— Что? — Рэйнер приподнял брови.
— Я слышала свист, шла на звук. Подозревала очередную шалость, думала еще, мол, как собачонку меня подзывают. А если… не меня?
— Ну точно он! — всплеснула руками Тильда. — Приманил какую-то пакость и…
— Зачем? — перебила я. — Что ему проку с моего страха? Мог, как раньше, с ружьем посреди ночи ко мне ввалиться — тоже сомнительное удовольствие.
— Так. — Мэйн резко поднялся из кресла, которое грел уже добрых полчаса. — Вы сказали, что почувствовали неладное заранее, но не поняли в чем дело. Сейчас что-то чувствуете?
Призраки синхронно качнули головами, будто годами репетировали. Я невольно улыбнулась. Все же было непривычно видеть их вот так, всех вместе… порой они и по одному-то предпочитали оставаться бесплотными голосами.
Интересно, остальные тоже здесь? Стало даже немного жутко, стоило представить, что вокруг нас собралась незримая толпа. Я передернула плечами.
— Если вновь почувствуете что-то подобное… или какие угодно изменения — сразу ко мне. Не ждите, когда вновь растворитесь в небытие. — Рэйнер дождался такого же синхронного кивка и закончил: — А теперь свободны. Я разберусь, что это было.
Четверка старших слуг Арве-мал-Тиге словно только того и ждала — вспышка, и… хотела бы сказать, что мы с мэйном остались вдвоем, но увы. И дело даже не в том, что за нами по-прежнему наблюдали бесплотные сущности, а в упрямой Тильде, которая так и осталась висеть посреди гостиной, пристально нас разглядывая.
— Тильда? — вскинул бровь Рэйнер.
— Мэйн? — в тон ему отозвалась Тильда.
Я закатила глаза.
— Я провожу Юту до комнаты. И прослежу, чтобы сегодня ее больше никто не потревожил. Никто, Тильда, слышишь? Включая тебя. Это приказ.
Я нахмурилась, не до конца понимая, какого демона происходит, но Тильду странное поведение мэйна явно не удивило и не смутило. Она лишь обижено фыркнула и исчезла вслед за остальными, а меня тут же без спроса ухватили за руку и потянули из кресла.
— Идем… те, — с заминкой произнес Рэйнер. — Вам надо отдохнуть.
На языке вертелась сотня возмущенных реплик, но отчего-то озвучить я ни одну не смогла. Озадаченно глянула на ладонь, сжимавшую мои пальцы, и подняла глаза на спокойное лицо мэйна.
— Что происходит?
— Не знаю, — ровно ответил он. — Просто решил, что на сегодня вам хватит призрачного внимания.
Я прищурилась:
— И?
— И особенно ни к чему внимание явно испуганной и взбудораженной служанки, которая будет полночи вещать о старом некроманте и его деяниях и в конце концов толкнет вас на какую-нибудь глупость. Я лучше сам разберусь. Просто доверьтесь. И отдохните.
В любой другой день я бы ответила резко, колко. А сейчас прислушалась к себе и поняла, что мне в самом деле приятна его забота, чем бы она ни была вызвана. Я могла бы сказать, что никакие слова Тильды не сподвигли бы меня собственноручно разбираться со стариком Гантрамом, но врать не хотелось. Может, и сподвигли бы. Страх уже развеялся, оставив после себя лишь горький привкус во рту да едва заметное покалывание в кончиках пальцев, и если меня как следует накрутить, то…
— Спасибо, — просто кивнула я и шагнула навстречу. — Я и правда устала.
Неужели умнею?
Пока поднимались по лестнице — слава богам, уже расцепив руки, — я все же немного дрожала, и сердце стучало чуть быстрее прежнего. Но озираться по сторонам желания не возникло. Почему-то я не сомневалась, что пока тварь не вернется. А если вернется… что ж, призраки действительно ощутили вторжение, а потому наверняка успеют предупредить. Можно спать спокойно. Можно спать…
— Спокойной… — начал Рэйнер, едва я коснулась дверной ручки, а вот закончить уже не успел.
Понятия не имею, что на меня нашло, честно. Наверное, все разом. И стресс последних дней, и пережитый ужас вкупе со страстным стремлением доказать самой себе, что я не трусиха. Появись сейчас на пороге комнаты этот облезлый ледяной призрак, я бы бросилась на него с кулаками, но покуда в наличии имелся только мэйн Рэйнер, то пришлось бросаться на другой свой страх. Страх близости. Конечно, не с кулаками, а с поцелуями.
Кажется, мэйна я к себе притянула за шейный платок. Наверное, еще и придушила слегка по дороге, потому что он странно захрипел и в первые секунды даже не подумал отвечать на поцелуй.
Зато потом ответил, да как ответил…
Не знаю, кто кого заволок в комнату, кто захлопнул дверь, сам ли Рэйнер привалился к ней спиной или я его толкнула, но поцелуй мы так и не прервали. Только я наконец перестала душить бедолагу и вцепилась в его плечи, отчаянно вытанцовывая на носочках, чтобы стать еще ближе.
Безумие какое-то…
— Темно, — вскоре выдохнул мэйн мне в губы, и я кивнула, хотя так и не открыла глаза.
Вероятно, и правда темно — свечи погасли перед явлением злого духа.
— Юта, зачем ты… — простонал Рэйнер, когда я на ощупь попыталась стянуть с него сюртук, но сопротивлялся не особо рьяно, и я приободрилась.
— Все хорошо.
— Юта…
— Правда хорошо. Пожалуйста…
Поистине волшебное слово.
Через несколько неловких шагов мы уже были в кровати, тщетно пытаясь в темноте нащупать застежки и завязки. Точнее, не получалось только у меня, а вот Рэйнер с задачей явно справлялся. По крайней мере, в какой-то миг дышать стало легче, благодаря распущенной шнуровке, а вокруг рассыпались еще недавно собранные в небрежную прическу волосы.
Рэйнер тут же запустил в них пальцы, чуть оттянул мою голову и жадно припал губами к шее, отчего я едва не завопила. Да! Да, я знала, что это приятно! Не зря же наша экономка, госпожа Волдэри, так стонала, когда пасечник Гоззо зажимал ее в темном уголке и елозил по дряблому телу сальными губами. У Рэйнера губы оказались совсем не сальными, а мягкими, нежными и такими горячими… так что мне, наверное, должно быть даже приятнее, чем госпоже Волдэри.
Пока я мысленно показывала ей язык и неприличные жесты, Рэйнер оставил в покое мою шею и спустился ниже. Затрещала ткань, соска коснулось теплое дыхание, а я вдруг представила, как мы смотримся со стороны. Растрепанная и наверняка красная как помидор я на чернильно-черных простынях — иных в этом доме просто не водилось — в разорванном платье и с широко раздвинутыми ногами, меж которых пристроился почтенный мэйн Рэйнер, ласкающий мою грудь в мягком сиянии свечей…
Так. Свечей?
Я медленно повернула голову и взвизгнула, узрев зависший в воздухе над нами золотистый канделябр. Рэйнер тут же прервал свое важное занятие и вскинул голову, а во мраке за пламенем свечей нарисовалась тучная фигура Бруно Гантрама. Бледные щеки всколыхнулись, раздутые самой счастливой в мире улыбкой; блеснули в темноте зубы.
Рэйнер перевел взгляд на призрака, снова на меня, на мою обнаженную грудь, и не придумал ничего лучше, чем накрыть ее ладонью. Спас положение, ничего не скажешь.
— А я и говорю Тильде: господа-то уединились, да в темноте, что делать будем? — Бруно словно рассказывал какую-то занимательную историю, начало которой мы пропустили. — А она мне: так иди, мол, свечку подержи.
В доказательство своей исполнительности он взмахнул канделябром.
— Держу, сразу несколько. Только вы побыстрее, долго не смогу. Это же этот… материальный… как его… объект.
Я со стоном откинулась на подушки и уставилась в потолок. Нет, госпожа Волдэри определенно получала от близости с мужчиной большее удовольствие — я за ними хоть и подглядывала, но ведь только в самом начале и уж точно ничем себя не выдавала и не сбивала настрой.
Рэйнер тоже довольным не выглядел, хотя и злым тоже. Скорее уж, крайне растерянным. Я даже невольно засмотрелась на его лицо, все еще любезно подсвечиваемое Бруно, удивляясь, как когда-то могла считать его неспособным на сильные эмоции. Вон какая гамма чувств! Только стало немного обидно, когда растерянность сменилась осознанием, затем смущением и тут же испуганной бледностью, едва мэйн опустил взгляд на свою руку на моей груди.
— Боги, Юта, простите… я… — Он неуклюже скатился и с меня, и с кровати и замер, уставившись на Бруно. — Бруно, покинь комнату дамы, это приказ.
— Что? — моргнул тот.
— Он не привязанный, — устало напомнила я, вновь разглядывая потолок. — Для него ваши приказы…
— Демоны…
— Идите уж. — Я неловко стянула ткань на груди и даже попыталась подползти поближе к спинке и сесть, хотя поза все равно оставалась странной. — Нам всем нужно отдохнуть.
Рэйнер нахмурился:
— Юта…
— Идите, идите, — подбодрила я, растянув губы в улыбке. — И не волнуйтесь. С умными домами такое бывает.
— Как все нелепо. — Он потер лоб. — Вы не подумайте… просто…
— Что? — вновь моргнул Бруно.
— Я ничего не подумаю, — заверила я, хотя на самом деле уже подумала. Много всякого. — Мы все обсудим завтра. И поймаем злого призрака. И я вам расскажу о простоте обратных ритуалов, хотите?
Боги, что я несу?
— Хочу, — серьезно кивнул Рэйнер. — Вы…
— Да идите уже! Честное слово, все хорошо, — в очередной раз соврала я.
На самом деле, я хотела, чтобы он остался. Чтобы наорал на Бруно и вытолкал его за дверь… ну, фигурально вытолкал. Хотела снова ощутить прикосновения рук и губ к своей коже. И, проклятье, не было ничего хорошего в том, что Рэйнер так испугался допущенной вольности.
А если бы я позволила поцелуй тогда, за ужином?..
Очевидно, лгуньей я оказалась неплохой, потому что мэйн наконец ушел. Оглянулся у самой двери, но туда сияние свечей уже не дотягивалось, потому лица я не разглядела. А затем покинул комнату и тихонько прикрыл за собой дверь, обронив напоследок:
— Ничего не бойтесь.
Я вздохнула и натянула на себя одеяло. Бруно, конечно, до моих прелестей дела нет, но надо же соблюдать хоть видимость приличий, а то, привыкнув к призракам, легко забыть, как вести себя с живыми людьми.
— Ну и я тогда пойду, — чуть виновато произнес Бруно после недолгого молчания.
Вряд ли он понимал, что именно прервал, но эмоции Рэйнера наверняка рассмотрел во всех нюансах. Или напряжение почувствовал. Вот не мог раньше уйти? Нет же, стоял, глазами хлопал…
— Постой, — окликнула я, когда призрак отвернулся. — Материальный объект оставь, почитаю хоть.
Все равно теперь не уснуть.
Бруно послушно пристроил канделябр на прикроватной тумбочке и, вопреки привычкам призраков, не растворился, а выплыл за дверь, вот только почитать мне все равно не удалось.
Безалаберно брошенный в комнате гримуар Вишху бесследно исчез.
— Я слышала свист, шла на звук. Подозревала очередную шалость, думала еще, мол, как собачонку меня подзывают. А если… не меня?
— Ну точно он! — всплеснула руками Тильда. — Приманил какую-то пакость и…
— Зачем? — перебила я. — Что ему проку с моего страха? Мог, как раньше, с ружьем посреди ночи ко мне ввалиться — тоже сомнительное удовольствие.
— Так. — Мэйн резко поднялся из кресла, которое грел уже добрых полчаса. — Вы сказали, что почувствовали неладное заранее, но не поняли в чем дело. Сейчас что-то чувствуете?
Призраки синхронно качнули головами, будто годами репетировали. Я невольно улыбнулась. Все же было непривычно видеть их вот так, всех вместе… порой они и по одному-то предпочитали оставаться бесплотными голосами.
Интересно, остальные тоже здесь? Стало даже немного жутко, стоило представить, что вокруг нас собралась незримая толпа. Я передернула плечами.
— Если вновь почувствуете что-то подобное… или какие угодно изменения — сразу ко мне. Не ждите, когда вновь растворитесь в небытие. — Рэйнер дождался такого же синхронного кивка и закончил: — А теперь свободны. Я разберусь, что это было.
Четверка старших слуг Арве-мал-Тиге словно только того и ждала — вспышка, и… хотела бы сказать, что мы с мэйном остались вдвоем, но увы. И дело даже не в том, что за нами по-прежнему наблюдали бесплотные сущности, а в упрямой Тильде, которая так и осталась висеть посреди гостиной, пристально нас разглядывая.
— Тильда? — вскинул бровь Рэйнер.
— Мэйн? — в тон ему отозвалась Тильда.
Я закатила глаза.
— Я провожу Юту до комнаты. И прослежу, чтобы сегодня ее больше никто не потревожил. Никто, Тильда, слышишь? Включая тебя. Это приказ.
Я нахмурилась, не до конца понимая, какого демона происходит, но Тильду странное поведение мэйна явно не удивило и не смутило. Она лишь обижено фыркнула и исчезла вслед за остальными, а меня тут же без спроса ухватили за руку и потянули из кресла.
— Идем… те, — с заминкой произнес Рэйнер. — Вам надо отдохнуть.
На языке вертелась сотня возмущенных реплик, но отчего-то озвучить я ни одну не смогла. Озадаченно глянула на ладонь, сжимавшую мои пальцы, и подняла глаза на спокойное лицо мэйна.
— Что происходит?
— Не знаю, — ровно ответил он. — Просто решил, что на сегодня вам хватит призрачного внимания.
Я прищурилась:
— И?
— И особенно ни к чему внимание явно испуганной и взбудораженной служанки, которая будет полночи вещать о старом некроманте и его деяниях и в конце концов толкнет вас на какую-нибудь глупость. Я лучше сам разберусь. Просто доверьтесь. И отдохните.
В любой другой день я бы ответила резко, колко. А сейчас прислушалась к себе и поняла, что мне в самом деле приятна его забота, чем бы она ни была вызвана. Я могла бы сказать, что никакие слова Тильды не сподвигли бы меня собственноручно разбираться со стариком Гантрамом, но врать не хотелось. Может, и сподвигли бы. Страх уже развеялся, оставив после себя лишь горький привкус во рту да едва заметное покалывание в кончиках пальцев, и если меня как следует накрутить, то…
— Спасибо, — просто кивнула я и шагнула навстречу. — Я и правда устала.
Неужели умнею?
Пока поднимались по лестнице — слава богам, уже расцепив руки, — я все же немного дрожала, и сердце стучало чуть быстрее прежнего. Но озираться по сторонам желания не возникло. Почему-то я не сомневалась, что пока тварь не вернется. А если вернется… что ж, призраки действительно ощутили вторжение, а потому наверняка успеют предупредить. Можно спать спокойно. Можно спать…
— Спокойной… — начал Рэйнер, едва я коснулась дверной ручки, а вот закончить уже не успел.
Понятия не имею, что на меня нашло, честно. Наверное, все разом. И стресс последних дней, и пережитый ужас вкупе со страстным стремлением доказать самой себе, что я не трусиха. Появись сейчас на пороге комнаты этот облезлый ледяной призрак, я бы бросилась на него с кулаками, но покуда в наличии имелся только мэйн Рэйнер, то пришлось бросаться на другой свой страх. Страх близости. Конечно, не с кулаками, а с поцелуями.
Кажется, мэйна я к себе притянула за шейный платок. Наверное, еще и придушила слегка по дороге, потому что он странно захрипел и в первые секунды даже не подумал отвечать на поцелуй.
Зато потом ответил, да как ответил…
Не знаю, кто кого заволок в комнату, кто захлопнул дверь, сам ли Рэйнер привалился к ней спиной или я его толкнула, но поцелуй мы так и не прервали. Только я наконец перестала душить бедолагу и вцепилась в его плечи, отчаянно вытанцовывая на носочках, чтобы стать еще ближе.
Безумие какое-то…
— Темно, — вскоре выдохнул мэйн мне в губы, и я кивнула, хотя так и не открыла глаза.
Вероятно, и правда темно — свечи погасли перед явлением злого духа.
— Юта, зачем ты… — простонал Рэйнер, когда я на ощупь попыталась стянуть с него сюртук, но сопротивлялся не особо рьяно, и я приободрилась.
— Все хорошо.
— Юта…
— Правда хорошо. Пожалуйста…
Поистине волшебное слово.
Через несколько неловких шагов мы уже были в кровати, тщетно пытаясь в темноте нащупать застежки и завязки. Точнее, не получалось только у меня, а вот Рэйнер с задачей явно справлялся. По крайней мере, в какой-то миг дышать стало легче, благодаря распущенной шнуровке, а вокруг рассыпались еще недавно собранные в небрежную прическу волосы.
Рэйнер тут же запустил в них пальцы, чуть оттянул мою голову и жадно припал губами к шее, отчего я едва не завопила. Да! Да, я знала, что это приятно! Не зря же наша экономка, госпожа Волдэри, так стонала, когда пасечник Гоззо зажимал ее в темном уголке и елозил по дряблому телу сальными губами. У Рэйнера губы оказались совсем не сальными, а мягкими, нежными и такими горячими… так что мне, наверное, должно быть даже приятнее, чем госпоже Волдэри.
Пока я мысленно показывала ей язык и неприличные жесты, Рэйнер оставил в покое мою шею и спустился ниже. Затрещала ткань, соска коснулось теплое дыхание, а я вдруг представила, как мы смотримся со стороны. Растрепанная и наверняка красная как помидор я на чернильно-черных простынях — иных в этом доме просто не водилось — в разорванном платье и с широко раздвинутыми ногами, меж которых пристроился почтенный мэйн Рэйнер, ласкающий мою грудь в мягком сиянии свечей…
Так. Свечей?
Я медленно повернула голову и взвизгнула, узрев зависший в воздухе над нами золотистый канделябр. Рэйнер тут же прервал свое важное занятие и вскинул голову, а во мраке за пламенем свечей нарисовалась тучная фигура Бруно Гантрама. Бледные щеки всколыхнулись, раздутые самой счастливой в мире улыбкой; блеснули в темноте зубы.
Рэйнер перевел взгляд на призрака, снова на меня, на мою обнаженную грудь, и не придумал ничего лучше, чем накрыть ее ладонью. Спас положение, ничего не скажешь.
— А я и говорю Тильде: господа-то уединились, да в темноте, что делать будем? — Бруно словно рассказывал какую-то занимательную историю, начало которой мы пропустили. — А она мне: так иди, мол, свечку подержи.
В доказательство своей исполнительности он взмахнул канделябром.
— Держу, сразу несколько. Только вы побыстрее, долго не смогу. Это же этот… материальный… как его… объект.
Я со стоном откинулась на подушки и уставилась в потолок. Нет, госпожа Волдэри определенно получала от близости с мужчиной большее удовольствие — я за ними хоть и подглядывала, но ведь только в самом начале и уж точно ничем себя не выдавала и не сбивала настрой.
Рэйнер тоже довольным не выглядел, хотя и злым тоже. Скорее уж, крайне растерянным. Я даже невольно засмотрелась на его лицо, все еще любезно подсвечиваемое Бруно, удивляясь, как когда-то могла считать его неспособным на сильные эмоции. Вон какая гамма чувств! Только стало немного обидно, когда растерянность сменилась осознанием, затем смущением и тут же испуганной бледностью, едва мэйн опустил взгляд на свою руку на моей груди.
— Боги, Юта, простите… я… — Он неуклюже скатился и с меня, и с кровати и замер, уставившись на Бруно. — Бруно, покинь комнату дамы, это приказ.
— Что? — моргнул тот.
— Он не привязанный, — устало напомнила я, вновь разглядывая потолок. — Для него ваши приказы…
— Демоны…
— Идите уж. — Я неловко стянула ткань на груди и даже попыталась подползти поближе к спинке и сесть, хотя поза все равно оставалась странной. — Нам всем нужно отдохнуть.
Рэйнер нахмурился:
— Юта…
— Идите, идите, — подбодрила я, растянув губы в улыбке. — И не волнуйтесь. С умными домами такое бывает.
— Как все нелепо. — Он потер лоб. — Вы не подумайте… просто…
— Что? — вновь моргнул Бруно.
— Я ничего не подумаю, — заверила я, хотя на самом деле уже подумала. Много всякого. — Мы все обсудим завтра. И поймаем злого призрака. И я вам расскажу о простоте обратных ритуалов, хотите?
Боги, что я несу?
— Хочу, — серьезно кивнул Рэйнер. — Вы…
— Да идите уже! Честное слово, все хорошо, — в очередной раз соврала я.
На самом деле, я хотела, чтобы он остался. Чтобы наорал на Бруно и вытолкал его за дверь… ну, фигурально вытолкал. Хотела снова ощутить прикосновения рук и губ к своей коже. И, проклятье, не было ничего хорошего в том, что Рэйнер так испугался допущенной вольности.
А если бы я позволила поцелуй тогда, за ужином?..
Очевидно, лгуньей я оказалась неплохой, потому что мэйн наконец ушел. Оглянулся у самой двери, но туда сияние свечей уже не дотягивалось, потому лица я не разглядела. А затем покинул комнату и тихонько прикрыл за собой дверь, обронив напоследок:
— Ничего не бойтесь.
Я вздохнула и натянула на себя одеяло. Бруно, конечно, до моих прелестей дела нет, но надо же соблюдать хоть видимость приличий, а то, привыкнув к призракам, легко забыть, как вести себя с живыми людьми.
— Ну и я тогда пойду, — чуть виновато произнес Бруно после недолгого молчания.
Вряд ли он понимал, что именно прервал, но эмоции Рэйнера наверняка рассмотрел во всех нюансах. Или напряжение почувствовал. Вот не мог раньше уйти? Нет же, стоял, глазами хлопал…
— Постой, — окликнула я, когда призрак отвернулся. — Материальный объект оставь, почитаю хоть.
Все равно теперь не уснуть.
Бруно послушно пристроил канделябр на прикроватной тумбочке и, вопреки привычкам призраков, не растворился, а выплыл за дверь, вот только почитать мне все равно не удалось.
Безалаберно брошенный в комнате гримуар Вишху бесследно исчез.