— Было бы круто. Никаких обязательств, никакой неловкости, — кивает Хадсон. — Хотя окей, поначалу и правда может быть неловко.
— Это не смертельно, — заверяю я его. — И ты же меня знаешь: если станет совсем неловко, я тихо свинчу в закат.
— А, как в тот раз, когда мы передразнивали подписчиков Харриет и два дня звали ее «мамочкой»?
— Точно. Просто… черт, ей семнадцать. Какая она мамочка этим четырнадцатилеткам?
С каждой репликой я медленно выдыхаю. Может, все и получится. Я верну лучших друзей, спокойно расскажу им об Артуре — и как знать, если он не перепсихует по этому поводу, то даже познакомится с ними до отъезда. Конечно, поднять такую тему будет нелегко, но я думаю, что в итоге он согласится. Вдруг даже выйдет затусить вшестером, с Диланом и Самантой?
Мистер Хейс вскидывает сумку на плечо, и я вспоминаю, что обещал родителям спросить насчет своей успеваемости.
— Встретимся во дворе, окей? — быстро говорю я Хадсону и припускаю за мистером Хейсом, который подозрительно шустро ковыляет на костылях к лестнице. Не удивлюсь, если эту Спартанскую гонку он пропустил намеренно — чтобы хоть раз не ранить хрупкое мужское эго соперников.
— Мистер Хейс?
— Да, Бен?
— Помочь вам с сумкой? Или костылем?
— Нет-нет, спасибо. Я справлюсь. Ты хотел что-то спросить?
— Как вы оцениваете мои шансы на итоговом тесте? Очень не хотелось бы остаться на второй год…
— Что ж… Летняя школа не аквапарк, так что все будет зависеть от твоего усердия. Промежуточные тесты ты не провалил, но…
— Но и сдал не особенно блестяще, — вздыхаю я. От этой правды хочется побиться лбом о стену. Если я умудряюсь налажать в домашке, когда в моем распоряжении весь интернет, что же будет в классе, наедине с чистым листом?
— Ты справишься, Бен. Думаю, на этой неделе я пару раз задержусь после уроков — приходи, если есть затруднения. И постарайся дополнительно заниматься каждый вечер до теста. Можете собраться с другими ребятами и поэкзаменовать друг друга.
Мы выходим на крыльцо. Я уже думаю спросить, в какие дни ловить мистера Хейса после занятий, как вдруг замечаю Артура. Он стоит под навесом соседнего магазина, прячась от дождя, — а увидев меня, улыбается и машет. В душе не чаю, что он тут забыл, но сердце немедленно срывается в галоп.
Надо срочно увести его отсюда.
—Ладно-мистер-Хейс-спасибо-до-свидания-осторожно-ступеньки-мокрые.
Я что есть духу несусь к Артуру, а он бежит мне навстречу.
— Привет! — Я хватаю его за руку и тяну обратно под навес, где быстро целую, обнимаю и разворачиваю так, чтобы он оказался спиной к дверям. — А ты чего не на работе?
— Отпросился на «больничный», — отвечает он, взяв последнее слово пальцами в кавычки. — Не смог высидеть в офисе до конца дня.
— Почему?
— Потому что хотел побыть с бойфрендом до возращения родителей. Подумал, мы могли бы попробовать еще раз… Ну, ты знаешь.
Я продолжаю одним глазом коситься на вход. Мистер Хейс бодро ковыляет к метро.
— Усердная учеба! — напоминает он, проходя мимо, и шутливо выбрасывает кулак в мою сторону.
— Так точно, — отвечаю я. Интересно, можно вспотеть, если и без того уже мокрый?
Если я сумею сейчас выпутаться, все будет хорошо.
Поднажми, мироздание.
— Что это за парень?
Хадсона я по-прежнему не вижу, но он мог воспользоваться и боковым выходом.
— Какой?
— С которым ты говорил. На костылях.
— А! Это мистер Хейс. Наш препод по химии.
— Круто. — Артур улыбается до ушей. — Ну так что…
— БЕН!
У меня обрывается сердце. Хадсон сбегает по блестящим от воды ступеням — и боже, боже, пусть он сейчас поскользнется и тихо полежит там, пока мы с Артуром не окажемся на соседней улице. Но Артур, разумеется, уже оборачивается, и никто не падает, и все летит к чертям.
— Харриет не сможет с нами погулять, — выдыхает Хадсон, подходя прямо ко мне.
Затем замечает Артура, и глаза его округляются.
— Парень с панини?..
Артур заливается краской. От гнева? Смущения? Того и другого? Я не знаю.
— Что тут происходит, Бен?
— Ты все неправильно понял, — выпаливаю я и, хотя это правда, сам морщусь от того, как фальшиво и заштампованно звучит фраза.
— Что он здесь делает? — спрашивает Артур.
Хадсон отступает на шаг.
— Э-э, оставлю вас на минутку.
— Бен. Что он тут забыл?
— Он тоже в летней школе.
Артур вздрагивает, будто я отвесил ему пощечину. Будто ударил в самое сердце. Потом медленно разжимает руки, поворачивается и выходит под дождь, волоча по асфальту сумку для документов. Я припускаю следом.
— Вот, значит, как? Тусишь с бывшим после уроков? Или вообще играешь на два фронта? Он хоть в курсе моего существования?
— Мы как раз хотели пройтись, чтобы поговорить о тебе!
— И давно вы так «проходитесь»?!
— Сегодня первый раз, клянусь!
Сумка летит в стену.
— Сегодня я первый раз вас ЗАСТУКАЛ!
В следующую секунду Артур складывается пополам, держась за живот.
— Черт. Меня сейчас вырвет.
Я опускаю руку ему на спину, но он ее сбрасывает.
— НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ.
— Артур, послушай, пожалуйста. Я знаю, это выглядит дерьмово. Просто катастрофически. Но клянусь, я люб…
— В каком вывихнутом мире ты живешь, если у твоего бойфренда прав меньше, чем у бывшего?! — Артур выпрямляется, подбирает сумку и закидывает ее на плечо. — Какого хрена он знает обо мне, но я не знаю о нем?
— Я не хотел тебя ранить, — говорю я. — Пытался рассказать, но не мог. И чем дольше все это затягивалось, тем труднее становилось. Я…
— Ты должен был рассказать мне хоть что-то!
— Знаю. Но клянусь, между мной и Хадсоном ничего не было. Я не виноват, что мы оказались в летней школе. Что мы оба не такие умные, как ты.
— Вот только не надо переводить на меня стрелки! Мне плевать, что ты в летней школе, я уже сто раз говорил. Но ты мог бы и упомянуть, что тусишь там с бывшим!
— Ага, и ты бы ответил: окей, никаких проблем. Ты же мне вообще не доверяешь! Да и с чего бы, если мы знакомы меньше месяца. — Я делаю глубокий вдох. — Слушай. Две недели назад я даже предположить не мог, что все зайдет так далеко. Не знал, получится ли у нас вообще. Но у нас…
— Хватит, Бен. Я не хочу слушать, что для тебя все это было не всерьез.
— Для меня это было всерьез! Но что толку? Ты же уедешь через неделю.
Артур зажмуривается. Я вижу, как его колотит — и совсем не от бьющих по нам струй. Когда он снова открывает глаза, в них читаются только боль и ярость.
— Значит, теперь сделаешь вид, будто я все выдумал? Четыре первых свидания, и знакомство с родителями, и Дилана с Самантой?
— Я не…
— Ты вернул Хадсону его вещи?
— Что?
— Коробку, которую собирался отправить в день нашей встречи.
Дождь осыпает нас хлесткими ударами.
Я молчу.
— Это не смертельно, — заверяю я его. — И ты же меня знаешь: если станет совсем неловко, я тихо свинчу в закат.
— А, как в тот раз, когда мы передразнивали подписчиков Харриет и два дня звали ее «мамочкой»?
— Точно. Просто… черт, ей семнадцать. Какая она мамочка этим четырнадцатилеткам?
С каждой репликой я медленно выдыхаю. Может, все и получится. Я верну лучших друзей, спокойно расскажу им об Артуре — и как знать, если он не перепсихует по этому поводу, то даже познакомится с ними до отъезда. Конечно, поднять такую тему будет нелегко, но я думаю, что в итоге он согласится. Вдруг даже выйдет затусить вшестером, с Диланом и Самантой?
Мистер Хейс вскидывает сумку на плечо, и я вспоминаю, что обещал родителям спросить насчет своей успеваемости.
— Встретимся во дворе, окей? — быстро говорю я Хадсону и припускаю за мистером Хейсом, который подозрительно шустро ковыляет на костылях к лестнице. Не удивлюсь, если эту Спартанскую гонку он пропустил намеренно — чтобы хоть раз не ранить хрупкое мужское эго соперников.
— Мистер Хейс?
— Да, Бен?
— Помочь вам с сумкой? Или костылем?
— Нет-нет, спасибо. Я справлюсь. Ты хотел что-то спросить?
— Как вы оцениваете мои шансы на итоговом тесте? Очень не хотелось бы остаться на второй год…
— Что ж… Летняя школа не аквапарк, так что все будет зависеть от твоего усердия. Промежуточные тесты ты не провалил, но…
— Но и сдал не особенно блестяще, — вздыхаю я. От этой правды хочется побиться лбом о стену. Если я умудряюсь налажать в домашке, когда в моем распоряжении весь интернет, что же будет в классе, наедине с чистым листом?
— Ты справишься, Бен. Думаю, на этой неделе я пару раз задержусь после уроков — приходи, если есть затруднения. И постарайся дополнительно заниматься каждый вечер до теста. Можете собраться с другими ребятами и поэкзаменовать друг друга.
Мы выходим на крыльцо. Я уже думаю спросить, в какие дни ловить мистера Хейса после занятий, как вдруг замечаю Артура. Он стоит под навесом соседнего магазина, прячась от дождя, — а увидев меня, улыбается и машет. В душе не чаю, что он тут забыл, но сердце немедленно срывается в галоп.
Надо срочно увести его отсюда.
—Ладно-мистер-Хейс-спасибо-до-свидания-осторожно-ступеньки-мокрые.
Я что есть духу несусь к Артуру, а он бежит мне навстречу.
— Привет! — Я хватаю его за руку и тяну обратно под навес, где быстро целую, обнимаю и разворачиваю так, чтобы он оказался спиной к дверям. — А ты чего не на работе?
— Отпросился на «больничный», — отвечает он, взяв последнее слово пальцами в кавычки. — Не смог высидеть в офисе до конца дня.
— Почему?
— Потому что хотел побыть с бойфрендом до возращения родителей. Подумал, мы могли бы попробовать еще раз… Ну, ты знаешь.
Я продолжаю одним глазом коситься на вход. Мистер Хейс бодро ковыляет к метро.
— Усердная учеба! — напоминает он, проходя мимо, и шутливо выбрасывает кулак в мою сторону.
— Так точно, — отвечаю я. Интересно, можно вспотеть, если и без того уже мокрый?
Если я сумею сейчас выпутаться, все будет хорошо.
Поднажми, мироздание.
— Что это за парень?
Хадсона я по-прежнему не вижу, но он мог воспользоваться и боковым выходом.
— Какой?
— С которым ты говорил. На костылях.
— А! Это мистер Хейс. Наш препод по химии.
— Круто. — Артур улыбается до ушей. — Ну так что…
— БЕН!
У меня обрывается сердце. Хадсон сбегает по блестящим от воды ступеням — и боже, боже, пусть он сейчас поскользнется и тихо полежит там, пока мы с Артуром не окажемся на соседней улице. Но Артур, разумеется, уже оборачивается, и никто не падает, и все летит к чертям.
— Харриет не сможет с нами погулять, — выдыхает Хадсон, подходя прямо ко мне.
Затем замечает Артура, и глаза его округляются.
— Парень с панини?..
Артур заливается краской. От гнева? Смущения? Того и другого? Я не знаю.
— Что тут происходит, Бен?
— Ты все неправильно понял, — выпаливаю я и, хотя это правда, сам морщусь от того, как фальшиво и заштампованно звучит фраза.
— Что он здесь делает? — спрашивает Артур.
Хадсон отступает на шаг.
— Э-э, оставлю вас на минутку.
— Бен. Что он тут забыл?
— Он тоже в летней школе.
Артур вздрагивает, будто я отвесил ему пощечину. Будто ударил в самое сердце. Потом медленно разжимает руки, поворачивается и выходит под дождь, волоча по асфальту сумку для документов. Я припускаю следом.
— Вот, значит, как? Тусишь с бывшим после уроков? Или вообще играешь на два фронта? Он хоть в курсе моего существования?
— Мы как раз хотели пройтись, чтобы поговорить о тебе!
— И давно вы так «проходитесь»?!
— Сегодня первый раз, клянусь!
Сумка летит в стену.
— Сегодня я первый раз вас ЗАСТУКАЛ!
В следующую секунду Артур складывается пополам, держась за живот.
— Черт. Меня сейчас вырвет.
Я опускаю руку ему на спину, но он ее сбрасывает.
— НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ.
— Артур, послушай, пожалуйста. Я знаю, это выглядит дерьмово. Просто катастрофически. Но клянусь, я люб…
— В каком вывихнутом мире ты живешь, если у твоего бойфренда прав меньше, чем у бывшего?! — Артур выпрямляется, подбирает сумку и закидывает ее на плечо. — Какого хрена он знает обо мне, но я не знаю о нем?
— Я не хотел тебя ранить, — говорю я. — Пытался рассказать, но не мог. И чем дольше все это затягивалось, тем труднее становилось. Я…
— Ты должен был рассказать мне хоть что-то!
— Знаю. Но клянусь, между мной и Хадсоном ничего не было. Я не виноват, что мы оказались в летней школе. Что мы оба не такие умные, как ты.
— Вот только не надо переводить на меня стрелки! Мне плевать, что ты в летней школе, я уже сто раз говорил. Но ты мог бы и упомянуть, что тусишь там с бывшим!
— Ага, и ты бы ответил: окей, никаких проблем. Ты же мне вообще не доверяешь! Да и с чего бы, если мы знакомы меньше месяца. — Я делаю глубокий вдох. — Слушай. Две недели назад я даже предположить не мог, что все зайдет так далеко. Не знал, получится ли у нас вообще. Но у нас…
— Хватит, Бен. Я не хочу слушать, что для тебя все это было не всерьез.
— Для меня это было всерьез! Но что толку? Ты же уедешь через неделю.
Артур зажмуривается. Я вижу, как его колотит — и совсем не от бьющих по нам струй. Когда он снова открывает глаза, в них читаются только боль и ярость.
— Значит, теперь сделаешь вид, будто я все выдумал? Четыре первых свидания, и знакомство с родителями, и Дилана с Самантой?
— Я не…
— Ты вернул Хадсону его вещи?
— Что?
— Коробку, которую собирался отправить в день нашей встречи.
Дождь осыпает нас хлесткими ударами.
Я молчу.