Спохватился, что льет свои проблемы в чужие уши.
– Слушай, да неважно все это, важно, что все хорошо. Я звонил, чтобы сказать спасибо. И спокойной ночи, да.
Он нажал кнопку отбоя и с радостью обнаружил, что ласковое теплое чувство из груди не ушло. Даже спать не мог уйти, все стоял на балконе, все дышал, все думал о том, что это самая красивая ночь в мире.
Глава 24
Реактор.
Инга.
Мне поставили «предподготовительный» укол, и мир сделался белесым и невесомым. Больше не пугала ни лаборатория, ни наличие незнакомых людей, ни даже то, что последует дальше – восприятие смешалось. Не отличить стало эмоции, все на одно лицо: грусть, радость, беспокойство, удивление, страх. Я попыталась пару секунд, но бросила это занятие. Когда в твоей голове мысли тягучие, как резина, а сам ты замедлен кардинально, мыслить практически невозможно.
Передо мной лицо Рида, его взгляд, и, значит, все хорошо, все правильно.
– Тебя что-то беспокоит, Инга… – он всматривался в мои чувства, я же рассматривала радужку его глаз. – Сомневаешься в своем решении?
– Нет, – улыбка вышла вялой.
– Тогда что?
Разве это важно? Наверное, ему важно. Я попыталась вспомнить, и в памяти всплыл только Даг, накануне сообщивший, что у него проблемы.
– Даг, – ответила я вслух. – У него что-то случилось…
– Я решу его проблемы. Обещаю.
– Хорошо.
Стало еще легче, еще невесомее.
– Вард, разберись с делами и покинь здание Реактора. За процессом будем следить я и Сиблинг.
Говорил тот, кто вчера встретил нас в кабинете, кто согласился поделиться сывороткой.
Рид не уходил.
– Я могу купировать ее боль? Взять на себя?
– Не нужно. Мы положим ее в сон, в некий анабиоз. Срежем чувствительность пиков на нервных окончаниях, поэтому приступы будут терпимыми.
Слово «терпимыми» вчера бы вызвало во мне панику, а сегодня после укола не вызвало ничего. Интереснее было наблюдать за людьми в халатах и удивляться тому, что зрение, как направленный луч, сократилось до одной точки. Словно взгляд в объектив.
– Я должен уйти.
Наверное, его успокоили слова об анабиозе.
– Да.
Кажется, я засыпала.
Последним, что я запомнила, была фраза:
– Везите ее в безопасный отсек. Комната 4HL2.
И еще отсутствие шума колес у каталки, на которую меня положили. Ее не трясло и не качало, она плыла – я почему-то была в этом уверена, хотя не могла повернуть головы.
«Левитирующая каталка?» Было чуть-чуть смешно и очень-очень сонно.
Свой безопасный «отсек» я уже не увидела.
*****
(Danny Cocke – The Program)
Рид.
Он пытался работать ровно две минуты, пока не понял, что Дрейк был прав – лучше уйти. Вард ощущал Ингу на расстоянии, через стены, и ежесекундно кожей ожидал почувствовать укол. Испытать фантом первого спазма.
В чем смысл смотреть на экран, если ничего не видишь?
Быстро распределил обязанности, хотел задвинуть кресло, покинуть кабинет, когда вдруг вопросом остановил молчаливый обычно коллега.
– Рид?
Пришлось задержаться, обернуться у двери.
– Да.
– Это правда, что ты нашел… женщину?
Скрывать не имело смысла.
– Правда.
Пауза.
«Где? Каким образом?»
Им не нужно было все озвучивать вслух, чтобы понимать друг друга.
– Я ее депортировал с Уровней.
Следующая пауза длиннее в два раза – коллега осмысливал, анализировал и переваривал, не решался задать вопрос: «А кто из вас первый понял?» Вард хотел уйти, он чувствовал, как нарастает в стенах Реактора его собственное беспокойство, как начинает рябить нестабильный фон. Уже взялся за ручку двери, когда услышал:
– Ты мог бы распределять на меня больше депортаций?
Хоксон почти никогда не занимался «извозом», предпочитал кабинет.
– На тебя?
– Да.
И непривычный взгляд Брента – не прямой, в сторону.
– Хорошо, – ответил Рид и покинул кабинет.
*****
В том, что дома он будет волноваться еще сильнее, Рид не сомневался – ему нужно было на что-то отвлечься. Жаль, что спиртное помогает людям, но не помогает Комиссионерам. Не расслабляет, не заставляет забыться, вообще не влияет на быстроту максимально оборотистых мыслительных процессов. Что ж, такова плата за могущество. Если ты из подвида осознанных существ, способных контролировать и управлять невидимыми процессами и ситуациями, этого навыка не теряешь, даже выпив.
А насчет отвлечься…
Рид подумал несколько секунд и понял, что знает, куда направится.
Вычислить местоположение Дага – дело пары мгновений. Посылаешь запрос в пространство, прошитое датчиками и кодом, оно отзывается на искомый объект точной локацией. Спустя десять минут стоящая у чужого подъезда машина; быстрый подъем на третий этаж.
В дверь пришлось стучать. Кнопка звонка отсутствовала.
– Я ничего не нарушал, – эту фразу Браун зло процедил, когда понял, что перед ним Комиссионер. Людей в форме он ненавидел давно и совершенно не ожидал снова увидеть одного из них скоро.
– Я от Инги.
Рид был сдержан.
В карих глазах Дага, наконец, мелькнуло некоторое понимание. «От Инги, значит… ее… тот самый…»
Холод и неприязнь, однако, не пропали.
– Что нужно от меня? – помолчал и добавил. – У меня бумага, официальная. Обвинения сняты.
– Я не по этому вопросу.
Несколько секунд они рассматривали друг друга.
А Браун красив, думал Рид отстраненно, накачан, хорошо сложен, мускулист. И она даже на него не смотрела, разве что с любопытством. Мысли про Ингу пришлось отложить, иначе ауру начинало вести и искрить. «Как она сейчас? Процесс уже начался?» Вард сжал челюсти – к делу.
– Она сказала, что у тебя есть проблемы.
– У меня нет проблем.
Защитная стена выстроилась сразу же. Даг никогда бы не доверил решение своих проблем даже другу, что уж говорить о человеке в форме; и будь Рид человеком, он бы сейчас хмыкнул.
– Есть.
– Нет.
Упертый. Позиции не сдаст, а терять время не имеет смысла. Рид принял самое очевидное из всех решений – временно парализовал Брауна и ввинтился тому в сознание через глаза. Постарался сделать это мягко, аккуратно, но человек напротив все равно дернулся и замычал.
– Слушай, да неважно все это, важно, что все хорошо. Я звонил, чтобы сказать спасибо. И спокойной ночи, да.
Он нажал кнопку отбоя и с радостью обнаружил, что ласковое теплое чувство из груди не ушло. Даже спать не мог уйти, все стоял на балконе, все дышал, все думал о том, что это самая красивая ночь в мире.
Глава 24
Реактор.
Инга.
Мне поставили «предподготовительный» укол, и мир сделался белесым и невесомым. Больше не пугала ни лаборатория, ни наличие незнакомых людей, ни даже то, что последует дальше – восприятие смешалось. Не отличить стало эмоции, все на одно лицо: грусть, радость, беспокойство, удивление, страх. Я попыталась пару секунд, но бросила это занятие. Когда в твоей голове мысли тягучие, как резина, а сам ты замедлен кардинально, мыслить практически невозможно.
Передо мной лицо Рида, его взгляд, и, значит, все хорошо, все правильно.
– Тебя что-то беспокоит, Инга… – он всматривался в мои чувства, я же рассматривала радужку его глаз. – Сомневаешься в своем решении?
– Нет, – улыбка вышла вялой.
– Тогда что?
Разве это важно? Наверное, ему важно. Я попыталась вспомнить, и в памяти всплыл только Даг, накануне сообщивший, что у него проблемы.
– Даг, – ответила я вслух. – У него что-то случилось…
– Я решу его проблемы. Обещаю.
– Хорошо.
Стало еще легче, еще невесомее.
– Вард, разберись с делами и покинь здание Реактора. За процессом будем следить я и Сиблинг.
Говорил тот, кто вчера встретил нас в кабинете, кто согласился поделиться сывороткой.
Рид не уходил.
– Я могу купировать ее боль? Взять на себя?
– Не нужно. Мы положим ее в сон, в некий анабиоз. Срежем чувствительность пиков на нервных окончаниях, поэтому приступы будут терпимыми.
Слово «терпимыми» вчера бы вызвало во мне панику, а сегодня после укола не вызвало ничего. Интереснее было наблюдать за людьми в халатах и удивляться тому, что зрение, как направленный луч, сократилось до одной точки. Словно взгляд в объектив.
– Я должен уйти.
Наверное, его успокоили слова об анабиозе.
– Да.
Кажется, я засыпала.
Последним, что я запомнила, была фраза:
– Везите ее в безопасный отсек. Комната 4HL2.
И еще отсутствие шума колес у каталки, на которую меня положили. Ее не трясло и не качало, она плыла – я почему-то была в этом уверена, хотя не могла повернуть головы.
«Левитирующая каталка?» Было чуть-чуть смешно и очень-очень сонно.
Свой безопасный «отсек» я уже не увидела.
*****
(Danny Cocke – The Program)
Рид.
Он пытался работать ровно две минуты, пока не понял, что Дрейк был прав – лучше уйти. Вард ощущал Ингу на расстоянии, через стены, и ежесекундно кожей ожидал почувствовать укол. Испытать фантом первого спазма.
В чем смысл смотреть на экран, если ничего не видишь?
Быстро распределил обязанности, хотел задвинуть кресло, покинуть кабинет, когда вдруг вопросом остановил молчаливый обычно коллега.
– Рид?
Пришлось задержаться, обернуться у двери.
– Да.
– Это правда, что ты нашел… женщину?
Скрывать не имело смысла.
– Правда.
Пауза.
«Где? Каким образом?»
Им не нужно было все озвучивать вслух, чтобы понимать друг друга.
– Я ее депортировал с Уровней.
Следующая пауза длиннее в два раза – коллега осмысливал, анализировал и переваривал, не решался задать вопрос: «А кто из вас первый понял?» Вард хотел уйти, он чувствовал, как нарастает в стенах Реактора его собственное беспокойство, как начинает рябить нестабильный фон. Уже взялся за ручку двери, когда услышал:
– Ты мог бы распределять на меня больше депортаций?
Хоксон почти никогда не занимался «извозом», предпочитал кабинет.
– На тебя?
– Да.
И непривычный взгляд Брента – не прямой, в сторону.
– Хорошо, – ответил Рид и покинул кабинет.
*****
В том, что дома он будет волноваться еще сильнее, Рид не сомневался – ему нужно было на что-то отвлечься. Жаль, что спиртное помогает людям, но не помогает Комиссионерам. Не расслабляет, не заставляет забыться, вообще не влияет на быстроту максимально оборотистых мыслительных процессов. Что ж, такова плата за могущество. Если ты из подвида осознанных существ, способных контролировать и управлять невидимыми процессами и ситуациями, этого навыка не теряешь, даже выпив.
А насчет отвлечься…
Рид подумал несколько секунд и понял, что знает, куда направится.
Вычислить местоположение Дага – дело пары мгновений. Посылаешь запрос в пространство, прошитое датчиками и кодом, оно отзывается на искомый объект точной локацией. Спустя десять минут стоящая у чужого подъезда машина; быстрый подъем на третий этаж.
В дверь пришлось стучать. Кнопка звонка отсутствовала.
– Я ничего не нарушал, – эту фразу Браун зло процедил, когда понял, что перед ним Комиссионер. Людей в форме он ненавидел давно и совершенно не ожидал снова увидеть одного из них скоро.
– Я от Инги.
Рид был сдержан.
В карих глазах Дага, наконец, мелькнуло некоторое понимание. «От Инги, значит… ее… тот самый…»
Холод и неприязнь, однако, не пропали.
– Что нужно от меня? – помолчал и добавил. – У меня бумага, официальная. Обвинения сняты.
– Я не по этому вопросу.
Несколько секунд они рассматривали друг друга.
А Браун красив, думал Рид отстраненно, накачан, хорошо сложен, мускулист. И она даже на него не смотрела, разве что с любопытством. Мысли про Ингу пришлось отложить, иначе ауру начинало вести и искрить. «Как она сейчас? Процесс уже начался?» Вард сжал челюсти – к делу.
– Она сказала, что у тебя есть проблемы.
– У меня нет проблем.
Защитная стена выстроилась сразу же. Даг никогда бы не доверил решение своих проблем даже другу, что уж говорить о человеке в форме; и будь Рид человеком, он бы сейчас хмыкнул.
– Есть.
– Нет.
Упертый. Позиции не сдаст, а терять время не имеет смысла. Рид принял самое очевидное из всех решений – временно парализовал Брауна и ввинтился тому в сознание через глаза. Постарался сделать это мягко, аккуратно, но человек напротив все равно дернулся и замычал.