Пассажиры и водитель молчали. Дождь шел. Пес мелко дышал.

В молчании они выбрались из города, в свете фар навстречу летели стволы старых немецких лип, опоясанные белыми полосами.

В салоне воняло мокрой псиной.

– Как назовем? – наконец спросил Саня, и все как-то разом выдохнули, задвигались, заговорили, словно вдруг наступило невиданное облегчение.

Василий Васильевич оглянулся назад и свесился между сиденьями, Мура полезла гладить и рассматривать морду, а Кристина радостно сообщила, что пес виляет хвостом.

– Смешная какая собака! – сказала она с восторгом. – Ну, просто невозможный урод!..

– Нас в дом не пустят, – добавил восторгов Меркурьев. – Сань, ты под курткой его спрячешь, а я буду усыплять бдительность.

– Да ладно, чего там, пустят, не пустят! Если не пустят, мы с ним в город уедем!

Остальные члены концессии заревели и запротестовали – как это в город, разве можно в город, когда они только что встретились и должны как следует узнать друг друга!..

– Мы с Саней его вымоем, – без умолку говорила Кристина, – а завтра я сбегаю в поселок, куплю ошейник и поводок, а то он удерет. По-моему, он маленький совсем, щенок еще!

– Ты разбираешься в собаках?

– Нет, но у него щенячье выражение лица.

– Назовем-то его как?

Саня взглядывал в зеркало заднего вида и улыбался, на щеках обозначались ямочки.

– Подожди, – сказала Мура. – Как же! На него нужно сначала как следует посмотреть, а уж потом называть.

В пылу и радости никто не обратил внимания на белый «Кадиллак», который отстал, когда Саня развернулся через трамвайные пути. Вряд ли водитель «Кадиллака» предполагал, что Саня вернется за собакой, и в этот момент упустил его.

Меркурьев вспомнил про Лючию, только когда они свернули с шоссе и покатили по брусчатке к дому. В доме горели все окна, даже в круглой башенке, где на третьем этаже жил призрак Иммануила Канта, и из труб поднимался дымок. Тянуло морем и горящим углем.

Ни одной машины не было на площадке перед подъездом.

– Вот и хорошо, – себе под нос пробормотал Василий Васильевич, выбираясь из джипа.

Саня аккуратно пристроил пса за пазуху, до подбородка подтянул молнию и быстрым шагом двинул в подъезд. Кристина потрусила за ним.

Меркурьев и Мура проводили их глазами.

– Я тебе говорила, что о ней не надо беспокоиться, – сказала Мура наконец и взяла его под руку. – А об изумруде нужно.

– Я беспокоюсь. Про спиритический сеанс ты всерьез?

Она кивнула, и он на всякий случай посмотрел – действительно всерьез!

– Ты считаешь, что это может помочь найти камень?

Она опять кивнула. Он рассердился.

– Что ты киваешь?! Вот что ты киваешь, как лошадь?! Это все чушь собачья и невежество махровое!..

– Вася, не злись. Ты допусти хоть на минуту, вдруг у меня получится! И все загадки будут решены.

– И на все вопросы, – негромко подсказал рядом кто-то, – найдены ответы.

Они разом оглянулись. Рядом с ними под козырьком подъезда стоял кудрявый человек в вельветовой куртке с поднятым воротником. Он смотрел на дождь, летящий в свете фонаря, глубоко сунув руки в карманы.

– Добрый вечер, господин Бессель, – буркнул Меркурьев.

– Рад приветствовать, господин инженер. Фрейлейн, – и он слегка поклонился.

Мура спряталась в тень за Василия Васильевича.

– Нет и не будет никаких готовых ответов, – продолжал Бессель. – Хотя всем хочется их получить, желательно разом! Но уверяю вас, это невозможно.

– Я говорю то же самое, – подхватил Меркурьев. – Скажите ей! Не помогут спиритические сеансы!..

Бессель пожал плечами:

– Видите ли, в чем дело. Чтобы получить ответ, нужно задать вопрос. Чтобы получить правильный ответ, нужно задать вопрос тому, кто его знает. Я не знаю ответов на ваши вопросы, и меня бессмысленно спрашивать! Но допускаю, что есть тот, кто знает, и его можно спросить.


– Опять рассуждения ни о чем, – вздохнул Меркурьев.

– Кто может знать? – из тени спросила Мура. – Кому может быть известно имя похитителя камня?

– Тому, кто за ним наблюдает, – ответил Бессель. – Кто его охраняет.

– Что-то не важно его охраняют, – Василий Васильевич хмыкнул. – Взяли и сперли.

– Подумайте, фрейлейн, – посоветовал Бессель. – И попросите помощи. Вам не откажут.

Мура помолчала, потом спросила:

– Камень все еще в доме?

– Уверен, что да.

– Его можно найти?

– Перерыв весь дом? Вряд ли, фрейлейн. Надо же, какой дождь!.. Я так люблю кенигсбергскую погоду! Хотя в свое время она изрядно мешала мне в астрономических наблюдениях. Небо все время было затянуто тучами, и приходилось ловить мгновения, когда оно освободится. Агнесса сердилась – я вскакивал среди ночи и бежал в обсерваторию.

– Хорошо, – буркнул Меркурьев. – Если не хотите помогать, не надо.

– Вася!..

Но он не обратил на Муру никакого внимания.

– Скажите хотя бы, камень и смерть гостя связаны между собой? Его убили, чтобы заполучить камень?

Теперь хмыкнул Бессель:

– Здесь нет логики, господин инженер. Покойный гость не имел никакого отношения к камню и даже не знал о его существовании.

– Вот как, – произнес Меркурьев задумчиво. – Понятно. Спасибо и на этом.

– Изумруд украли, чтобы продать, – продолжал Бессель. – Исключительно ради выгоды. Вор не имеет никакого представления о его магической силе. Он видит только самую примитивную и простую грань – денежную выгоду.

– Ну, – хмыкнул Василий Васильевич, – красть его ради магической силы вряд ли пришло бы кому-нибудь в голову! Возродить инквизицию и охоту на ведьм – на редкость идиотская идея.

Бессель подставил руку под струю дождевой воды, лившейся с козырька.

– Тем не менее несколько раз это удавалось, – возразил он. – Изумруд крали, и в разных точках планеты начиналось истребление людей. Не только женщин! Истребляли просвещенных: ученых, книгочеев и с ними заодно всех подряд. Потом он возвращался к владелице, и бедствия затихали.

– Истребление людей? – переспросил Меркурьев. – Вы хотите, чтобы мы нашли изумруд, чтобы не началось истребление?

Бессель молчал, держал руку под дождем.

– Это не наш вопрос! – возмутился Меркурьев. – Не может быть нашим! Мы с Мурой не можем отвечать за благополучие человечества! Зачем вы это говорите? Какие из нас вершители судеб?

– Откуда вы знаете, какими бывают вершители? – спросил Бессель. – И кому назначено за все отвечать? Видите ли, я не могу сделать вашу работу за вас, господин инженер! Я бы с радостью, но у меня нет на это ни сил, ни возможностей.

– А у меня есть? – осведомился Меркурьев, и Бессель кивнул.

– Вы что-то путаете, уважаемый господин математик!

– Найдите того, кто хочет продать камень, потому что за него дорого дадут. И тогда загадка будет разгадана. Полностью и целиком.

– Спасибо за ценный совет, но изумруды воруют исключительно ради того, чтобы их продать и нажиться! Никто не ворует драгоценности ради их магических свойств!..

– Бывает по-разному, – не согласился Бессель. – Побеседуйте с тем, кто больше всех остальных интересуется камнем.

– С Лючией? – живо уточнил Меркурьев.

– А считать координаты на временных осях я вас научу, – пообещал Бессель, пожалуй, с удовольствием. – Это не такая уж хитрая математика. Если знать, как вывести формулы. Я никогда не запоминал формул!.. Я вообще не способен их запомнить! Я учился их выводить, и только тогда они начинали на меня работать.

– Я тоже учился выводить, – пробормотал Меркурьев. – Только все равно я на них работал, а не они на меня!..

Бессель рассмеялся.

– Ваш приятель Саня сегодня нашел себе бесценного друга, – сказал он с удовольствием. – Когда он уехал, я уж решил было… Впрочем, что теперь об этом говорить, когда он за ним вернулся! Расскажу Иммануилу на сон грядущий, он любит такие истории. Доброй ночи.

Василий Васильевич открыл рот, чтобы еще что-то сказать, но никого уже не было под чугунным козырьком. Только Мура крепко держала его за локоть.

– Чего он нам наплел? – раздраженно спросил Меркурьев. – С чего он взял, что мы с тобой вершители судеб и отвечаем за все человечество?!

– Ему с той стороны виднее, – заметила Мура.