репродуктивной стадии может выделять необычные гормоны или токсины. – Он принялся рыться в медицинском саквояже, извлек оттуда автоматический инъектор и прижал его к шее Пола. – Пищевое отравление нередко вызывает такую сильную реакцию. Мы слишком увлеклись своими подозрениями…
Лето опустился на колени, положил руку на плечо Пола и откинул с его лба прядь темных волос. На лбу блестели капли пота, но мальчик успокоился и лежал неподвижно, ровно и глубоко дыша.
Юэ пробежал глазами новые данные анализатора.
– Температура нормализуется. – Он испустил долгий вздох облегчения. – Возможно, кризис миновал. Пусть мальчик отдохнет, а мы будем внимательно за ним наблюдать.
Лето опустил глаза. Каждый планетарный правитель, каждый глава Великого или Малого Дома всегда опасается покушения на свою жизнь. Применение ядоискателя, силовых защитных полей, шпионская сеть – все это стало частью образа жизни имперской знати.
Возможно ли, что болезнь Пола не имеет ничего общего с изменой или покушением? Неужели все дело в ядовитой рыбе?
Юэ посмотрел на герцога. Гарни продолжал сохранять на лице напряженное выражение, но немного расслабился, поняв, что убивать никого не придется. Врач еще раз проверил данные анализов.
– Не могу утверждать со всей определенностью, сир, но иногда лихорадка – это всего-навсего лихорадка, а пищевое отравление – чистая случайность.
– Спасибо вам, Юэ. – Лето порывисто вздохнул. – Доверяю вам жизнь Пола.
* * *
К несчастью, большинство злодеев – люди с исключительно высоким интеллектом, который позволяет им вершить темные дела.
Принцесса Ирулан. «В доме моего отца»
Двое мужчин вышли из орнитоптера на рыхлый, искрящийся в лучах солнца песок. Стояла дьявольская жара, но Раббана в первую очередь интересовало ржаво-красное пятно меланжа, видневшееся на песке.
Он и Питер де Врие уставились на потрепанный комбайн для сбора специи – опасный грохочущий агрегат, который давно пора было списывать в утиль. Машина ползла по волнистому от дюн песчаному полю, подхватывая и просеивая песок и отделяя от него меланж. Комбайн должен был работать до тех пор, пока его грохот и вибрация не привлекут червя, и тогда его мгновенно поднимали в воздух, чтобы избежать опасности. Гигантская машина в прошлом проделывала этот трюк бессчетное число раз.
Экипаж комбайна, однако, не знал, что агрегат был давно вычеркнут из всех инвентарных списков и вот уже пять выездов работал тайно, а добытая им специя не будет учтена ни в каких производственных отчетах и налоговых декларациях.
Это был призрак. Однако призрак весьма прибыльный.
Раббан увидел споттер, круживший в небе. Пилот внимательно осматривал окрестности, чтобы не пропустить признаки приближения червя. Этот комбайн приземлился на место добычи всего за несколько минут до прибытия Раббана.
В небе послышался рокочущий звук множества моторов, показалась эскадрилья орнитоптеров с группой наемников на борту, которые ждали сигнала Раббана. Людей доставили с Гайеди Прим, они не состояли на официальной военной службе и были пиратами, готовыми изъять добытую специю и доставить ее в безопасное и надежное место.
Об этом отряде спецопераций экипаж обреченного комбайна ничего не знал. В течение нескольких недель после списания старого комбайна экипажу не позволяли вернуться домой в Карфаг. Люди жили на отдаленных блокпостах Харконненов или на восстановленной фабрике по переработке меланжа под названием Оргиз, которая тоже не была нанесена ни на одну карту.
Люди жаловались на невыносимые условия труда на этой безнадежно устаревшей уборочной машине и начали откровенно выражать недоверие по отношению к обещаниям баснословных премий. Раббан же прекрасно знал, что экипаж этого комбайна – отработанный материал, от которого уже надо было избавляться. Знал он и то, что комбайн перестанет существовать к концу текущего дня. Пора было сворачивать его работу – и именно сейчас. Шесть незадокументированных выездов за специей – достаточно большой куш.
Огромный мускулистый Раббан, воплощение грубой силы, покосился на своего спутника-ментата, хлипкого нервного человечка. Питер де Врие обладал умственным оружием, важным для составления планов и анализа рисков, и очень гордился собственной проницательностью. Раббан находил его скучным, надоедливым и раздражающим с его вечно растрепанными волосами, женоподобным лицом и едкими замечаниями. Дядя терпел этого испорченного ментата так долго, потому что Питер был пока полезен – например, это он придумал и разработал сегодняшнюю операцию. Рано или поздно, однако – как и в случае с этим старым комбайном, – де Врие отработает свой ресурс и станет бесполезным.
Раббан искоса посмотрел на своего заклятого врага. Если дядя решит убить Питера, то, надеюсь, он поручит это мне.
Он включил наушники, услышал статический треск и какие-то голоса – переговоры членов экипажа, реплики бригадира, который уговаривал рабочих проехать еще немного. Раббан переключил канал и наконец уловил беседу пиратов, готовившихся к своей части операции.
Испорченный ментат с явным отвращением смотрел на дребезжащий, рокочущий и стучащий всеми деталями гигантский агрегат, медленно ползущий по песку.
– Даже в самых смелых моих проекциях я не мог бы предположить, что эта рухлядь протянет так долго. Мое почтение конструктору.
– Этот комбайн старше тебя, – саркастически пояснил Раббан и рассмеялся своей шутке.
Ментат состроил недовольную гримасу.
– Кто знает, может, он протянет дольше, чем вы, если вы не будете выказывать мне должного уважения и признавать мою ценность. – В голосе его звучала мелодичная, почти ласковая угроза, перед изощренностью которой Раббан почувствовал себя полным недоумком.
Тем не менее он шумно втянул ноздрями жаркий воздух и напыщенно произнес:
– Что такое твоя ценность в сравнении с моим достоинством? Я граф Ланкивейла, а недавно барон назначил меня вице-управляющим Арракисом.
– А я весьма дорогой ментат, прошедший модификацию на Тлейлаксе по специальному заказу барона, – сказал Питер, а затем добавил, недовольно фыркнув: – Барон не говорил мне о вашем назначении управляющим – официальном или неофициальном.
Когда-нибудь, подумал Раббан, у меня лопнет терпение, и я просто прикончу его на месте.
– Мой дядя назначил меня на то время, пока будет находиться по делам на Гайеди Прим, но даже когда он вернется, я все равно буду твоим начальником.
– О, вот как, моим начальником? – Жестокая улыбка искривила вымазанные соком сафо губы. – Погодите, я попробую себе это представить.
Раббан решил больше не обращать внимания на это насекомое. Надо быть более выдержанным, более терпеливым.
Барон же говорил ему, что жизнь – шахматная партия и надо уметь продумывать тактику на несколько ходов вперед.
Хороший совет, но как прикажете следовать ему в такую несусветную жару! Раббан решил игнорировать провокации ментата. Вместо этого он посмотрел на грохочущий, неистово вибрирующий комбайн.
– Я доказываю свое превосходство над тобой всякий раз, когда наши пираты увозят груз незарегистрированной специи.
Продолжение успешных операций, таких как сегодняшняя, гарантирует Раббану положение наследника барона. Потом у него будет масса времени, чтобы в подходящий момент избавиться от этого надоедливого бракованного ментата.
Де Врие благоразумно прикусил язык, и они оба принялись с безопасного расстояния наблюдать, как комбайн пополз к богатой жиле специи, где возобновил сбор. Раббан остро ощущал пыльный, удушающий запах корицы и едкий выхлоп работающих двигателей и механизмов комбайна. Когда-то этот агрегат считали удачным. Теперь же он гремел и вибрировал так, что у Раббана, несмотря на расстояние, закладывало уши.
Одно из пиратских судов приземлилось на каменистую площадку рядом с орнитоптером Раббана. Из машины, не выключая двигателей, вылез высокий седоватый человек. Несмотря на то что этот человек не был одет в военную форму, он отдал Раббану честь.
– Это хорошая точка, с которой удобно наблюдать за нашей операцией, граф Раббан.
Это был командир наемников, которых барон прислал с Гайеди Прим; они похитят специю с неучтенного комбайна и тайно, без всякой регистрации, продадут ее КАНИКТ. Мало того, что видавший виды наемник никак не был связан с экипажем комбайна, он не имел связей и с контрабандистами на Арракисе и не был известен даже графу Фенрингу.
Раббан улыбнулся, польщенный тем, что человек обратился к нему, назвав официальный титул, – особенно приятно это было после выпадов де Врие. Начальник отряда пиратов извлек из кармана портативное устройство, связанное с сенсорами внутри кабины комбайна. На экране появился показатель заполнения бункера специей.
– Уровень вполне удовлетворительный. Не думаю, что эта развалина сможет набрать больше.
– Да, агрегат давно отслужил свой срок, – согласился Раббан.
– Подождите еще три минуты, – сказал де Врие. – Через три минуты наступит оптимальный момент для атаки.
Раббан, едва сдерживаясь, стиснул зубы, но осознал правоту ментата.
– Не видно ли приближающегося червя?
Наемник покачал головой:
– Пока нет, что удивительно, учитывая весь тот шум, что производит эта колымага.
– Три минуты. – Раббан нехотя согласился с испорченным ментатом. – Потом действуйте.
Пират бросился обратно в орнитоптер, который мгновенно взлетел. Вскоре, по прошествии отведенных им трех минут, наемники атаковали комбайн, как рой кровососущих насекомых. Они сбросили бронированные дроны, которые прикрепились к корпусу передвижной фабрики и вскрыли бункеры со специей. В отверстия были вставлены вакуумные шланги, через которые с ревом, напоминающим рев старинных космических кораблей, начали высасывать красноватый порошок компрессоры.
Члены экипажа комбайна, пораженные происходящим, подняли на борт свои вездеходы и начали кричать на напавших, которые невозмутимо и умело продолжали делать свое дело, не обращая внимания на уже никому не нужных рабочих.
Настроившись на нужный канал, Раббан слушал, как бригадир комбайна тщетно вызывает помощь – суда сопровождения и даже споттеры были заблаговременно отосланы на базу. Никто не должен был видеть кульминации этого страшного действа, последний вздох старого доблестного агрегата и его несчастного экипажа.
Юноша выгнулся дугой, словно пытаясь стряхнуть с себя невыносимый груз.
– Пол… – выдохнул Лето. Ему казалось, что он кричит, но на самом деле это был лишь едва различимый, отчаянный шепот.
– Я включаю экстренную связь. Надо вызвать спасательную команду, – сказал Гарни. – Она будет здесь… – Голос его дрогнул.
Лето молча посмотрел на него. Команда прибудет слишком поздно.
– Юэ, вы справитесь?
Врач продолжал работать.
– Не знаю, сир, но мы узнаем это через несколько минут, если будет польза от моих усилий. Если нет…
Он поднял веки Пола, пощупал пульс. Анализы крови уже были взяты, и анализаторы начали выдавать предварительные результаты.
– Я не вижу следов айлара в крови. Он не был отравлен наркотиком, за это я могу ручаться.
– Значит, какой-то другой яд?
– Как вы сможете применить антидот, если не знаете, какая это отрава? – спросил Гарни.
– Первую, самую неотложную помощь я уже оказал – ввел жидкость, электролиты, соли, – ответил Юэ. – Пульс стал ровнее, устойчивее. Это хороший знак. Его организм бурно отреагировал на какое-то вещество, но сейчас он от него избавляется. – Юэ посмотрел на рвотные массы на земле. – Он ел то же, что и все мы, поэтому могу предположить, что яд содержался не в еде.
Лето изо всех сил старался понять.
– Но как кто-то смог подмешать яд… – Он взглянул на Юэ и Гарни. Неужели кто-то из них мог совершить подобное злодеяние? И почему здесь? У них обоих была масса возможностей отравить Пола уже много лет назад, если было такое намерение. Это безумные подозрения…
– Мы ели не одно и то же, – возразил Гарни. – Мы поймали несколько рыб, но каждый съел одну. Рыба Пола отличалась от других…
Юэ моргнул от неожиданности.
– Самка с икрой! Самка в репродуктивной стадии может выделять необычные гормоны или токсины. – Он принялся рыться в медицинском саквояже, извлек оттуда автоматический инъектор и прижал его к шее Пола. – Пищевое отравление нередко вызывает такую сильную реакцию. Мы слишком увлеклись своими подозрениями…
Лето опустился на колени, положил руку на плечо Пола и откинул с его лба прядь темных волос. На лбу блестели капли пота, но мальчик успокоился и лежал неподвижно, ровно и глубоко дыша.
Юэ пробежал глазами новые данные анализатора.
– Температура нормализуется. – Он испустил долгий вздох облегчения. – Возможно, кризис миновал. Пусть мальчик отдохнет, а мы будем внимательно за ним наблюдать.
Лето опустил глаза. Каждый планетарный правитель, каждый глава Великого или Малого Дома всегда опасается покушения на свою жизнь. Применение ядоискателя, силовых защитных полей, шпионская сеть – все это стало частью образа жизни имперской знати.
Возможно ли, что болезнь Пола не имеет ничего общего с изменой или покушением? Неужели все дело в ядовитой рыбе?
Юэ посмотрел на герцога. Гарни продолжал сохранять на лице напряженное выражение, но немного расслабился, поняв, что убивать никого не придется. Врач еще раз проверил данные анализов.
– Не могу утверждать со всей определенностью, сир, но иногда лихорадка – это всего-навсего лихорадка, а пищевое отравление – чистая случайность.
– Спасибо вам, Юэ. – Лето порывисто вздохнул. – Доверяю вам жизнь Пола.
* * *
К несчастью, большинство злодеев – люди с исключительно высоким интеллектом, который позволяет им вершить темные дела.
Принцесса Ирулан. «В доме моего отца»
Двое мужчин вышли из орнитоптера на рыхлый, искрящийся в лучах солнца песок. Стояла дьявольская жара, но Раббана в первую очередь интересовало ржаво-красное пятно меланжа, видневшееся на песке.
Он и Питер де Врие уставились на потрепанный комбайн для сбора специи – опасный грохочущий агрегат, который давно пора было списывать в утиль. Машина ползла по волнистому от дюн песчаному полю, подхватывая и просеивая песок и отделяя от него меланж. Комбайн должен был работать до тех пор, пока его грохот и вибрация не привлекут червя, и тогда его мгновенно поднимали в воздух, чтобы избежать опасности. Гигантская машина в прошлом проделывала этот трюк бессчетное число раз.
Экипаж комбайна, однако, не знал, что агрегат был давно вычеркнут из всех инвентарных списков и вот уже пять выездов работал тайно, а добытая им специя не будет учтена ни в каких производственных отчетах и налоговых декларациях.
Это был призрак. Однако призрак весьма прибыльный.
Раббан увидел споттер, круживший в небе. Пилот внимательно осматривал окрестности, чтобы не пропустить признаки приближения червя. Этот комбайн приземлился на место добычи всего за несколько минут до прибытия Раббана.
В небе послышался рокочущий звук множества моторов, показалась эскадрилья орнитоптеров с группой наемников на борту, которые ждали сигнала Раббана. Людей доставили с Гайеди Прим, они не состояли на официальной военной службе и были пиратами, готовыми изъять добытую специю и доставить ее в безопасное и надежное место.
Об этом отряде спецопераций экипаж обреченного комбайна ничего не знал. В течение нескольких недель после списания старого комбайна экипажу не позволяли вернуться домой в Карфаг. Люди жили на отдаленных блокпостах Харконненов или на восстановленной фабрике по переработке меланжа под названием Оргиз, которая тоже не была нанесена ни на одну карту.
Люди жаловались на невыносимые условия труда на этой безнадежно устаревшей уборочной машине и начали откровенно выражать недоверие по отношению к обещаниям баснословных премий. Раббан же прекрасно знал, что экипаж этого комбайна – отработанный материал, от которого уже надо было избавляться. Знал он и то, что комбайн перестанет существовать к концу текущего дня. Пора было сворачивать его работу – и именно сейчас. Шесть незадокументированных выездов за специей – достаточно большой куш.
Огромный мускулистый Раббан, воплощение грубой силы, покосился на своего спутника-ментата, хлипкого нервного человечка. Питер де Врие обладал умственным оружием, важным для составления планов и анализа рисков, и очень гордился собственной проницательностью. Раббан находил его скучным, надоедливым и раздражающим с его вечно растрепанными волосами, женоподобным лицом и едкими замечаниями. Дядя терпел этого испорченного ментата так долго, потому что Питер был пока полезен – например, это он придумал и разработал сегодняшнюю операцию. Рано или поздно, однако – как и в случае с этим старым комбайном, – де Врие отработает свой ресурс и станет бесполезным.
Раббан искоса посмотрел на своего заклятого врага. Если дядя решит убить Питера, то, надеюсь, он поручит это мне.
Он включил наушники, услышал статический треск и какие-то голоса – переговоры членов экипажа, реплики бригадира, который уговаривал рабочих проехать еще немного. Раббан переключил канал и наконец уловил беседу пиратов, готовившихся к своей части операции.
Испорченный ментат с явным отвращением смотрел на дребезжащий, рокочущий и стучащий всеми деталями гигантский агрегат, медленно ползущий по песку.
– Даже в самых смелых моих проекциях я не мог бы предположить, что эта рухлядь протянет так долго. Мое почтение конструктору.
– Этот комбайн старше тебя, – саркастически пояснил Раббан и рассмеялся своей шутке.
Ментат состроил недовольную гримасу.
– Кто знает, может, он протянет дольше, чем вы, если вы не будете выказывать мне должного уважения и признавать мою ценность. – В голосе его звучала мелодичная, почти ласковая угроза, перед изощренностью которой Раббан почувствовал себя полным недоумком.
Тем не менее он шумно втянул ноздрями жаркий воздух и напыщенно произнес:
– Что такое твоя ценность в сравнении с моим достоинством? Я граф Ланкивейла, а недавно барон назначил меня вице-управляющим Арракисом.
– А я весьма дорогой ментат, прошедший модификацию на Тлейлаксе по специальному заказу барона, – сказал Питер, а затем добавил, недовольно фыркнув: – Барон не говорил мне о вашем назначении управляющим – официальном или неофициальном.
Когда-нибудь, подумал Раббан, у меня лопнет терпение, и я просто прикончу его на месте.
– Мой дядя назначил меня на то время, пока будет находиться по делам на Гайеди Прим, но даже когда он вернется, я все равно буду твоим начальником.
– О, вот как, моим начальником? – Жестокая улыбка искривила вымазанные соком сафо губы. – Погодите, я попробую себе это представить.
Раббан решил больше не обращать внимания на это насекомое. Надо быть более выдержанным, более терпеливым.
Барон же говорил ему, что жизнь – шахматная партия и надо уметь продумывать тактику на несколько ходов вперед.
Хороший совет, но как прикажете следовать ему в такую несусветную жару! Раббан решил игнорировать провокации ментата. Вместо этого он посмотрел на грохочущий, неистово вибрирующий комбайн.
– Я доказываю свое превосходство над тобой всякий раз, когда наши пираты увозят груз незарегистрированной специи.
Продолжение успешных операций, таких как сегодняшняя, гарантирует Раббану положение наследника барона. Потом у него будет масса времени, чтобы в подходящий момент избавиться от этого надоедливого бракованного ментата.
Де Врие благоразумно прикусил язык, и они оба принялись с безопасного расстояния наблюдать, как комбайн пополз к богатой жиле специи, где возобновил сбор. Раббан остро ощущал пыльный, удушающий запах корицы и едкий выхлоп работающих двигателей и механизмов комбайна. Когда-то этот агрегат считали удачным. Теперь же он гремел и вибрировал так, что у Раббана, несмотря на расстояние, закладывало уши.
Одно из пиратских судов приземлилось на каменистую площадку рядом с орнитоптером Раббана. Из машины, не выключая двигателей, вылез высокий седоватый человек. Несмотря на то что этот человек не был одет в военную форму, он отдал Раббану честь.
– Это хорошая точка, с которой удобно наблюдать за нашей операцией, граф Раббан.
Это был командир наемников, которых барон прислал с Гайеди Прим; они похитят специю с неучтенного комбайна и тайно, без всякой регистрации, продадут ее КАНИКТ. Мало того, что видавший виды наемник никак не был связан с экипажем комбайна, он не имел связей и с контрабандистами на Арракисе и не был известен даже графу Фенрингу.
Раббан улыбнулся, польщенный тем, что человек обратился к нему, назвав официальный титул, – особенно приятно это было после выпадов де Врие. Начальник отряда пиратов извлек из кармана портативное устройство, связанное с сенсорами внутри кабины комбайна. На экране появился показатель заполнения бункера специей.
– Уровень вполне удовлетворительный. Не думаю, что эта развалина сможет набрать больше.
– Да, агрегат давно отслужил свой срок, – согласился Раббан.
– Подождите еще три минуты, – сказал де Врие. – Через три минуты наступит оптимальный момент для атаки.
Раббан, едва сдерживаясь, стиснул зубы, но осознал правоту ментата.
– Не видно ли приближающегося червя?
Наемник покачал головой:
– Пока нет, что удивительно, учитывая весь тот шум, что производит эта колымага.
– Три минуты. – Раббан нехотя согласился с испорченным ментатом. – Потом действуйте.
Пират бросился обратно в орнитоптер, который мгновенно взлетел. Вскоре, по прошествии отведенных им трех минут, наемники атаковали комбайн, как рой кровососущих насекомых. Они сбросили бронированные дроны, которые прикрепились к корпусу передвижной фабрики и вскрыли бункеры со специей. В отверстия были вставлены вакуумные шланги, через которые с ревом, напоминающим рев старинных космических кораблей, начали высасывать красноватый порошок компрессоры.
Члены экипажа комбайна, пораженные происходящим, подняли на борт свои вездеходы и начали кричать на напавших, которые невозмутимо и умело продолжали делать свое дело, не обращая внимания на уже никому не нужных рабочих.
Настроившись на нужный канал, Раббан слушал, как бригадир комбайна тщетно вызывает помощь – суда сопровождения и даже споттеры были заблаговременно отосланы на базу. Никто не должен был видеть кульминации этого страшного действа, последний вздох старого доблестного агрегата и его несчастного экипажа.