Поскольку они были для девочек, мистер Вилкинсон явно не подозревал Кристофера. На самом деле никто о нем и не вспоминал, пока не понадобилось передать соль.
В понедельник Кристофер едко сказал Флавиану:
— А никому не приходило в голову, что я мог бы помочь поймать Призрака?
До сих пор они с Флавианом вели только отвлеченные разговоры про Везделки. Но после воскресной игры что-то толкнуло его спросить.
— И не заикайтесь об этом! Люди, перерезавшие русалок, в два счета разберутся и с вами.
Кристофер вздохнул:
— Русалки больше не оживут, а я смогу.
— Меня тошнит от разговоров о Призраке, — сказал Флавиан и переменил тему.
А Кристофер почувствовал как никогда, что бредет по туннелю, из которого нет выхода. Конечно, его положение было хуже, чем положение Богини: она перестанет быть Живой Ашет, когда подрастет. А у него лишь одна дорога — превратиться во второго Габриэля де Витта. Даже письмо от папы, пришедшее через пару дней, не подняло настроения. Конверт был вскрыт и запечатан снова, но в отличие от маминого письма на этом были весьма интересные марки. Папа находился в Японии.
Сынок!
Согласно гороскопам, в твоей жизни грядет время наивысшей опасности. Заклинаю тебя быть осторожнее и не подвергать угрозе свое будущее.
С любовью, папа
Судя по дате на конверте, письмо было написано месяц назад.
— Пропади пропадом мое будущее! — воскликнул Кристофер. — А в гороскопах, видимо, имелись в виду жизни, которые я потерял. Но хуже всего, что я безумно хочу повидать Такроя!
И в следующий четверг, несмотря ни на что, Кристофер пролез через дыру в чарах замка, надеясь увидеть друга. Но долина была пуста. Такая же пустота царила в сердце мальчика… Он подумал — и отправился в Десятый Мир навестить Богиню! Теперь это был единственный человек, который не пытался использовать его в своих интересах.
Глава пятнадцатая
Богиня сидела на белых подушках, скрестив ноги, и размышляла, подперев подбородок кулаками. Девочка выглядела вполне здоровой, но что-то новое появилось в ней, как будто предчувствие грозы в воздухе. По крайней мере, Кристофер почувствовал это, едва вошел.
Звякнув украшениями, Богиня подняла голову и взглянула на него:
— Хорошо, — сказала она, — я надеялась, что ты придешь! Мне нужно с тобой поговорить. Ты единственный сможешь понять.
— И я к тебе с тем же! — сказал Кристофер, присаживаясь на каменный пол и прислоняясь спиной к стене. — Ты молчишь со своими жрицами, а я молчу с людьми из замка Габриэля. Мы оба в этом туннеле…
— Но в этом-то все и дело, — прервала его Богиня. — Я не уверена, что я в туннеле. У любых туннелей есть выход.
Тон Богини не предвещал ничего хорошего. Белая кошечка сразу это поняла. Она вскочила с подушек и залезла девочке на колени.
— Ты что имеешь в виду? — спросил Кристофер, еще раз подумав о том, что девочки — это полная загадка.
— Бедная Бетти, — проговорила Богиня, поглаживая белую кошечку. — У нее снова будут котята. Я бы хотела, чтобы их больше не было, — они выматывают ее. Я имею в виду, что передумала очень много, пока болела. Я думала о тебе, пыталась понять, как тебе удается приходить сюда из другого мира. Неужели это так легко?
— Конечно. Ну, для меня легко. Думаю, потому, что у меня несколько жизней. Наверное, в одной из них я остаюсь в кровати, а остальные дают мне возможность путешествовать, где хочу.
— Вот повезло! Но что ты делаешь, чтобы попасть в другой мир?
Кристофер рассказал ей про долину, про Междумирье и про то, как ему приходится искать угол в спальне, чтобы уйти.
Богиня задумчиво рассматривала темные своды храма.
— Как жаль, что у меня только одна жизнь! Помнишь, ты сказал, когда был здесь в прошлый раз, что я перестану быть Живой Ашет, когда вырасту?
— Это ты мне сказала, когда я пришел сюда в первый раз, — напомнил ей Кристофер. — Ты сказала: «Живая Ашет — всегда маленькая девочка». Ты что, не помнишь?
— Да, но никто не говорил это так, как ты. Твои слова заставили меня задуматься. Что происходит с Живой Ашет, когда она перестает быть маленькой девочкой? Я уже не маленькая. Официально здесь в моем возрасте девочек начинают считать женщинами.
«Да, видимо, в Десятых Мирах это происходит весьма рано», — подумал Кристофер. Ему тут же захотелось стать мужчиной — хотя бы официально — и избавиться от опекунов…
— А разве ты не станешь жрицей?
— Нет. Я внимательно слушала, что они говорят, задавала вопросы, прочитала все их записи: ни одна жрица никогда не была Богиней. — Она снова принялась гладить кошку. — Когда я спросила, матушка Праудфут ответила, что я не должна забивать себе этим голову, потому что Ашет позаботится обо всем сама. Как ты думаешь, что это значит?
Кристоферу показалось, что Богиня опять чуть не плачет.
— Думаю, тебя просто выставят из храма — и ты пойдешь домой, — утешил ее Кристофер, но самому стало завидно. — У тебя же есть дары Ашет. Ты можешь ими воспользоваться, чтобы узнать наверняка.
— А что, по-твоему, я пытаюсь сделать?! — воскликнула Богиня. Браслеты звякнули, когда она отбросила несчастную Бетти и вскочила на ноги, сверкая глазами. — Глупый мальчишка! Я думала, думала, всю неделю думала, у меня голова трещит!
Кристофер вскочил на ноги и вжался в стену, приготовившись выбраться через нее, если Богиня набросится на него с кулаками. Но она только подскочила к нему и в отчаянии закричала:
— Придумай, как мне это выяснить! Ты такой умный, придумай!!!
Как и обычно, когда Богиня начинала кричать, послышалось торопливое шарканье и кто-то, отдуваясь, спросил:
— Иду, Богиня! Что случилось?
Кристофер проворно нырнул в стену. Богиня торжествующе взглянула на него и бросилась к сухощавой пожилой женщине, которая появилась в дверном проеме:
— О, матушка Праудфут, мне снова привиделся кошмар!
А Кристофер, к своему ужасу, обнаружил, что застрял в стене. Ему было не двинуться ни назад, ни вперед. Единственное, что пришло ему в голову, — это вспомнить урок Флавиана и сделаться невидимым. Получилось сразу. Застрял он так, что тело оказалось в стене, а голова почти целиком осталась снаружи. Кристофер подумал, что он похож на одно из чучел, висевших на стенах в столовой замка. Но по крайней мере, он мог видеть, слышать и дышать. Хотя его сбило с толку вероломство Богини…
Ее увели, что-то успокоительно бормоча. Минут через десять, когда у Кристофера свело одну ногу и затекла шея, Богиня вернулась — вполне умиротворенная.
— Незачем играть в прятки, — сказала она, — здесь все владеют колдовской зоркостью. Слушай, не сердись, мне ужасно нужна твоя помощь. Обещаю, что отпущу тебя, как только ты мне по можешь.
Кристофер не торопился становиться видимым: так ему казалось безопаснее.
— Тебе не помощь нужна, тебе по башке надавать нужно! — сердито буркнул Кристофер. — Как я могу делать что-то в таком состоянии? Я тут помру сейчас! У меня затекли ноги.
— Тогда устройся поудобнее и помоги мне. Кристофер вдруг обнаружил, что может пошевелиться. Казалось, стена превратилась в желе, он немного размялся и устроился поудобнее. Попытался вырваться из стены вовсе, но желе не пустило. Наверняка в стене его держало то же колдовство, что приклеило его ноги к полу в их первую встречу. И оно до сих пор оставалось для Кристофера загадкой.
— И как ты хочешь, чтобы я тебе помог? — спросил он покорно.
— Возьми меня с собой в твой мир! — быстро ответила Богиня. — Я смогу ходить в школу, как дети в книжках про Милли. Я подумала, что ты мог бы спрятать меня где-нибудь в замке, пока я ищу школу.
Кристофер представил, как Габриэль де Витт находит Богиню, спрятавшуюся на чердаке.
— Нет, я не могу. Это невозможно. Не могу и не буду! Ну выпусти же меня!
— Но ты забрал Трогмортена. Значит, можешь перетащить и меня!
— Трогмортен — кот. У него девять жизней, как и у меня. Я сказал тебе, что могу приходить сюда, только оставляя одну из жизней там. У тебя одна жизнь, следовательно, я не могу взять тебя в мой мир, потому что там ты умрешь.
— В этом-то все и дело! — свирепо прошептала Богиня. Она явно сдерживалась изо всех сил, чтобы не зарыдать в голос. По ее лицу катились слезы. — Я знаю, что у меня только одна жизнь, но я не хочу ее потерять!!! Возьми меня с собой.
— Ты хочешь ходить в выдуманную школу из дурацкой книжки! — выпалил Кристофер. Его бесило, что он по прихоти глупой девчонки превратился в говорящее настенное чучело. — Прекрати глупить!
— Тогда сиди здесь, пока не передумаешь! — сказала Богиня и унеслась, звякая украшениями.
Кристофер проклял тот день, когда принес Богине книжки про Милли. Затем выругал себя за то, что считал Богиню милой. Она, наверное, была такая же эгоистичная и безжалостная, как все остальные! Кристофер снова попытался вырваться из стены, но тщетно.
Храм постепенно просыпался от полуденного сна; похоже, это было очень многолюдное место. Через стену до Кристофера долетали разговоры, кто-то считал кошек на дворе и кормил их. Грубый женский голос отдавал приказы, что-то волокли по земле. Кристофер сильно испугался, что его невидимая спина торчит из стены. Он не мог отделаться от воспоминания, как копье вошло в грудь, и снова завертелся, пытаясь получше ввинтиться в стену. Он уже не знал, чего боится больше: атаки местных жителей или Габриэля в том случае, если он, Кристофер, потеряет еще одну жизнь.
За аркой Богиня разговаривала с тремя жрицами, потом они зашептали молитвы. Почему Флавиан не научил его чему-нибудь полезному! Это заклинание можно было разрушить, наверное, сотней способов, а Кристофер не знал ни одного. Интересно, а что будет, если соединить левитацию, ураган и пожар вместе? Но когда руки замурованы в стене, много не наколдуешь, и потом, за ним снова погонятся люди с копьями. Поэтому Кристофер решил начать с мирных переговоров и применить хитрость. Вскоре Богиня пришла посмотреть, не передумал ли он.
— Я сама принесу, милая, — сказала од на из жриц из-за арки.
— Нет, я хочу еще посмотреть на Бетти, — бросила через плечо Богиня.
Она действительно подошла к белой кошечке, которая растянулась на куче подушек. Богиня погладила ее и повернулась к Кристоферу:
— Ну, поможешь?
— А если бы одна из них вошла и увидела мое лицо, торчащее из стены?
— Лучше соглашайся, пока никого нет. Они бы убили тебя, — прошептала девочка.
— Зачем я тебе мертвый? Отпусти меня, или я закричу!
— Кричи! — сказала Богиня и умчалась. Беда была в том, что Кристофер не осмеливался кричать. Когда Богиня пришла в следующий раз, он попытался поговорить по-другому:
В понедельник Кристофер едко сказал Флавиану:
— А никому не приходило в голову, что я мог бы помочь поймать Призрака?
До сих пор они с Флавианом вели только отвлеченные разговоры про Везделки. Но после воскресной игры что-то толкнуло его спросить.
— И не заикайтесь об этом! Люди, перерезавшие русалок, в два счета разберутся и с вами.
Кристофер вздохнул:
— Русалки больше не оживут, а я смогу.
— Меня тошнит от разговоров о Призраке, — сказал Флавиан и переменил тему.
А Кристофер почувствовал как никогда, что бредет по туннелю, из которого нет выхода. Конечно, его положение было хуже, чем положение Богини: она перестанет быть Живой Ашет, когда подрастет. А у него лишь одна дорога — превратиться во второго Габриэля де Витта. Даже письмо от папы, пришедшее через пару дней, не подняло настроения. Конверт был вскрыт и запечатан снова, но в отличие от маминого письма на этом были весьма интересные марки. Папа находился в Японии.
Сынок!
Согласно гороскопам, в твоей жизни грядет время наивысшей опасности. Заклинаю тебя быть осторожнее и не подвергать угрозе свое будущее.
С любовью, папа
Судя по дате на конверте, письмо было написано месяц назад.
— Пропади пропадом мое будущее! — воскликнул Кристофер. — А в гороскопах, видимо, имелись в виду жизни, которые я потерял. Но хуже всего, что я безумно хочу повидать Такроя!
И в следующий четверг, несмотря ни на что, Кристофер пролез через дыру в чарах замка, надеясь увидеть друга. Но долина была пуста. Такая же пустота царила в сердце мальчика… Он подумал — и отправился в Десятый Мир навестить Богиню! Теперь это был единственный человек, который не пытался использовать его в своих интересах.
Глава пятнадцатая
Богиня сидела на белых подушках, скрестив ноги, и размышляла, подперев подбородок кулаками. Девочка выглядела вполне здоровой, но что-то новое появилось в ней, как будто предчувствие грозы в воздухе. По крайней мере, Кристофер почувствовал это, едва вошел.
Звякнув украшениями, Богиня подняла голову и взглянула на него:
— Хорошо, — сказала она, — я надеялась, что ты придешь! Мне нужно с тобой поговорить. Ты единственный сможешь понять.
— И я к тебе с тем же! — сказал Кристофер, присаживаясь на каменный пол и прислоняясь спиной к стене. — Ты молчишь со своими жрицами, а я молчу с людьми из замка Габриэля. Мы оба в этом туннеле…
— Но в этом-то все и дело, — прервала его Богиня. — Я не уверена, что я в туннеле. У любых туннелей есть выход.
Тон Богини не предвещал ничего хорошего. Белая кошечка сразу это поняла. Она вскочила с подушек и залезла девочке на колени.
— Ты что имеешь в виду? — спросил Кристофер, еще раз подумав о том, что девочки — это полная загадка.
— Бедная Бетти, — проговорила Богиня, поглаживая белую кошечку. — У нее снова будут котята. Я бы хотела, чтобы их больше не было, — они выматывают ее. Я имею в виду, что передумала очень много, пока болела. Я думала о тебе, пыталась понять, как тебе удается приходить сюда из другого мира. Неужели это так легко?
— Конечно. Ну, для меня легко. Думаю, потому, что у меня несколько жизней. Наверное, в одной из них я остаюсь в кровати, а остальные дают мне возможность путешествовать, где хочу.
— Вот повезло! Но что ты делаешь, чтобы попасть в другой мир?
Кристофер рассказал ей про долину, про Междумирье и про то, как ему приходится искать угол в спальне, чтобы уйти.
Богиня задумчиво рассматривала темные своды храма.
— Как жаль, что у меня только одна жизнь! Помнишь, ты сказал, когда был здесь в прошлый раз, что я перестану быть Живой Ашет, когда вырасту?
— Это ты мне сказала, когда я пришел сюда в первый раз, — напомнил ей Кристофер. — Ты сказала: «Живая Ашет — всегда маленькая девочка». Ты что, не помнишь?
— Да, но никто не говорил это так, как ты. Твои слова заставили меня задуматься. Что происходит с Живой Ашет, когда она перестает быть маленькой девочкой? Я уже не маленькая. Официально здесь в моем возрасте девочек начинают считать женщинами.
«Да, видимо, в Десятых Мирах это происходит весьма рано», — подумал Кристофер. Ему тут же захотелось стать мужчиной — хотя бы официально — и избавиться от опекунов…
— А разве ты не станешь жрицей?
— Нет. Я внимательно слушала, что они говорят, задавала вопросы, прочитала все их записи: ни одна жрица никогда не была Богиней. — Она снова принялась гладить кошку. — Когда я спросила, матушка Праудфут ответила, что я не должна забивать себе этим голову, потому что Ашет позаботится обо всем сама. Как ты думаешь, что это значит?
Кристоферу показалось, что Богиня опять чуть не плачет.
— Думаю, тебя просто выставят из храма — и ты пойдешь домой, — утешил ее Кристофер, но самому стало завидно. — У тебя же есть дары Ашет. Ты можешь ими воспользоваться, чтобы узнать наверняка.
— А что, по-твоему, я пытаюсь сделать?! — воскликнула Богиня. Браслеты звякнули, когда она отбросила несчастную Бетти и вскочила на ноги, сверкая глазами. — Глупый мальчишка! Я думала, думала, всю неделю думала, у меня голова трещит!
Кристофер вскочил на ноги и вжался в стену, приготовившись выбраться через нее, если Богиня набросится на него с кулаками. Но она только подскочила к нему и в отчаянии закричала:
— Придумай, как мне это выяснить! Ты такой умный, придумай!!!
Как и обычно, когда Богиня начинала кричать, послышалось торопливое шарканье и кто-то, отдуваясь, спросил:
— Иду, Богиня! Что случилось?
Кристофер проворно нырнул в стену. Богиня торжествующе взглянула на него и бросилась к сухощавой пожилой женщине, которая появилась в дверном проеме:
— О, матушка Праудфут, мне снова привиделся кошмар!
А Кристофер, к своему ужасу, обнаружил, что застрял в стене. Ему было не двинуться ни назад, ни вперед. Единственное, что пришло ему в голову, — это вспомнить урок Флавиана и сделаться невидимым. Получилось сразу. Застрял он так, что тело оказалось в стене, а голова почти целиком осталась снаружи. Кристофер подумал, что он похож на одно из чучел, висевших на стенах в столовой замка. Но по крайней мере, он мог видеть, слышать и дышать. Хотя его сбило с толку вероломство Богини…
Ее увели, что-то успокоительно бормоча. Минут через десять, когда у Кристофера свело одну ногу и затекла шея, Богиня вернулась — вполне умиротворенная.
— Незачем играть в прятки, — сказала она, — здесь все владеют колдовской зоркостью. Слушай, не сердись, мне ужасно нужна твоя помощь. Обещаю, что отпущу тебя, как только ты мне по можешь.
Кристофер не торопился становиться видимым: так ему казалось безопаснее.
— Тебе не помощь нужна, тебе по башке надавать нужно! — сердито буркнул Кристофер. — Как я могу делать что-то в таком состоянии? Я тут помру сейчас! У меня затекли ноги.
— Тогда устройся поудобнее и помоги мне. Кристофер вдруг обнаружил, что может пошевелиться. Казалось, стена превратилась в желе, он немного размялся и устроился поудобнее. Попытался вырваться из стены вовсе, но желе не пустило. Наверняка в стене его держало то же колдовство, что приклеило его ноги к полу в их первую встречу. И оно до сих пор оставалось для Кристофера загадкой.
— И как ты хочешь, чтобы я тебе помог? — спросил он покорно.
— Возьми меня с собой в твой мир! — быстро ответила Богиня. — Я смогу ходить в школу, как дети в книжках про Милли. Я подумала, что ты мог бы спрятать меня где-нибудь в замке, пока я ищу школу.
Кристофер представил, как Габриэль де Витт находит Богиню, спрятавшуюся на чердаке.
— Нет, я не могу. Это невозможно. Не могу и не буду! Ну выпусти же меня!
— Но ты забрал Трогмортена. Значит, можешь перетащить и меня!
— Трогмортен — кот. У него девять жизней, как и у меня. Я сказал тебе, что могу приходить сюда, только оставляя одну из жизней там. У тебя одна жизнь, следовательно, я не могу взять тебя в мой мир, потому что там ты умрешь.
— В этом-то все и дело! — свирепо прошептала Богиня. Она явно сдерживалась изо всех сил, чтобы не зарыдать в голос. По ее лицу катились слезы. — Я знаю, что у меня только одна жизнь, но я не хочу ее потерять!!! Возьми меня с собой.
— Ты хочешь ходить в выдуманную школу из дурацкой книжки! — выпалил Кристофер. Его бесило, что он по прихоти глупой девчонки превратился в говорящее настенное чучело. — Прекрати глупить!
— Тогда сиди здесь, пока не передумаешь! — сказала Богиня и унеслась, звякая украшениями.
Кристофер проклял тот день, когда принес Богине книжки про Милли. Затем выругал себя за то, что считал Богиню милой. Она, наверное, была такая же эгоистичная и безжалостная, как все остальные! Кристофер снова попытался вырваться из стены, но тщетно.
Храм постепенно просыпался от полуденного сна; похоже, это было очень многолюдное место. Через стену до Кристофера долетали разговоры, кто-то считал кошек на дворе и кормил их. Грубый женский голос отдавал приказы, что-то волокли по земле. Кристофер сильно испугался, что его невидимая спина торчит из стены. Он не мог отделаться от воспоминания, как копье вошло в грудь, и снова завертелся, пытаясь получше ввинтиться в стену. Он уже не знал, чего боится больше: атаки местных жителей или Габриэля в том случае, если он, Кристофер, потеряет еще одну жизнь.
За аркой Богиня разговаривала с тремя жрицами, потом они зашептали молитвы. Почему Флавиан не научил его чему-нибудь полезному! Это заклинание можно было разрушить, наверное, сотней способов, а Кристофер не знал ни одного. Интересно, а что будет, если соединить левитацию, ураган и пожар вместе? Но когда руки замурованы в стене, много не наколдуешь, и потом, за ним снова погонятся люди с копьями. Поэтому Кристофер решил начать с мирных переговоров и применить хитрость. Вскоре Богиня пришла посмотреть, не передумал ли он.
— Я сама принесу, милая, — сказала од на из жриц из-за арки.
— Нет, я хочу еще посмотреть на Бетти, — бросила через плечо Богиня.
Она действительно подошла к белой кошечке, которая растянулась на куче подушек. Богиня погладила ее и повернулась к Кристоферу:
— Ну, поможешь?
— А если бы одна из них вошла и увидела мое лицо, торчащее из стены?
— Лучше соглашайся, пока никого нет. Они бы убили тебя, — прошептала девочка.
— Зачем я тебе мертвый? Отпусти меня, или я закричу!
— Кричи! — сказала Богиня и умчалась. Беда была в том, что Кристофер не осмеливался кричать. Когда Богиня пришла в следующий раз, он попытался поговорить по-другому: