— Послушай, я ведь желаю тебе только добра. Я мог бы спокойно пробить огромную дыру в твоем храме и убежать сию же минуту, но сижу здесь, потому что не хочу тебя бросать. Ашет и твоим жрицам вряд ли понравится, что ты хочешь перебраться в другой мир, верно?

У Богини на глаза навернулись слезы.

— Я ведь прошу совсем немногого, — сказала она, печально теребя браслет. — Я думала, ты добрый.

Такой поворот в разговоре взволновал Кристофера.

— Мне придется стереть храм с лица земли, если ты меня не отпустишь. Если я не вернусь к утру, кто-нибудь из замка войдет и обнаружит, что в кровати осталась только одна моя жизнь. Они скажут Габриэлю де Витту, и неприятности будут у всех. Я тебе говорил, он знает, как попасть в другие миры. Если он явится сюда, тебе точно не поздоровится.

— Эгоист! — сказала Богиня. — Тебе плевать на других, и вообще ты трус!

Терпение Кристофера лопнуло:

— Отпусти меня, или я тут все вверх дном переверну!

Богиня выбежала из комнаты, утирая лицо краем платья.

— Что-то случилось, дорогая? — спросила жрица.

— Ах, Бетти себя не очень хорошо чувствует, — услышал Кристофер слова девочки.

Опять томительное ожидание. Может, она отвлекала жриц, чтобы тем не вздумалось посмотреть на Бетти. Но вскоре воздух наполнился запахами еды. Кристофер всерьез забеспокоился. Время шло, в замке скоро наступит утро. Тогда неприятностей не избежать. Прошло еще немного времени. Во дворе снова считали и кормили кошек.

— Бетти куда-то запропастилась, — сказал кто-то.

— Она с Живой Ашет, — ответил еще кто-то. — У нее скоро будут котята.

Когда Богиня появилась опять, Кристофер пребывал в полном отчаянии. Он видел, что придется помочь Богине, даже если это будет не та помощь, о какой она просит, — иначе ему не выбраться отсюда до утра.

А Богиня, не иначе, воображала себя доброй и заботливой. Она принесла Кристоферу мясо и овощи, завернутые в горячий перченый блин. Оторвала кусочек и запихала Кристоферу в рот. Это был какой-то особо острый перец, от которого заслезились глаза.

— Слушай, — задыхаясь, сказал он, — в чем дело? Почему ты вдруг решила, что я должен тебе помочь?

— Я же тебе объяснила, — затараторила Богиня. — Все из-за того, что ты сказал мне в прошлый раз: я не буду Живой Ашет, когда вырасту. С тех пор я только и думаю, что же со мной произойдет.

— Ты хочешь знать наверняка?

— Да, конечно! Больше всего на свете!

— Значит, ты отпустишь меня, если я помогу тебе выяснить, что с тобой случится? — Кристофер решил поторговаться. — Я не могу взять тебя в свой мир — ты знаешь, что не могу, — но я подскажу тебе, как узнать то, что ты хочешь.

Богиня вертела в руках горячий блин.

— Да. Хорошо. Но не понимаю, как ты сможешь узнать больше, чем удалось мне.

— Вот послушай. Ты должна будешь подойти и встать около той золотой статуи Ашет, которую ты мне показывала. Затем спросишь ее, что с тобой произойдет, когда ты перестанешь быть Живой Ашет. Если она ничего не ответит, то ты узнаешь, что ничего особенного не произойдет, сможешь уйти из храма и поступить в школу.

Это показалось Кристоферу весьма хитрым ходом, ведь статуя наверняка не могла говорить.

— И как я сама до этого не додумалась! — воскликнула Богиня. — Так умно! Но… — Она продолжала вертеть в руках остаток блина. — Но Ашет не говорит, ты знаешь, ну, не произносит слов. Она изъясняется знаками или предзнаменованиями. К тому же она не всегда отвечает, когда с ней разговаривают.

Кристофер раздраженно дернулся.

— Тебе она ответит! — убедительно сказал он. — Предполагается, что ты — это она, в конце концов. Ничего страшного, если ты попросишь ее напомнить то, о чем вы обе уже знаете. Иди и попроси ее дать тебе знак, только пусть она не очень тянет с ответом.

— Иду! — решительно сказала Богиня и пихнула остаток блина в рот Кристоферу. — Иду сию же секунду.

И вышла из комнаты — звяк-звяк, звяк-звяк — ну прямо как солдат на плацу.

Кристофер выплюнул блин, зажмурил глаза, чтобы отжать слезы, и изо всех сил попытался скрестить пальцы.

Пять минут спустя Богиня вернулась повеселевшая.

— Получилось! Сначала она не захотела говорить со мной. Пришлось ее подначить! Но первым делом я попросила ее убрать «очень глупое» выражение лица и перестать меня дурачить. И она уступила… Поразительно, правда? Она никогда раньше мне не уступала.

— Что она сказала? — Кристофер приплясывал бы от нетерпения, если бы стена не держала его так крепко.

— Да ничего пока. Но я клянусь, что отпущу тебя, как только она скажет. Она не может решить сразу, захотела подождать до завтра, но я сказала, что это слишком долго. Тогда она ответила, что самое раннее, когда сможет дать знак, — это полночь.

— Полночь! — простонал Кристофер.

— Осталось всего три часа, — утешила его Богиня. — Ты должен войти в ее положение: ей приходится вытягивать нити судьбы, а это очень непросто.

В отчаянии Кристофер стал прикидывать, сколько времени будет в замке, если он попадет туда сразу через три часа. Получалось, что самое раннее — в десять часов утра! Может, служанка, которая придет его будить, подумает, что он очень сильно устал… Забеспокоится она примерно через час и пойдет докладывать Флавиану или кому-нибудь, но к тому времени он вернется в кровать — если повезет.


— Полночь… — вздохнул он. — Но тебе точно придется меня отпустить, а не то я вызову ураган, подожгу все и снесу с храма крышу.

Эти три часа Кристофер не уставал удивляться, почему он не исполнил своих угроз сразу же. Дело было не только в том, что он не хотел терять еще одну жизнь, — он чувствовал себя обязанным подождать и узнать, что будет с девочкой. Ведь из-за его слов она лишилась покоя, а из-за книг ей разонравилось быть богиней.

Кристофер попробовал представить себе ее странную, одинокую жизнь. Вспоминая папины слова о том, что нельзя использовать магию против дамы, он терпеливо ждал полуночи…

Богиня иногда пересаживалась на подушки и нервно поглаживала белую кошечку, будто ожидала появления знака в любой момент. Но большую часть времени она была занята. Ее звали то на уроки, то на молитвы, то принять ванну. Когда ее не было, Кристофера посещала отчаянная мысль, что можно как-нибудь связаться с той жизнью, что лежит на кровати в замке. Он подумал, что мог бы заставить ее встать и пойти делать за него уроки. Но хотя он ясно ощущал часть себя, оставшуюся в кровати, ему никак не удавалось управлять ею — ведь он не знал, как это сделать.

«Делай уроки! — приказывал он мысленно. — Вылезай из кровати и делай то же, что я обычно делаю по утрам!» И в сотый раз спрашивал себя, почему он не снес крышу храма и не сбежал.

Потом Богиня вернулась в длинной белой ночной рубашке и всего в двух браслетах. Она поцеловала матушку Праудфут на ночь и улеглась на подушки, любовно обняв белую кошку.

— Уже недолго осталось! — сказала она Кристоферу.

— Хорошо бы! Честно говоря, не понимаю, на что ты жалуешься! Я бы охотно поменял Флавиана и Габриэля де Витта на твою матушку Праудфут.

— Да, может, я глупая, — сонно согласилась Богиня, — Но ведь ты не веришь в Ашет, поэтому видишь все совсем иначе, не так, как я.

Кристофер услышал тихое посапывание — Богиня заснула. Похоже, спустя немного времени Кристофер и сам задремал. Желейная стена сделалась вполне удобной.

Разбудил его странный звук: как будто пищали голодные птенцы. Кристофер подпрыгнул от неожиданности и обнаружил, что белый лунный свет залил каменные плиты пола.

— Гляди! — крикнула Богиня. — Это знак. Она указывала через потоки лунного света на белую кошку, лежащую неподалеку. Что-то крошечное и белоснежное возилось около Бетти, скреблось и наполняло воздух отчаянным писком.

Богиня вскочила с подушек, встала на колени и подняла крошку.

— Он замерз… Бетти родила котенка и… — Потом последовала длинная пауза. — Кристофер… — Богиня явно пыталась сохранить спокойствие. — Бетти умерла. Это значит, что я умру, когда найдут новую Ашет!

Стоя на коленях около мертвой кошки, она плакала навзрыд.

Зажегся свет. Послышались шаги. Кристофер изо всех сил вжался в стену. Он догадывался, что чувствует Богиня: помнил, как однажды проснулся в морге. Но ему хотелось, чтобы она перестала кричать. Как только матушка Праудфут и еще две жрицы вбежали в комнату, Кристофер произнес левитационное заклинание.

Богиня сдержала слово. Все еще всхлипывая, она отбежала от трупика Бетти, словно испугавшись, и вытянула руку так, чтобы браслет ударил Кристофера по невидимому носу. К счастью, браслет был серебряный.

Кристофер с обычным грохотом приземлился на кровать в замке. Он был плотный, видимый и в пижаме. Судя по свету, был полдень. Кристофер сел в кровати. В деревянном кресле напротив сидел Габриэль де Витт и смотрел на него мрачнее обычного.





Глава шестнадцатая





Руки Габриэля лежали на подлокотниках, а длинные узловатые пальцы сплелись и подпирали подбородок. Невозможно было увернуться от его взгляда.

— Так значит, ты путешествовал во сне! — проговорил Габриэль. — Думаю, не в первый раз. Это многое бы объяснило. Будь добр, расскажи мне, где ты был и почему так долго не мог вернуться.

Кристоферу ничего не оставалось, кроме как объяснить. Хотя он предпочел бы умереть.

Потерять жизнь казалось пустяком по сравнению со взглядом Габриэля.

— Храм Ашет! — воскликнул Габриэль. — Глупый мальчишка! Ашет — одна из наиболее злобных и мстительных богинь в Родственных Мирах. Всем известно, что ее Воинственная Рука преследует людей через миры, через годы и за меньшие грехи, чем твои. Слава богу, у тебя хватило ума не сносить с ее храма крышу. И хорошо, что ты оставил Живую Ашет на волю ее судьбы.

— В каком смысле? Они ведь не собираются ее убивать?

— Конечно собираются, — спокойно ответил Габриэль. — Таков был смысл предсказания: прежняя богиня умирает, когда выбирают новую. Думаю, эта смерть усиливает мощь божества. Поэтому она особенно ценна для них, к тому же она своего рода волшебница.

Кристофер был в ужасе. Он понял вдруг, что Богиня знала или, по крайней мере, подозревала, что с ней произойдет, поэтому пыталась заставить его помочь.

— Как вы можете спокойно говорить об этом? У нее только одна жизнь. Неужели нельзя ей чем-нибудь помочь?

— Мой милый Кристофер, — сказал Габриэль, — в Родственных Мирах существует больше сотни миров, и в большей части их принято то, что ужаснет любого цивилизованного человека. Если бы я тратил на них свое время, у меня не осталось бы времени на то, за что правительство платит мне деньги, — на предотвращение злоупотребления магией в наших Двенадцати Мирах. Именно поэтому мне придется заняться тобой, а не твоей Богиней. Ты ведь не станешь отрицать, что злоупотреблял магией?

— Я… — начал Кристофер.

— Не станешь, — сказал Габриэль. — Насколько я понимаю, в Родственных Мирах ты потерял шесть жизней. Пока внешняя жизнь — та, которую ты должен был потерять, — лежала на кровати и спала, законный ход вещей изменялся, чтобы ты мог терять жизнь в этом мире так же, как это случалось во сне. Еще бы немного — и в Двенадцатых Мирах произошли бы серьезные неприятности.

— Но в этот раз я не потерял жизнь! — возразил Кристофер.

— Значит, в прошлый раз потерял. У тебя опять не хватает одной. Но скоро все это прекратится, Кристофер. Ты меня весьма обяжешь, если оденешься побыстрее и пройдешь со мной в кабинет.