— Вы так думаете? — с сомнением вопросила Ангелина Васильевна.
— Могу я быть с вами откровенной? — мое сердце забилось чаще, и я прикусила губу.
В знак согласия в ее глазах заискрились озорные огоньки.
— Владислав Валерьевич поручил мне позаботиться о том, чтобы вы чувствовали себя комфортно. Я испытывала огромную неуверенность перед встречей с вами, боялась, что между нами не завяжется диалог, и вечер пройдет в напряжении. Но сейчас понимаю, что напрасно опасалась и получу массу хороших впечатлений. С вами. Я отброшу в сторону указание директора и, руководствуясь собственным желанием, приложу усилия, чтобы мы насладились встречей с Адриано.
Чуть склонив голову влево, Ангелина Васильевна расплылась в широкой улыбке, а после утянула меня в благодарные объятия.
— Вы такая милая девушка, Анжелика. Я очень тронута.
Я придержала для нее дверь, когда мы входили внутрь. Нас встретила молодая администраторша, попросила наши пригласительные и вежливо указала путь к летней веранде ресторана, где будет проводиться мастер-класс. Меньше всего я хотела опоздать и пропустить даже секунду мероприятия, поэтому немного ускорила шаг. Ангелина Васильевна не отставала, оглядываясь по сторонам.
И вот, наконец, настал момент Х.
Собралось немало гостей, жаждущих увидеть божественного кондитера. Дворик, увитый цветами нежных оттенков под тканевым белоснежным навесом, освободили. Оставили несколько круглых столиков для гостей с легкими закусками, напитками, и один большой (путем совмещения маленьких) разместили по центру. Постепенно его заставляли различными десертами, от которых у меня рот наполнился слюной.
Свежие вкусности всевозможных форм, изящные, пестрые, восхитительные. Дизайн каждого отдельного блюда проработан до малейших деталей. Сложность гастрономических конструкций потрясала воображение. Без преуменьшения гений своих творений, австралиец так же представил популярнейшие работы. Изысканный крокембуш, разноцветные башни из макарун, муссовый тарт с маракуйей, миниатюрное пирожное «Кармель» из карамельного бисквита. Шоколадные фонтаны, кексы. Голова кружилась от изобилия сладостей. Но в груди все замерло, содрогнулось и взорвалось в экзальтации, когда взглядом я проделала дорожку к знаменитому кулинарному произведению «Ангельский торт». Восемь слоев нежнейшей ванили и бесконечное, бесконечное блаженство.
С Ангелиной Васильевной мы дегустировали пряности, делились друг с другом восторгом и болтали о «вишенке» на торте сегодняшнего банкета. А когда Адриано явился публике, кажется, я перестала отдавать отчет своим мыслям и с головой погрузилась в волшебство атмосферы.
Прекрасная компания.
Прекрасный вечер.
Сейчас я счастлива!
Глава 22
Я еле заставила себя сомкнуть веки, вернувшись после мастер-класса. Ангелина Васильевна, с которой под конец мероприятия мы стали не разлей вода, любезно подвезла меня до дома. Я была счастлива знать, что мама Владислава Валерьевича хорошо провела время. Я сделала множество прекрасных фотографий, и парочку из них, на которых была запечатлена веселившаяся женщина, скинула боссу, чтобы он видел, какое множество приятных моментов упустил. Улыбки Ангелины Васильевны были лучезарнее любых звезд, что прежде я видела на небе. Я заведомо не рассчитывала на то, что Земской оттает душой и поблагодарит меня за это. Он вернулся к своей прежней чопорности и напомнил о воскресном дне и командировке в Эстонию, что было кстати, потому что после встречи с Адриано я на девяносто девять и девять десятых процентов забыла обо всем на свете.
Но, может быть, в душе Владислава Валерьевича покрытой коркой льда душе все же что-то колыхнулось?
До глубокой ночи я не выпускала телефон из рук, даже принимала с ним ванну, влюбленными глазами смотрела на новую заставку… мое селфи с кондитером! Мало того, что я объелась до такой степени, что, наверное, еще как минимум год к сладкому не притронусь… ну ладно, может, не год, но месяц точно!
Суббота началась замечательно.
Я в коем веке приехала к родителям. Мама не отлипала от меня ни на минуту. Окунулась в заботу, хлопотала и кружила вокруг, то и дело подбивая свою дочь, которая уже набрала три кило, попробовать смородиновый пирог. То, что я съела кусочек, ее, понятное дело, не устраивало. Папа сидел со мной за столом и со смехом наблюдал, как мама супится, уперев руки в бока, и набирает воздуха в грудь, чтобы продолжить принуждать меня к дальнейшему поглощению уймы калорий.
— А где Денис? — облизав с кончика указательного пальца ягодную начинку, я вытянула шею, выглядывая в коридор. Дверь в комнату брата была немного приоткрыта, хотя обычно плотно заперта. А так же, войдя в квартиру, я не услышала язвительных комментариев.
— С девушкой со своей в кино пошел, — удивила меня мама и, отряхнув руки о фартук, плюхнулась на стул рядом со мной.
— Он с кем-то встречается? — недоверчиво переспросила я.
— Ну да.
— Кто эта несчастная? — ухмыльнувшись, я поднесла к губам кружку и сделала глоток жасминового чая.
— Прекрати, Лика, — мама шлепнула меня по руке с шутливым упреком в голосе.
Я подмигнула ей и потянулась за телефоном, чтобы узнать время.
— Завтра я улетаю в командировку в Таллин до вторника, поэтому меня не теряйте, — пробормотала, в уме прорабатывая список вещей, которые возьму с собой в путь.
Утром Владислав Валерьевич отправил мне перечень документов в электронном виде, а я до сих пор не занялась их изучением.
Мама пришла в восторг от этой новости.
— Как здорово! — порадовалась она за меня. — Давай я тебе пирога в дорогу соберу?
Видимо, вопрос был риторическим, потому что мама соскочила с места и перебила мой отрицательный ответ бурчанием себе под нос, спрашивая у самой себя, куда она подевала какой-то пластиковый контейнер с синей крышкой.
— Мам, успокойся, пожалуйста, ничего не нужно, — я решила не сдаваться и поднялась следом за ней. Подошла сзади и обняла за талию, уткнувшись подбородком в ее плечо. — Лучше оставь папе.
— Ой, — скривившись, она махнула на него рукой. — Нашла, за кого переживать. Ему на диету давно пора сесть. Только посмотри, какое брюхо себе отрастил!
Папа даже поперхнулся воздухом от непредвиденного выпада в его адрес и в рефлекторном жесте закрыл руками живот. Я рассмеялась, запрокинув голову, когда он нахмурился и наградил маму таким испуганным и оскорбленным взглядом, будто она только что перешла на сторону врага.
— Дочка, а ну-ка вытряси из ее головы эти дурные мысли.
— Ничего они не дурные, — рявкнула мама, развернувшись к нему лицом.
— Так я виноват, что ты так вкусно и много готовишь?! — задыхаясь от возмущения, он вытянутой рукой указал за нее.
Мама поджала губы.
— Не подлизывайся.
— Никаких диет, и точка, — не на шутку переволновавшись от угрозы супруги, папа вышел из-за стола и втянул в себя живот. Обнаружив это, мама неодобрительно покачала головой и скрестила руки на груди. — Я этой ерундой маяться не буду, поняла? Все.
Отец с гордо поднятой головой покинул кухню, с подозрением оглядываясь на нас и забавно выпятив нижнюю губу.
— Что за дитя, ей богу, — страдальчески вздохнула мама.
— Мамуль, мне нужно ехать, — сказала я, чмокнув ее в правую щеку.
— Конечно, милая, — запоздало обняв меня, она послала мне ласковую улыбку. — Обязательно позвони, как сядешь в самолет, и когда прилетишь в Таллин.
— Так точно, — по-армейски отсалютовав ей, я схватила сумку со спинки стула.
***
В последнее время СМИ регулярно освещали в новостных выпусках катастрофы, случавшиеся в воздухе. Тому предшествовавшие технические неполадки, халатность производителей, невнимательность рабочего персонала, ошибки пилотов… Множество факторов привели к сотням и сотням жертвам, бушевавшему морю страха и трауру, которому не видно конца и края.
Не удивительно, что на фоне печальных событий, тяжелым отпечатком легших на сердца людей по всему миру, я обнаружила в себе стремительно разрастающуюся панику, как только ступила на борт авиалайнера.
Я бы не назвала себя пугливой и впечатлительной, но как только в голову странствующей птичкой влетела мысль о гипотетическом падении рейса в Таллин, мои конечности отказались двигаться. Прекратили функционирование голосовые связки.
Получилась не совсем приятная ситуация, когда я ни с того ни с сего вдруг оцепенела в проеме. За считанные секунды образовалась очередь из пассажиров, но их наличие не помогло мне избавиться от приступа оцепенения.
— Ну что там такое?! — сквозь толстый слой ваты в ушах расслышала я чей-то возмущенный возглас позади.
— Почему эта девушка не проходит?
— Эй, там, вы нас задерживаете, между прочим!
— Кошмар какой…
— Кто-нибудь, поторопите ее уже!
Я подскочила, когда вдруг на мое плечо легла ладонь.
— Вы в порядке, Радова?
Тихий, нетребовательный голос Владислава Валерьевича, раздавшийся в паре сантиметров от моего уха, выдернул меня из мыслительной атрофии. Я дернула подбородком в сторону, щекой едва-едва почувствовав его лицо. Краем глаза уловила неподдельное беспокойство во взгляде босса, который своим телом буквально загораживал меня от растущей толпы терявших терпение пассажиров.
Почему я так боюсь?
Почему не могу выдавить из себя ни слова?
— Ты создаешь беспорядок, — наклонившись еще ближе, быстро проговорил он. Переместив свою руку с моего плеча на талию, он осторожно подтолкнул меня вперед. — Все хорошо, Лика. Просто иди.
Но мне страшно!
Я не понимала того, что творилось внутри. Безотчетная боязнь сделать даже крошечный шаг мощными болезненными импульсами бил по вискам.
Ужас, появившийся буквально из воздуха, не выпускал мое естество из тисков.
Что, если мы разобьемся?
Я не могла прекратить думать об этом, как бы ни хотела защитить сознание уверенностью, что полет завершится удачной посадкой в конечном пункте назначения.
Я поморщилась, ощущая дискомфорт в одеревеневшем теле. Руки Земского, не соскальзывавшие с моей талии до тех пор, пока мы не дошли до наших мест, были единственной причиной, по которой я окончательно не погрузилась в безрассудство. Они служили нитью, связывавшей меня с реальностью. Стали моей опорой.
От того, как большие пальцы вырисовывали маленькие круги по животу, я покрылась мурашками. Сквозь ткань изумрудного платья я чувствовала тепло рук Владислава Валерьевича, и это… это немного успокаивало.
— Позволь, — сказал он, отодвинув меня в сторону, чтобы занять кресло у иллюминатора. Мое место.
— Что… вы… — осипшим голосом я собиралась выяснить причину его поступка.
Почему он решил поменяться со мной местами?
— Могу я быть с вами откровенной? — мое сердце забилось чаще, и я прикусила губу.
В знак согласия в ее глазах заискрились озорные огоньки.
— Владислав Валерьевич поручил мне позаботиться о том, чтобы вы чувствовали себя комфортно. Я испытывала огромную неуверенность перед встречей с вами, боялась, что между нами не завяжется диалог, и вечер пройдет в напряжении. Но сейчас понимаю, что напрасно опасалась и получу массу хороших впечатлений. С вами. Я отброшу в сторону указание директора и, руководствуясь собственным желанием, приложу усилия, чтобы мы насладились встречей с Адриано.
Чуть склонив голову влево, Ангелина Васильевна расплылась в широкой улыбке, а после утянула меня в благодарные объятия.
— Вы такая милая девушка, Анжелика. Я очень тронута.
Я придержала для нее дверь, когда мы входили внутрь. Нас встретила молодая администраторша, попросила наши пригласительные и вежливо указала путь к летней веранде ресторана, где будет проводиться мастер-класс. Меньше всего я хотела опоздать и пропустить даже секунду мероприятия, поэтому немного ускорила шаг. Ангелина Васильевна не отставала, оглядываясь по сторонам.
И вот, наконец, настал момент Х.
Собралось немало гостей, жаждущих увидеть божественного кондитера. Дворик, увитый цветами нежных оттенков под тканевым белоснежным навесом, освободили. Оставили несколько круглых столиков для гостей с легкими закусками, напитками, и один большой (путем совмещения маленьких) разместили по центру. Постепенно его заставляли различными десертами, от которых у меня рот наполнился слюной.
Свежие вкусности всевозможных форм, изящные, пестрые, восхитительные. Дизайн каждого отдельного блюда проработан до малейших деталей. Сложность гастрономических конструкций потрясала воображение. Без преуменьшения гений своих творений, австралиец так же представил популярнейшие работы. Изысканный крокембуш, разноцветные башни из макарун, муссовый тарт с маракуйей, миниатюрное пирожное «Кармель» из карамельного бисквита. Шоколадные фонтаны, кексы. Голова кружилась от изобилия сладостей. Но в груди все замерло, содрогнулось и взорвалось в экзальтации, когда взглядом я проделала дорожку к знаменитому кулинарному произведению «Ангельский торт». Восемь слоев нежнейшей ванили и бесконечное, бесконечное блаженство.
С Ангелиной Васильевной мы дегустировали пряности, делились друг с другом восторгом и болтали о «вишенке» на торте сегодняшнего банкета. А когда Адриано явился публике, кажется, я перестала отдавать отчет своим мыслям и с головой погрузилась в волшебство атмосферы.
Прекрасная компания.
Прекрасный вечер.
Сейчас я счастлива!
Глава 22
Я еле заставила себя сомкнуть веки, вернувшись после мастер-класса. Ангелина Васильевна, с которой под конец мероприятия мы стали не разлей вода, любезно подвезла меня до дома. Я была счастлива знать, что мама Владислава Валерьевича хорошо провела время. Я сделала множество прекрасных фотографий, и парочку из них, на которых была запечатлена веселившаяся женщина, скинула боссу, чтобы он видел, какое множество приятных моментов упустил. Улыбки Ангелины Васильевны были лучезарнее любых звезд, что прежде я видела на небе. Я заведомо не рассчитывала на то, что Земской оттает душой и поблагодарит меня за это. Он вернулся к своей прежней чопорности и напомнил о воскресном дне и командировке в Эстонию, что было кстати, потому что после встречи с Адриано я на девяносто девять и девять десятых процентов забыла обо всем на свете.
Но, может быть, в душе Владислава Валерьевича покрытой коркой льда душе все же что-то колыхнулось?
До глубокой ночи я не выпускала телефон из рук, даже принимала с ним ванну, влюбленными глазами смотрела на новую заставку… мое селфи с кондитером! Мало того, что я объелась до такой степени, что, наверное, еще как минимум год к сладкому не притронусь… ну ладно, может, не год, но месяц точно!
Суббота началась замечательно.
Я в коем веке приехала к родителям. Мама не отлипала от меня ни на минуту. Окунулась в заботу, хлопотала и кружила вокруг, то и дело подбивая свою дочь, которая уже набрала три кило, попробовать смородиновый пирог. То, что я съела кусочек, ее, понятное дело, не устраивало. Папа сидел со мной за столом и со смехом наблюдал, как мама супится, уперев руки в бока, и набирает воздуха в грудь, чтобы продолжить принуждать меня к дальнейшему поглощению уймы калорий.
— А где Денис? — облизав с кончика указательного пальца ягодную начинку, я вытянула шею, выглядывая в коридор. Дверь в комнату брата была немного приоткрыта, хотя обычно плотно заперта. А так же, войдя в квартиру, я не услышала язвительных комментариев.
— С девушкой со своей в кино пошел, — удивила меня мама и, отряхнув руки о фартук, плюхнулась на стул рядом со мной.
— Он с кем-то встречается? — недоверчиво переспросила я.
— Ну да.
— Кто эта несчастная? — ухмыльнувшись, я поднесла к губам кружку и сделала глоток жасминового чая.
— Прекрати, Лика, — мама шлепнула меня по руке с шутливым упреком в голосе.
Я подмигнула ей и потянулась за телефоном, чтобы узнать время.
— Завтра я улетаю в командировку в Таллин до вторника, поэтому меня не теряйте, — пробормотала, в уме прорабатывая список вещей, которые возьму с собой в путь.
Утром Владислав Валерьевич отправил мне перечень документов в электронном виде, а я до сих пор не занялась их изучением.
Мама пришла в восторг от этой новости.
— Как здорово! — порадовалась она за меня. — Давай я тебе пирога в дорогу соберу?
Видимо, вопрос был риторическим, потому что мама соскочила с места и перебила мой отрицательный ответ бурчанием себе под нос, спрашивая у самой себя, куда она подевала какой-то пластиковый контейнер с синей крышкой.
— Мам, успокойся, пожалуйста, ничего не нужно, — я решила не сдаваться и поднялась следом за ней. Подошла сзади и обняла за талию, уткнувшись подбородком в ее плечо. — Лучше оставь папе.
— Ой, — скривившись, она махнула на него рукой. — Нашла, за кого переживать. Ему на диету давно пора сесть. Только посмотри, какое брюхо себе отрастил!
Папа даже поперхнулся воздухом от непредвиденного выпада в его адрес и в рефлекторном жесте закрыл руками живот. Я рассмеялась, запрокинув голову, когда он нахмурился и наградил маму таким испуганным и оскорбленным взглядом, будто она только что перешла на сторону врага.
— Дочка, а ну-ка вытряси из ее головы эти дурные мысли.
— Ничего они не дурные, — рявкнула мама, развернувшись к нему лицом.
— Так я виноват, что ты так вкусно и много готовишь?! — задыхаясь от возмущения, он вытянутой рукой указал за нее.
Мама поджала губы.
— Не подлизывайся.
— Никаких диет, и точка, — не на шутку переволновавшись от угрозы супруги, папа вышел из-за стола и втянул в себя живот. Обнаружив это, мама неодобрительно покачала головой и скрестила руки на груди. — Я этой ерундой маяться не буду, поняла? Все.
Отец с гордо поднятой головой покинул кухню, с подозрением оглядываясь на нас и забавно выпятив нижнюю губу.
— Что за дитя, ей богу, — страдальчески вздохнула мама.
— Мамуль, мне нужно ехать, — сказала я, чмокнув ее в правую щеку.
— Конечно, милая, — запоздало обняв меня, она послала мне ласковую улыбку. — Обязательно позвони, как сядешь в самолет, и когда прилетишь в Таллин.
— Так точно, — по-армейски отсалютовав ей, я схватила сумку со спинки стула.
***
В последнее время СМИ регулярно освещали в новостных выпусках катастрофы, случавшиеся в воздухе. Тому предшествовавшие технические неполадки, халатность производителей, невнимательность рабочего персонала, ошибки пилотов… Множество факторов привели к сотням и сотням жертвам, бушевавшему морю страха и трауру, которому не видно конца и края.
Не удивительно, что на фоне печальных событий, тяжелым отпечатком легших на сердца людей по всему миру, я обнаружила в себе стремительно разрастающуюся панику, как только ступила на борт авиалайнера.
Я бы не назвала себя пугливой и впечатлительной, но как только в голову странствующей птичкой влетела мысль о гипотетическом падении рейса в Таллин, мои конечности отказались двигаться. Прекратили функционирование голосовые связки.
Получилась не совсем приятная ситуация, когда я ни с того ни с сего вдруг оцепенела в проеме. За считанные секунды образовалась очередь из пассажиров, но их наличие не помогло мне избавиться от приступа оцепенения.
— Ну что там такое?! — сквозь толстый слой ваты в ушах расслышала я чей-то возмущенный возглас позади.
— Почему эта девушка не проходит?
— Эй, там, вы нас задерживаете, между прочим!
— Кошмар какой…
— Кто-нибудь, поторопите ее уже!
Я подскочила, когда вдруг на мое плечо легла ладонь.
— Вы в порядке, Радова?
Тихий, нетребовательный голос Владислава Валерьевича, раздавшийся в паре сантиметров от моего уха, выдернул меня из мыслительной атрофии. Я дернула подбородком в сторону, щекой едва-едва почувствовав его лицо. Краем глаза уловила неподдельное беспокойство во взгляде босса, который своим телом буквально загораживал меня от растущей толпы терявших терпение пассажиров.
Почему я так боюсь?
Почему не могу выдавить из себя ни слова?
— Ты создаешь беспорядок, — наклонившись еще ближе, быстро проговорил он. Переместив свою руку с моего плеча на талию, он осторожно подтолкнул меня вперед. — Все хорошо, Лика. Просто иди.
Но мне страшно!
Я не понимала того, что творилось внутри. Безотчетная боязнь сделать даже крошечный шаг мощными болезненными импульсами бил по вискам.
Ужас, появившийся буквально из воздуха, не выпускал мое естество из тисков.
Что, если мы разобьемся?
Я не могла прекратить думать об этом, как бы ни хотела защитить сознание уверенностью, что полет завершится удачной посадкой в конечном пункте назначения.
Я поморщилась, ощущая дискомфорт в одеревеневшем теле. Руки Земского, не соскальзывавшие с моей талии до тех пор, пока мы не дошли до наших мест, были единственной причиной, по которой я окончательно не погрузилась в безрассудство. Они служили нитью, связывавшей меня с реальностью. Стали моей опорой.
От того, как большие пальцы вырисовывали маленькие круги по животу, я покрылась мурашками. Сквозь ткань изумрудного платья я чувствовала тепло рук Владислава Валерьевича, и это… это немного успокаивало.
— Позволь, — сказал он, отодвинув меня в сторону, чтобы занять кресло у иллюминатора. Мое место.
— Что… вы… — осипшим голосом я собиралась выяснить причину его поступка.
Почему он решил поменяться со мной местами?