– Э-э… нет, я думал…

– Слушай, Аристофан. Я так понимаю, яд в том кувшине, где ягоды глобина. Помешай ложкой и найди их.

– Сейчас.

«Так, – подумал Антон, – значит, грек весьма рассеянный тип. За ним нужен глаз да глаз».

– Аристофан, ты, к слову сказать, рецепты не перепутал случайно? – с подозрением спросил Антон.

– Как можно, господин! Вот, у меня все записано. Он вытащил из сумки, с которой никогда не расставался, свернутый лист коры какого-то дерева. Развернул его. – Вот, – стал читать. – Для противоядия берем восемь частей масла, две части… две части …

– Ну! – поторопил его Антон. – Две части чего?

Аристофан поднял расстроенное лицо на молодого сквайра.

– Тут неразборчиво…

– А так ты не помнишь?

– Помню! – обрадовано воскликнул грек. – Ягоды гоблина.

Антон мысленно застонал.

«Вот нарисовалась проблема с греком. У него склероз».

Он постарался взять себя в руки и спокойно произнести.

– Ясно, идем без противоядия и яда. – Огорченно посмотрел на старого ученого мужа. – Аристофан, а ты помнишь, что женился, и кто твоя жена?

– Кто? – удивленно спросил он.

Антон поискал глазами птичницу.

– Кили, а ты что, ему не сказала?

– Он некоторые вещи вдруг перестал помнить, – махнула та рукой. Спит у меня и все время спрашивает, кто я.

– Как-то, Аристофан, за тобой такие вещи раньше не наблюдались.

– Когда полнолуние, – за грека ответил Сильтак, он не в себе, потом это проходит.

– Что бы это значило? – вслух спросил Антон.

– Порча, милорд. На него навели порчу, – ответила на его вопрос Франси.

– Кто-то ему желал зла.

– Порча, говоришь? – повторил Антон и спросил, – А это лечится?

– Лечится. Артефактом Света.

– Подождите меня здесь, – попросил Антон, – я сейчас его вылечу. – Он сбегал в подвал и вернулся с молотом. Подошел к замершему Аристофану. Покрутил молот перед его лицом.

– Вспомнил рецепт? – спросил он. Грек как завороженный сопроводил взглядом молот и на вопрос Антона отрицательно покачал головой.

– Странно! Не работает, что ли? А если так! – Антон размахнулся и приложил молотом Аристофана по лбу. Неяркая вспышка озарила комнату. Грек упал как подкошенный, Франси вскрикнула и схватилась руками за щеки. Торвал покрылся россыпью звездочек бенгальского огня и бросился прочь из трапезной. Один Флапий спокойно почесался и промолвил:

– Окочурился грек. Светлое ему посмертие.

Неожиданно Аристофан зашевелился и застонал.

– Смотри-ка, нет, живой грек, и зенками как вращает, – вновь прокомментировал ситуацию Флапий. – Сильнее надо было бить, милорд, так, чтобы отмучился. Разве ж это жизнь – без памяти… – Он помог греку подняться.

– Мне показалось, что у меня взорвалась голова, – прошептал Аристофан. – А теперь не болит. Что вы сделали, господин?

– Лечил тебя Аристофан. Ты рецепт вспомнил?

– Какой рецепт?

– Снова здорово! – всплеснул руками Флапий. – До чего у тебя, грек, крепкая голова. Может, добьете страдальца, милорд?

Антон кинул раздраженный взгляд на болтливого слугу и спросил:


– Рецепт противоядия вспомнил?

– Я его и не забывал, – как ни в чем не бывало ответил грек. – Восемь частей масла и две части щелочи. У нас щелочи не было, а вот болотная желтуха была. Значит, здесь яд, – он отодвинул от себя кувшин. – А здесь противоядие. – В яде сверху плавает ягодка, не ошибетесь.

– Надо же, выздоровел! – удивленно и радостно воскликнул Флапий. – Так вы, милорд, оказывается, как и батюшка ваш, Рассветный!

– Неважно, Флапий, много не болтай об этом. И вообще, то, что происходит в замке, никому не рассказывайте.

– Что у тебя есть, Торвал, я видел. И у тебя, Эрзай, тоже. Сильтак, у тебя особая роль. Ты волшебников уже убивал?

– Приходилось. Владык нежити…

– Хорошо. На тебя возлагается задача убить Орлика. Как только Франси возьмет его под контроль, ты его убьешь. В нашу битву не вмешиваешься. Ждешь удобного момента. Но вы должны понимать, что все может пойти не так, как мы задумали. Мы не знаем, на что Орлик способен и насколько он силен как волшебник… Кстати! А кто помнит, как отец в прошлый раз его одолел?

– Я помню. Я с ним был, – отозвался Флапий. – Ваш батюшка простер руки к небу и произнес: «Изыди в бездну!» Над болотом вспыхнул свет, и твари исчезли. А Орлик подпрыгнул как козел и бросился бежать прочь. Я кричу: «Милорд, уходит!» А он: «Пусть уходит заблудший брат».

– И все? – спросил Антон.

– И все. Потом мы вернулись в замок.

– Ясно, – вздохнул Антон, понимая, что эта информация ему ничем не помогла. – У нас так не получится. Мы не рыцари Рассвета. Придется нам идти другим путем. Более сложным и опасным. Будем полагаться на свои силы и использовать слабости противника. Выходим в полночь, а пока все свободны, можете отдохнуть…

Франси, а тебя попрошу остаться.





Глава 9




В полночь, под мелким накрапывающим дождиком, погрузив на коня то немногое, что они взяли с собой, маленький отряд на лошадях направился к болоту. Вместо факелов Антон приказал взять светящиеся кристаллы. Они давали рассеянный свет и не так были видны на болоте, как яркий свет факелов.

У самого болота спешились. Погрузили на себя снаряжение, взяли в руки длинные жерди и, попрощавшись с Флапием, двинулись в сторону чернеющей пасти Мертвой зыби. Франси, как лучше всех знакомая с болотом, держа в одной руке голову кикиморы, в другой жердь, чтобы прощупывать дно, шла впереди. За ней пристроился Сильтак, несший корзину со снедью и светящийся кристалл. За Сильтаком шли Антон, Торвал и Эрзай, который нес второй кристалл. Неяркий рассеянный свет освещал вокруг них пространство на десять-двенадцать шагов.

– Прямо! – скомандовала голова, и они вошли по колено в воду. Вела кикимора уверенно, и они ни разу не погрузились в болото выше колена. Дорожка петляла по болоту, как змея. Два кристалла в начале и конце цепочки отряда освещали путь. Лягушки своим кваканьем заглушали все посторонние звуки. То тут, то там недовольные тем, что в их мир вторглись чужаки, огромные по земным меркам земноводные прыгали с кочек в воду, уступая дорогу людям. Непрерывный дождик вскоре промочил одежду насквозь. Ветер, гуляющий над болотом, бодрил. Шли медленно, но все равно Антону было жарко. Он нес крест, положив его на плечо, а за спиной в кожаном чехле – молот. Монотонное медленное движение по чавкающей и булькающей дорожке притупляло внимание и прочие чувства. Уперев взгляд под ноги, Антон с усилием вытаскивал ногу из трясины, переставлял ее, делая шаг, и силился вытащить другую. И так раз за разом. Он не считал времени, сколько они так прошли, просто бездумно шел и шел, но вдруг почувствовал беспокойство. Замедлил и до того неспешный шаг, поднял голову и огляделся. В темноте ему показалось, что они сбились с пути, и там, куда указала идти голова кикиморы, находится глубина. Он остановился и уверенно, с раздражением, произнес:

– Эта тварь нас путает, ведет в топь. Нужно вон туда, к тому островку, – он показал рукой в сторону трех едва различимых, рахитично искривленных деревьев. Они, словно костяки скелетов, оставшиеся от живых существ, торчали посреди отливающей черным воды.

– Это леший путает, – отрывисто пролаяла голова. И тут же стоящее справа гнилое дерево превратилось в щуплого мужичка в большой шляпе и с зеленной бородой до пояса. Он возмущенно крикнул:

– Сучка! – И бодро побежал прочь. Правда, далеко уйти не смог. Сначала одна стрела воткнулась ему в спину, и он замер. А затем вторая, попав в шляпу, сбила лешего с ног, и он плашмя упал в воду. Из нечисти повалил дым, и вскоре леший исчез. Антон обернулся и увидел смеющегося Эрзая.

– Ловко его я! Да? – спросил он.

– Молодец! – похвалил Антон.

– Домой вернулся, – завистливо произнесла голова и вдруг заорала на все болото:

– Домой хочу!!

– Чу, чу, – разлетелось эхо. Лягушки на мгновение прекратили свои трели, а потом вновь началась их бесконечная перекличка.

Франси молниеносно сунула голову кикиморы в воду. Вода запузырилась и вскоре успокоилась. Франси осторожно достала голову из воды.

– Чего раскричалась, убогая? – сердито спросила она. – Хочешь, чтобы я тебе водорослями пасть забила?

– Домой хочу… – негромко отозвалась кикимора.

– Придем к острову, отпущу, говорила уже, – раздраженно проворчала Франси.

Дальше пошли спокойнее. Где-то через час, мокрые и усталые, вышли к небольшому островку. Антон разрешил привал. Дождь прекратился, и налетели комары.

– Ну и здоровое же болото, – проговорил он, садясь на траву и вытягивая уставшие ноги. Шлепком ладони убил комара, присосавшегося к щеке. – А вы знаете, – отмахиваясь от налетевшей изголодавшихся стаи маленьких кровососов, спросил он, – что кусают не комары, а комарихи. Это они сосут у нас кровь.

– И в жизни тоже так, – поддержал разговор Эрзай. – Бывает, баба так присосется, что всю кровь высосет.

– Вам бы, мужикам, только баб ругать, – не осталась в стороне Франси. – А что бы вы без нас делали? Кто приготовит? Кто постирает? Кто ублажит? А то, что кровь пьем, так не у всех. А только у никудышных мужиков. Вас, если не гонять, так мхом, как камни, покроетесь и шагу не сделаете без указки.

– Ну не скажи, Франси, – не согласился Антон. – Кто меня погоняет?

– Я говорила, милорд, о никудышных мужиках, что зад от скамьи поднять не могут. Вас, наоборот… останавливать надо. Зарваться можете. А кто это сделает? Мужики? Так они думают не тем местом… Нет. Опять же баба. Вам жена нужна, милорд. Будете у барона, присмотритесь к дочерям господ. Их много навезут на смотрины. Они и хозяйство вести обучены, и поместьем управлять…