– И давно ты ходишь во сне?
– Ну откуда я знаю! – нервно воскликнула Юля. – Вокруг такая фигня творится, что это не самое невозможное! Может быть, это побочный эффект от того гипноза, который гнал меня в лес к колодцу…
Эмоциональный всплеск быстро схлынул: Юля была не из тех девушек, что могут долго и со вкусом истерить на пустом месте. Для такого должно произойти что-то реально из ряда вон выходящее. Сейчас же проблема, какой бы она ни была, явно имела не тот масштаб.
– Ладно, я согласен: не стоит лишний раз паниковать и пугать Семку. Но, Юль… Дело действительно только в этом? Потому что у меня такое чувство, словно я тебя чем-то обидел, но совершенно этого не помню. Может быть, я что-то пропустил? Как я уже упоминал, трудно реагировать правильно в разговоре, когда не видишь лица собеседника. Поэтому если что-то не так, скажи мне прямо. Пожалуйста.
Наверное, в глубине души он надеялся, что Юля просто сядет рядом, возьмет его за руку и заверит, что все в порядке. Что она устала на занятиях, поцапалась с Галкой или нервничает из-за необходимости многое успеть в короткий отрезок времени. Однако вместо этого Юля снова немного помолчала и наконец призналась:
– Ночевать у тебя с Семкой неудобно еще и потому, что он маленький и все понимает по-своему. Ему и так, наверное, кажется, что мы почти женаты и ты будешь в его жизни всегда. А если мы у тебя на ночь останемся, словно маленькая ячейка общества, его это окончательно запутает.
Такого поворота разговора Влад не ожидал и потому оказался к нему не готов. Юля явно расценила его затянувшееся молчание по-своему и немного испуганно затараторила:
– Ты только не подумай, я тебе сейчас ни на что не намекаю! Я знаю, что мы совсем недавно вместе и все не так уж просто… Я ведь уеду… И вообще, я не жду, что ты на мне женишься! Не в смысле, что категорически этого не хочу, но и не… кхм… Черт, я не знаю, как это все сказать! Короче, я просто не хотела бы путать Семку. Все! Считай, что я больше ничего не говорила… Ладно?
Это сбило его с толку еще больше. Теперь Влад не понимал: она все-таки хочет за него замуж и уже ждет предложения, или, наоборот, пока совсем не уверена, что хочет замуж и вообще когда-нибудь захочет, или вовсе планирует в скором времени уехать и расстаться.
Отчаянно хотелось сделать вид, что она действительно ничего такого не сказала. Обсуждать отношения, равно как и говорить о своих чувствах, Влад не любил и не умел. Но однажды они уже закрыли тему, толком ее не обсудив, и каждый остался в плену собственных страхов и сомнений, сильно испортивших обоим жизнь. Признавать свои ошибки, равно как и работаться над ними, Влад очень даже умел. И понимал, что раз уж он старше, ему и проявлять инициативу в сложные моменты.
– Юль, иди сюда, – мягко позвал он. – Сядь рядом.
Она подавила тяжкий вздох, но послушалась. Юля вообще порой была пугающе послушна, что в жизни, конечно, будет очень мешать, но сейчас Влада это вполне устраивало. Он нашел ее руку своей и легонько сжал, чтобы было на что еще опираться, кроме интонаций в голосе и звука ее дыхания.
– Хоть мы и не говорили об этом, это не значит, что я не думал.
– О чем?
– О будущем. О нашем будущем. О том, есть ли оно у нас и каким оно может быть.
– А оно есть? – тихо и настороженно уточнила Юля, с ходу выдавая, чего боится больше всего.
Учитывая все, что он о ней знал, это было вполне предсказуемо. Значит, возникшее напряжение можно решить, просто пообещав, что они будут вместе всегда, но Влад не любил давать пустых обещаний. Есть ли у него самого хоть какое-то будущее? Или для него все закончится семнадцатого марта?
– Я не знаю, – ответил он честно.
Рука в его руке дрогнула, словно Юля собиралась ее отнять, но он слегка сжал пальцы, и она не стала вырываться.
– Юль, есть обстоятельства, с которыми нам нужно считаться. Хотя бы с тем, что мне тридцать четыре, а тебе двадцать один. Сейчас я почти не чувствую этой разницы, наверное, ты тоже, но она есть. Рано или поздно это может стать проблемой. А может и не стать, – добавил он с улыбкой, – потому что все мы порой склонны вести себя как дети, сколько бы лет нам ни было.
Она тихонько хмыкнула, как делала обычно, когда обозначала ответную улыбку, и это его слегка приободрило.
– А еще я слеп, – продолжил Влад все тем же нарочито легким тоном, который давался ему не так уж просто. Она предсказуемо попыталась что-то возразить, но он не дал, опередив: – Я знаю! Ты говоришь, что тебе это не мешает, но только время способно показать, так ли это на самом деле. И ты скоро уедешь…
– А ты, судя по всему, совсем не против, – обиженно перебила она.
Ее слова снова заставили его растеряться. Влад считал, что поддержка в этом вопросе как раз лучше всего показывает его отношение к ней. Он не хотел выглядеть собственником, не хотел ломать ей крылья на взлете. Желал ей добра и счастья. Он пытался помочь ей осуществить мечту, чтобы она почувствовала наконец свою силу, стала более уверенной в себе. В его понимании это должно было сказать ей все то, что он не очень-то умел облекать в красивые слова.
Но обиженный тон совершенно не вписывался в эту картину. Как будто на поездку она согласилась только для того, чтобы он ее остановил и оставил дома.
– Я думал, ты этого хочешь. Поехать.
– Хочу! Просто… Странно, что ты не против… Разве это не странно?
Она произнесла последнюю фразу так, словно сама не была уверена, должна ли переживать. Что однозначно подсказывало: внезапные сомнения на самом деле не ее, они кем-то внушены. Поскольку ее мама уехала на пару дней, подозрение падало или на Галку, или на какую-нибудь «умную» статью в интернете. Юля чаще всего вела себя как благоразумная, взрослая, самостоятельная девушка, но была довольно внушаема. А разномастные психологи, тренеры личностного роста и прочие всезнающие блогеры обожали вселять сомнения в души других людей, объясняя им, что не так с их чувствами, реакциями, отношениями и жизнью в целом. С этим сомнительным явлением Влада примиряло только то, что его сестра была одним из таких психологов-блогеров-тренеров.
– Я не против только потому, что с моей стороны было бы крайне несправедливо и эгоистично быть против, – поспешил объяснить Влад. – Хочу ли я, чтобы ты уехала на полгода? Конечно, нет! Считаю ли я, что ты в свои прекрасные двадцать имеешь право пробовать новое и строить карьеру, вместо того, чтобы сидеть рядом со мной и держать меня за руку? Конечно, да.
– Ты будешь скучать? – поинтересовалась Юля, и на этот раз он не сомневался, что слышит улыбку в ее голосе.
– Ужасно! – сказал он вслух.
«Если доживу», – добавил про себя.
Именно поэтому он на самом деле был «не против» ее поездки. Если ему не удастся остановить маньяка и пережить семнадцатое марта, стажировка в Испании станет единственным шансом для Юли справиться с его преждевременной кончиной. Ему не хотелось пугать ее страшным предсказанием, повисшим над ним, но он был обязан думать о том, как такой исход отразится на ней.
– А вдруг ты встретишь кого-то другого? – в ее голосе вновь послышалось напряжение. – Ну, если я уеду…
– А вдруг я встречу ее, даже если ты останешься? – парировал Влад. – Ты же не думаешь, что, пожертвовав мечтой и возможностью, обезопасишь себя от подобного?
Юля снова замерла, Влад физически почувствовал сковавшее ее напряжение.
– И я тоже не защищен от того, что ты встретишь кого-то другого. Это может произойти в Испании, это может произойти в Москве. Уверен, Роб не оставит свои попытки очаровать тебя ни там, ни здесь…
– У него нет шансов, – быстро возразила Юля. – Потому что я тебя люблю…
Она сказала это – и наверняка испугалась. И ему бы перебороть себя, сказать то же самое, но Влад не смог.
– И я тоже не собираюсь искать кого-то другого. Знаешь, я не очень-то верю во все эти вторые половинки и прочие предназначения, но что-то привело меня к тебе. Не просто в этот город и в этот дом, а именно к тебе, Юль. Чем бы оно ни было и что бы ни имело в виду, я знаю одно: мой мир все еще окутан темнотой, но с твоим появлением моя жизнь стала гораздо светлей. Я не буду сейчас обещать тебе совместную вечность. Дорога любой длины одолевается по шагу. Поэтому… Как ты смотришь на то, чтобы для начала все-таки познакомиться с моими родителями? Я с твоей мамой уже знаком, а ты пока только с моей сестрой. Мы могли бы пообедать как-нибудь вместе. Что думаешь?
Она снова ответила не сразу, то ли слишком ошарашенная его предложением, то ли просто смущенная открывшейся перспективой.
– Думаю… Где взять подходящее платье? – Юля нервно рассмеялась.
– Предлагаю пойти в джинсах, – улыбнулся Влад.
Она все-таки высвободила руку из его, но только чтобы крепко обнять его.
– Хорошо, давай сделаем это… И, кстати, мне уже совсем скоро исполнится двадцать два. Мы успеем отпраздновать до того, как я уеду.
– Правда? А когда? Я еще успею выбрать подарок?
– Успеешь. У меня день рождения восемнадцатого марта.
Сердце испуганно дернулось, и на мгновение Владу показалось, что оно сейчас остановится. Но он искренне надеялся, что ему удалось не измениться в лице слишком заметно. Иногда и в слепоте можно было найти положительные моменты: суеверный ужас, внезапно накативший на него в тот момент и заставший врасплох, вряд ли отразился во взгляде.
2 февраля 2017 года, 21:50
– О, Леха, ты еще здесь?
Леха, тоже не ожидавший, что в мастерской, кроме него, кто-то остался, едва не подпрыгнул от неожиданности на месте. От такой позорной реакции ему удалось себя удержать, но весь испуг ушел в руки, которые конвульсивно дернулись и выронили рабочие инструменты, которые он как раз нес поближе к машине, с которой продолжал возиться. Инструменты упали на пол, оглушительно звякнув металлом о плитку. Леха цветасто выругался, пытаясь скрыть смущение.
– Напугал меня, – объяснил он удивленному коллеге. – Я думал, что один остался.
– Ну так сейчас останешься, – хохотнул тот, хотя ничего смешного ни в ситуации, ни в своей реакции Леха не видел. – Еще скажи спасибо, что я тебя заметил, а то закрыл бы…
– Спасибо, – буркнул Леха. Он уже подобрал инструменты и вернулся к машине. – Иди, я сам все закрою потом.
– А че ты завозился-то? Из-за ментов, что ли, напрягся?
Конечно, все уже знали, что полиция приходила и говорила с Лехой, такое не скроешь! И да, он действительно сегодня завозился, потому что слишком много возвращался мыслями то к разговору с опером, то к походу с Николаем Ивановичем на фабрику, то к вопросу о том, что все-таки случилось с наставником. Думать одно и делать другое одновременно Лехе было трудновато, вот он и не успел закончить вовремя. А заказчик крайне настаивал на том, чтобы забрать машину завтра прям с утра. Поэтому сегодня обязательно нужно было все доделать.
– Да ходят тут все время всякие, от работы отвлекают, – огрызнулся Леха. – То менты, то ты…
– Намек понял, сваливаю в туман, – хмыкнул приятель, ничуть не обидевшись. – Тока ты не забудь тут все закрыть, лады? А то мне Борисыч голову снимет.
– Не забуду. Я скоро закончу.
– Ну до завтра тогда.
– До завтра, – буркнул Леха уже после того, как хлопнула внешняя дверь.
Он действительно надеялся скоро все доделать, но пустая болтовня вновь напомнила ему о дневном разговоре с полицией и о случившемся с наставником. А вместе с тем вспомнилась и история о якобы оставшихся за черной дверью бандитских деньгах, которые тоже не шли у него из головы. Потому пришлось заново фокусироваться на задаче и вспоминать, зачем ему были нужны принесенные инструменты.
Когда ему это наконец удалось, за дверью в соседнем помещении что-то приглушенно звякнуло. Леха выпрямился и прислушался. Может, в мастерской остался кто-то еще? Но звук не повторился, и Леха снова склонился над двигателем. Лишь для того, чтобы через пару минут вновь услышать тревожный шум.
Почему тот казался тревожным, Леха не знал. До того момента вообще не обращал внимания ни на какие шумы, хотя тоже был уверен, что давно остался один. А теперь отчего-то не мог их игнорировать.
– Эй, есть здесь кто? – позвал он, когда в соседнем помещении снова что-то зашумело.
Звук моментально стих. Влез кто-то, что ли?
Леха схватил тряпку, чтобы протереть испачкавшиеся руки, и подошел к двери, из-за который ему мерещились то приглушенные удары, то позвякивания. Снова прислушался. Тихо. Он открыл дверь и заглянул в соседнее помещение. Там уже не горел свет и сейчас не было заметно никакой жизни.
«Наверное, Васька лазит», – вдруг сообразил Леха, моментально чувствуя, как холодные пальцы, сжавшие сердце, расслабились.
Васькой звали прикормленного ими бездомного кота. Летом он приходил только днем в поисках еды, а зимой иногда оставался в мастерской на ночь, потому что здесь было теплее, чем на улице.
Разгадав для себя загадку странных звуков, Леха с облегчением выдохнул, захлопнул дверь и направился обратно к машине, но через пару шагов замер, запоздало осознав, что что-то не так.
– Не может быть… – пробормотал он, боясь обернуться, посмотреть и убедиться.
Ему все же удалось пересилить себя и посмотреть на только что закрытую дверь.
Она действительно выглядела не так, как всегда. Стала черной от копоти, словно рядом что-то долго горело. И вообще подозрительно походила на совсем другую дверь.
Когда полотно с тихим лязгом поползло в сторону, Леха не выдержал и заорал от страха.
– Ну откуда я знаю! – нервно воскликнула Юля. – Вокруг такая фигня творится, что это не самое невозможное! Может быть, это побочный эффект от того гипноза, который гнал меня в лес к колодцу…
Эмоциональный всплеск быстро схлынул: Юля была не из тех девушек, что могут долго и со вкусом истерить на пустом месте. Для такого должно произойти что-то реально из ряда вон выходящее. Сейчас же проблема, какой бы она ни была, явно имела не тот масштаб.
– Ладно, я согласен: не стоит лишний раз паниковать и пугать Семку. Но, Юль… Дело действительно только в этом? Потому что у меня такое чувство, словно я тебя чем-то обидел, но совершенно этого не помню. Может быть, я что-то пропустил? Как я уже упоминал, трудно реагировать правильно в разговоре, когда не видишь лица собеседника. Поэтому если что-то не так, скажи мне прямо. Пожалуйста.
Наверное, в глубине души он надеялся, что Юля просто сядет рядом, возьмет его за руку и заверит, что все в порядке. Что она устала на занятиях, поцапалась с Галкой или нервничает из-за необходимости многое успеть в короткий отрезок времени. Однако вместо этого Юля снова немного помолчала и наконец призналась:
– Ночевать у тебя с Семкой неудобно еще и потому, что он маленький и все понимает по-своему. Ему и так, наверное, кажется, что мы почти женаты и ты будешь в его жизни всегда. А если мы у тебя на ночь останемся, словно маленькая ячейка общества, его это окончательно запутает.
Такого поворота разговора Влад не ожидал и потому оказался к нему не готов. Юля явно расценила его затянувшееся молчание по-своему и немного испуганно затараторила:
– Ты только не подумай, я тебе сейчас ни на что не намекаю! Я знаю, что мы совсем недавно вместе и все не так уж просто… Я ведь уеду… И вообще, я не жду, что ты на мне женишься! Не в смысле, что категорически этого не хочу, но и не… кхм… Черт, я не знаю, как это все сказать! Короче, я просто не хотела бы путать Семку. Все! Считай, что я больше ничего не говорила… Ладно?
Это сбило его с толку еще больше. Теперь Влад не понимал: она все-таки хочет за него замуж и уже ждет предложения, или, наоборот, пока совсем не уверена, что хочет замуж и вообще когда-нибудь захочет, или вовсе планирует в скором времени уехать и расстаться.
Отчаянно хотелось сделать вид, что она действительно ничего такого не сказала. Обсуждать отношения, равно как и говорить о своих чувствах, Влад не любил и не умел. Но однажды они уже закрыли тему, толком ее не обсудив, и каждый остался в плену собственных страхов и сомнений, сильно испортивших обоим жизнь. Признавать свои ошибки, равно как и работаться над ними, Влад очень даже умел. И понимал, что раз уж он старше, ему и проявлять инициативу в сложные моменты.
– Юль, иди сюда, – мягко позвал он. – Сядь рядом.
Она подавила тяжкий вздох, но послушалась. Юля вообще порой была пугающе послушна, что в жизни, конечно, будет очень мешать, но сейчас Влада это вполне устраивало. Он нашел ее руку своей и легонько сжал, чтобы было на что еще опираться, кроме интонаций в голосе и звука ее дыхания.
– Хоть мы и не говорили об этом, это не значит, что я не думал.
– О чем?
– О будущем. О нашем будущем. О том, есть ли оно у нас и каким оно может быть.
– А оно есть? – тихо и настороженно уточнила Юля, с ходу выдавая, чего боится больше всего.
Учитывая все, что он о ней знал, это было вполне предсказуемо. Значит, возникшее напряжение можно решить, просто пообещав, что они будут вместе всегда, но Влад не любил давать пустых обещаний. Есть ли у него самого хоть какое-то будущее? Или для него все закончится семнадцатого марта?
– Я не знаю, – ответил он честно.
Рука в его руке дрогнула, словно Юля собиралась ее отнять, но он слегка сжал пальцы, и она не стала вырываться.
– Юль, есть обстоятельства, с которыми нам нужно считаться. Хотя бы с тем, что мне тридцать четыре, а тебе двадцать один. Сейчас я почти не чувствую этой разницы, наверное, ты тоже, но она есть. Рано или поздно это может стать проблемой. А может и не стать, – добавил он с улыбкой, – потому что все мы порой склонны вести себя как дети, сколько бы лет нам ни было.
Она тихонько хмыкнула, как делала обычно, когда обозначала ответную улыбку, и это его слегка приободрило.
– А еще я слеп, – продолжил Влад все тем же нарочито легким тоном, который давался ему не так уж просто. Она предсказуемо попыталась что-то возразить, но он не дал, опередив: – Я знаю! Ты говоришь, что тебе это не мешает, но только время способно показать, так ли это на самом деле. И ты скоро уедешь…
– А ты, судя по всему, совсем не против, – обиженно перебила она.
Ее слова снова заставили его растеряться. Влад считал, что поддержка в этом вопросе как раз лучше всего показывает его отношение к ней. Он не хотел выглядеть собственником, не хотел ломать ей крылья на взлете. Желал ей добра и счастья. Он пытался помочь ей осуществить мечту, чтобы она почувствовала наконец свою силу, стала более уверенной в себе. В его понимании это должно было сказать ей все то, что он не очень-то умел облекать в красивые слова.
Но обиженный тон совершенно не вписывался в эту картину. Как будто на поездку она согласилась только для того, чтобы он ее остановил и оставил дома.
– Я думал, ты этого хочешь. Поехать.
– Хочу! Просто… Странно, что ты не против… Разве это не странно?
Она произнесла последнюю фразу так, словно сама не была уверена, должна ли переживать. Что однозначно подсказывало: внезапные сомнения на самом деле не ее, они кем-то внушены. Поскольку ее мама уехала на пару дней, подозрение падало или на Галку, или на какую-нибудь «умную» статью в интернете. Юля чаще всего вела себя как благоразумная, взрослая, самостоятельная девушка, но была довольно внушаема. А разномастные психологи, тренеры личностного роста и прочие всезнающие блогеры обожали вселять сомнения в души других людей, объясняя им, что не так с их чувствами, реакциями, отношениями и жизнью в целом. С этим сомнительным явлением Влада примиряло только то, что его сестра была одним из таких психологов-блогеров-тренеров.
– Я не против только потому, что с моей стороны было бы крайне несправедливо и эгоистично быть против, – поспешил объяснить Влад. – Хочу ли я, чтобы ты уехала на полгода? Конечно, нет! Считаю ли я, что ты в свои прекрасные двадцать имеешь право пробовать новое и строить карьеру, вместо того, чтобы сидеть рядом со мной и держать меня за руку? Конечно, да.
– Ты будешь скучать? – поинтересовалась Юля, и на этот раз он не сомневался, что слышит улыбку в ее голосе.
– Ужасно! – сказал он вслух.
«Если доживу», – добавил про себя.
Именно поэтому он на самом деле был «не против» ее поездки. Если ему не удастся остановить маньяка и пережить семнадцатое марта, стажировка в Испании станет единственным шансом для Юли справиться с его преждевременной кончиной. Ему не хотелось пугать ее страшным предсказанием, повисшим над ним, но он был обязан думать о том, как такой исход отразится на ней.
– А вдруг ты встретишь кого-то другого? – в ее голосе вновь послышалось напряжение. – Ну, если я уеду…
– А вдруг я встречу ее, даже если ты останешься? – парировал Влад. – Ты же не думаешь, что, пожертвовав мечтой и возможностью, обезопасишь себя от подобного?
Юля снова замерла, Влад физически почувствовал сковавшее ее напряжение.
– И я тоже не защищен от того, что ты встретишь кого-то другого. Это может произойти в Испании, это может произойти в Москве. Уверен, Роб не оставит свои попытки очаровать тебя ни там, ни здесь…
– У него нет шансов, – быстро возразила Юля. – Потому что я тебя люблю…
Она сказала это – и наверняка испугалась. И ему бы перебороть себя, сказать то же самое, но Влад не смог.
– И я тоже не собираюсь искать кого-то другого. Знаешь, я не очень-то верю во все эти вторые половинки и прочие предназначения, но что-то привело меня к тебе. Не просто в этот город и в этот дом, а именно к тебе, Юль. Чем бы оно ни было и что бы ни имело в виду, я знаю одно: мой мир все еще окутан темнотой, но с твоим появлением моя жизнь стала гораздо светлей. Я не буду сейчас обещать тебе совместную вечность. Дорога любой длины одолевается по шагу. Поэтому… Как ты смотришь на то, чтобы для начала все-таки познакомиться с моими родителями? Я с твоей мамой уже знаком, а ты пока только с моей сестрой. Мы могли бы пообедать как-нибудь вместе. Что думаешь?
Она снова ответила не сразу, то ли слишком ошарашенная его предложением, то ли просто смущенная открывшейся перспективой.
– Думаю… Где взять подходящее платье? – Юля нервно рассмеялась.
– Предлагаю пойти в джинсах, – улыбнулся Влад.
Она все-таки высвободила руку из его, но только чтобы крепко обнять его.
– Хорошо, давай сделаем это… И, кстати, мне уже совсем скоро исполнится двадцать два. Мы успеем отпраздновать до того, как я уеду.
– Правда? А когда? Я еще успею выбрать подарок?
– Успеешь. У меня день рождения восемнадцатого марта.
Сердце испуганно дернулось, и на мгновение Владу показалось, что оно сейчас остановится. Но он искренне надеялся, что ему удалось не измениться в лице слишком заметно. Иногда и в слепоте можно было найти положительные моменты: суеверный ужас, внезапно накативший на него в тот момент и заставший врасплох, вряд ли отразился во взгляде.
2 февраля 2017 года, 21:50
– О, Леха, ты еще здесь?
Леха, тоже не ожидавший, что в мастерской, кроме него, кто-то остался, едва не подпрыгнул от неожиданности на месте. От такой позорной реакции ему удалось себя удержать, но весь испуг ушел в руки, которые конвульсивно дернулись и выронили рабочие инструменты, которые он как раз нес поближе к машине, с которой продолжал возиться. Инструменты упали на пол, оглушительно звякнув металлом о плитку. Леха цветасто выругался, пытаясь скрыть смущение.
– Напугал меня, – объяснил он удивленному коллеге. – Я думал, что один остался.
– Ну так сейчас останешься, – хохотнул тот, хотя ничего смешного ни в ситуации, ни в своей реакции Леха не видел. – Еще скажи спасибо, что я тебя заметил, а то закрыл бы…
– Спасибо, – буркнул Леха. Он уже подобрал инструменты и вернулся к машине. – Иди, я сам все закрою потом.
– А че ты завозился-то? Из-за ментов, что ли, напрягся?
Конечно, все уже знали, что полиция приходила и говорила с Лехой, такое не скроешь! И да, он действительно сегодня завозился, потому что слишком много возвращался мыслями то к разговору с опером, то к походу с Николаем Ивановичем на фабрику, то к вопросу о том, что все-таки случилось с наставником. Думать одно и делать другое одновременно Лехе было трудновато, вот он и не успел закончить вовремя. А заказчик крайне настаивал на том, чтобы забрать машину завтра прям с утра. Поэтому сегодня обязательно нужно было все доделать.
– Да ходят тут все время всякие, от работы отвлекают, – огрызнулся Леха. – То менты, то ты…
– Намек понял, сваливаю в туман, – хмыкнул приятель, ничуть не обидевшись. – Тока ты не забудь тут все закрыть, лады? А то мне Борисыч голову снимет.
– Не забуду. Я скоро закончу.
– Ну до завтра тогда.
– До завтра, – буркнул Леха уже после того, как хлопнула внешняя дверь.
Он действительно надеялся скоро все доделать, но пустая болтовня вновь напомнила ему о дневном разговоре с полицией и о случившемся с наставником. А вместе с тем вспомнилась и история о якобы оставшихся за черной дверью бандитских деньгах, которые тоже не шли у него из головы. Потому пришлось заново фокусироваться на задаче и вспоминать, зачем ему были нужны принесенные инструменты.
Когда ему это наконец удалось, за дверью в соседнем помещении что-то приглушенно звякнуло. Леха выпрямился и прислушался. Может, в мастерской остался кто-то еще? Но звук не повторился, и Леха снова склонился над двигателем. Лишь для того, чтобы через пару минут вновь услышать тревожный шум.
Почему тот казался тревожным, Леха не знал. До того момента вообще не обращал внимания ни на какие шумы, хотя тоже был уверен, что давно остался один. А теперь отчего-то не мог их игнорировать.
– Эй, есть здесь кто? – позвал он, когда в соседнем помещении снова что-то зашумело.
Звук моментально стих. Влез кто-то, что ли?
Леха схватил тряпку, чтобы протереть испачкавшиеся руки, и подошел к двери, из-за который ему мерещились то приглушенные удары, то позвякивания. Снова прислушался. Тихо. Он открыл дверь и заглянул в соседнее помещение. Там уже не горел свет и сейчас не было заметно никакой жизни.
«Наверное, Васька лазит», – вдруг сообразил Леха, моментально чувствуя, как холодные пальцы, сжавшие сердце, расслабились.
Васькой звали прикормленного ими бездомного кота. Летом он приходил только днем в поисках еды, а зимой иногда оставался в мастерской на ночь, потому что здесь было теплее, чем на улице.
Разгадав для себя загадку странных звуков, Леха с облегчением выдохнул, захлопнул дверь и направился обратно к машине, но через пару шагов замер, запоздало осознав, что что-то не так.
– Не может быть… – пробормотал он, боясь обернуться, посмотреть и убедиться.
Ему все же удалось пересилить себя и посмотреть на только что закрытую дверь.
Она действительно выглядела не так, как всегда. Стала черной от копоти, словно рядом что-то долго горело. И вообще подозрительно походила на совсем другую дверь.
Когда полотно с тихим лязгом поползло в сторону, Леха не выдержал и заорал от страха.