– Вы не могли бы мне помочь? – выдал Гранин свою лучшую улыбку. – Где находится квартира десять?
– Десятая? Это с той стороны, – сразу ответила женщина. – Вам Анечка нужна? Только они с дочкой, наверно, на площадке сейчас в это время, выходной ведь, да и погода хорошая.
– С дочкой? – едва сдерживая разочарование, переспросил Саша.
– Ну, да! С Сашенькой, – проговорила та и вдруг оглядела парня пристальным взглядом. – А вы им кто? Уж не муж ли?
– Нет, я не муж, – растерянно произнес он, уже думая о том, как закончить этот разговор. Понятно же, что эта Анна Савельева с ребенком и бывшим мужем никакого отношения к Кате не имеет. Наскоро попрощавшись с теткой, Гранин скорее из принципа направился к детской площадке, на которую та указала.
Она находилась в зеленом скверике и была довольно просторной. Несколько совсем маленьких детей возились в песочнице, кто-то качался на качелях, каруселях, толпы детей постарше носились по лестницам, с визгом съезжая с горок. Вокруг площадки было с десяток лавочек, на которых сидели мамаши с колясками. Остановившись в тени деревьев, он пытался что-то разглядеть, не привлекая к себе особого внимания. Ну и кто из них та Савельева?
Взглянув на часы, отметил, что у него остается довольно мало времени до отъезда в Москву, а нужно проехаться еще по двум адресам. Можно было бы вернуться в машину и, припарковавшись напротив дома с другой стороны, дождаться возвращения этой Савельевой из десятой квартиры, однако прогулка могла затянуться и на полдня, тем более, что погода действительно была отличная. Стоит ли терять время здесь, когда и так ясно, что это не она?
Достав из кармана листок и ручку, Саша решительно вычеркнул Савельеву Анну Вячеславовну из своего списка. Пробежался взглядом по именам следующих двух девушек, втайне надеясь, что одна из них все-таки будет той самой, потому как по возрасту они были наиболее приближены к Кате. Убрав листок обратно в карман джинсов, он в последний раз бросил взгляд на площадку, и… сердце сделало резкий скачок и словно остановилось.
Это была она…
Катя. Его Катя…
Присев на корточки, она поправляла костюмчик на весело смеющейся и вырывающейся из рук девочке лет трех, которая хотела быстрее бежать играть дальше. Проведя рукой по светло-русым волосам, спускающимся по плечам, привычным движением скрутила их в одну волну, перекинув вперед. Медленно подошла к ближайшей скамейке и, присев на краешек, наблюдала за девочкой, которая носилась по площадке.
Пропустив несколько ударов, сердце застучало с новой силой, лоб мгновенно покрылся испариной. Проведя по нему ладонью, Саша увидел на пальцах капельки пота, хотя по телу пробежала дрожь.
Почти четыре года прошло с тех пор, как они виделись в последний раз тем октябрьским утром. Столько лет искать ее в толпе, видеть лишь во снах, от которых не хотелось просыпаться, и вот она была перед ним. Может, это мираж? Хотя, наверное, он узнал бы ее из сотен, тысяч, миллионов других и, едва взглянув на эту тоненькую фигурку и профиль с чуть вздернутым носиком, уже был уверен в том, что это действительно она.
Прислонившись спиной к стволу дерева, Гранин смотрел на нее так, словно боялся, что если хоть на секунду выпустит ее из виду, то теперь уже потеряет навсегда.
Дочь… Сашка… Сколько этой девочке? Года три? Возможно…?
Это неожиданное открытие по ощущениям было несравнимо ни с чем. Наверное, адреналин так не скакал в его крови даже тогда под дулом пистолета, когда он прощался с жизнью, потому что сейчас Саша словно возвращался к ней из своего четырехлетнего небытия.
Мир вокруг замер, застыл на месте, как и он сам. Ни лучей солнца, пробивающихся сквозь зеленую листву и слепящих глаза, ни ветра, легко касающегося лица, ни звуков, которых на детской площадке было предостаточно. Была только Катя и эта маленькая девочка. Она назвала дочь Сашей! Столько лет она называла ее его именем, а он даже не подозревал о том, что у него есть дочь.
Еще какое-то время Гранин продолжал стоять на месте, устремив невидящий взгляд на девушку, которая сидела на лавочке всего в нескольких десятках метрах от него, подставив лицо солнцу. Слишком долго он ждал этого момента, а когда тот вдруг наступил, растерялся, совершенно не представляя, что делать дальше.
Народ медленно расходился. Словно очнувшись, парень огляделся по сторонам. Казалось бы, легкий, едва ощутимый ветерок заметно усилился, нагнав на небо облака, за которыми спряталось солнце, и начал накрапывать моросящий дождик. За несколько минут площадка почти целиком опустела. Взяв девочку за руку, Катя тоже направилась к выходу из сквера. Они быстро шли в сторону того самого дома, где он был совсем недавно и, с трудом оторвавшись от дерева, Гранин направился следом за ними. Проводив их взглядом до подъезда, он вернулся в машину, отчаянно пытаясь привести в порядок свои мысли.
В этом вся Катя. У нее на руках была сумасшедшая сумма денег, на которую можно было запросто устроить себе новую жизнь где-то за границей. Купить шикарный дом на берегу моря, где уже никто не нашел бы ее никогда в жизни, но она не взяла из той сумки ни купюры. И все эти годы жила в этом маленьком провинциальном городке в доме советской постройки, выращивала цветы в палисаднике и растила дочь человека, от которого сбежала.
Дождь расходился. Саша сидел в машине, уставившись на стекло, по которому отчаянно били капли, и никак не мог поверить в то, что все это происходит на самом деле. Она здесь. Он нашел ее. Только что дальше?
День уже близился к вечеру. Завтра нужно было выходить на работу. Все это уже стало не столь важно. Вся та жизнь теперь перестала иметь какое-либо значение. Саша знал, что не вернется в Москву без нее.
Выйдя под дождь и, захлопнув дверь машины, быстрым шагом он преодолел расстояние до ее подъезда. Два десятка ступенек и вот Гранин уже стоял напротив ее двери. Сердце вырывалось из груди, словно у подростка перед первой свиданкой. Его стук отдавался в висках и заглушал короткую трель раздавшегося звонка, когда он вжимал в него палец. Взглянув на дверь, парень усмехнулся, отметив, что глазков здесь ни у кого нет. Да, это вам не Москва, ребята…
Быстрые шаги. Дверь распахивается. Это казалось каким-то безумием. Или сном. Маленький городок, в котором он мог никогда не оказаться, эта квартирка с детской курточкой на вешалке в прихожей и разноцветными резиновыми сапожками возле самой двери, разбросанные по полу игрушки, а всего в нескольких шагах от него – та, которую он так долго и безуспешно искал.
Отшатнувшись назад, Катя застыла на месте, глядя на него широко распахнутыми глазами, в которых отразился ужас. А он не мог сделать ни шага, словно прирос к полу, продолжая стоять на месте, засунув руки в карманы, и просто смотрел на нее, не в силах до конца поверить в то, что это действительно она.
Наткнувшись на стену и вжавшись в нее спиной, девушка на секунду зажмурилась, словно тоже гадая сон это или явь, и пытаясь отогнать наваждение.
– Глупо было надеяться, что ты меня не найдешь, – тихо произнесла она с какой-то горькой усмешкой, и ее голос, который он не слышал столько лет, продолжал эхом отдаваться в ушах.
– Ты ошибаешься… Я не нашел бы, – ответил Саша, с трудом разлепив губы, и тоже усмехнулся: – Видимо, Бог помог…
– Или черт, – подсказала Катя. – Вроде он всегда был тебе ближе по духу.
– Это было давно, – покачал головой Гранин. – Теперь в моей жизни все по-другому.
Они молчали, каждой клеточкой тела ощущая напряжение, повисшее в воздухе, не в силах оторвать друг от друга тяжелых взглядов и подобрать слова.
– Можно я войду? – наконец, тихо спросил парень.
– Слово «нет» тебя остановит? – снова усмехнулась девушка, но прозвучало это скорее обреченно.
– Нет, – честно признался Саша, делая шаг в квартиру с таким чувством, словно переступает в другую вселенную, незнакомую и не доступную ему.
– Сашка спит, – произнесла Катя, когда входная дверь за ним закрылась, и тут же осеклась, взглянув ему в глаза.
Сашка… От одной только мысли, что эта девочка могла оказаться его дочерью, голова шла кругом.
– Сашка… Она… моя, да? – растерянно проговорил парень, злясь на самого себя за этот дурацкий вопрос и за свой охрипший, срывающийся голос.
– Твоя, – просто ответила девушка, понимая, что отрицать бессмысленно. Стоит лишь взглянуть на нее, чтобы увидеть, что она точная копия своего отца. Инаконец произнеся эту мучавшую ее столько лет правду вслух, почувствовала, что стало легче.
Несколько минут Саша смотрел куда-то сквозь нее, пытаясь до конца осознать, что у него есть дочь. Кате же было необходимо время, чтобы смириться с тем, что все это происходит наяву. Он нашел ее. И как бы ни был хорош ее план побега, с самого начала она понимала, что рано или поздно это произойдет. Хотя, наверное, главным образом она прокололась именно тогда, когда решила оставить деньги на той станции и позвонила Саше. Конечно, нужно было отъехать как можно дальше от этого города, но ее положение на тот момент сделать это не позволяло, к тому же Катя надеялась, что найти ее под новым именем практически не реально. В тот момент ей просто хотелось скорее избавиться от этих чертовых денег, и она решилась на риск.
Он, кажется, совсем не изменился, покрайней мере, внешне. Тот же пронзительный взгляд карих глаз, родинка на щеке, плотно сжатые губы, приподнятая вверх челка. Смешно и страшно вспомнить, но первое время она даже скучала по нему. Не смотря ни на что. Словно и не было всего того, что он сделал с ее жизнью – убийства родителей, предательства брата, подчинения себе. И новая жизнь, которую ей удалось буквально вырвать у судьбы, вдруг показалась пустой и ненужной, а свобода какой-то вынужденной. Она осталась совсем одна…
Сняв эту квартирку, Катя первое время даже не выходила на улицу. И дело было даже не в страхе, что тут же будет обнаружена, а в том, что идти было не куда и не зачем. Самыми страшными были первые дни, когда все, что она могла сделать – это часами пялиться на сумку, набитую деньгами и борясь с желанием взять спичку и просто их поджечь. Еще больше хотелось сжечь свое прошлое и все воспоминания, чтобы можно было действительно начать жизнь с чистого листа.
Как сильно она была обижена на Пашку и Сашу, как мечтала проучить их и как вдруг испугалась за их жизни, только после побега вдруг осознав, что ее выкрутасы могли стоить им жизни, впрочем, как и ей самой. В какой-то момент Катя даже подумала о том, что надо вернуться. А что ей было терять, кроме своей жизни? Эти деньги были ей не нужны. И словно спасение от всех этих бессмысленных метаний, как свет в конце тоннеля, пришла новость, неожиданно расставившая все по своим местам. Жизнь внутри нее. Жизнь, за которую она теперь была в ответе, и не имела права подвергать опасности. Она больше была не одна. И теперь было ради чего жить дальше. Все, что она могла сделать – просто позвонить с «левого» номера, чтобы удостовериться в том, что Саша и брат живы, и то прежде надо было выждать хотя бы полгода на случай, если Сарманов что-то заподозрил и прослушивает их телефоны.
И вот сейчас их разделяло всего несколько шагов. После стольких долгих лет. Тогда, когда она уже думала, что с той жизнью покончено навсегда. Только вот Гранин, видимо, так не считал. Она вернула эти чертовы деньги, но он продолжал ее искать. Только, вот, зачем?
Глава 30. Спектакль окончен. Часть 3
– Ты об этом знала? – словно издалека донесся до нее его голос.
– Нет, – честно ответила девушка, открыто глядя ему в глаза и снова невольно мысленно возвращаясь к тому времени.
А если бы она узнала об этом раньше, чем уехала? Тогда, когда все только шло к тому вечеру на даче? Сделала бы то, что сделала? Наверно, нет. И, скорее всего, эта новость «до» окончательно сломала бы ее, словно силой заставив остаться, и, быть может, только со временем она смогла бы как-то смириться с этой ситуацией. То, что известие о беременности пришло «после», было спасением, за которое Катя даже была благодарна Саше. И сейчас возникал лишь один вопрос – знает ли Сарманов? А может, и он сам здесь? Только задавать этот вопрос было страшно, а еще страшнее услышать ответ. Страшно не за себя, за Сашку. Неизвестно, что этот человек мог бы с ними сделать, узнав всю правду. Три года назад Гранин клялся, что тот ни о чем не знает, но как было сейчас?
– Сарманов, он знает про нас? – спросила Катя, чувствуя, как все внутри дрожит.
– Сарманов? – переспросил Саша и поморщился: – Нет, конечно! Я никогда бы тебя не выдал.
– Даже после того, что я сделала? – как можно спокойнее проговорила девушка, встречаясь с его взглядом, таким пристальным, таким до боли знакомым, словно сканирующим насквозь все ее мысли и чувства. Как же сложно было его выдержать.
– Что бы ты ни сделала, – кивнул Гранин.
Словно загнанная в ловушку лань, ожидающая расправы хищника, она стояла на месте, заворожено наблюдая за тем, как Гранин делает шаг к ней и, медленно приблизившись, останавливается совсем близко так, что до нее долетает легкий запах его туалетной воды, той самой, что и много лет назад, такой знакомый, родной аромат.
Желание прикоснуться к ней пересилило все остальные. Он просто хотел убедиться в том, что не сошел с ума. Протянув руку, Саша дотронулся пальцами до ее плеча, провел ладонью по спадающим вниз прядям волос, а затем, взяв за подбородок и глядя прямо в испуганные синие глаза, наклонился к губам девушки.
– Маленькая моя. Как же все так вышло? Почему именно так? – прошептал чуть слышно ей в губы. – Кажется, полжизни прошло с тех пор, а всего-то четыре года…
Те же огромные глаза, маленький вздернутый носик, пухлые губки, та же сладость прикосновения к ним. И они словно те же. И в то же время сколько же всего между ними.
– Как же долго я тебя искал…
Девушка замерла, не отталкивая, но и не отвечая, глядя ему прямо в глаза.
– Саша, зачем? Зачем ты приехал? – наконец с трудом произнесла она.
Такой простой вопрос, на который ему сейчас было так сложно ответить даже себе самому.
Зачем он искал ее все эти годы? Искал, даже зная, что она не любила, не хотела быть с ним, возможно, даже ненавидела. Так чего же он хотел добиться от нее сейчас? Вернуть силой? Вновь заставить жить с ним? Только вот как заставить полюбить себя? Или ему уже не важно, будет ли он ею любим? Главное, чтобы она просто была рядом?
– Я хочу, чтобы ты вернулась в Москву, – чуть отстранившись, проговорил Гранин и тут же поправил себя: – Чтобы вы вернулись со мной, ты и… Сашка.
– Ты так этого хочешь, что даже подвергнешь ее опасности, – произнесла с упреком Катя, пристально взглянув ему прямо в глаза.
– Никакой опасности нет, – произнес он как можно убедительнее.
– А Сарманов? – недоуменно проговорила девушка.
– Сарманову больше нет до нас никакого дела, – твердо сказал Саша. – Вот уже больше двух лет он находится на принудительном лечении в психиатрической клинике.
– Что? – не сразу поверив услышанному, переспросила Катя.
– Через год после того, как ты уехала, он пытался в пьяном угаре покончить с собой из табельного оружия прямо в отделе, – ответил Гранин, с удивлением наблюдая за реакцией девушки. – Это показывали по всем новостям, ты не видела?
Та слегка качнула головой.
– Нет… Через год мне было немного не до телевизора, – растерянно проговорила она. – А те деньги… ты вернул их ему тогда?
– Как ты себе это представляешь? – усмехнулся парень, взглянув на нее так, словно она была маленьким ребенком, спросившим глупость. – Тогда бы он сразу все понял.
– Значит, вы поделили все с Пашкой, – не спрашивала, а скорее утверждала Катя, опустив глаза и, помолчав, чуть слышно добавила: – Представляю, как он счастлив. Наверное, вам за работу обещали гораздо меньшую сумму…
– Нет, Кать, мы ничего не делили, – лишь полумрак прихожей скрывал мертвенную бледность, появившуюся на лице Саши при ее последних словах. – Эти деньги я спрятал, решив, что так пока для всех будет лучше. Я не знал, что с ними делать. Руслан бы сразу все понял и вряд ли бы простил. Мы и так едва смогли убедить его в своей непричастности, а про тебя он и вовсе не догадывался.
– Десятая? Это с той стороны, – сразу ответила женщина. – Вам Анечка нужна? Только они с дочкой, наверно, на площадке сейчас в это время, выходной ведь, да и погода хорошая.
– С дочкой? – едва сдерживая разочарование, переспросил Саша.
– Ну, да! С Сашенькой, – проговорила та и вдруг оглядела парня пристальным взглядом. – А вы им кто? Уж не муж ли?
– Нет, я не муж, – растерянно произнес он, уже думая о том, как закончить этот разговор. Понятно же, что эта Анна Савельева с ребенком и бывшим мужем никакого отношения к Кате не имеет. Наскоро попрощавшись с теткой, Гранин скорее из принципа направился к детской площадке, на которую та указала.
Она находилась в зеленом скверике и была довольно просторной. Несколько совсем маленьких детей возились в песочнице, кто-то качался на качелях, каруселях, толпы детей постарше носились по лестницам, с визгом съезжая с горок. Вокруг площадки было с десяток лавочек, на которых сидели мамаши с колясками. Остановившись в тени деревьев, он пытался что-то разглядеть, не привлекая к себе особого внимания. Ну и кто из них та Савельева?
Взглянув на часы, отметил, что у него остается довольно мало времени до отъезда в Москву, а нужно проехаться еще по двум адресам. Можно было бы вернуться в машину и, припарковавшись напротив дома с другой стороны, дождаться возвращения этой Савельевой из десятой квартиры, однако прогулка могла затянуться и на полдня, тем более, что погода действительно была отличная. Стоит ли терять время здесь, когда и так ясно, что это не она?
Достав из кармана листок и ручку, Саша решительно вычеркнул Савельеву Анну Вячеславовну из своего списка. Пробежался взглядом по именам следующих двух девушек, втайне надеясь, что одна из них все-таки будет той самой, потому как по возрасту они были наиболее приближены к Кате. Убрав листок обратно в карман джинсов, он в последний раз бросил взгляд на площадку, и… сердце сделало резкий скачок и словно остановилось.
Это была она…
Катя. Его Катя…
Присев на корточки, она поправляла костюмчик на весело смеющейся и вырывающейся из рук девочке лет трех, которая хотела быстрее бежать играть дальше. Проведя рукой по светло-русым волосам, спускающимся по плечам, привычным движением скрутила их в одну волну, перекинув вперед. Медленно подошла к ближайшей скамейке и, присев на краешек, наблюдала за девочкой, которая носилась по площадке.
Пропустив несколько ударов, сердце застучало с новой силой, лоб мгновенно покрылся испариной. Проведя по нему ладонью, Саша увидел на пальцах капельки пота, хотя по телу пробежала дрожь.
Почти четыре года прошло с тех пор, как они виделись в последний раз тем октябрьским утром. Столько лет искать ее в толпе, видеть лишь во снах, от которых не хотелось просыпаться, и вот она была перед ним. Может, это мираж? Хотя, наверное, он узнал бы ее из сотен, тысяч, миллионов других и, едва взглянув на эту тоненькую фигурку и профиль с чуть вздернутым носиком, уже был уверен в том, что это действительно она.
Прислонившись спиной к стволу дерева, Гранин смотрел на нее так, словно боялся, что если хоть на секунду выпустит ее из виду, то теперь уже потеряет навсегда.
Дочь… Сашка… Сколько этой девочке? Года три? Возможно…?
Это неожиданное открытие по ощущениям было несравнимо ни с чем. Наверное, адреналин так не скакал в его крови даже тогда под дулом пистолета, когда он прощался с жизнью, потому что сейчас Саша словно возвращался к ней из своего четырехлетнего небытия.
Мир вокруг замер, застыл на месте, как и он сам. Ни лучей солнца, пробивающихся сквозь зеленую листву и слепящих глаза, ни ветра, легко касающегося лица, ни звуков, которых на детской площадке было предостаточно. Была только Катя и эта маленькая девочка. Она назвала дочь Сашей! Столько лет она называла ее его именем, а он даже не подозревал о том, что у него есть дочь.
Еще какое-то время Гранин продолжал стоять на месте, устремив невидящий взгляд на девушку, которая сидела на лавочке всего в нескольких десятках метрах от него, подставив лицо солнцу. Слишком долго он ждал этого момента, а когда тот вдруг наступил, растерялся, совершенно не представляя, что делать дальше.
Народ медленно расходился. Словно очнувшись, парень огляделся по сторонам. Казалось бы, легкий, едва ощутимый ветерок заметно усилился, нагнав на небо облака, за которыми спряталось солнце, и начал накрапывать моросящий дождик. За несколько минут площадка почти целиком опустела. Взяв девочку за руку, Катя тоже направилась к выходу из сквера. Они быстро шли в сторону того самого дома, где он был совсем недавно и, с трудом оторвавшись от дерева, Гранин направился следом за ними. Проводив их взглядом до подъезда, он вернулся в машину, отчаянно пытаясь привести в порядок свои мысли.
В этом вся Катя. У нее на руках была сумасшедшая сумма денег, на которую можно было запросто устроить себе новую жизнь где-то за границей. Купить шикарный дом на берегу моря, где уже никто не нашел бы ее никогда в жизни, но она не взяла из той сумки ни купюры. И все эти годы жила в этом маленьком провинциальном городке в доме советской постройки, выращивала цветы в палисаднике и растила дочь человека, от которого сбежала.
Дождь расходился. Саша сидел в машине, уставившись на стекло, по которому отчаянно били капли, и никак не мог поверить в то, что все это происходит на самом деле. Она здесь. Он нашел ее. Только что дальше?
День уже близился к вечеру. Завтра нужно было выходить на работу. Все это уже стало не столь важно. Вся та жизнь теперь перестала иметь какое-либо значение. Саша знал, что не вернется в Москву без нее.
Выйдя под дождь и, захлопнув дверь машины, быстрым шагом он преодолел расстояние до ее подъезда. Два десятка ступенек и вот Гранин уже стоял напротив ее двери. Сердце вырывалось из груди, словно у подростка перед первой свиданкой. Его стук отдавался в висках и заглушал короткую трель раздавшегося звонка, когда он вжимал в него палец. Взглянув на дверь, парень усмехнулся, отметив, что глазков здесь ни у кого нет. Да, это вам не Москва, ребята…
Быстрые шаги. Дверь распахивается. Это казалось каким-то безумием. Или сном. Маленький городок, в котором он мог никогда не оказаться, эта квартирка с детской курточкой на вешалке в прихожей и разноцветными резиновыми сапожками возле самой двери, разбросанные по полу игрушки, а всего в нескольких шагах от него – та, которую он так долго и безуспешно искал.
Отшатнувшись назад, Катя застыла на месте, глядя на него широко распахнутыми глазами, в которых отразился ужас. А он не мог сделать ни шага, словно прирос к полу, продолжая стоять на месте, засунув руки в карманы, и просто смотрел на нее, не в силах до конца поверить в то, что это действительно она.
Наткнувшись на стену и вжавшись в нее спиной, девушка на секунду зажмурилась, словно тоже гадая сон это или явь, и пытаясь отогнать наваждение.
– Глупо было надеяться, что ты меня не найдешь, – тихо произнесла она с какой-то горькой усмешкой, и ее голос, который он не слышал столько лет, продолжал эхом отдаваться в ушах.
– Ты ошибаешься… Я не нашел бы, – ответил Саша, с трудом разлепив губы, и тоже усмехнулся: – Видимо, Бог помог…
– Или черт, – подсказала Катя. – Вроде он всегда был тебе ближе по духу.
– Это было давно, – покачал головой Гранин. – Теперь в моей жизни все по-другому.
Они молчали, каждой клеточкой тела ощущая напряжение, повисшее в воздухе, не в силах оторвать друг от друга тяжелых взглядов и подобрать слова.
– Можно я войду? – наконец, тихо спросил парень.
– Слово «нет» тебя остановит? – снова усмехнулась девушка, но прозвучало это скорее обреченно.
– Нет, – честно признался Саша, делая шаг в квартиру с таким чувством, словно переступает в другую вселенную, незнакомую и не доступную ему.
– Сашка спит, – произнесла Катя, когда входная дверь за ним закрылась, и тут же осеклась, взглянув ему в глаза.
Сашка… От одной только мысли, что эта девочка могла оказаться его дочерью, голова шла кругом.
– Сашка… Она… моя, да? – растерянно проговорил парень, злясь на самого себя за этот дурацкий вопрос и за свой охрипший, срывающийся голос.
– Твоя, – просто ответила девушка, понимая, что отрицать бессмысленно. Стоит лишь взглянуть на нее, чтобы увидеть, что она точная копия своего отца. Инаконец произнеся эту мучавшую ее столько лет правду вслух, почувствовала, что стало легче.
Несколько минут Саша смотрел куда-то сквозь нее, пытаясь до конца осознать, что у него есть дочь. Кате же было необходимо время, чтобы смириться с тем, что все это происходит наяву. Он нашел ее. И как бы ни был хорош ее план побега, с самого начала она понимала, что рано или поздно это произойдет. Хотя, наверное, главным образом она прокололась именно тогда, когда решила оставить деньги на той станции и позвонила Саше. Конечно, нужно было отъехать как можно дальше от этого города, но ее положение на тот момент сделать это не позволяло, к тому же Катя надеялась, что найти ее под новым именем практически не реально. В тот момент ей просто хотелось скорее избавиться от этих чертовых денег, и она решилась на риск.
Он, кажется, совсем не изменился, покрайней мере, внешне. Тот же пронзительный взгляд карих глаз, родинка на щеке, плотно сжатые губы, приподнятая вверх челка. Смешно и страшно вспомнить, но первое время она даже скучала по нему. Не смотря ни на что. Словно и не было всего того, что он сделал с ее жизнью – убийства родителей, предательства брата, подчинения себе. И новая жизнь, которую ей удалось буквально вырвать у судьбы, вдруг показалась пустой и ненужной, а свобода какой-то вынужденной. Она осталась совсем одна…
Сняв эту квартирку, Катя первое время даже не выходила на улицу. И дело было даже не в страхе, что тут же будет обнаружена, а в том, что идти было не куда и не зачем. Самыми страшными были первые дни, когда все, что она могла сделать – это часами пялиться на сумку, набитую деньгами и борясь с желанием взять спичку и просто их поджечь. Еще больше хотелось сжечь свое прошлое и все воспоминания, чтобы можно было действительно начать жизнь с чистого листа.
Как сильно она была обижена на Пашку и Сашу, как мечтала проучить их и как вдруг испугалась за их жизни, только после побега вдруг осознав, что ее выкрутасы могли стоить им жизни, впрочем, как и ей самой. В какой-то момент Катя даже подумала о том, что надо вернуться. А что ей было терять, кроме своей жизни? Эти деньги были ей не нужны. И словно спасение от всех этих бессмысленных метаний, как свет в конце тоннеля, пришла новость, неожиданно расставившая все по своим местам. Жизнь внутри нее. Жизнь, за которую она теперь была в ответе, и не имела права подвергать опасности. Она больше была не одна. И теперь было ради чего жить дальше. Все, что она могла сделать – просто позвонить с «левого» номера, чтобы удостовериться в том, что Саша и брат живы, и то прежде надо было выждать хотя бы полгода на случай, если Сарманов что-то заподозрил и прослушивает их телефоны.
И вот сейчас их разделяло всего несколько шагов. После стольких долгих лет. Тогда, когда она уже думала, что с той жизнью покончено навсегда. Только вот Гранин, видимо, так не считал. Она вернула эти чертовы деньги, но он продолжал ее искать. Только, вот, зачем?
Глава 30. Спектакль окончен. Часть 3
– Ты об этом знала? – словно издалека донесся до нее его голос.
– Нет, – честно ответила девушка, открыто глядя ему в глаза и снова невольно мысленно возвращаясь к тому времени.
А если бы она узнала об этом раньше, чем уехала? Тогда, когда все только шло к тому вечеру на даче? Сделала бы то, что сделала? Наверно, нет. И, скорее всего, эта новость «до» окончательно сломала бы ее, словно силой заставив остаться, и, быть может, только со временем она смогла бы как-то смириться с этой ситуацией. То, что известие о беременности пришло «после», было спасением, за которое Катя даже была благодарна Саше. И сейчас возникал лишь один вопрос – знает ли Сарманов? А может, и он сам здесь? Только задавать этот вопрос было страшно, а еще страшнее услышать ответ. Страшно не за себя, за Сашку. Неизвестно, что этот человек мог бы с ними сделать, узнав всю правду. Три года назад Гранин клялся, что тот ни о чем не знает, но как было сейчас?
– Сарманов, он знает про нас? – спросила Катя, чувствуя, как все внутри дрожит.
– Сарманов? – переспросил Саша и поморщился: – Нет, конечно! Я никогда бы тебя не выдал.
– Даже после того, что я сделала? – как можно спокойнее проговорила девушка, встречаясь с его взглядом, таким пристальным, таким до боли знакомым, словно сканирующим насквозь все ее мысли и чувства. Как же сложно было его выдержать.
– Что бы ты ни сделала, – кивнул Гранин.
Словно загнанная в ловушку лань, ожидающая расправы хищника, она стояла на месте, заворожено наблюдая за тем, как Гранин делает шаг к ней и, медленно приблизившись, останавливается совсем близко так, что до нее долетает легкий запах его туалетной воды, той самой, что и много лет назад, такой знакомый, родной аромат.
Желание прикоснуться к ней пересилило все остальные. Он просто хотел убедиться в том, что не сошел с ума. Протянув руку, Саша дотронулся пальцами до ее плеча, провел ладонью по спадающим вниз прядям волос, а затем, взяв за подбородок и глядя прямо в испуганные синие глаза, наклонился к губам девушки.
– Маленькая моя. Как же все так вышло? Почему именно так? – прошептал чуть слышно ей в губы. – Кажется, полжизни прошло с тех пор, а всего-то четыре года…
Те же огромные глаза, маленький вздернутый носик, пухлые губки, та же сладость прикосновения к ним. И они словно те же. И в то же время сколько же всего между ними.
– Как же долго я тебя искал…
Девушка замерла, не отталкивая, но и не отвечая, глядя ему прямо в глаза.
– Саша, зачем? Зачем ты приехал? – наконец с трудом произнесла она.
Такой простой вопрос, на который ему сейчас было так сложно ответить даже себе самому.
Зачем он искал ее все эти годы? Искал, даже зная, что она не любила, не хотела быть с ним, возможно, даже ненавидела. Так чего же он хотел добиться от нее сейчас? Вернуть силой? Вновь заставить жить с ним? Только вот как заставить полюбить себя? Или ему уже не важно, будет ли он ею любим? Главное, чтобы она просто была рядом?
– Я хочу, чтобы ты вернулась в Москву, – чуть отстранившись, проговорил Гранин и тут же поправил себя: – Чтобы вы вернулись со мной, ты и… Сашка.
– Ты так этого хочешь, что даже подвергнешь ее опасности, – произнесла с упреком Катя, пристально взглянув ему прямо в глаза.
– Никакой опасности нет, – произнес он как можно убедительнее.
– А Сарманов? – недоуменно проговорила девушка.
– Сарманову больше нет до нас никакого дела, – твердо сказал Саша. – Вот уже больше двух лет он находится на принудительном лечении в психиатрической клинике.
– Что? – не сразу поверив услышанному, переспросила Катя.
– Через год после того, как ты уехала, он пытался в пьяном угаре покончить с собой из табельного оружия прямо в отделе, – ответил Гранин, с удивлением наблюдая за реакцией девушки. – Это показывали по всем новостям, ты не видела?
Та слегка качнула головой.
– Нет… Через год мне было немного не до телевизора, – растерянно проговорила она. – А те деньги… ты вернул их ему тогда?
– Как ты себе это представляешь? – усмехнулся парень, взглянув на нее так, словно она была маленьким ребенком, спросившим глупость. – Тогда бы он сразу все понял.
– Значит, вы поделили все с Пашкой, – не спрашивала, а скорее утверждала Катя, опустив глаза и, помолчав, чуть слышно добавила: – Представляю, как он счастлив. Наверное, вам за работу обещали гораздо меньшую сумму…
– Нет, Кать, мы ничего не делили, – лишь полумрак прихожей скрывал мертвенную бледность, появившуюся на лице Саши при ее последних словах. – Эти деньги я спрятал, решив, что так пока для всех будет лучше. Я не знал, что с ними делать. Руслан бы сразу все понял и вряд ли бы простил. Мы и так едва смогли убедить его в своей непричастности, а про тебя он и вовсе не догадывался.