Несмотря на безумные события последних дней, я чувствовала подъем духа, прилив сил. Не думая о будущем, не строя планов, позволяла мыслям парить и надеялась, так будет и впредь. Но настроение начало ухудшаться, едва мы легли в импровизированную постель. Хоть Марк обнимал меня и нежно поглаживал по плечу, я чувствовала исходившее от него напряжение и понимала, что он сильно чем-то обеспокоен. Казалось, любимый хотел в чем-то признаться, но не решался. Со временем его тревога передалась и мне, пробудив самые дурные опасения.

Не выдержав давления безмолвия, я набрала побольше воздуха в легкие и уже собиралась сама у него все выпытать, как муж внезапно заговорил:

– Наверное, еще ни разу в жизни я так не боялся будущего, как сейчас. Ни когда заключал договор с демонами, ни когда пришел час расплаты. Впервые за долгие годы мне хочется уснуть, снова проснуться и увидеть рассвет. Я начал мечтать. Мечтать о жизни с тобой, о наших детях с голубыми глазами и пшеничного цвета волосами. Но я не могу дать тебе даже этого. До тех пор, пока надо мной висит проклятие, пока прошлое ходит за мной по пятам, я вообще не могу ничего тебе дать, кроме денег. Ни покоя, ни защиты, ни уверенности в завтрашнем дне. Со мной тебя не ждет ничего, кроме постоянных скитаний, криков по ночам, преследований сошедшей с ума Ирэн и кровожадных демонов. Что это за жизнь? Сплошные мучения… – горечь слышалась в каждом его слове. – Настанет час, и тебе все это надоест. Ты возненавидишь меня, и тогда мое имя, мое лицо станет для тебя самым большим кошмаром, от которого ты пожелаешь избавиться.

– Это не так, Марк, – пылко возразила в ответ, приподнявшись на локте. – Я готова прожить с тобой отмеренное мне судьбой время, даже если тетушке не удастся снять проклятие и у нас никогда не будет детей.

– Ты сама не понимаешь, о чем говоришь. Придет день, и твое мнение изменится. Что тогда? Будешь безмолвно страдать или бросаться упреками? Да и кто сказал, что к этому готов я? Некоторым мечтам лучше ими и остаться…

Сердце на миг сжалось от боли. Я чуть не задохнулась от услышанного. Его слова, подобно удару кулака, нанесенному в живот, вышибли из легких воздух. Я изумленно смотрела на Марка и пыталась разобраться, что заставило его нанести мне обиду. Неужели боится увидеть меня старой и некрасивой? Но уже в следующую секунду я отмела эту мысль и отчетливо осознала, чем были продиктованы слова мужа – желанием подготовить меня к неприятному и очень важному разговору, который мог поставить жирную точку в наших отношениях.

Страх незамедлительно прокрался внутрь, и его горький отравляющий сок заструился в жилах.

– Мне нравится, как ты на меня смотришь, нравится быть героем в твоих глазах. Но что, если это совсем не так? Что, если я гораздо хуже, чем ты можешь себе представить? – его голос сорвался. Я думала, он остановится на этом, но затем муж судорожно вздохнул и продолжил: – Я хочу тебе все рассказать, хочу признаться во всем, не оставляя между нами секретов, и… боюсь. Боюсь, что, узнав правду обо мне, ты ужаснешься, возненавидишь меня всем сердцем.

– Этому не бывать, Марк, – уверенно заявила я, постаравшись, чтобы эта фраза прозвучала как можно увереннее.

– Ты ничего не знаешь обо мне, Элейн, – повторил он фразу, которая днем не на шутку встревожила меня. – Скорее всего, я не должен был поднимать эту тему накануне моей возможной смерти. Наверняка следовало подарить тебе незабываемую ночь, позволить себе забыться в твоих объятиях, остаться в твоей памяти светлым человеком. Но я не могу позволить тебе и дальше заблуждаться насчет меня. Рано или поздно правда все равно откроется. Так лучше ты услышишь ее от меня, чем от кого-то другого. Тебе следует знать, Элейн, что в свое время я натворил немало бед, за которые мне нет прощения.

– Каких бед? Что ты натворил, Марк? – от волнения у меня пересохло во рту, отчего язык ворочался с трудом.

– Много всего. По сути, я мало чем отличаюсь от Ирэн, – последние слова ему дались нелегко, однако муж был намерен довести начатый разговор до конца.

– Ты тоже убивал? – мой голос прозвучал тише ручья, журчащего за стенами шатра.

Глава 11.4

Повсеместно разлилась такая неестественная тишина, что собственное учащенное сердцебиение стало бить по ушам. Казалось, сама природа затаила дыхание в ожидании правды, не позволяя шелохнуться даже травинке.

– Мне очень хотелось бы сказать «нет», но тогда я солгу тебе.

– Зачем? – растерянно прошептала я и продолжила с нажимом, когда не услышала от Марка больше ни звука: – Ради чего? Хотел, подобно Ирэн, избавиться от кошмаров? Почувствовать власть над смертными?

– Я не раз задавался этим вопросом, но у меня до сих пор нет внятного ответа. После освобождения из заточения я возложил на себя роль судьи и палача, считал, что делаю мир лучше, избавляя его от подонков вроде начальника тюрьмы, издевавшегося надо мной столько времени, насильников женщин и детей… Вот только не сразу заметил, в какое чудовище начал превращаться сам.

– Ты убил его из мести, – сорвалась с языка мысль.

– Далеко не так, – твердо возразил Марк. – К тому моменту, как я разделался с ним, моя ненависть сошла на нет.

– Тогда как вы снова встретились? Он нашел тебя? Ты вынужден был защищаться, – в голове усердно не желал складываться пазл.

– Не он меня, а я его. Оказавшись на воле, я превратился в его тень, начал следить за ним, пытался понять, что он за человек, только ли со мной был настолько жесток. Как оказалось, нет… Увидев его издевательства над мальчиком, немногим старше моего Эндрю, я не медлил ни секунды. В тот момент, когда Карум избивал его, заставлял делать ужасные вещи, он мало чем отличался от демонов. А с ними у меня до сих пор свои счеты… Я просто не смог закрыть глаза на надругательство над ребенком и пройти мимо.

– И скольких ты убил? – с замиранием сердца спросила я.

– Троих. Карума, насильника, ушедшего от суда, потому что он, видите ли, был сыном достопочтенного казначея, и убийцу молоденьких девушек.

Хоть сам факт того, что Марк решился на преступление, был ужасен, я облегченно выдохнула. Он и вправду избавил мир от трех подонков. Ведь сколько бы еще человек полегло от их рук, если бы не вмешался муж? Но внезапно в душу закралось подозрение, что все гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд.

– Ты рассказывал, что после побега из тюрьмы некоторое время был с Ирэн. Это случайно не она повлияла на тебя?

– Ирэн здесь ни при чем, – уверенно заявил Марк. – Да, она не раз возмущалась поступком Карума, но не толкала меня на его убийство, не говорила «пойди и сделай».

– Но и не стала осуждать или просить завязать с самосудом, так?

– Она не видела в смертях тех мерзавцев ничего предосудительного, – подтвердил Марк мою догадку.

После недолгих размышлений у меня сложилось впечатление, что даже заключение мужа под стражу, его бесчисленные пытки были заранее подстроены выжившей из ума Ирэн. Она хотела сломить его, заставить жить по своим правилам, прислуживать демонам, как делала это сама. И, скорее всего, даже по их наитию.

– Возможно, ты права, – внезапно согласился со мной Марк, – и Ирэн немного подтолкнула меня. Но после освобождения я злился на весь мир, едва ли не в каждом человеке видел врага, а она, заботливая, любящая, понимающая, всегда была рядом. Тогда мне казалось, что, раз демоны прокляли нас, раз нам уготована одна участь на двоих, мы идеально подходим друг другу. Кто, как ни Ирэн, изо дня в день стал бы разделять мои страдания и при этом остался бы навечно со мной? Это теперь я понимаю, что наши отношения с самого начала были ошибкой. Но тогда я видел в нашей встрече исключительно положительные стороны.

– Как тебя вообще угораздило связаться с ними? – озадаченно спросила я, едва переварила услышанное.

– Захотел хорошей жизни, легких денег. Я ведь не был, Элейн, лэрдом по рождению и стал им только благодаря демонам. И не понаслышке знаю, что такое нужда.

Если бы не темнота в шатре, Марк непременно увидел бы, как у меня отвисла челюсть от изумления.

– Разве такое возможно? – ошарашено прошептала я, по-прежнему не желая верить его словам.

В осанке, в каждом движении Марка, манере разговора чувствовался аристократизм. Он точно ничего не перепутал? Не перегрелся ли случайно сегодня на солнце?

– Да, если пообещаешь им взамен свое тело и душу, – сухо отозвался супруг.


– Кем же ты был?

– Простым трубочистом из очень бедной семьи. Да-да, Элейн, ты не ослышалась, твой муж самый что ни на есть обычный трубочист, не умевший даже толком читать, пока не заключил сделку с демонами. Ты все еще хочешь быть со мной?! Или уже строишь план побега? – за его колкими фразами скрывались боль, ожидание осуждения и страх в очередной раз остаться одному.

– Расскажи мне свою историю, – с трудом произнесла я, прокручивая в голове слова Марка.

– Как и все юноши в моем возрасте, я мечтал о красивом доме, собственном экипаже, уйме прислуг. Тем не менее никогда не помышлял разбогатеть с помощью нечисти. Но один день перевернул все с ног на голову. Как-то по осени из роскошного особняка поступил заказ на чистку дымоходов. Отказываться, конечно, не стал. Работы было много, одних гостевых комнат насчитал больше тридцати, но и я рассчитывал на хорошие деньги. Повара готовили изысканные блюда, я чуть ли не захлебывался слюной от витавших в кухне ароматов, хотелось отщипнуть хоть кусочек мяска от той курицы или перепела, однако я сдержался и сделал работу на совесть.

– Тебе не заплатили, – с содроганием произнесла я.

– Мне не просто не заплатили, меня вышвырнули оттуда, как шелудивого пса. Еще и тумаков с пинками напоследок надавали. А дома меня ждали родные, ждали и надеялись… Тогда я был убежден, что подвел их, начал проклинать свою жизнь, хозяина того особняка и весь белый свет. Эти и появились незамедлительно, заверили, что подарят пятнадцать лет жизни, о которой можно только мечтать, но взамен по истечении упомянутого срока я буду обязан провести ритуал и передать им в вечное владение душу. Конечно, я не сразу согласился. Заметив мое колебание, демоны протянули мне пузатый кошель с золотниками. Я сроду не видывал таких денег. Но и тогда не пошел на сделку, сказал, что должен подумать. Они дали мне ровно сутки на размышления и взяли с меня слово, что ни одна живая душа не узнает о нашем разговоре.

– Почему тогда согласился? – осмелилась подать я голос.

– По пути домой я встретил Лилиан, ту самую девчонку, которая учила играть меня на пианино. Впервые в жизни со слезами на глазах она бросилась ко мне в объятия, стала причитать, что я обязан спасти ее от замужества с каким-то стариком, иначе она наложит на себя руки, что любит всем сердцем меня одного. Тогда я все для себя и решил. Потому что тоже любил Лилиан, не представлял без нее своего будущего. А что я мог дать ей, нашим детям, будучи простым трубочистом? Да и кто бы нам разрешил пожениться? На вопрос, согласна ли она стать моей женой, Лилиан ответила, что готова отправиться со мной хоть на край света, лишь бы я был рядом. Домой я явился не с пустыми руками, солгал, что нашел хорошую работу в соседней империи и уже завтра вечером отправляюсь туда и, возможно, мы уже никогда больше не увидимся. Все были рады за меня, говорили, что хоть кому-то из нас удастся выбраться из нищеты. Лишь мама не поверила в мои россказни, поняла, что я задумал что-то недоброе, и прорыдала всю ночь напролет. Однако в новую жизнь мне было позволено взять всего одного человека, и мой выбор пал на Лилиан. Другой вариант я даже не рассматривал. Я предал, Элейн, свою семью: родителей, братьев, сестер. Наверняка у меня были и сестры.

– Наверняка? – в недоумении повторила я за ним.

– Как бы это ужасно ни звучало, но у меня нет толком прошлого. Едва мы обо всем договорились с демонами, один из них приложил ладонь к моему лбу, и меня незамедлительно поглотила темнота. Я очнулся уже в особняке, Лилиан оказалась рядом, в одной постели со мной, а на прикроватной тумбочке лежали документы на наши имена. Так что имя Маркус, скорее всего, вымышленное. И род Уэстов – это не более чем бесчисленное количество подобных мне глупцов, продавшихся демонам за деньги.

– Так ты мне лгал о себе? Об отце, о твоей любви к игре на пианино?

– Все, что я рассказывал тебе о себе, чистая правда. Я собирал воспоминания по крупицам, проводил для этого специальные обряды, ставил на себе опыты. Но есть моменты, которые, думаю, мне не дано уже вспомнить. Они навсегда стерты из моей памяти. Например, лицо матери. Ты даже представить не можешь, каково это ходить по улице, всматриваться в прохожих и едва ли не в каждой женщине искать родные сердцу черты.

– Как тебе удалось разорвать сделку с демонами? – потревожила я установившееся в шатре молчание.

– Это было непросто. Мне понадобился почти целый год, чтобы отыскать лазейку. По истечении четырнадцати лет беззаботной жизни я понял, что все еще молод и полон сил, что в тридцать три жизнь только начинается, а не подходит к концу, как мне казалось это в восемнадцать. С той поры я дни и ночи напролет думал лишь о том, как обхитрить демонов. Стал встречаться с черными магами, выкладывал за малейшую информацию такие деньги, что ты себе представить не можешь, проводил опасные ритуалы, вызывал всякую нечисть в надежде найти выход. И одна нечисть в итоге помогла мне. За оказанную ей услугу я получил разменную моменту, которую следовало отдать демонам Ночи в тот момент, когда они придут за мной. Так я и поступил. Едва они предстали передо мной, я сделал вид, будто хочу поблагодарить их за все и вложил одному из них в руку тот потертый медяк. Лилиан и Эндрю погибли из-за меня. В отместку за обман демоны растерзали их у меня на глазах, сказали, что раз отмерянного срока мне показалось мало, раз мне так хочется жить, я буду жить вопреки всему. Вот только сам не раз пожалею о своем поступке. Они оказались правы, с той кошмарной ночи изо дня в день я корю себя за содеянное. И порой мне кажется, что я никогда не заслужу прощения…

Теперь многое наконец-то встало на свои места. Я поняла, чем была продиктована неуемная тяга Марка к книгам, почему в особняке не нашлось ни единого портрета, почему там было так пусто и не обжито, откуда взялись подобные слухи о Уэстах и что являлось причиной их затворнической жизни. Да тем людям просто нечего было рассказывать о себе. Вопреки их мнению они все были лишены не только прошлого, но и будущего. Роскошный дом являлся временным пристанищем душ, которые в определенный час переходили во владение демонов. Что происходило с семьями после смерти должников, оставалось лишь догадываться. Но там они точно не оставались. Однако, проанализировав услышанное, я захотела спросить еще кое о чем. Если Марк после гибели Лилиан и Эндрю покинул Алендор и несколько веков не появлялся в особняке, кто изображал его до самой смерти? И с чего слуги взяли, что его жена и сын отплыли в Илард?

Молчание изрядно затянулось. Хоть в шатре было темно, я ощущала на себе неотрывный взгляд Марка. Он ждал моего вердикта, тем временем как я предавалась раздумьям.

– Ты осуждаешь меня? Ненавидишь? Элейн, прошу, скажи что-нибудь. Кричи, ругай меня на чем свет стоит, только не молчи! – не выдержал он напряжения.

– Конечно, я не в восторге от услышанного и в мыслях еще не единожды буду возвращаться к твоему рассказу, пытаться понять, можно ли всего этого было избежать. Но даже теперь, когда я знаю о тебе самые ужасные вещи, ты не стал мне менее дорог. Да, Марк, ты совершил много ошибок. Решение, принятое в молодости сгоряча, запустило цепочку трагических событий. Однако прошлого не изменить. К тому же ты извлек урок, сумел вовремя остановиться, в отличие от Ирэн, с которой не стоит себя даже сравнивать. Ее душа черна, твоя же лишь запятнана. Вы разные, как солнце и луна. В любом случае тебе следовало давным-давно мне во всем признаться, – с укором заключила я.

– Согласен, но я и предположить не мог, что наши отношения зайдут так далеко. Этот брак не должен был продлиться дольше месяца и затевался с целью снятия проклятия.

– Тем не менее, Марк, мы вместе. Остальное теперь не имеет значения. Оставь прошлое в прошлом, не вороши его, не позволяй руководить собой, все равно многое уже нельзя изменить, так давай наслаждаться и ценить то, что у нас есть. Сегодня, здесь и сейчас.

Часть мыслей я оставила при себе, заставила внутренний голос замолчать. Кому они нужны были? Марку? Мне? Никому. Муж заплатил сполна за ошибки. Осознание собственной вины, столетия бессонных ночей не прошли для любимого бесследно, оставили на нем отпечаток. Этого вполне достаточно, чтобы искупить вину. И если тетушка не поможет ему, они и дальше будут преследовать его. Возможно, век, два, три…

– Ты удивительная женщина, Элейн. Я знал, что мне с тобой повезло, но не думал, что настолько.

Я была рада, что Марку хватило смелости рассказать обо всем, но мне не хотелось больше говорить на эту тему, поэтому решила подвести под беседой жирную черту:

– Надеюсь, лэрд Уэст, теперь все скелеты из вашего шкафа захоронены и с откровениями на сегодня покончено, поскольку на оставшееся до рассвета время у меня есть планы. И они напрямую касаются вас. Я просто требую, чтобы вы исполнили супружеский долг, – на последней фразе мой голос прозвучал хрипло, словно чужой.

Не испытывая ни капли стыда, я взобралась на Марка и прижалась своими бедрами к его бедрам, обхватила ладонями голову мужа и жадно поцеловала в губы. Время сегодня было не на нашей стороне, оно таяло, словно первый снег под еще чуть теплыми солнечными лучами. Так зачем его тратить на прелюдию, если огонь желания уже горел в крови?

Марк без заминки принял условия любовной игры и с не меньшей страстью ответил на поцелуй. Я вдыхала его запах, такой родной и неповторимый. Он сводил меня с ума, заставлял позабыть обо всем на свете, уступить водовороту страсти, который с каждой секундой все сильнее нас охватывал.

В какой-то момент резким движением он сорвал ленту с моих волос – и они каскадом рассыпались по спине и плечам, накрывая золотистым покрывалом и его лицо. На мгновение прервав поцелуй, чуть задыхаясь, Марк прошептал мне прямо в губы:

– Ты должна знать, Элейн Уэст, что я люблю тебя. Очень люблю. Ты чудо, подаренное мне судьбой после стольких лет страданий.

Он не дал мне ничего ответить, не позволил и насладиться моментом, которого так ждала. Муж просто перевернул меня на спину, накрыл собой, снова страстно прильнул губами к моим губам и уже в следующий миг постарался слиться со мной воедино каждой клеточкой своего мускулистого тела. От счастья из моих глаз потекли слезы. Сладостные волны с каждым новым покачиванием бедер Марка, с каждым новым поцелуем возносили меня все выше, к самому пику наслаждения. И в преддверии его достижения, пока разум не помутнел окончательно, вопреки всему, что знала, я загадала желание, исполнение которого изменило бы мою жизнь, наполнило бы ее смыслом. Если любимому суждено умереть после снятия проклятия, то пусть хотя бы его частичка в утешение останется со мной…

Глава 12

Мы поднялись, едва небо окрасилось в серый цвет. Этой ночью нам так и не удалось поспать – мы страстно любили друг друга, а в перерывах много разговаривали, не думая о мрачном будущем, о том, что этот день может стать последним, проведенным вместе. Откровение Марка, подобно волне, смывающей следы с песка, разрушило между нами самую высокую и труднопреодолимую стену. Возможно, мне только казалось, но с его широких плеч будто свалилась огромная гора. Пусть лишь уголками губ, однако любимый то и дело улыбался, вызывая ответную улыбку и у меня. Ни на секунду он не размыкал объятий, словно боялся, что, разжав их, никого рядом с собой не обнаружит.

От почти погасшего костра взвивалась тонкая струйка дыма. Марк не стал его разжигать. Броском огненного шара он вскипятил воду в котелке, заварил нам по чашке чая, который мы выпили с немного подсохшей булочкой, после чего я прошлась деревянным гребнем по волосам и собрала их с помощью ленты на затылке.

В преддверии встречи с тетушкой у меня не на шутку разыгрались нервы. Я чувствовала, что не могу проститься с Марком. Хотелось убедить его оставить все как есть, вернуться в Алендор и прожить там отведенное мне время. Однако понимала, что с моей стороны это будет крайне эгоистичный поступок, поэтому, скрепя сердце, молча продолжила сборы.

Жаль было оставлять вещи, но тащить их с собой не имело смысла. В итоге мы взяли лишь деньги, о существовании которых в моем ридикюле Марк начал догадываться, хоть и не подавал вида. Уж слишком громко они порой звенели.

Взявшись за руки, лесной тропой мы спустились к небольшой брусчатой пристани, около которой на волнах покачивались несколько лодок. И ни одна из них не внушала мне доверия. Муж проворно запрыгнул в ту, что была окрашена в желтый цвет, и подал мне руку. Я шагнула в нее с опаской и с ужасной неловкостью поторопилась устроиться на сиденье, когда лодка сильно качнулась.

Марк ловко отвязал канат, сапогом оттолкнулся от пристани и с ободряющей улыбкой заработал веслами. Правда, они больше нужны были, чтобы управлять лодкой, которую течение так и норовило занести либо на камни, либо на мелководье.

В лучах разгорающегося солнца кожа любимого покрылась благородной бронзой. Ветер трепал его заметно отросшие волосы, придавая ему образ моряка.

Внезапно внутри всколыхнулась магия, но уже в следующий момент она птицей, попавшей в заточение, забилась в груди. Эти ощущения мне были хорошо знакомы. Я обернулась и почувствовала, как распахнулись от ужаса глаза.