— Я пригляжу за Каем. Он тоже будет писать.
Рейн посмотрел на брата и представил, как тот сидит за столом в «Трёх желудях», старательно пишет письмо матери, а у входа уже поджидает Дар Крейн с оружием в руках. Такие, как Кай, если пишут письма, то только прощальные.
Рейн снова обнял маму и пообещал:
— Когда вы вернётесь, у нас будет дом под крышей с красной черепицей.
Он сделал шаг в сторону и быстро обнял Агни. Старушка изо всех сил прижала его к себе и засмеялась:
— Это мой мальчик!
Рукава застиранной кофты поползли вниз. На правой руке показалась посветлевшая татуировка змеи. Уже тише Агни добавила:
— Слушай своё сердце. Этот компас никогда не подводит.
Рейн торопливо отскочил в сторону и во все глаза уставился на старуху. Она могла…? Он не раз видел самый краешек этой татуировки, но полностью — никогда. А она оказалась уже знакомой.
Вот почему служанка так часто говорила, что нужно слушать сердце. Вот почему так и не научилась скрывать от отца хмурые или пренебрежительные взгляды — просто не хотела? И как этого никто не заметил раньше? Как мог отец не разгадать эту тайну за столько лет?
Агни хитро улыбнулась и сделала шаг назад. Рейн уже хотел подтолкнуть Кая, но тот сам сделал шаг к матери, обнял и что-то прошептал. Она расплылась в улыбке и ласково коснулась его щеки.
Рейн занёс два маленьких чемодана на палубу и быстро сбежал вниз.
Раздался третий гудок. Гребное колесо начало вращаться, и нос корабля стал отдаляться от причала всё дальше и дальше.
Рейн, Кай и отец напряжённо переглянулись.
— Билет можно использовать на следующем корабле.
— Я здоров, Рейн. Мне не нужно ни лечение, ни отдых в Эрнодамме. Я не знаю, что вы замышляете и зачем всё это, но я вас не оставлю, — отец пригладил бороду, взгляд смягчился. — Вы вроде бы выросли, а так и остались теми мальчишками. Один всё время хочет убежать и ищет приключений на свой зад, а другой постоянно хмурится и пытается сделать всё по-своему. Я должен присмотреть за вами, пока вы совсем не отбились от Церкви.
Рейн и Кай переглянулись с одинаковыми смешками. Пока не совсем… Да куда уж больше!
Отец что-то проворчал себе под нос, сошёл с причала и двинулся по набережной. Походка у него потяжелела, он стал припадать на правую ногу. Рейн посмотрел ему вслед с жалостью.
— Почему он отказался? Он ведь тоже не здоров.
Кай вздохнул.
— Кажется, он верит, что так заботится о нас.
Рейн уставился на брата. Впервые за последняя время он казался похожим на себя настоящего: не на лохматого мальчишку из прошлого, не на усталого старика, а просто на обычного парня.
— Отец всегда пытался это сделать. Он думал, что перевоспитание исправит меня, и согласился пожертвовать ради этого всем. В конце концов, всё могло быть хуже.
— А должно было быть лучше. Ты говоришь так, будто понимаешь отца, — Кай прищурился.
— Отчасти. Мы ведь тоже кем-то или чем-то жертвуем, когда думаем, что поступаем правильно. Только для всех ли это «правильно»?
Кай скрестил руки.
— Умник какой.
— Посмотрим, что скажешь ты сам в моём возрасте, — Рейн выпрямился и улыбнулся. Кай рассмеялся, и это был такой лёгкий беззаботный смех. — Пошли уже.
Чем ближе Рейн подходил к дому, тем путанее становились мысли.
Мать сказала, что он ничего не должен им, это за ними долг. А если так, то что дальше? Неужели всё, что он делал прежде, на самом деле было ненужным?
Зато Кай начал смеяться рядом с ним и даже пришёл проводить мать и Агни. Может, со временем он преодолеет свои обиды и страхи? Вот только у короля Кирии не могло быть брата из Канавы.
Любимой жены он тоже не заслуживал. И не важно, будет это подменыш Детей Аша или девушка из самого благородного рода. Рядом с королём могла сидеть только та, которую выбрал Совет — желательно из южных земель, пусть без демона, зато удобную для заключения политического союза.
И даже если дворец покрывала крыша из красной черепицы, вовсе не о таком доме он мечтал.
Рейн вздохнул.
— Аст, а что я получу взамен? Что будет у меня?
Демон повернулся и пошёл спиной вперёд. Он развел руками и ответил:
— Может быть, ничего. А может быть всё. Ставки надо делать вслепую, и что стоит на кону, никто не скажет. Но ты ведь только твердишь: я должен отдать долг, — Аст передразнил его. — Так отдавай.
Рейн замер и недоумённо посмотрел на демона. На нём же правда долг. Или нет?
Он дошёл до дома, поднялся на второй этаж. Из-за двери слышались чужие голоса. Рейн быстро достал из кармана ключ и как можно тише открыл дверь. Он скользнул в коридор и замер у стены.
— Людям всегда нужно во что-то верить, — это своим любимым учительским тоном говорил Вир. — Каждый ищет своего бога. Одни находят его в вере, вторые — в любимом деле, а третьи — в другом человеке. Но некоторые находят этого бога в себе, — он издал смешок. — Так и Совет: кучка высокомерных подонков, которые возомнили, что могут менять историю и затыкать наши рты.
Рейн быстро переглянулся с Астом и ворвался в комнату. Совсем маленькая, полупустая, сейчас она стала казаться ещё меньше и беднее. На кресле по-хозяйски сидел Вир и лениво глядел в окно. Адайн заняла подоконник и болтала ногами, хотя глаза девушки так и выдавали беспокойство. Эль придвинулась к Виру на стуле и жадно ловила каждое его слово.
— Рейн! — вскочила она и улыбнулась.
Он не ответил на эту улыбку и хмуро поглядел на Вира.
— Я рад видеть тебя, Рейн. — кивнул профессор.
— Что вы здесь делаете?
— Всё то же, что и последние годы, — Вир чуть улыбнулся. Рейн встал рядом с Эль и вытянул руку, точно пытался закрыть девушку от него. Это не укрылось от Витторио. — Ох, Рейн, я знаю, что мы пришли без приглашения, но я хотел как лучше.
«К чёрту твоё «как лучше», — Рейн скривился.
— Что вы здесь делаете?
Вир достал из кармана жилетки очки, придвинулся вперёд и сложил кончики пальцев вместе.
— Я хочу поговорить. Можешь не верить мне сколько угодно, но мы на одной стороне.
Рейн опустил руки и сел на кровать. Аст беспокойно кружил рядом, как пёс, выискивающий след. Вир откинулся в кресле, уставился в потолок и задумчиво произнёс:
— Должно быть, вы уже догадываетесь, почему мы собрались — мы четверо.
Адайн и Эль переглянулись. Адайн обхватила себя руками.
— Никто здесь не играет по правилам. Дети Аша всегда нуждаются в деньгах, чтобы действовать. Некоторые из них так преданы делу, что не гнушаются похищать детей, а затем требовать выкуп у родителей. Самые отчаянные идут дальше: они оставляют детей себе, чтобы воспитать их «правильно», а затем вернуть в семью — уже преданных своему демону и общему делу.
Вир снял очки и потёр переносицу.
— Вы знаете, что пятнадцать лет назад у Нола Я-Эльмона похитили дочь, а вместо неё отдали другую девочку, — он махнул рукой на Адайн и Эль.
Адайн крепко ухватилась за серебряную птичку, висящую на шее на цепочке, и громко спросила:
— Так это ты похитила мою жизнь?
Рейн напрягся, готовый вскочить. От Адайн можно ждать чего угодно, лучше не спускать с неё глаз. Вернее, с её рук.
Эль упрямо вздёрнула подбородок и твёрдо ответила:
— Я не просила этого.
— Знаю. Тебе пришлось не лучше, чем мне, а мне — не лучше, чем тебе.
Рейн удивлённо посмотрел на Адайн, затем перевёл взгляд на Вира.
— И давно ты это знаешь, профессор?
— У меня были сведения, что Адайн — одна из похищенных детей, но я не знал, из какой она семьи.
— Нет, ты давно знал! — уверенно крикнула девушка. — Поэтому ты подобрал меня? Вот что значило твоё вечное: ешь аккуратно, Адайн, держи спину прямо, Адайн, перестань ругаться, Адайн. Ты готовил меня! А спросил, чего я хочу? Это же ты дал поверить, что родителей вынудили оставить меня из-за заветов Церкви, из-за тебя я возненавидела и её, и весь Совет!
Рейн сочувственно посмотрел на девушку. Она разом стала казаться младше, проще — растерянная обессиленная девчонка, да и только.
— Я слышу, как рушится мир, — с грустью проговорил Аст и вплотную подошёл к девушке.
Вир покачал головой.
— Нет, Адайн, — он с нежностью улыбнулся. — Помнишь, я только приехал в Лий. Снял маленькую комнату в Таре, но в ней было так душно, что я всегда держал окно открытым. И три вечера подряд под ним пела какая-то девчонка. А потом её избили, потому что она заняла чужое место. Как я мог оставить ребёнка стонать от боли? — Вир потёр заросшую щёку. — Даже в десять ты была до ужаса своенравная и тут же попыталась уйти. Раз за разом ты убегала к своим дружкам из Канавы, но я не держал тебя не потому, что не переживал, а потому что знал, что мои нравоучения не остановят тебя.
— Ты же стал мне как отец, — Адайн всплеснула руками. — И ты знал и ни слова не сказал мне!
— Я кое-что слышал, — уклончиво ответил Вир. — Я замечал, что старшие сторонились тебя, и попытался узнать почему. Они ещё помнили, как один из Детей Аша привёл на улицы Тары девочку в красивом платье и стал хвастаться своей победой над кем-то из великого рода. Его сразу убили из-за денег Я-Эльмона, а ты сбежала. Дети Аша даже не стали тебя искать, но использовали твоего отца, чтобы получать деньги год за годом.
Адайн поджала губы. Эль села рядом на подоконник и осторожно положила руку ей на плечи. Девушки обменялись понимающими взглядами. Сейчас они обе напоминали домашних котят, которых выкинули на улицу на холод. Аст по-прежнему стоял рядом с ними, но сам Рейн даже не шевелился.