– После того как мне помогут лекари, я хочу, чтобы ты отправил свою дочь, ту, что возится с посудой, ко мне. Сам лорд Флейм удостоит её чести, и, если вам повезёт, она понесёт моего бастарда! Скажи ей, чтобы хорошо постаралась.
– Простите, милорд, но её жених отправился на войну, и она волнуется за его жизнь. У неё есть возлюбленный и…
– Я не собираюсь её любить, я собираюсь сделать с ней кое-что другое, старик. А после пусть ждёт сколько захочет. Ты меня понял? Или хочешь, чтобы тебя казнили за неповиновение?
– Н-нет! Что вы, милорд. Мы всё выполним.
Верд предвкушал все радости жизни, он был счастлив, что Боги смилостивились и теперь наконец-то ему начало везти.
Рыцарь наклонился к своим друзьям и что-то прошептал им. Он указал кивком на Верда, и лорд Флейм подумал, что у него теперь появятся защитники по дороге домой. О чём ещё иначе им перешёптываться?
Спутники рыцаря встали и направились к Верду. Лорд тем временем решил развязать шнуровку на жилете и стащить мокрые одежды.
– Мы слышали, что вы, милорд, из рода Флеймов…
– Смотрю, все здесь от рук отбились! Даже не знаете, как надо обращаться и кланяться своему господину! Отец устроит вам, когда я расскажу ему всё.
– Мы очень давно не видели лордов Династии Флейм, милорд, в наших краях.
– Но теперь увидели. Вы счастливы?
– Бесконечно, милорд!
– Эй, где моя еда? И одежда? Сколько мне ещё ждать?
– Вам всё это не потребуется. – Рыцарь поднялся со своего места. – Свяжите его! И сообщите леди о нашем трофее.
И как Верд не заметил, что эта толпа простолюдинов окружила его? Он вскочил, потянулся к мечу, но получил по пальцам прикладом арбалета. Его схватили и связали всего за несколько секунд, в течение которых лорд Флейм не переставал кричать о своём происхождении и угрожать всем расправой.
– Что вы себе позволяете? Мой отец не простит вам такого обращения! Он уничтожит ваши дома!
Постояльцы не желали говорить с ним. Они держали лорда Флейма, забрали все его вещи и оружие, усадили на скамью и стояли, словно ожидая чего-то.
Леди… Эти болваны ждут леди. Ничего, его, наследника лорда Дарона, знают все лорды и леди, от Малой Ветви до дальних родственников великих родов. И после он поквитается!
В трактир явилась толпа воинов, они сопровождали женщину в тёмных богатых одеяниях и с убранными под расшитый чепец волосами. При свете факелов она казалась весьма недурной.
Пожалуй, если он задержится или Отви не удовлетворит его, он не прочь поразвлечься и с этой леди. Убранные волосы свидетельствовали о замужестве, а значит, она должна понимать, что от неё хотят. Но пока у него была другая проблема…
– А вот и та самая леди? Кто вы такие? Назовите немедленно свои имена! – сердился лорд Флейм.
– Я Олира из Великой Династии Глейгрим. – Женщина улыбалась. Только сейчас он заметил, что под её красивым плащом с воротом из лисьего меха на поясе висят кинжал и короткий меч. – Кузина нашего лорда-правителя Раяла Глейгрима, и да будет его правление долгим и счастливым!
– Долгим и счастливым, – хором отозвались её прислужники.
– Сир Досвар, будьте любезны, посадите лорда Флейма ближе к камину и позовите лекаря. Он нужен моему брату живым.
Упирающегося Верда потащили к камину. Отвратительные люди Глейгримов уронили его, пока вели, а один даже пнул его. И лорд Флейм понимал, что это было сделано совсем не случайно.
– Мой дорогой дядюшка! – Женщина из Глейгримов обняла хозяина заведения. Они выглядели очень похоже – высокие, худые, бледнокожие, а когда леди поправила чепец и из-под него выпали косы, стало ясно, что они ещё и оба являются обладателями тёмных волос. Единственное, что отличало леди, – более болезненный и уставший вид.
– Дядюшка?! Ваш дядя – хозяин этого притона?! Глейгримы скатились уже и до такого? Всё что угодно, лишь бы иметь доступ к мясу? Вы пожираете своих постояльцев? Отец говорил мне, что вы опасны. Вы собираетесь и меня съесть?
– Конечно. – Леди Олира нахмурилась. – Заткните ему рот, он меня утомил. И отправьте стражу, он может быть здесь не один.
– Миледи! – Все посетители – лорд Флейм не обратил внимания, как они все оказались на ногах и рядом, – преклонили колено. Так же поступила вернувшаяся с кухни и вторая дочь хозяина постоялого двора, а его жена присела в реверансе. Четверо мужчин направились к выходу.
Раял
Способности, что обнаружил в себе лорд Глейгрим, должны были его напугать, лишить дара речи и вынудить посчитать себя умалишённым, душевнобольным или хотя бы сильно утомлённым от войны. Но этого не случилось.
Раял принял их как должное, да, он удивился, но не более, и принялся осваивать свой дар. Про его семью всё время ходили разные слухи, старые легенды гласили, что Династия взяла своё начало от Первого, который основал её много лет назад, в то же время, когда были основаны и другие роды. В легендах говорилось, основоположник Глейгримов отличался от своих собратьев – сначала он был правителем небольшого королевства, последнего оплота людей, что не желали подчиняться Первым и их правлению. Он ввязался в войну с Династиями, будучи обычным человеком, и лишь после обрёл удивительный дар и проклятие, полученное долгими страданиями – он сумел подчинить себе мертвецов.
Боги отвернулись от основателя Династии в тот момент, когда они были ему нужны, как никогда, – шла война, уже существующие роды возжелали уничтожить врага, забрать его земли и людей, которые шли за первым Глейгримом. Они сумели схватить его – ужасные чудовища Холдбисты и не менее ужасающие Бладсворды, способные управлять любым оружием и даже делать это на расстоянии. Холдбисты пытали основателя рода Раяла, он провёл многие годы в камерах, где его тело истязали, его людей мучили у него на глазах, он молил Богов спасти, не его самого, а только его близких и любимых, но Боги не слушали. И после смерти последнего из своего народа, измученный, но ещё живой Первый Глейгрим, проклиная себя за слабость, отрёкся от Богов. Он дал слово, что выживет, несмотря ни на что, и вернёт всех, кого потерял.
Дальше мнения расходились – одни говорили, что из костей своих подданных он сделал оружие и убил стражников, другие считали, что Первый смог обмануть стражу, поменявшись одеяниями с одним из мертвецов, ведь все тела оставляли в его камере, чтобы он мог наблюдать, как гниют те, кто шёл за ним, а третьи твердили, что будущий правитель смог вырыть лаз, а когда его руки истёрлись до костей и больше были не способны копать, он стал использовать руки павших.
Но общее в этой части легенды всё же присутствовало: чтобы силы не покидали его, Первый пожирал плоть своих союзников, и так сумел выбраться из заточения. Разумеется, забрать с собой все останки он не смог, сколь бы ни хотел.
Но желание вернуть себе потерянных оказалось столь сильным, что мёртвые услышали зов своего самопроклятого властелина и восстали. Тела бились о стену, вновь поднимались и снова бились, пока не сломали её. Они пошли за своим предводителем. За тем, кто до последнего боролся за свой народ.
Раял читал о том, что мертвецы даже могли говорить со своим правителем, их воспоминания сохранились при них, а их души вновь вернулись в тела.
И Первый из Глейгримов пошёл по своим землям – уничтоженным, разграбленным, покрытым телами тех из его народа, что отказались склониться перед другими Династиями и чтили своего короля. И там, где он проходил, павшие восставали и шли за ним. Так продолжалось долго, пока проклятый король не добрался до границ своих владений. За спиной его стояла огромная армия из мёртвых, и он начал свою войну.
Долгие дни шли сражения – Династии были сильнее, они отбрасывали войско Первого назад, сдерживали его, кого-то уничтожали, но и сами несли потери. И каждый убитый враг вставал и сражался за проклятого короля. Мертвецы падали, но вновь поднимались, и неизвестно, к чему привела бы эта бойня, если бы предводитель Старскаев, сын Первого из Династии, не решил установить мир.
Жажда мести давно отступила, и основатель Глейгримов согласился. Он вернулся на свои земли, границы его очертили и дали слово не нарушать их.
Мертвецы помогали восстанавливать дома и мельницы, они стали спутниками и собеседниками проклятого короля, на чьи земли боялись ступать люди и звери. Даже цветы не желали цвести в этих владениях.
Наконец Боги смилостивились и предложили Первому прощение, но он отверг их вновь. Слишком долго он просил их о помощи и ни разу не получил её, теперь же, когда он самостоятельно вернул своё, Боги и вовсе были ему не нужны. Те, признав стойкость Проклятого короля, решили всё же наладить с ним отношения и убедить отпустить своих верных подданных, чтобы их души обрели покой. Для этого Боги отправили королю невесту.
Первый принял этот дар, с единственной живой на его землях у него случилась любовь, молодая и прекрасная жена во всём поддерживала мужа, они основали свою Династию и за их пусть и не долгие, но счастливые совместные годы она родила ему четырёх детей.
Они выбрали своим гербом скелеты двух коней, повёрнутых спиной друг к другу и вставших на дыбы, – эти животные отождествлялись с королевской семьёй. Первый из Династии, как гласили легенды, не раз говорил, что он скорее умрёт, чем склонится, и это впоследствии стало девизом Династии.
Мертвецы вернулись под землю, и постепенно храбрейшие из храбрейших людей начали заселять земли Глейгримов. Понемногу всё вернулось к исходному, про восставших помнили, про проклятие тоже, но народ обживался и переставал трястись от страха перед правителями. Ещё много раз мертвецы вновь вставали за защиту живых и своего властелина, но в последние более чем четыре сотни лет их никто не видел.
Вера в Богов всегда была слаба в Глейгримах, но мужья и жёны последующих представителей принесли с собой её, а позже были возведены и храмы. Не так давно и представители Династии примирились со своим проклятием, и некоторые из них начали молиться. Но история не знала ни одного случая появления на этих землях фанатично преданного священнослужителя, возможно, потому что местным обитателям не присуща слепая вера и чрезмерная религиозность.
Раял не верил в эти легенды, и уж тем более в неприятные слухи, в которых его род обвиняли в различных отвратительных вещах, таких, как поедание плоти врагов. А некоторые, особо суеверные, и вовсе утверждали, что Глейгримы предпочитают уже подгнившее мясо.
Однажды, когда Раял путешествовал ещё со своей матерью и братом на праздник Лета к Вайткроу, карета наехала на камень и колесо погнулось. Единственным вариантом оказалась остановка на постоялом дворе, где можно было починить карету и пополнить запасы. Да и леди Глейгрим с сыновьями требовался отдых после того, как им пришлось ехать несколько часов верхом, в обнимку с сопровождающими, в неудобной позе.
Хагс, что был младше Раяла на два года, в то время постоянно находился под присмотром матери, он был непоседлив, горд, как и сейчас, и не умел адекватно оценивать ситуацию и противников. Тогда ему едва исполнилось восемь.
Раял же отличался спокойным нравом и уже получил разрешение самостоятельно обедать и общаться с постояльцами при условии, что он не станет сбегать от своей стражи и не покинет пределов постоялого двора.
Сменив пыльные дорожные одеяния на разукрашенные гербами и расшитые серебряными нитями одежды, лорд-наследник с удовольствием уплетал пирог с лесными ягодами и травами, когда один из детей хозяина трактира решил с ним пообщаться.
Говор мальчишки был непривычен – в замке, откуда Раял выбрался всего третий раз в жизни, все слуги, с которыми он общался, говорили куда более приемлемо.
Мальчик выглядел младше Хагсона, он глотал окончания слов, картавил и неизвестные слова объяснял жестами, и очень странно. Тогда молодого лорда поразили вопросы. Сына хозяина постоялого двора интересовало, проклят ли Раял, почему он ест пирог с яблоками, а не с мясом, правда ли, что Раяла с детства кормили телами погибших родственников, и имеется ли у лорда коллекция выковырянных глаз врагов и их засушенные внутренности.
В тот день лорда испугали вопросы, и он пожаловался матери.
Леди Глейгрим объяснила, что все эти глупые слухи ничего не значат, простолюдинам скучно жить на свете, и потому они придумывают то, чего не существует. Но чем больше Раял выбирался за пределы замка, тем чаще стал слышать подобное, даже от взрослых лордов, а со временем привык не обращать внимания.
Теперь же, столкнувшись с удивительным и пугающим даром, лорд Глейгрим вспомнил, казалось бы, стёртые из памяти истории, анализировал их бессонными ночами, пока войско залечивало раны и приходило в себя. В то время, когда большая часть его людей отдыхала и не наблюдала за своим правителем, Раял практиковался.
Тела тех, кого ещё не успели закопать или сжечь, стащили в кучу и накрыли, чтобы они не мозолили глаза и не портили аппетит.
Первые часа четыре у лорда не получалось ровным счётом ничего. Он уже отчаялся и думал, что всё это ему привиделось, но присущая всем Глейгримам настойчивость не позволяла ему сдаться так просто. Он пробовал просить мертвецов – как же глупо он выглядел со стороны, – пробовал приказать им, пробовал предложить что-то, чтобы они встали, хоть один из них, но тщетно.
Лишь когда расстроенный провалом лорд дал волю эмоциям и возжелал всем сердцем получить доказательство того, что он не лишился разума, на его зов ответили. Пятеро лежащих ближе всего к нему, те, кого он всё время буравил взглядом и успел изучить уже до мельчайших деталей, зашевелились. В этот раз они не встали – то ли не хватило сил лорда, то ли они не смогли принять нужное положение. Мертвецов хватило лишь на то, чтобы подёргать конечностями, повернуть в его сторону головы и беззвучно пошевелить ртом. Один – тот, кто лежал поверх других, когда-то, ещё будучи живым, сражался за Флеймов, о чём свидетельствовали его знаки отличия на броне и обрывке плаща, – проявил наибольшее рвение и сделал несколько неловких движений в сторону Раяла. Бывший подданный Флеймов походил скорее на плохо передвигающуюся гусеницу или нечто схожее, чем на человека. Он так и не встал на ноги, но пополз к своему лорду, всё так же беззвучно двигая ртом.
Правитель Глейгримов никогда не славился трусостью, но в тот день он предпочёл ретироваться. Он шёл, а мертвец полз за ним. Глейгрим перешёл на быстрый шаг, а ожившее тело нелепо ползло, извиваясь, следом. Только у стен, всё ещё плохо понимающий происходящее Раял, поддавшись чувству тревоги, начал тихо просить мертвеца уйти. Тело остановилось и стояло, пока лорд не начал говорить про возвращение на место. Мёртвый оставил ошарашенного лорда и отправился обратно, к куче, где всё ещё шевелились его бывшие друзья и враги.
Лорд вернулся к себе, до рассвета он ворочался, не в силах уснуть.
Наконец он закрыл глаза и начал проваливаться в сон, как услышал перепуганный женский крик. Окно его покоев выходило на внутренний двор, где он разглядел молодую служанку с перевёрнутыми ведрами воды. Она продолжала кричать и отступать спиной к спешащим на помощь стражникам и рыцарям.
Раял чуть было не рванул вниз, чтобы сражаться с врагами, но уловил шевеление среди тел павших. Он забыл перед уходом натянуть ткань, а его подопечные, которых он пробудил и хотел получить от них признаки жизни – или как ещё это назвать, – всё это время послушно выполняли его приказ и продолжали двигать конечностями и головой. Возможно, они даже пытались что-то сказать.
– Успокойтесь! – Глупо командовать с такого расстояния, но попробовать стоило. Если не получился, придётся бежать вниз. – Прекратите! Умирайте снова. – Но ничего не помогало. Он перебрал ещё с десяток других слов, пока не вспомнил то, что говорил своему другу. – Я отпускаю вас.
На его удивление, шевеление прекратилось. Быть может, ещё и потому, что его рыцари принялись кромсать мёртвых заново. Но если причина всё же в правильных словах, то Раял выяснил нечто очень важное – ему нет необходимости находиться совсем близко.
Двое рыцарей, отличающихся, по-видимому, особой сообразительностью, принесли бочку масла, бросили на мертвецов, а затем туда же кинули факел. Получилось несколько не так, как они задумывали, а одному рыцарю и вовсе прилетело кипящими каплями, от чего он, почти без криков, схватился за лицо, отскочил подальше, громко выругался и при помощи своего брата по оружию отправился к лекарю.
Впрочем, своей цели рыцари добились – тела перестали двигаться. А Раял снова лёг в постель – ему требовался сон, ведь следующей ночью он планировал продвинуться дальше в своих экспериментах.
Два последующих дня, пока его армия ждала подкрепление, прошли менее успешно – все тела перепуганные люди сожгли, а лорд не стал выходить за пределы стен. Пугать свой народ он не хотел, да и никто не мог гарантировать, что там не бродят люди Флеймов. Однако третьей ночью Раял смог пробудить двух псов, чьи тела выглядели очень уж неприглядно – их разрубили мечами или топорами не меньше цикла назад, вероятно, когда лорд Флейм впервые напал на этот замок.
Переборов брезгливость и рвотные позывы от первой встречи, правитель Глейгрим поиграл с ужасающими существами, а перед рассветом отпустил их и отправился к себе. Он изрядно устал, и более всего от того, что вынужден прятаться от собственного народа и пугаться шагов любого из патрульных отрядов.
Выспаться Раялу не дали, гонец привёз срочное послание от его кузины Олиры Глейгрим. Лорда-правителя не стали бы будить, но его советник Тиобиз прочёл послание и незамедлительно отправил за своим хозяином.
Олира Глейгрим взяла в плен трусливо сбежавшего во время осады Верда Флейма, наследника лорда Дарона Флейма. Такой пленник мог в какой-то момент стать решающим шагом в войне. Для Раяла и его свиты незамедлительно подготовили всё необходимое, оседлали лошадей, и лорд покинул замок, чтобы лично встретиться с одним из главных врагов.