— Я получила ролик Ворожцовой. Ты это видел?



— Ну.



— И что думаешь?



— Без понятия.



— Это, такой прикол? — я всё ещё очень сильно на это надеялась.



— Не знаю. Я грохнул эту гадость.



— Когда ты получил письмо?



— Первого.



— И за все эти дни так ничего и не узнал?



— Говорю же, я его удалил.



— Слушай, Герасимов, как ты так можешь? Тебе, что, реально, на всё пофиг?



— А в чем, собственно, проблема? Я и знать-то её толком не знаю и ничего такого не делал.



— Я тоже не делала. Но она же нас назвала.



— Сказал же, не знаю.



— Ладно. Пока.



— Пока, — послушно отозвался Герасимов, и я с облегчением закончила разговор.



С Герасимовым я училась с первого класса, и он всегда был мрачный, молчаливый и замкнутый. Говорили, что его отец бьет за всё подряд. Но я в это не сильно верила, потому что, думаю, в наше время уже никто детей так не воспитывает.



Как-то раз, кажется, классе в седьмом, мама случайно увидела нашу общую классную фотографию у меня на тумбочке и сразу ткнула пальцем в Герасимова:



— Вот, этот у вас самый симпатичный парень.




Мама, как в первом классе не знала, с кем я учусь, так и до сих пор не знает, кроме Павлика Подольского, конечно, но это уже отдельная тема. А Герасимов ей тогда приглянулся и запомнился, поэтому теперь, когда она делала вялые попытки поговорить со мной о школе, то обязательно приплетала туда Герасимова.



«А вот тот высокий парень с голубыми глазами, он какую оценку получил?» или «А вот тот симпатичный серьёзный мальчик, он тоже едет на экскурсию?» или даже так: «Тоня, а почему ты ни с кем не встречаешься? Я в твоём возрасте уже по уши была влюблена в папу. Не хочешь присмотреться к тому высокому однокласснику?»



Она и запомнить-то не могла, что он Герасимов, а всё равно повсюду его пихала, точно единственную особь мужского пола во всем районе.



В общем, пришлось залезть на страницу в ВК к Сёминой, правда, на фотке была не сама Настя, а Мэй из «Иной» — девочка, прячущая под черной повязкой свой искусственный кукольный глаз, которым она может видеть мёртвых.



Я написала ей сообщение: «Привет. Я получила письмо Кристины Ворожцовой. Что это?»



Затем нашла страницу Маркова и отправила ему точно такое же сообщение.



Раньше, из-за одной дурацкой истории, произошедшей в седьмом классе, я на дух не переносила Маркова, в моих глазах он был главным школьным злодеем, с вредным ботанским доставучим характером, но потом, после того, как я решила не беспокоиться по всяким пустякам, Марков превратился просто в Маркова.



В квартире уже почти совсем стемнело, а на улице, из-за горящих фонарей и сверкающего в их свете снега, было ещё довольно светло. В доме напротив окна мигали разноцветными лампочками ёлок.



Третье января, кругом веселье и движуха. А у меня — тишина и белое мерцание монитора. Я встала и побежала включать везде свет. Надо же, чуть было не провалилась в кромешную темень и не впустила своих ночных призраков.



Попробовала вспомнить всё, что знала о Кристине Ворожцовой.



Мы познакомились с ней ещё в началке, ходили в студию бальных танцев, какие обычно бывают при школах. Её водила бабушка, а меня, как всегда, Оксана — моя няня. Именно по бабушке я и запомнила Кристину.



Мне всегда хотелось иметь такую бабушку: кругленькую, улыбчивую и заботливую. Я была уверена, что бабушка Кристины печет пирожки, вяжет, читает ей на ночь книжки и варит настоящие супы. А я о своих бабушках почти ничего не знаю.



Одна моя бабушка — Лиза из Питера, встречались мы с ней только иногда летом на даче в Твери. Вторая — Елена, мамина мама, жила в Германии и в жизни меня не видела, только регулярно присылала деньги на подарки, и которые я ни разу не потратила.



Чуть позже, когда я была классе в шестом, мы пересеклись с Ворожцовой на постановке общешкольного спектакля «Снежная королева» по Шварцу. Она, естественно, была Гердой, ей всегда давали такие роли, а мы с Павликом — Вороном и Вороной. И до одури репетировали нашу общую сцену.



Прямо как сейчас помню:



«Ворон и Ворона: «Устроим смотр женихов, — сказала принцесса, — я выйду замуж только за того, кто меня не испугается».



Устроили смотр. Все пугались, входя во дворец. Но один мальчик ни капельки не испугался.



Герда: И это был Кей?

Ворон: Да, это был он.

Ворона: Все другие молчали от страха, как рыбы, а он так разумно разговаривал с принцессой!