– Я, – по щекам потекли горячие соленые слезы.
Его судорожный выдох на другом конце.
– Кать…
Мир вокруг слился в одно большое зеленовато-сероватое пятно. Исчезли воробьи, скачущие по весенним лужам, молодые мамочки, прогуливающиеся с колясками по аллеям, машины, мчащиеся по дороге напротив парка. Был только его голос, его образ, совершенно забытый и в то же время постоянно живущий в ее памяти. Как глупо она все-таки попалась. Выиграв одну партию, проиграла другую, гораздо более значимую. Никто из них двоих никогда не сможет забыть того, что произошло, они никогда не смогут простить друг друга за нанесенные раны.
– Я просто хотела убедиться в том, что ты жив, – услышала Катя свой голос откуда-то издалека.
– Котенок… Главное, что ты жива… Господи, я уже не знал, что и думать. Скажи, где ты находишься?
– Это неважно, Саша, – взяв себя в руки, быстро проговорила девушка. – Я хотела попросить у тебя прощения. У тебя и у Пашки… Простите меня. Моя выходка могла стоить вам жизни.
– Кать, все в порядке. Кроме нас с Пашкой никто ничего не знает, тебе ничто не угрожает, – проговорил Гранин на одном дыхании, боясь, что она может в любой момент повесить трубку. – Катя, Катюша, где ты? Пожалуйста, позволь мне приехать… Я не могу без тебя.
Катя молчала, боясь выдать дрожь в голосе. Каждое его слово отдавалось эхом где-то внутри.
– Послушай, я многое переосмыслил с тех пор. Мне не нужны эти деньги. Я понял, что не в них суть… Ты мне нужна… Если хочешь, я вообще уйду из ментовки… Кать, я обещаю тебе, что все будет по-другому, я все изменю… Только прошу тебя, вернись.
И все-таки как бы ни хотелось в это верить, Саша был из тех, кто никогда не откажется от денег. Пройдет немного времени, и их проверенная команда снова приступит к своим обычным делам по наживанию прибыли. И вряд ли это когда-то закончится.
– Нет, Саш, я не вернусь, прости меня, – произнесла Катя тихо.
Разговор длился уже более пяти минут, и она понимала, что этого времени достаточно для того, чтобы Саша по своим каналам выяснил, откуда был звонок, а по номеру мобильника он в два счета вычислит, где была приобретена сим-карта. К вечеру он, наверняка, уже будет в этом городе… Только все зря… Даже, если кто-то и узнает ее по фотографии, то что ему это даст? С этим городом Катю абсолютно ничего не связывало, а с железнодорожного вокзала поезда уходили в три разных направления, плюс автобусная станция и десятки рейсов в маленькие провинциальные городки и деревеньки. И жизни не хватит, чтобы проверить их все. А главное – уже полгода она была Савельевой Анной Вячеславовной, о чем Саша и не подозревал, разыскивая ее под прежней фамилией.
– Не ищи меня. Не теряй времени, это бесполезно. Думаю, выяснить, откуда я сейчас звоню, для тебя не составит труда, только к тому моменту, когда ты приедешь, я уже буду далеко от этого города. Но ты же все равно приедешь, – тихо сказала девушка и невесело усмехнулась. – Сумка в камере хранения железнодорожного вокзала, ячейка 27. Забери ее, и будем считать эту историю законченной.
Не дожидаясь его ответа, она отняла трубку от уха и нажала на отбой. Еще несколько секунд подержала палец на той же кнопке и, мигнув на прощание заставкой, телефон выключился. Бросив его в урну, Катя поднялась со скамейки и направилась к выходу из парка.
И все-таки не так-то это просто, как кажется – начать жизнь с нуля. Незнакомый город, чужие лица вокруг, страх, смятение, бесконечные «а если бы». Саше в этом плане конечно, было легче, он оставался там, в далекой родной Москве, и даже если ему действительно было больно, то знакомая обстановка и друзья помогали залечить раны, которые с каждым днем потихоньку рубцевались, оставляя в душе лишь едва заметные шрамы.
Возможно, несмотря ни на что, ей и хотелось бы совсем другой развязки этой истории. Иногда, позволив себе хотя бы ненадолго стать слабой, она даже представляла, как он все-таки найдет ее. Как его руки будут крепко прижимать ее к себе, а губы шептать о том, что он больше никогда ее не отпустит. Только «принц на белом коне» и «опер на черном Форде» имели существенные различия. В реальности все гораздо сложнее, чем в сказках, и они с Граниным были настолько разными, что, даже находясь какое-то время рядом, каждый жил в своем мире, куда другому входа не было. В то время когда Катя ассоциировала свою жизнь с романтической мелодрамой, жизнь Саши скорее походила на криминальный боевик, где каждый новый день мог стать последним. Это были отношения, изначально идущие в никуда.
С каждым днем постепенно привыкая к своему новому дому, уже неосознанно отзываясь на когда-то совершенно чужое имя, все реже и реже вспоминая события той последней ночи, она медленно, но верно покидала жизнь Гранина, словно ее в ней никогда и не было. А вот его частичка навсегда осталась с ней. Озорная девчонка с хитрым огоньком в карих глазах, похожая как две капли воды на своего отца. Александра, Сашенька, Сашка…
Глава 28. Спектакль окончен
Четыре года спустя
На детской площадке было довольно шумно в этот летний субботний день. Ребятня различных возрастов носилась туда-сюда, сбивая друг друга с ног и радостно визжа. Дети постарше вовсю лазили на сложных турниках и горках, те, что помладше – оккупировали песочницу, заполонив ее различными формочками и совочками. И только девчушку лет трех, одетую в джинсовый комбинезон с вышитой разноцветными нитками хулиганкой Машкой из мультика, мало интересовали как песочница, так и ее обитатели. Если бы не темно-русые волосы, собранные в высокий хвостик и карие глаза, которые смотрели на мир слишком серьезно для маленького ребенка, девочка и сама очень походила бы на эту мультяшную Машу. Такой же любопытной и упрямой она была, держась ближе к более взрослым детям и стараясь залезть на самые высокие точки детской площадки.
– Сашка, сейчас же слезай оттуда! – в который раз подбежала к ней молодая девушка и сняла ее с очередной лестницы. Поставив на землю, заботливо отряхнула уже запылившийся от активных игр комбинезончик. – Саша, ну куда ты все время лезешь? Я с ума с тобой сойду…
Малышка лишь улыбнулась и, ловко вывернувшись из рук матери, снова побежала играть, а девушка сделала несколько шагов назад и устало опустилась на скамейку. На вид ей было не больше восемнадцати, и случайные прохожие могли бы посчитать ее скорее сестрой этой девочки, а не мамой.
И высокий темноволосый парень, стоявший чуть в стороне в тени деревьев и пристально наблюдающий за ними уже несколько минут, тоже никак не мог осознать, что эта девочка – его дочь.
Вот уже почти четыре года Катя жила в этом городке, волей-неволей со временем ставшем для нее домом. И сейчас, оглядываясь в прошлое, ей казалось, что этих лет словно и не было, а все те давние события на старой даче произошли только вчера.
Воспоминания о той прошлой жизни в Москве постепенно, день за днем покрывались легкой дымкой времени, которое осторожно вытесняло из памяти какие-то мелкие детали. И все же даже оно оказалось бессильно перед Судьбой.
Едва начав новую жизнь, с трудом заставляя себя забывать прошлое и не думать о том, как сложится дальнейшая жизнь Саши, Катя вдруг поняла, что уже не одна. В чужом городе, с чужим именем, среди чужих людей и с его ребенком под сердцем.
Она не знала, как расценивать это послание Судьбы. Как наказание за то, что была горда и своенравна? Или как подарокза то, что не побоялась трудностей и вырвалась из давящей клетки, которую создали для нее Саша и брат, и чтобы не чувствовала себя одиноко на этой своей желанной свободе с горьковатым привкусом?
И готовясь к тому единственному телефонному разговору с Граниным, она долго решала для себя сложный вопрос – сказать ему или нет? С одной стороны, он имел право знать, с другой – каково ему потом будет жить с этой правдой?
Его дочь… Точная копия своего отца… Стоило увидеть ее и все, что было до этого, сразу же стало неважным. Этот крошечный комочек в один миг заполнил собой весь мир, не оставляя даже ни одного свободного уголка в ее растрепанной душе и метающихся мыслях. И едва заглянув в огромные карие глаза с длиннющими пушистыми ресничками, поймав ее взгляд, его взгляд, Катя совершенно ясно осознала, что теперь уже никогда не сможет до конца вычеркнуть из своей жизни прошлое.
Сейчас, спустя годы, ей уже было сложно представить, что все могло сложиться как-то иначе, что этой девочки могло у нее не быть. Тогда ее новая жизнь, словно выкраденная из чьих-то цепких рук, наверное, была бы пустой в этой странной и чужой, удушающей свободе. Сашка стала главным ее смыслом, главным и единственным.
И глядя на дочь, Катя отмечала, что та с каждым днем становится все больше и больше похожей на своего отца, перенимая не только его внешность, но и характер. И это не пугало, а скорее вызывало невольную улыбку. И все чаще и навязчивей приходила одна и та же мысль, не дающая ей покоя – тогдамного лет назад, убегая из Москвы как можно дальше от Гранина, возможно, она ошиблась? Глупо было бы врать самой себе, что ненавидит Сашу, называя дочь его именем…
***
Наверное, судьба была к нему все же очень благосклонна. Никому не удавалось избежать расправы Сарманова, а вот им с Пашкой удалось тогда. Сумма-то была совсем не шуточная. Саша сомневался, что Руслан до конца поверил в их басню, но трогать по каким-то неведомым причинам не стал. Он даже не отстранил их от общих дел, только теперь это было рядовое крышевание или вытряхивание совсем незначительных сумм, по сравнению с тем, что проворачивалось раньше. И Гранин был даже рад таким переменам, втайне надеясь, что когда-нибудь и вовсе сможет отойти в тень от всего этого, и не ожидал, что такой момент настанет гораздо раньше, чем он мог предположить.
Саша никогда не боялся смерти, но в этот ноябрьский вечер 2015-го, взглянув ей в лицо, вдруг так остро осознал, что не готов умереть. Слишком многого он не успел сделать в жизни, так много делал неправильно.
Обычный с виду выезд на вызов закончился трагедией. Только они с Сармановым знали, что это была его очередная задумка заполучить чужие деньги, однако отпор был довольно жесткий, и продуманный план не сработал.
Оглушающий щелчок предохранителя, передергивание затвора, черное дуло чужого пистолета, палец на спусковом крючке… Кажется, тот миг длился вечно, а перед глазами, словно нарезанные кадры черно-белого немого кино, за мгновения пронеслась вся жизнь. Саша сам не знал, как ему удалось увернуться и выстрелить первым.И остаться в живых, в отличие от остальных…
Сарманов не говорил с ним об этом, но Гранин видел, как тот смотрел на портреты в черных рамках – Паша, Юра и Дима. Он знал, что виноват в их смерти, но этой правде суждено было навсегда остаться нераскрытой.
После похорон Саша еще долго сидел возле могилы Павла. Мысль о том, что он так и не рассказал брату Кати об ее звонке уже после побега, не давала ему покоя, терзая душу вопросом – имел ли он право на это молчание? Гранин оправдывал себя тем, что действовал из лучших побуждений – после нескольких месяцев бесполезных поисков Паша ушел в запой и, получив эту информацию, мог наделать глупостей, снова кинувшись искать сестру, своей неосторожностью рискуя привлечь ненужное внимание, тем самым подвергая жизнь Кати опасности.
Саша помнил, как тот единственный звонок едва не свел с ума его самого. Как, забыв обо всех мерах безопасности, он лихорадочно узнавал, откуда исходил сигнал, как, словно следуя ее словам, несколько часов на всей скорости гнал в другую область и вскоре дрожащими руками открывал названную ею ячейку с сумкой, так и набитой деньгами. Теми проклятыми деньгами, которые могли стоить жизни им всем. И долго сидел в парке напротив железнодорожной станции, не в силах надышаться этим воздухом и этим городом, где совсем недавно была Катя. И словно прощался с ней, отпуская. Искать дальше уже не было смысла, она могла быть где угодно. Молоденькая девочка, преподавшая им тогда такой хороший урок, а ему – особенно… До встречи с ней он никогда не верил в любовь, ориентируясь лишь на материальные ценности, однако Кате удалось доказать, что не все в жизни решают деньги, и вовсе не они приносят счастье.
А дальше все завертелось словно в воронке. Неожиданный нервный срыв начальника уголовного розыска ОВД «Отрадный» Сарманова Руслана Сергеевича, проверки УСБ-шников в поисках сотрудников, порочащих честь мундира и недостойных офицерского звания. Благодаря тому, что Гранин последний год был в немилости у Сарманова, ему удалось избежать ответственности за прошлые грехи.
Теперь, когда уже ничего не держало его в «Отрадном», Саша попросил у нового временного начальства перевод в соседний ОВД. И даже не догадывался, что повлечет за собой этот, казалось бы, простой шаг, но, видимо, уже изначально предписанный кем-то свыше в сюжете его жизни и в их с Катей истории.
Дмитрий Бондарев. Фамилия разыскиваемого поддельщика паспортов показалась ему знакомой. Услышав ее на планерке, Гранин никак не мог отделаться от ощущения, что она как-то связана с прошлым. А когда они приехали брать этого парня, узнал и дом, в котором тот жил. Несколько лет назад, начиная поиски Кати, Саша сбился с ног, обходя ее одноклассников, и один из них как раз проживал именно в этом доме и, как выяснилось позже, являлся младшим братом этого самого Дмитрия.
Он никогда не верил в совпадения. Но в этот раз сердце вдруг защемило в каком-то предчувствии. Саша не мог понять, что натолкнуло его на эти мысли, но он вдруг ухватился за них, словно за последнюю ниточку. В процессе поисков Кати он уже не раз задумывался об этом – она так мастерски их провела, словно готовилась к этому не один день и, вероятно, продумывала пути отхода.
В тот вечер, после допроса, следак Темыч смеялся, что этот дурень Бондарев вел блокнот, записывая тех, кому какой паспорт предназначался. Гранин растерянно его слушал, пытаясь отвечать привычными шутками и не выдать своего внутреннего состояния. А спустя несколько часов, поменявшись с одним из оперов на ночное дежурство, тайком взял из дежурки ключи от кабинета следаков и, вооружившись фонариком, кинулся обшаривать ящики стола Темыча в поиске злосчастного блокнота. Удача была на его стороне, и неприметная синяя книжечка оказалась в самом верхнем ящике, вскрыть который не составило особого труда.
Несколько сотен страничек, исписанных именами, фамилиями, инициалами. Саша сидел прямо на полу, прислонившись спиной к стене, и в свете фонаря перелистывал их одну за другой, пытаясь разобрать корявый почерк парня. За окном уже начинало светать, когда на одном из листов он прочитал имя, от которого его бросило в холодный пот.
Катя Л.
Всего несколько букв.
Такое распространенное имя и заглавная Л, они могли принадлежать совсем другому человеку. Только, судя по дате ежедневника, они относились как раз примерно к осени 2014 года, к той самой осени.
Катя Л. – Савельева А.В.
Казалось, он перечитал эту строчку не меньше десяти раз.
Господи, а вдруг это то?!
Они с Пашкой проверили тогда все вокзалы и аэропорты, пробивали ее имя по различным базам данных, но Екатерина Легостаева словно перестала существовать.
А может быть, так оно и было? И вместо нее появилась Савельева А.В.?
Глава 29. Спектакль окончен. Часть 2
База данных выдала больше пяти сотен Савельевых А.В.
Несколько часов у него ушло на то, чтобы отсеять тех, кто не подходил по возрасту, выбирая наиболее вероятный возрастной промежуток от 18 до 30 лет. Оставшиеся сто с лишним кандидатур надо было рассортировать по месту проживания – наиболее отдаленные регионы он пока оставил в стороне.
Оставалось около семидесяти человек. Разложив на полу перед собой карту, Саша маркером обозначил место, из которого был ее звонок. Об этом городке он узнал в те дни, наверное, все, хотя прекрасно понимал, что вряд ли Катя живет именно в нем. Железнодорожная станция, с которой поезда уходили в трех направлениях и автобусная с десятком различных рейсов, давали ей множество различных вариантов. И жизни не хватит, чтобы проверить все эти пункты. Или хватит? Если знать настоящее имя человека, которого ищешь.
И вот, спустя три года, он снова сидел перед картой и, сверяясь с интернетом, словно безумный, обводил линиями все эти маршруты.
В данной области проживали около десятка Савельевых А.В. Проверить все пункты остановок электричек, конечно, дело нелегкое, потому Саша решил начать с автобусов. Из девяти автобусных рейсов три ходили по самому городку и потому сразу отметались, из оставшихся шести – пять, на деле оказались не такими уж и дальними и охватывали довольно небольшие траектории к близлежащим поселкам, и лишь один рейс – шел практически до Подмосковья. Мало того, именно этот рейс соприкасался с направлением электричек, которые проходили мимо той самой дачи, на которой все и произошло больше трех лет назад.
Едва дождавшись выходных, он приступил к новым поискам, которые, вероятно, должны были поставить окончательную точку в этой истории. Саша понимал, что если и в этот раз все окажется впустую, то других шансов уже не будет.
Несколько часов в дороге и он был на месте. Первым пунктом шла Савельева Алла Витальевна, 24 лет, проживающая в одном из близлежащих к тому городку поселков и оказавшаяся пышнотелой блондинкой с чисто деревенским говором. Вторая – Савельева Алевтина Валерьевна, 22 лет, тоже ничем не походила на Катю. За ними шли – третья, четвертая, пятая…
Эта фамилия, похоже, была очень распространенной в маленьких городках и селах. Немного разочарованный, парень вычеркивал из своего списка один пункт за другим. Прокатавшись по окрестностям выбранного района целый день и, переночевав в местной гостинице, на следующее утро Саша держал в руках листок с оставшимися тремя именами, которые еще нужно было проверить. Савельева Анна Вячеславовна, 27 лет, Савельева Алина Владимировна, 19 лет и Савельева Анна Васильевна, 20 лет. После этого его ждало возвращение в Москву, рабочая неделя и ожидание следующих выходных, чтобы снова вернуться к своим поискам, расширяя их территорию.
Перекусив в небольшом придорожном кафе, он отправился по следующему адресу в городок, находящийся примерно в десяти минутах езды от этого, совсем крошечный, примерно с половину его района. Небольшие коттеджики и двух-трехэтажные дома с прилегающими к ним палисадниками, в которых цвели различные цветы и стояли скамейки. Самыми высокими домами были пятиэтажки, и те находились лишь в самом центре города, возле автобусной станции, там же в ряд стояли различные магазинчики, скорее всего являющиеся единственными на весь городок. Здесь царила тишина и спокойствие, такое не присущее Москве с ее пробками и спешащими по своим делам людьми. Казалось, никто никуда не спешит. Старики лениво переговаривались на лавочках возле домов, пожилые домохозяйки поливали цветы в своих палисадниках, а некоторые даже пропалывали грядки с какими-то взращенными культурами. Машин почти не было, а если и встречались, то это были в основном отечественные модели и его «Фокус», изрядно запыленный с дальней дороги, выглядел здесь диковинкой, вызывая интерес у местных жителей.
Саша словно попал в другой мир. Такой немного деревенский, спокойный, солнечный он словно вернул парня в далекое детство, когда тот проводил все лето в деревне у бабушки. Саша даже отчасти ощутил себя тем самым беззаботным мальчишкой, гоняющим по деревенским дорогам на велике, как это делала и местная ребятня. Невольно улыбнувшись, он вылез из машины и, еще раз сверившись с нужным адресом, направился к двухэтажному кирпичному дому, огороженному резными заборчиками.
В доме было три подъезда, видимо, в каждом располагалось по две квартиры – две на первом этаже с одной стороны дома и две на втором с другой, соответственно к каждой квартире прилегало по палисаднику, в одном из которых и возилась с цветами пожилая женщина.
– Здравствуйте, – подойдя ближе, поздоровался он с теткой в ярко-желтом халате, которая тут же оторвалась от своих растений и, смахнув со лба растрепавшиеся волосы, подняла на него глаза.
– Здравствуйте! – приветливо улыбнулась та.
Его судорожный выдох на другом конце.
– Кать…
Мир вокруг слился в одно большое зеленовато-сероватое пятно. Исчезли воробьи, скачущие по весенним лужам, молодые мамочки, прогуливающиеся с колясками по аллеям, машины, мчащиеся по дороге напротив парка. Был только его голос, его образ, совершенно забытый и в то же время постоянно живущий в ее памяти. Как глупо она все-таки попалась. Выиграв одну партию, проиграла другую, гораздо более значимую. Никто из них двоих никогда не сможет забыть того, что произошло, они никогда не смогут простить друг друга за нанесенные раны.
– Я просто хотела убедиться в том, что ты жив, – услышала Катя свой голос откуда-то издалека.
– Котенок… Главное, что ты жива… Господи, я уже не знал, что и думать. Скажи, где ты находишься?
– Это неважно, Саша, – взяв себя в руки, быстро проговорила девушка. – Я хотела попросить у тебя прощения. У тебя и у Пашки… Простите меня. Моя выходка могла стоить вам жизни.
– Кать, все в порядке. Кроме нас с Пашкой никто ничего не знает, тебе ничто не угрожает, – проговорил Гранин на одном дыхании, боясь, что она может в любой момент повесить трубку. – Катя, Катюша, где ты? Пожалуйста, позволь мне приехать… Я не могу без тебя.
Катя молчала, боясь выдать дрожь в голосе. Каждое его слово отдавалось эхом где-то внутри.
– Послушай, я многое переосмыслил с тех пор. Мне не нужны эти деньги. Я понял, что не в них суть… Ты мне нужна… Если хочешь, я вообще уйду из ментовки… Кать, я обещаю тебе, что все будет по-другому, я все изменю… Только прошу тебя, вернись.
И все-таки как бы ни хотелось в это верить, Саша был из тех, кто никогда не откажется от денег. Пройдет немного времени, и их проверенная команда снова приступит к своим обычным делам по наживанию прибыли. И вряд ли это когда-то закончится.
– Нет, Саш, я не вернусь, прости меня, – произнесла Катя тихо.
Разговор длился уже более пяти минут, и она понимала, что этого времени достаточно для того, чтобы Саша по своим каналам выяснил, откуда был звонок, а по номеру мобильника он в два счета вычислит, где была приобретена сим-карта. К вечеру он, наверняка, уже будет в этом городе… Только все зря… Даже, если кто-то и узнает ее по фотографии, то что ему это даст? С этим городом Катю абсолютно ничего не связывало, а с железнодорожного вокзала поезда уходили в три разных направления, плюс автобусная станция и десятки рейсов в маленькие провинциальные городки и деревеньки. И жизни не хватит, чтобы проверить их все. А главное – уже полгода она была Савельевой Анной Вячеславовной, о чем Саша и не подозревал, разыскивая ее под прежней фамилией.
– Не ищи меня. Не теряй времени, это бесполезно. Думаю, выяснить, откуда я сейчас звоню, для тебя не составит труда, только к тому моменту, когда ты приедешь, я уже буду далеко от этого города. Но ты же все равно приедешь, – тихо сказала девушка и невесело усмехнулась. – Сумка в камере хранения железнодорожного вокзала, ячейка 27. Забери ее, и будем считать эту историю законченной.
Не дожидаясь его ответа, она отняла трубку от уха и нажала на отбой. Еще несколько секунд подержала палец на той же кнопке и, мигнув на прощание заставкой, телефон выключился. Бросив его в урну, Катя поднялась со скамейки и направилась к выходу из парка.
И все-таки не так-то это просто, как кажется – начать жизнь с нуля. Незнакомый город, чужие лица вокруг, страх, смятение, бесконечные «а если бы». Саше в этом плане конечно, было легче, он оставался там, в далекой родной Москве, и даже если ему действительно было больно, то знакомая обстановка и друзья помогали залечить раны, которые с каждым днем потихоньку рубцевались, оставляя в душе лишь едва заметные шрамы.
Возможно, несмотря ни на что, ей и хотелось бы совсем другой развязки этой истории. Иногда, позволив себе хотя бы ненадолго стать слабой, она даже представляла, как он все-таки найдет ее. Как его руки будут крепко прижимать ее к себе, а губы шептать о том, что он больше никогда ее не отпустит. Только «принц на белом коне» и «опер на черном Форде» имели существенные различия. В реальности все гораздо сложнее, чем в сказках, и они с Граниным были настолько разными, что, даже находясь какое-то время рядом, каждый жил в своем мире, куда другому входа не было. В то время когда Катя ассоциировала свою жизнь с романтической мелодрамой, жизнь Саши скорее походила на криминальный боевик, где каждый новый день мог стать последним. Это были отношения, изначально идущие в никуда.
С каждым днем постепенно привыкая к своему новому дому, уже неосознанно отзываясь на когда-то совершенно чужое имя, все реже и реже вспоминая события той последней ночи, она медленно, но верно покидала жизнь Гранина, словно ее в ней никогда и не было. А вот его частичка навсегда осталась с ней. Озорная девчонка с хитрым огоньком в карих глазах, похожая как две капли воды на своего отца. Александра, Сашенька, Сашка…
Глава 28. Спектакль окончен
Четыре года спустя
На детской площадке было довольно шумно в этот летний субботний день. Ребятня различных возрастов носилась туда-сюда, сбивая друг друга с ног и радостно визжа. Дети постарше вовсю лазили на сложных турниках и горках, те, что помладше – оккупировали песочницу, заполонив ее различными формочками и совочками. И только девчушку лет трех, одетую в джинсовый комбинезон с вышитой разноцветными нитками хулиганкой Машкой из мультика, мало интересовали как песочница, так и ее обитатели. Если бы не темно-русые волосы, собранные в высокий хвостик и карие глаза, которые смотрели на мир слишком серьезно для маленького ребенка, девочка и сама очень походила бы на эту мультяшную Машу. Такой же любопытной и упрямой она была, держась ближе к более взрослым детям и стараясь залезть на самые высокие точки детской площадки.
– Сашка, сейчас же слезай оттуда! – в который раз подбежала к ней молодая девушка и сняла ее с очередной лестницы. Поставив на землю, заботливо отряхнула уже запылившийся от активных игр комбинезончик. – Саша, ну куда ты все время лезешь? Я с ума с тобой сойду…
Малышка лишь улыбнулась и, ловко вывернувшись из рук матери, снова побежала играть, а девушка сделала несколько шагов назад и устало опустилась на скамейку. На вид ей было не больше восемнадцати, и случайные прохожие могли бы посчитать ее скорее сестрой этой девочки, а не мамой.
И высокий темноволосый парень, стоявший чуть в стороне в тени деревьев и пристально наблюдающий за ними уже несколько минут, тоже никак не мог осознать, что эта девочка – его дочь.
Вот уже почти четыре года Катя жила в этом городке, волей-неволей со временем ставшем для нее домом. И сейчас, оглядываясь в прошлое, ей казалось, что этих лет словно и не было, а все те давние события на старой даче произошли только вчера.
Воспоминания о той прошлой жизни в Москве постепенно, день за днем покрывались легкой дымкой времени, которое осторожно вытесняло из памяти какие-то мелкие детали. И все же даже оно оказалось бессильно перед Судьбой.
Едва начав новую жизнь, с трудом заставляя себя забывать прошлое и не думать о том, как сложится дальнейшая жизнь Саши, Катя вдруг поняла, что уже не одна. В чужом городе, с чужим именем, среди чужих людей и с его ребенком под сердцем.
Она не знала, как расценивать это послание Судьбы. Как наказание за то, что была горда и своенравна? Или как подарокза то, что не побоялась трудностей и вырвалась из давящей клетки, которую создали для нее Саша и брат, и чтобы не чувствовала себя одиноко на этой своей желанной свободе с горьковатым привкусом?
И готовясь к тому единственному телефонному разговору с Граниным, она долго решала для себя сложный вопрос – сказать ему или нет? С одной стороны, он имел право знать, с другой – каково ему потом будет жить с этой правдой?
Его дочь… Точная копия своего отца… Стоило увидеть ее и все, что было до этого, сразу же стало неважным. Этот крошечный комочек в один миг заполнил собой весь мир, не оставляя даже ни одного свободного уголка в ее растрепанной душе и метающихся мыслях. И едва заглянув в огромные карие глаза с длиннющими пушистыми ресничками, поймав ее взгляд, его взгляд, Катя совершенно ясно осознала, что теперь уже никогда не сможет до конца вычеркнуть из своей жизни прошлое.
Сейчас, спустя годы, ей уже было сложно представить, что все могло сложиться как-то иначе, что этой девочки могло у нее не быть. Тогда ее новая жизнь, словно выкраденная из чьих-то цепких рук, наверное, была бы пустой в этой странной и чужой, удушающей свободе. Сашка стала главным ее смыслом, главным и единственным.
И глядя на дочь, Катя отмечала, что та с каждым днем становится все больше и больше похожей на своего отца, перенимая не только его внешность, но и характер. И это не пугало, а скорее вызывало невольную улыбку. И все чаще и навязчивей приходила одна и та же мысль, не дающая ей покоя – тогдамного лет назад, убегая из Москвы как можно дальше от Гранина, возможно, она ошиблась? Глупо было бы врать самой себе, что ненавидит Сашу, называя дочь его именем…
***
Наверное, судьба была к нему все же очень благосклонна. Никому не удавалось избежать расправы Сарманова, а вот им с Пашкой удалось тогда. Сумма-то была совсем не шуточная. Саша сомневался, что Руслан до конца поверил в их басню, но трогать по каким-то неведомым причинам не стал. Он даже не отстранил их от общих дел, только теперь это было рядовое крышевание или вытряхивание совсем незначительных сумм, по сравнению с тем, что проворачивалось раньше. И Гранин был даже рад таким переменам, втайне надеясь, что когда-нибудь и вовсе сможет отойти в тень от всего этого, и не ожидал, что такой момент настанет гораздо раньше, чем он мог предположить.
Саша никогда не боялся смерти, но в этот ноябрьский вечер 2015-го, взглянув ей в лицо, вдруг так остро осознал, что не готов умереть. Слишком многого он не успел сделать в жизни, так много делал неправильно.
Обычный с виду выезд на вызов закончился трагедией. Только они с Сармановым знали, что это была его очередная задумка заполучить чужие деньги, однако отпор был довольно жесткий, и продуманный план не сработал.
Оглушающий щелчок предохранителя, передергивание затвора, черное дуло чужого пистолета, палец на спусковом крючке… Кажется, тот миг длился вечно, а перед глазами, словно нарезанные кадры черно-белого немого кино, за мгновения пронеслась вся жизнь. Саша сам не знал, как ему удалось увернуться и выстрелить первым.И остаться в живых, в отличие от остальных…
Сарманов не говорил с ним об этом, но Гранин видел, как тот смотрел на портреты в черных рамках – Паша, Юра и Дима. Он знал, что виноват в их смерти, но этой правде суждено было навсегда остаться нераскрытой.
После похорон Саша еще долго сидел возле могилы Павла. Мысль о том, что он так и не рассказал брату Кати об ее звонке уже после побега, не давала ему покоя, терзая душу вопросом – имел ли он право на это молчание? Гранин оправдывал себя тем, что действовал из лучших побуждений – после нескольких месяцев бесполезных поисков Паша ушел в запой и, получив эту информацию, мог наделать глупостей, снова кинувшись искать сестру, своей неосторожностью рискуя привлечь ненужное внимание, тем самым подвергая жизнь Кати опасности.
Саша помнил, как тот единственный звонок едва не свел с ума его самого. Как, забыв обо всех мерах безопасности, он лихорадочно узнавал, откуда исходил сигнал, как, словно следуя ее словам, несколько часов на всей скорости гнал в другую область и вскоре дрожащими руками открывал названную ею ячейку с сумкой, так и набитой деньгами. Теми проклятыми деньгами, которые могли стоить жизни им всем. И долго сидел в парке напротив железнодорожной станции, не в силах надышаться этим воздухом и этим городом, где совсем недавно была Катя. И словно прощался с ней, отпуская. Искать дальше уже не было смысла, она могла быть где угодно. Молоденькая девочка, преподавшая им тогда такой хороший урок, а ему – особенно… До встречи с ней он никогда не верил в любовь, ориентируясь лишь на материальные ценности, однако Кате удалось доказать, что не все в жизни решают деньги, и вовсе не они приносят счастье.
А дальше все завертелось словно в воронке. Неожиданный нервный срыв начальника уголовного розыска ОВД «Отрадный» Сарманова Руслана Сергеевича, проверки УСБ-шников в поисках сотрудников, порочащих честь мундира и недостойных офицерского звания. Благодаря тому, что Гранин последний год был в немилости у Сарманова, ему удалось избежать ответственности за прошлые грехи.
Теперь, когда уже ничего не держало его в «Отрадном», Саша попросил у нового временного начальства перевод в соседний ОВД. И даже не догадывался, что повлечет за собой этот, казалось бы, простой шаг, но, видимо, уже изначально предписанный кем-то свыше в сюжете его жизни и в их с Катей истории.
Дмитрий Бондарев. Фамилия разыскиваемого поддельщика паспортов показалась ему знакомой. Услышав ее на планерке, Гранин никак не мог отделаться от ощущения, что она как-то связана с прошлым. А когда они приехали брать этого парня, узнал и дом, в котором тот жил. Несколько лет назад, начиная поиски Кати, Саша сбился с ног, обходя ее одноклассников, и один из них как раз проживал именно в этом доме и, как выяснилось позже, являлся младшим братом этого самого Дмитрия.
Он никогда не верил в совпадения. Но в этот раз сердце вдруг защемило в каком-то предчувствии. Саша не мог понять, что натолкнуло его на эти мысли, но он вдруг ухватился за них, словно за последнюю ниточку. В процессе поисков Кати он уже не раз задумывался об этом – она так мастерски их провела, словно готовилась к этому не один день и, вероятно, продумывала пути отхода.
В тот вечер, после допроса, следак Темыч смеялся, что этот дурень Бондарев вел блокнот, записывая тех, кому какой паспорт предназначался. Гранин растерянно его слушал, пытаясь отвечать привычными шутками и не выдать своего внутреннего состояния. А спустя несколько часов, поменявшись с одним из оперов на ночное дежурство, тайком взял из дежурки ключи от кабинета следаков и, вооружившись фонариком, кинулся обшаривать ящики стола Темыча в поиске злосчастного блокнота. Удача была на его стороне, и неприметная синяя книжечка оказалась в самом верхнем ящике, вскрыть который не составило особого труда.
Несколько сотен страничек, исписанных именами, фамилиями, инициалами. Саша сидел прямо на полу, прислонившись спиной к стене, и в свете фонаря перелистывал их одну за другой, пытаясь разобрать корявый почерк парня. За окном уже начинало светать, когда на одном из листов он прочитал имя, от которого его бросило в холодный пот.
Катя Л.
Всего несколько букв.
Такое распространенное имя и заглавная Л, они могли принадлежать совсем другому человеку. Только, судя по дате ежедневника, они относились как раз примерно к осени 2014 года, к той самой осени.
Катя Л. – Савельева А.В.
Казалось, он перечитал эту строчку не меньше десяти раз.
Господи, а вдруг это то?!
Они с Пашкой проверили тогда все вокзалы и аэропорты, пробивали ее имя по различным базам данных, но Екатерина Легостаева словно перестала существовать.
А может быть, так оно и было? И вместо нее появилась Савельева А.В.?
Глава 29. Спектакль окончен. Часть 2
База данных выдала больше пяти сотен Савельевых А.В.
Несколько часов у него ушло на то, чтобы отсеять тех, кто не подходил по возрасту, выбирая наиболее вероятный возрастной промежуток от 18 до 30 лет. Оставшиеся сто с лишним кандидатур надо было рассортировать по месту проживания – наиболее отдаленные регионы он пока оставил в стороне.
Оставалось около семидесяти человек. Разложив на полу перед собой карту, Саша маркером обозначил место, из которого был ее звонок. Об этом городке он узнал в те дни, наверное, все, хотя прекрасно понимал, что вряд ли Катя живет именно в нем. Железнодорожная станция, с которой поезда уходили в трех направлениях и автобусная с десятком различных рейсов, давали ей множество различных вариантов. И жизни не хватит, чтобы проверить все эти пункты. Или хватит? Если знать настоящее имя человека, которого ищешь.
И вот, спустя три года, он снова сидел перед картой и, сверяясь с интернетом, словно безумный, обводил линиями все эти маршруты.
В данной области проживали около десятка Савельевых А.В. Проверить все пункты остановок электричек, конечно, дело нелегкое, потому Саша решил начать с автобусов. Из девяти автобусных рейсов три ходили по самому городку и потому сразу отметались, из оставшихся шести – пять, на деле оказались не такими уж и дальними и охватывали довольно небольшие траектории к близлежащим поселкам, и лишь один рейс – шел практически до Подмосковья. Мало того, именно этот рейс соприкасался с направлением электричек, которые проходили мимо той самой дачи, на которой все и произошло больше трех лет назад.
Едва дождавшись выходных, он приступил к новым поискам, которые, вероятно, должны были поставить окончательную точку в этой истории. Саша понимал, что если и в этот раз все окажется впустую, то других шансов уже не будет.
Несколько часов в дороге и он был на месте. Первым пунктом шла Савельева Алла Витальевна, 24 лет, проживающая в одном из близлежащих к тому городку поселков и оказавшаяся пышнотелой блондинкой с чисто деревенским говором. Вторая – Савельева Алевтина Валерьевна, 22 лет, тоже ничем не походила на Катю. За ними шли – третья, четвертая, пятая…
Эта фамилия, похоже, была очень распространенной в маленьких городках и селах. Немного разочарованный, парень вычеркивал из своего списка один пункт за другим. Прокатавшись по окрестностям выбранного района целый день и, переночевав в местной гостинице, на следующее утро Саша держал в руках листок с оставшимися тремя именами, которые еще нужно было проверить. Савельева Анна Вячеславовна, 27 лет, Савельева Алина Владимировна, 19 лет и Савельева Анна Васильевна, 20 лет. После этого его ждало возвращение в Москву, рабочая неделя и ожидание следующих выходных, чтобы снова вернуться к своим поискам, расширяя их территорию.
Перекусив в небольшом придорожном кафе, он отправился по следующему адресу в городок, находящийся примерно в десяти минутах езды от этого, совсем крошечный, примерно с половину его района. Небольшие коттеджики и двух-трехэтажные дома с прилегающими к ним палисадниками, в которых цвели различные цветы и стояли скамейки. Самыми высокими домами были пятиэтажки, и те находились лишь в самом центре города, возле автобусной станции, там же в ряд стояли различные магазинчики, скорее всего являющиеся единственными на весь городок. Здесь царила тишина и спокойствие, такое не присущее Москве с ее пробками и спешащими по своим делам людьми. Казалось, никто никуда не спешит. Старики лениво переговаривались на лавочках возле домов, пожилые домохозяйки поливали цветы в своих палисадниках, а некоторые даже пропалывали грядки с какими-то взращенными культурами. Машин почти не было, а если и встречались, то это были в основном отечественные модели и его «Фокус», изрядно запыленный с дальней дороги, выглядел здесь диковинкой, вызывая интерес у местных жителей.
Саша словно попал в другой мир. Такой немного деревенский, спокойный, солнечный он словно вернул парня в далекое детство, когда тот проводил все лето в деревне у бабушки. Саша даже отчасти ощутил себя тем самым беззаботным мальчишкой, гоняющим по деревенским дорогам на велике, как это делала и местная ребятня. Невольно улыбнувшись, он вылез из машины и, еще раз сверившись с нужным адресом, направился к двухэтажному кирпичному дому, огороженному резными заборчиками.
В доме было три подъезда, видимо, в каждом располагалось по две квартиры – две на первом этаже с одной стороны дома и две на втором с другой, соответственно к каждой квартире прилегало по палисаднику, в одном из которых и возилась с цветами пожилая женщина.
– Здравствуйте, – подойдя ближе, поздоровался он с теткой в ярко-желтом халате, которая тут же оторвалась от своих растений и, смахнув со лба растрепавшиеся волосы, подняла на него глаза.
– Здравствуйте! – приветливо улыбнулась та.