- Ни за что, - сказал Ньют. – Эти чудища могут лазить по стенам, помнишь? Ничего, что мы можем построить, не сдержит их.
Какие-то беспорядки снаружи Усадьбы отвлекли их внимание от беседы. Группа Глэйдеров стояла перед входной дверью в дом, и все пытались перекричать друг друга. Чак был в этой группе, и когда он увидел Томаса и остальных, он выбежал вперед, на его лице отражалось волнение. Томас мог лишь гадать, что еще сумасшедшего могло случиться сейчас.
- Что происходит? – спросил Ньют.
- Она очнулась! – заорал Чак. – Девочка очнулась!
У Томаса внутри все перевернулось, он прислонился к стене Комнаты Карт. Девочка. Девочка, которая говорила с ним в его голове. Он хотел сбежать, пока это не случилось снова, прежде, чем она снова с ним заговорит в его мыслях.
Но было слишком поздно.
«Том, я не знаю никого из этих людей. Приди ко мне! Все исчезает… Я все забываю, но ты… Я должна тебе рассказать! Но все исчезает…»
Он не мог понять, как она это делает, как проникает в его разум.
Тереза сделала паузу, затем сказала что-то, что не имело смысла.
«Лабиринт – это шифр, Том. Лабиринт – это шифр».
36
Томас не хотел видеть ее. Он не хотел видеть никого.
Как только Ньют решил пойти и поговорить с девочкой, Томас тихо ускользнул, надеясь, что этого никто не заметит из-за всеобщего волнения. Пока все думали о незнакомке, вышедшей из комы, это было легко сделать. Он прошел вдоль края Глэйда, затем перешел на бег, направляясь в место уединения в лесах Каторги.
Он скорчился в углу, прижимаясь к плющу, и накрывшись одеялом с головой. Каким-то образом это казалось способом спрятаться от вторжений Терезы в его голову. Прошло несколько минут, его сердце наконец успокоилось и стало биться с нормальной скоростью.
- Забыть о тебе было самым худшим.
Сначала Томас подумал, что это очередное послание в его голове, он приложил кулаки к ушам. Но нет, это было… как-то по-другому. Он слышал эти слова ушами. Голос девочки. Дрожь пробежала по его позвоночнику, он медленно опустил одеяло.
Тереза стояла справа от него, прислонившись к каменной стене. Она сейчас выглядела иначе, очнувшаяся и живая – стоящая. Одетая в белую кофту с длинным рукавом, голубые джинсы, коричневые ботинки, она выглядела – невероятно – еще более потрясающе, чем когда он видел ее в коме. Черные волосы обрамляли бледную кожу ее лица, глаза голубые как чистое пламя.
- Том, ты действительно не помнишь меня? – ее голос был мягким, так контрастирующий с сумасшедшим грубым звуком, который он слышал от нее, когда она только прибыла сюда, когда она доставила сообщение, что «все скоро изменится».
- Имеешь ввиду, что… ты помнишь меня? – спросил он, смущенный тем, каким дрожащим получилось последнее слово.
- Да. Нет. Возможно. – Она в отчаянии всплеснула руками. – Не могу объяснить.
Томас открыл рот, а потом закрыл, не сказав ни слова.
- Я помню, что вспоминала, - она пробормотала, садясь с тяжелым вздохом, подтянула ноги к себе и обняла колени. – Чувства. Эмоции. Как будто это все было в моей голове, привязанное к воспоминаниям и лицам, но стало пусто. Как если бы все это оказалось по другую сторону белого тумана. Включая тебя.
- Но откуда ты знаешь меня? – он почувствовал себя так, словно стены стали сжиматься вокруг него.
Тереза повернулась к нему. – Я не знаю. Это как-то связано с тем, что было до Лабиринта. Что-то насчет нас. Но оно опустело, как я и сказала.
- Ты знаешь про Лабиринт? Кто тебе рассказал? Ты же только что очнулась.
- Я… Это все сейчас так спутанно, - она протянула руку. – Но я знаю, что ты мой друг.
Почти в ошеломлении Томас убрал одеяло и наклонился, чтобы пожать ей руку.
– Мне нравится, как ты называешь меня Том. – Как только он сказал это, он понял, что не мог сказать ничего более глупого.
Тереза закатила глаза.
– Но ведь это же твое имя, так?
- Да, но большинство зовут меня Томас. Ну, за исключением Ньюта, он называет меня Томми. Том заставляет меня чувствовать себя так… будто я дома или что-то типа того. Хотя я и не знаю, что такое дом. – Он издал горький смешок. – Мы испорченные или что?
Она впервые улыбнулась, и ему практически пришлось отвести взгляд, как будто что-то такое милое не может сочетаться с чем-то таким серым и мрачным как это место, как будто он не имел права смотреть на ее лицо.
- Да, мы испорченные, - сказала она. – И мне страшно.
- Мне тоже, поверь, - что было недостаточным утверждением дня.
Прошла длинная пауза, оба смотрели в землю.
- Что… - начал он, не уверенный, как об этом спросить. – Как… ты говорила со мной в моих мыслях?
Тереза покачала головой.
«Не знаю, как, я просто могу это делать», - подумала она ему. Затем она снова заговорила вслух. – Это как пытаться ездить на велосипеде здесь, если он здесь есть. Готова поспорить, ты можешь это делать, не задумываясь. Но помнишь ли ты, как научился этому?
- Нет. То есть… Я помню, как ездить, но не как учился. – Он сделал паузу, чувствуя прилив печали. – Или кто учил меня.
- Что ж, - сказала она, ее глаза вспыхнули, как будто она внезапно смутилась. – Вот… что-то вроде того.
- Очень многое прояснилось.
Тереза пожала плечами.
– Ты никому не рассказывал, не так ли? Они подумают, что мы сумасшедшие.
- Ну… когда такое случилось впервые, я рассказал. Но думаю, Ньют просто подумал, что у меня стресс или что-то вроде того. – Томас заерзал, словно если он не будет двигаться, то сойдет с ума. Он поднялся и стал бродить перед ней. – Мы должны все выяснить. Та странная записка, в которой говорилось, что ты последняя, твоя кома, тот факт, что ты умеешь общаться телепатически. Есть идеи?
Тереза следила за ним взглядом, пока он ходил вперед и назад.
– Прибереги дыхание и прекрати задавать вопросы. Все, что у меня есть – это слабые ощущения, что мы с тобой важны, что нас каким-то образом использовали. Что мы умные. Что мы здесь по какой-то причине. Я знаю, что приблизилась к Окончанию, что бы это не значило. – Она простонала, ее лицо покраснело. – Мои воспоминания такие же бесполезные, как и твои.
Томас сел на колени перед ней.
– Нет, это не так. Я имею ввиду тот факт, что ты вообще знаешь, что мои воспоминания исчезли без моего ведома – и всякие прочие штуки. Ты на шаг впереди меня и всех остальных. – Они встретились взглядами на долгое время. Казалось, что ее мозг складывает все воедино, пытаясь найти в происходящем смысл.
«Я не знаю», - сказала она в его голове.
- Ну вот опять, - сказал Томас громко, чувствуя облегчение, что ее фокусы больше его не пугают. – Как ты это делаешь?
- Я просто делаю. Готова поспорить, ты тоже так умеешь.
- Ну, не могу сказать, что очень жажду попробовать. – Он отклонился назад и подтянул колени, копируя ее позу. – Ты сказала мне что-то – в моей голове – прямо перед тем, как найти меня здесь. Ты сказала «Лабиринт – это шифр». Что ты имела ввиду?
Она слегка покачала головой.
– Когда я только очнулась, я словно попала в сумасшедший дом: странные мальчики вокруг моей постели, мир вращается вокруг, воспоминания кружатся в моей голове. Я попыталась ухватиться за некоторые, и это было одно из них. Но я не могу вспомнить, почему так сказала.
- Было что-нибудь еще?
- Вообще-то, да. – Она закатала рукав на руке, показывая бицепс. Маленькие буквы были написаны чернилами на белой коже.
- Что это? – спросил он, наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть.
- Прочитай сам.
Почерк был неряшливый, но когда он достаточно присмотрелся, он смог разобрать
ПОРОК – это хорошо
Сердце Томаса забилось быстрее.
– Я уже видел это слово: порок. – Он стал копаться в сознании в поисках значения этой фразы. – На маленьких существах, которые здесь обитают. Жуки-стригуны.
- Что это такое? – спросила она.
- Просто ящероподобные машины, которые шпионят за нами для Создателей, людей, которые послали нас сюда.
Тереза задумалась на минуту, глядя в пространство. Затем сфокусировалась на своей руке.
– Не могу вспомнить, зачем написала это, - сказала она, намочив палец и стирая буквы. – Но не позволяй мне забыть, это должно значить что-то важное.
Три слова все вертелись и вертелись в голове Томаса.
– Когда ты это написала?
- Когда очнулась. Рядом с кроватью были блокнот и ручка. В полном смятении я записала это.
Эта девушка озадачивала Томаса: сначала ощущение какой-то связи между ними в самом начале, потом телепатические разговоры, а теперь это. – Ты очень странная. Ты это знаешь, да?
- Глядя на твое место для пряток, я бы сказала, что ты сам не лучше. Все равно что жить в лесу, да?
Какие-то беспорядки снаружи Усадьбы отвлекли их внимание от беседы. Группа Глэйдеров стояла перед входной дверью в дом, и все пытались перекричать друг друга. Чак был в этой группе, и когда он увидел Томаса и остальных, он выбежал вперед, на его лице отражалось волнение. Томас мог лишь гадать, что еще сумасшедшего могло случиться сейчас.
- Что происходит? – спросил Ньют.
- Она очнулась! – заорал Чак. – Девочка очнулась!
У Томаса внутри все перевернулось, он прислонился к стене Комнаты Карт. Девочка. Девочка, которая говорила с ним в его голове. Он хотел сбежать, пока это не случилось снова, прежде, чем она снова с ним заговорит в его мыслях.
Но было слишком поздно.
«Том, я не знаю никого из этих людей. Приди ко мне! Все исчезает… Я все забываю, но ты… Я должна тебе рассказать! Но все исчезает…»
Он не мог понять, как она это делает, как проникает в его разум.
Тереза сделала паузу, затем сказала что-то, что не имело смысла.
«Лабиринт – это шифр, Том. Лабиринт – это шифр».
36
Томас не хотел видеть ее. Он не хотел видеть никого.
Как только Ньют решил пойти и поговорить с девочкой, Томас тихо ускользнул, надеясь, что этого никто не заметит из-за всеобщего волнения. Пока все думали о незнакомке, вышедшей из комы, это было легко сделать. Он прошел вдоль края Глэйда, затем перешел на бег, направляясь в место уединения в лесах Каторги.
Он скорчился в углу, прижимаясь к плющу, и накрывшись одеялом с головой. Каким-то образом это казалось способом спрятаться от вторжений Терезы в его голову. Прошло несколько минут, его сердце наконец успокоилось и стало биться с нормальной скоростью.
- Забыть о тебе было самым худшим.
Сначала Томас подумал, что это очередное послание в его голове, он приложил кулаки к ушам. Но нет, это было… как-то по-другому. Он слышал эти слова ушами. Голос девочки. Дрожь пробежала по его позвоночнику, он медленно опустил одеяло.
Тереза стояла справа от него, прислонившись к каменной стене. Она сейчас выглядела иначе, очнувшаяся и живая – стоящая. Одетая в белую кофту с длинным рукавом, голубые джинсы, коричневые ботинки, она выглядела – невероятно – еще более потрясающе, чем когда он видел ее в коме. Черные волосы обрамляли бледную кожу ее лица, глаза голубые как чистое пламя.
- Том, ты действительно не помнишь меня? – ее голос был мягким, так контрастирующий с сумасшедшим грубым звуком, который он слышал от нее, когда она только прибыла сюда, когда она доставила сообщение, что «все скоро изменится».
- Имеешь ввиду, что… ты помнишь меня? – спросил он, смущенный тем, каким дрожащим получилось последнее слово.
- Да. Нет. Возможно. – Она в отчаянии всплеснула руками. – Не могу объяснить.
Томас открыл рот, а потом закрыл, не сказав ни слова.
- Я помню, что вспоминала, - она пробормотала, садясь с тяжелым вздохом, подтянула ноги к себе и обняла колени. – Чувства. Эмоции. Как будто это все было в моей голове, привязанное к воспоминаниям и лицам, но стало пусто. Как если бы все это оказалось по другую сторону белого тумана. Включая тебя.
- Но откуда ты знаешь меня? – он почувствовал себя так, словно стены стали сжиматься вокруг него.
Тереза повернулась к нему. – Я не знаю. Это как-то связано с тем, что было до Лабиринта. Что-то насчет нас. Но оно опустело, как я и сказала.
- Ты знаешь про Лабиринт? Кто тебе рассказал? Ты же только что очнулась.
- Я… Это все сейчас так спутанно, - она протянула руку. – Но я знаю, что ты мой друг.
Почти в ошеломлении Томас убрал одеяло и наклонился, чтобы пожать ей руку.
– Мне нравится, как ты называешь меня Том. – Как только он сказал это, он понял, что не мог сказать ничего более глупого.
Тереза закатила глаза.
– Но ведь это же твое имя, так?
- Да, но большинство зовут меня Томас. Ну, за исключением Ньюта, он называет меня Томми. Том заставляет меня чувствовать себя так… будто я дома или что-то типа того. Хотя я и не знаю, что такое дом. – Он издал горький смешок. – Мы испорченные или что?
Она впервые улыбнулась, и ему практически пришлось отвести взгляд, как будто что-то такое милое не может сочетаться с чем-то таким серым и мрачным как это место, как будто он не имел права смотреть на ее лицо.
- Да, мы испорченные, - сказала она. – И мне страшно.
- Мне тоже, поверь, - что было недостаточным утверждением дня.
Прошла длинная пауза, оба смотрели в землю.
- Что… - начал он, не уверенный, как об этом спросить. – Как… ты говорила со мной в моих мыслях?
Тереза покачала головой.
«Не знаю, как, я просто могу это делать», - подумала она ему. Затем она снова заговорила вслух. – Это как пытаться ездить на велосипеде здесь, если он здесь есть. Готова поспорить, ты можешь это делать, не задумываясь. Но помнишь ли ты, как научился этому?
- Нет. То есть… Я помню, как ездить, но не как учился. – Он сделал паузу, чувствуя прилив печали. – Или кто учил меня.
- Что ж, - сказала она, ее глаза вспыхнули, как будто она внезапно смутилась. – Вот… что-то вроде того.
- Очень многое прояснилось.
Тереза пожала плечами.
– Ты никому не рассказывал, не так ли? Они подумают, что мы сумасшедшие.
- Ну… когда такое случилось впервые, я рассказал. Но думаю, Ньют просто подумал, что у меня стресс или что-то вроде того. – Томас заерзал, словно если он не будет двигаться, то сойдет с ума. Он поднялся и стал бродить перед ней. – Мы должны все выяснить. Та странная записка, в которой говорилось, что ты последняя, твоя кома, тот факт, что ты умеешь общаться телепатически. Есть идеи?
Тереза следила за ним взглядом, пока он ходил вперед и назад.
– Прибереги дыхание и прекрати задавать вопросы. Все, что у меня есть – это слабые ощущения, что мы с тобой важны, что нас каким-то образом использовали. Что мы умные. Что мы здесь по какой-то причине. Я знаю, что приблизилась к Окончанию, что бы это не значило. – Она простонала, ее лицо покраснело. – Мои воспоминания такие же бесполезные, как и твои.
Томас сел на колени перед ней.
– Нет, это не так. Я имею ввиду тот факт, что ты вообще знаешь, что мои воспоминания исчезли без моего ведома – и всякие прочие штуки. Ты на шаг впереди меня и всех остальных. – Они встретились взглядами на долгое время. Казалось, что ее мозг складывает все воедино, пытаясь найти в происходящем смысл.
«Я не знаю», - сказала она в его голове.
- Ну вот опять, - сказал Томас громко, чувствуя облегчение, что ее фокусы больше его не пугают. – Как ты это делаешь?
- Я просто делаю. Готова поспорить, ты тоже так умеешь.
- Ну, не могу сказать, что очень жажду попробовать. – Он отклонился назад и подтянул колени, копируя ее позу. – Ты сказала мне что-то – в моей голове – прямо перед тем, как найти меня здесь. Ты сказала «Лабиринт – это шифр». Что ты имела ввиду?
Она слегка покачала головой.
– Когда я только очнулась, я словно попала в сумасшедший дом: странные мальчики вокруг моей постели, мир вращается вокруг, воспоминания кружатся в моей голове. Я попыталась ухватиться за некоторые, и это было одно из них. Но я не могу вспомнить, почему так сказала.
- Было что-нибудь еще?
- Вообще-то, да. – Она закатала рукав на руке, показывая бицепс. Маленькие буквы были написаны чернилами на белой коже.
- Что это? – спросил он, наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть.
- Прочитай сам.
Почерк был неряшливый, но когда он достаточно присмотрелся, он смог разобрать
ПОРОК – это хорошо
Сердце Томаса забилось быстрее.
– Я уже видел это слово: порок. – Он стал копаться в сознании в поисках значения этой фразы. – На маленьких существах, которые здесь обитают. Жуки-стригуны.
- Что это такое? – спросила она.
- Просто ящероподобные машины, которые шпионят за нами для Создателей, людей, которые послали нас сюда.
Тереза задумалась на минуту, глядя в пространство. Затем сфокусировалась на своей руке.
– Не могу вспомнить, зачем написала это, - сказала она, намочив палец и стирая буквы. – Но не позволяй мне забыть, это должно значить что-то важное.
Три слова все вертелись и вертелись в голове Томаса.
– Когда ты это написала?
- Когда очнулась. Рядом с кроватью были блокнот и ручка. В полном смятении я записала это.
Эта девушка озадачивала Томаса: сначала ощущение какой-то связи между ними в самом начале, потом телепатические разговоры, а теперь это. – Ты очень странная. Ты это знаешь, да?
- Глядя на твое место для пряток, я бы сказала, что ты сам не лучше. Все равно что жить в лесу, да?