Дела на сегодня как будто были закончены, и самым правильным стало бы вернуться домой. Разобрать покупки, которые непременно уже доставлены. Составить список того, что необходимо приобрести еще. Почему-то в мыслях возникает особенный порядок, когда переносишь их на бумагу. Заглянуть к Антуану сар Дигхтелю, которому по сложившейся традиции предстоит стать моим поверенным. После чего посвятить все оставшееся до темноты время фехтованию. И завтрашний день, и все последующие, вплоть до дуэли. А также питаться здоровой пищей, избегать вина и тем более бренди, побольше гулять на свежем воздухе и полностью отдать себя предстоящей схватке. Последняя моя дуэль состоялась месяца четыре назад, и с той поры шпагу я брал больше от скуки.
Думаю, сегодня вечером мне предстоит ответить еще и на письмо сар Штраузена. Которое к моему приходу либо лежит на самом видном месте, либо дожидается в руках посыльного. Оно наверняка содержит настоятельную рекомендацию избежать и этой дуэли, и всех остальных, которые, возможно, мне станут навязывать. Да что там возможно – будут наверняка! Мой ответ будет куда более короток: «Увы, милорд, и еще раз увы».
– Даниэль!
Целая кавалькада карет, на которую я, занятый своими мыслями, практически не обратил внимания, проезжала мимо. Меня окликнули из той, которая остановилась. Из самой раззолоченной, с впряженной в нее четверкой настолько одномастных и похожих лошадей, что те казались копиями друг друга.
– Сарр Клименсе!
«Нет, как же они все-таки друг на друга похожи!» – восхищался я, отрывая взор от грациозных животных и переводя его на распахнувшиеся дверцы кареты. Так и есть, Антуан сар Дигхтель. Именно тот, который и потребуется мне в скором времени. С одной стороны, удачно. Стоит только сесть в карету, как не возникнет необходимости в том, чтобы наносить ему визит. Но тогда все мои планы на вечер пойдут насмарку.
– Даниэль! – Антуан улыбался так, как будто не видел меня уже несколько лет, мечтал о встрече, и вот она наконец-то произошла. – Мы направляемся в Таблонский парк, и я готов поклясться, что ты страстно желаешь к нам присоединиться.
Парк находится практически на окраине, и если отправиться вместе с ними, дома я появлюсь не раньше середины ночи. Восхитительное, кстати, местечко! Даже сейчас, ранней весной, там полно зелени. Хотя что тут удивительного, если вся растительность в нем не сбрасывает листву на зиму. Даже трава умудряется пережить ее изумрудно-зеленой. Таблонский парк – то, что нужно для пикника в первый по-настоящему солнечный и теплый день после затяжного ненастья.
В глубине кареты я увидел и другие лица знакомых дам и господ. Они улыбались и приветливо махали руками. И я уже было открыл рот, чтобы сообщить свой отказ, когда передумал и решительно шагнул вперед, чтобы через мгновение оказаться внутри кареты. Поближе к таинственной незнакомке, чье лицо частично было прикрыто вуалью. Короткой, едва достигающей таких манящих губ.
Хотел я того или нет, но во мне проснулся охотничий азарт. Чем-то он сродни тому, что испытывают охотники, когда нападут на след зверя. Или увидят его силуэт вдалеке. Теперь им предстоит нелегкий путь, в конце которого поверженный зверь будет лежать неподвижно на мокрой от крови траве. Все, тогда их азарт будет погашен. Ну разве что им предстоит еще отведать мясо добычи. В случае моей победы лежать будут двое. Конечно же не мертвыми. И я почувствовал, что ноздри затрепетали, как у самого настоящего охотничьего пса. Когда он учуял запах длинноногой лани. Запах еще слабый, едва уловимый, но он есть! Лань бегает куда быстрее, и она выносливее, но ведь и пес не впервые вышел на охоту. За ним опыт множества погонь, и в большинстве своем погонь удачных. Я не пес. Но предстоит поединок. Поединок слов и непременно колкостей. Острых, как кончик шпаги. Возможно, потом придет разочарование, что добыча оказалась настолько легкой. Что вкус ее совсем не тот, на который рассчитывал. Но не сейчас.
– Приветствую вас, дамы и господа! Несказанно рад нашей встрече, – первым делом заявил я. После чего начал рассыпаться в комплиментах, старательно игнорируя объект вожделения: – Леди Серена, обязательно пришлите мне письмо, я настаиваю! В котором откроете свой секрет. Какой именно? Каким образом вы умудряетесь становиться все более прелестной при каждой нашей новой встрече? Никакого секрета нет? Я так и знал – не поделитесь! Изольда, завидя вас, я едва не помчался вслед за каретой! Пешком, в неразношенных сапогах. Сашель, вам так идет ваше новое платье!
Хотя чему там было особенно восторгаться? Сашель с ее удивительно плоской фигурой, на которой ее наряд, кстати, совсем недурственный, висит как на вешалке? Сереной, которая ведет себя в постели так, как будто делает большое одолжение, и в самый неподходящий момент может начать обсуждать какую-нибудь сплетню? Или Изольдой, считающей себя там главной, чего я категорически не приемлю?
– Сейчас сарр Клименсе у нас всех дам уведет, – уныло заметил Астринг, украдкой взглянув на ту, ради которой я и изменил все свои планы. И которая среди прочих дам выглядела ярким цветком среди лопухов.
Любезный, увести любую из них из-под самого твоего носа проще простого. Не желаешь? Ну так блесни эрудицией, дамы любят умных мужчин. Остроумием, что тоже им весьма и весьма нравится. Как сказала одна из моих знакомых, по ее мнению, они – самые опасные: «Казалось бы, просто улыбаешься, а затем вдруг обнаруживаешь себя в постели и без одежды».
Ну и, на совсем уж худой конец, похвастай состоянием. Сообщи небрежно, как ловко ты увел на торгах из-под носа Бислоу, самого богатого человека Ландаргии, скакуна-иноходца. Продемонстрируй перстень ценой в особняк, заявив, что он настолько тебе надоел, что ты и рад бы от него избавиться хотя бы за полцены, но, к глубокому твоему сожалению, в королевстве кризис.
Или будь таким, как я – обладай недюжинным умом и железной волей. Дамы от таких мужчин в полном восторге.
Глава пятая
По своему личному опыту знаю: любая, абсолютно любая проблема имеет обыкновение заканчиваться сама по себе. Она разрешается так или иначе, пусть далеко не всегда таким образом, как нам хотелось бы.
Простейший пример: мне нужна лошадь. Выносливая и достаточно статная, чтобы я не выглядел верхом на ней бараном на осле. Если приложить много усилий, она обязательно у меня появится. Такая, как и хотелось бы. Но можно вообще выбросить проблему из головы, и когда время будет уже поджимать, купить наиболее подходящую. Что совсем не значит, что она будет хуже, чем та, которую купил бы, днями пропадая на лошадиных торгах в сопровождении тех, кто хорошо в них разбирается. Или позаимствовать на время у того же Антуана, у него их несколько, и он мне не откажет. Или в случайном разговоре мне предложит ее тот, от которого и не ожидал. Ну и чего тогда забивать голову?
Возможно, сама судьба заставила меня сесть в карету, кто возьмет на себя смелость утверждать обратное? Слишком многое зависит в нашей жизни от случайностей. Сами по себе они ничтожны, но любая из них в состоянии круто повернуть нашу жизнь. Согласен, кто-то начнет утверждать, что вся она, до мельчайших деталей, в руках Пятиликого. Именно он и устраивает те обстоятельства, которые меняют нам жизнь. На время соглашусь, пусть даже в его существование не верю. Но ведь тогда, сообразуясь с их же логикой, вообще не стоит строить планы, к чему-то стремиться и чего-то добиваться. Если Пятиликий посчитает нужным, он даст сам. Причем, так сказать, насильно.
Вот такое у меня получилось объяснение тому, что вместо того, чтобы отправиться домой, я впрыгнул в карету, заметив в ее глубине лицо незнакомой красотки. Она действительно была хороша, и странно, что мы никогда раньше с ней не встречались, обязательно бы ее запомнил. И ведь совсем не юна, когда вчерашние девчонки начинают выходить в свет – около двадцати. Еще одна покорительница Гладстуара из провинции? Но откуда же у нее тогда столько вкуса? Нет, в захолустье тоже хватает обладающих им в полной мере, ровно так же, как и наоборот. И все-таки их всегда можно отличить, во всяком случае, в первое время. По крохотным мелочам. Лишнему перстню на пальцах. Серьгам, которые лишь самую чуточку не идут к прическе, макияжу и наряду. Чуть большему или чуть меньшему, чем следовало бы в данных обстоятельствах, декольте. И так далее. У незнакомки же при всем старании невозможно ни к чему придраться. Да и сама она выглядела замечательно. Фигура не только что повзрослевшей девчонки, но и еще не полностью созревшей женщины, когда она начинает неотвратимо терять свои волнующие мужской глаз очертания, приобретая в талии и на бедрах излишний объем. И великолепной формы грудь. Поверьте на слово: мне достаточно беглого взгляда, чтобы увидеть в самых мелких подробностях все, что женщины скрывают под одеждой. Этот район отличается узостью улочек, и потому в карете не доставало освещения, еще и темная вуаль, но определенно и лицо у нее было самой настоящей красавицы.
Приняв меня в свое чрево, карета помчалась куда быстрее, явно намереваясь догнать остальные. Вообще-то, судя по ее пассажирам, она вообще должна была возглавлять кавалькаду. Но что-то ее задержало. Что было везением. Иначе, даже если бы Антуан увидел меня, у них не было бы возможности остановиться, поскольку все они следовали одна за другой вплотную. «Наверное, сам Пятиликий решил нас познакомить, – усмехнулся я. – Ведь все же в его руках!»
– Антуан! – Взглядом я давно уже давал понять сидящему рядом с незнакомкой сар Дигхтелю, что пора меняться местами.
Вообще-то он толковый малый. Причем настолько, что обычно все понимает с полуслова и полунамека. Но сейчас как будто бы и не замечал. Пассажиров в карете и без того было много. Все сидели вплотную. И неужели ему так приятно к ней прикасаться? Хотя я и сам был бы совсем не прочь чувствовать своим бедром тугое ее бедро. Пусть даже пока и через одежду. Наконец он нехотя уступил свое место.
– В лошадях разбираетесь?
Вполне нормальное начало разговора. Тут ведь важна не сама тема, а как она себя поведет. Я и сам в них понимаю постольку, поскольку и могу лишь поддержать беседу с самым умным видом.
– Немного в жеребцах, – на мгновение отвлекаясь от созерцания видов за окном, ответила незнакомка.
Голос у нее тоже оказался на удивление приятным. Не высоким, не низким и с отличным произношением. А если учесть, что карету в тот миг чувствительно тряхнуло, отчего грудь девушки ненадолго пришла в движение, ноздри у меня затрепетали на пределе того, как вообще умеют. Что же до самого ответа… Совершенно очевидно, что именно она имеет в виду. А также не слишком-то и желает продолжить со мной общение. Но тем приятней будет победа. И клянусь всеми пятью Домами Пятиликого – я обязательно ее добьюсь!
– И на каких предпочитаете кататься?
Некоторые дамы обожают позу наездницы. И все-таки получилось грубовато, я даже попенял себе за эти слова.
– Даниэль, ты действительно меня не помнишь?
Заставил себя лихорадочно перебирать всех знакомых дам. В том числе и тех, которых знал едва-едва. Поскольку особ, с которыми оказывался в одной постели, мне не забыть ни за что.
– Нет. – Ответ мой был искренним.
– А как же «вечер томный, вечер страстный»? Не так много времени и прошло.
– Лаура?!
Узнал больше по голосу, хотя и тот стал другим. Именно ей я аккомпанировал на клавире. Нескладной худой девчонке, ничем не примечательной, но все время смотревшей на меня восторженными глазами: как же, и к нам доходят слухи!
– Все же узнал? – улыбнулась Лаура, и улыбка у нее была самой замечательной.
Антуан в который уже раз бросал в нашу сторону ревнивые взгляды. Ничего, переживет. Особенно когда узнает все подробности. Сдается мне, они для него станут тем еще ударом! По той причине, что не удастся ему затащить Лауру в постель, наиграться ею, а затем исчезнуть из ее жизни. «Даниэль, как же стремительно ты стал моралистом, как только узнал, что девушка – твоя кузина!»
– Лаура, ты стала такой красавицей!
– Все так говорят, – пожав плечами, равнодушно сказала она. И добавила: – Но именно от тебя рада услышать.
«Так, Даниэль, заглядывать туда, куда ты едва не заглянул, двоюродной сестре непристойно. В конце концов, ты же не мальчишка!»
– Давно в Гладстуаре?
– Почти два года. Отец получил назначение в столицу, с тех пор и перебрались. Продали имение, купили дом в Лансдорге, теперь там и живем.
Лансдорг – не центр, но вполне приличный район. У отца Лауры сар Крюснера два имения, и потому следующий мой вопрос – какое из них именно?
– То, что недалеко от Конгарда.
– Два года в столице, и мы ни разу не встретились? Ты безвылазно сидишь дома?
– Ну не совсем чтобы безвылазно… Но лето обычно провожу в Снаргсе.
Поместье находится в двух днях пути от Гладстуара, и именно там я Лауре и аккомпанировал.
– А зиму?
– Вероятно, у нас разный круг знакомых, – пожала Лаура плечами. – Хотя несколько раз тебя видела. Всегда с дамой под ручку, и тебе явно было не до того, чтобы обратить внимание на меня.
В ее голосе послышался легкий упрек. Нет, не оттого, что я ее не увидел. Пять лет – срок достаточный, чтобы хоть раз побывать в Снаргсе. Или узнать о переменах в их жизни.
Не слишком-то я и общаюсь со своими родственниками. Даже с теми, кто проживает в столице. Точнее сказать, не общаюсь совсем. Так, сталкиваемся изредка в чьих-то домах. Да и какой в этом смысл? Все они желают от меня чего-то непонятного. А главы семейств считают своим долгом наставить меня на путь истинный. Сделать карьеру, обзавестись семьей и все остальное прочее в том же духе. Только к чему мне все это? При моем образе жизни и возможности с нею расстаться в любой момент. Взять даже предстоящую дуэль, которая нет-нет, но вызывала беспокойство.
– А сюда как попала?
Спросил, имея в виду карету, которая по-прежнему несла нас в Таблонский парк, вскоре и предместья начнутся.
– Так получилось. Антуан убедил, что будет весело. – И поинтересовалась: – Долго еще?
– Около получаса. Замерзла?
Вообще-то довольно опрометчиво было туда отправляться, не накинув на себя, например, плащ. Хорошо, что тот имелся у меня. Он-то вскоре и оказался у нее на плечах.
– Такой кузиной можно гордиться, – шепнул я.
И снова она не осталась в долгу.
– Твой плащ пропах разбивателем женских сердец и причиной их мокрых подушек!
К тому времени я сидел возле Лауры на расстоянии ладони. Уж не знаю, как теперь помещался бедный Антуан, которого пришлось сдвинуть, все-таки карета была переполнена.
– По-моему, дела у сарр Клименсе идут замечательно! – заявил Астринг. – Они с Лаурой друг другу улыбаются, то и дело шепчутся, и Даниэль начал уже раздеваться, пусть пока один.
Его заявление вызвало общий смех. Не смеялся лишь Антуан, который явно находился в дурном расположении духа. Особенно когда Лаура после слов Астринга положила голову мне на плечо, что стало поводом для новых шуток и смеха.
«Эдак и без секунданта останусь, – размышлял я. – Не хватало еще с ним поссориться. Сейчас Антуан потребует остановить карету и покинет ее, сославшись на любой повод». Пришлось на него многозначительно посмотреть: после, мол, все объясню. Не помогло.
– Лаура, мне кажется, твой кавалер от тебя без ума.
– Успела заметить. Он вообще в последнее время к нам в дом зачастил.
Вот даже как? И ведь ни слова!
– А что ты сама?
– Пока не знаю. – Лаура вздохнула. – Антуан всем хорош, но что-то не бьется у меня сердце как бешеное при одном только воспоминании о нем.
– И что, такое бывает?
– В романах пишут, что да.
Умненькая у меня сестричка. В романах пишут! И ведь можно подумать, что она говорит всерьез, если бы не выражение глаз.
Думаю, сегодня вечером мне предстоит ответить еще и на письмо сар Штраузена. Которое к моему приходу либо лежит на самом видном месте, либо дожидается в руках посыльного. Оно наверняка содержит настоятельную рекомендацию избежать и этой дуэли, и всех остальных, которые, возможно, мне станут навязывать. Да что там возможно – будут наверняка! Мой ответ будет куда более короток: «Увы, милорд, и еще раз увы».
– Даниэль!
Целая кавалькада карет, на которую я, занятый своими мыслями, практически не обратил внимания, проезжала мимо. Меня окликнули из той, которая остановилась. Из самой раззолоченной, с впряженной в нее четверкой настолько одномастных и похожих лошадей, что те казались копиями друг друга.
– Сарр Клименсе!
«Нет, как же они все-таки друг на друга похожи!» – восхищался я, отрывая взор от грациозных животных и переводя его на распахнувшиеся дверцы кареты. Так и есть, Антуан сар Дигхтель. Именно тот, который и потребуется мне в скором времени. С одной стороны, удачно. Стоит только сесть в карету, как не возникнет необходимости в том, чтобы наносить ему визит. Но тогда все мои планы на вечер пойдут насмарку.
– Даниэль! – Антуан улыбался так, как будто не видел меня уже несколько лет, мечтал о встрече, и вот она наконец-то произошла. – Мы направляемся в Таблонский парк, и я готов поклясться, что ты страстно желаешь к нам присоединиться.
Парк находится практически на окраине, и если отправиться вместе с ними, дома я появлюсь не раньше середины ночи. Восхитительное, кстати, местечко! Даже сейчас, ранней весной, там полно зелени. Хотя что тут удивительного, если вся растительность в нем не сбрасывает листву на зиму. Даже трава умудряется пережить ее изумрудно-зеленой. Таблонский парк – то, что нужно для пикника в первый по-настоящему солнечный и теплый день после затяжного ненастья.
В глубине кареты я увидел и другие лица знакомых дам и господ. Они улыбались и приветливо махали руками. И я уже было открыл рот, чтобы сообщить свой отказ, когда передумал и решительно шагнул вперед, чтобы через мгновение оказаться внутри кареты. Поближе к таинственной незнакомке, чье лицо частично было прикрыто вуалью. Короткой, едва достигающей таких манящих губ.
Хотел я того или нет, но во мне проснулся охотничий азарт. Чем-то он сродни тому, что испытывают охотники, когда нападут на след зверя. Или увидят его силуэт вдалеке. Теперь им предстоит нелегкий путь, в конце которого поверженный зверь будет лежать неподвижно на мокрой от крови траве. Все, тогда их азарт будет погашен. Ну разве что им предстоит еще отведать мясо добычи. В случае моей победы лежать будут двое. Конечно же не мертвыми. И я почувствовал, что ноздри затрепетали, как у самого настоящего охотничьего пса. Когда он учуял запах длинноногой лани. Запах еще слабый, едва уловимый, но он есть! Лань бегает куда быстрее, и она выносливее, но ведь и пес не впервые вышел на охоту. За ним опыт множества погонь, и в большинстве своем погонь удачных. Я не пес. Но предстоит поединок. Поединок слов и непременно колкостей. Острых, как кончик шпаги. Возможно, потом придет разочарование, что добыча оказалась настолько легкой. Что вкус ее совсем не тот, на который рассчитывал. Но не сейчас.
– Приветствую вас, дамы и господа! Несказанно рад нашей встрече, – первым делом заявил я. После чего начал рассыпаться в комплиментах, старательно игнорируя объект вожделения: – Леди Серена, обязательно пришлите мне письмо, я настаиваю! В котором откроете свой секрет. Какой именно? Каким образом вы умудряетесь становиться все более прелестной при каждой нашей новой встрече? Никакого секрета нет? Я так и знал – не поделитесь! Изольда, завидя вас, я едва не помчался вслед за каретой! Пешком, в неразношенных сапогах. Сашель, вам так идет ваше новое платье!
Хотя чему там было особенно восторгаться? Сашель с ее удивительно плоской фигурой, на которой ее наряд, кстати, совсем недурственный, висит как на вешалке? Сереной, которая ведет себя в постели так, как будто делает большое одолжение, и в самый неподходящий момент может начать обсуждать какую-нибудь сплетню? Или Изольдой, считающей себя там главной, чего я категорически не приемлю?
– Сейчас сарр Клименсе у нас всех дам уведет, – уныло заметил Астринг, украдкой взглянув на ту, ради которой я и изменил все свои планы. И которая среди прочих дам выглядела ярким цветком среди лопухов.
Любезный, увести любую из них из-под самого твоего носа проще простого. Не желаешь? Ну так блесни эрудицией, дамы любят умных мужчин. Остроумием, что тоже им весьма и весьма нравится. Как сказала одна из моих знакомых, по ее мнению, они – самые опасные: «Казалось бы, просто улыбаешься, а затем вдруг обнаруживаешь себя в постели и без одежды».
Ну и, на совсем уж худой конец, похвастай состоянием. Сообщи небрежно, как ловко ты увел на торгах из-под носа Бислоу, самого богатого человека Ландаргии, скакуна-иноходца. Продемонстрируй перстень ценой в особняк, заявив, что он настолько тебе надоел, что ты и рад бы от него избавиться хотя бы за полцены, но, к глубокому твоему сожалению, в королевстве кризис.
Или будь таким, как я – обладай недюжинным умом и железной волей. Дамы от таких мужчин в полном восторге.
Глава пятая
По своему личному опыту знаю: любая, абсолютно любая проблема имеет обыкновение заканчиваться сама по себе. Она разрешается так или иначе, пусть далеко не всегда таким образом, как нам хотелось бы.
Простейший пример: мне нужна лошадь. Выносливая и достаточно статная, чтобы я не выглядел верхом на ней бараном на осле. Если приложить много усилий, она обязательно у меня появится. Такая, как и хотелось бы. Но можно вообще выбросить проблему из головы, и когда время будет уже поджимать, купить наиболее подходящую. Что совсем не значит, что она будет хуже, чем та, которую купил бы, днями пропадая на лошадиных торгах в сопровождении тех, кто хорошо в них разбирается. Или позаимствовать на время у того же Антуана, у него их несколько, и он мне не откажет. Или в случайном разговоре мне предложит ее тот, от которого и не ожидал. Ну и чего тогда забивать голову?
Возможно, сама судьба заставила меня сесть в карету, кто возьмет на себя смелость утверждать обратное? Слишком многое зависит в нашей жизни от случайностей. Сами по себе они ничтожны, но любая из них в состоянии круто повернуть нашу жизнь. Согласен, кто-то начнет утверждать, что вся она, до мельчайших деталей, в руках Пятиликого. Именно он и устраивает те обстоятельства, которые меняют нам жизнь. На время соглашусь, пусть даже в его существование не верю. Но ведь тогда, сообразуясь с их же логикой, вообще не стоит строить планы, к чему-то стремиться и чего-то добиваться. Если Пятиликий посчитает нужным, он даст сам. Причем, так сказать, насильно.
Вот такое у меня получилось объяснение тому, что вместо того, чтобы отправиться домой, я впрыгнул в карету, заметив в ее глубине лицо незнакомой красотки. Она действительно была хороша, и странно, что мы никогда раньше с ней не встречались, обязательно бы ее запомнил. И ведь совсем не юна, когда вчерашние девчонки начинают выходить в свет – около двадцати. Еще одна покорительница Гладстуара из провинции? Но откуда же у нее тогда столько вкуса? Нет, в захолустье тоже хватает обладающих им в полной мере, ровно так же, как и наоборот. И все-таки их всегда можно отличить, во всяком случае, в первое время. По крохотным мелочам. Лишнему перстню на пальцах. Серьгам, которые лишь самую чуточку не идут к прическе, макияжу и наряду. Чуть большему или чуть меньшему, чем следовало бы в данных обстоятельствах, декольте. И так далее. У незнакомки же при всем старании невозможно ни к чему придраться. Да и сама она выглядела замечательно. Фигура не только что повзрослевшей девчонки, но и еще не полностью созревшей женщины, когда она начинает неотвратимо терять свои волнующие мужской глаз очертания, приобретая в талии и на бедрах излишний объем. И великолепной формы грудь. Поверьте на слово: мне достаточно беглого взгляда, чтобы увидеть в самых мелких подробностях все, что женщины скрывают под одеждой. Этот район отличается узостью улочек, и потому в карете не доставало освещения, еще и темная вуаль, но определенно и лицо у нее было самой настоящей красавицы.
Приняв меня в свое чрево, карета помчалась куда быстрее, явно намереваясь догнать остальные. Вообще-то, судя по ее пассажирам, она вообще должна была возглавлять кавалькаду. Но что-то ее задержало. Что было везением. Иначе, даже если бы Антуан увидел меня, у них не было бы возможности остановиться, поскольку все они следовали одна за другой вплотную. «Наверное, сам Пятиликий решил нас познакомить, – усмехнулся я. – Ведь все же в его руках!»
– Антуан! – Взглядом я давно уже давал понять сидящему рядом с незнакомкой сар Дигхтелю, что пора меняться местами.
Вообще-то он толковый малый. Причем настолько, что обычно все понимает с полуслова и полунамека. Но сейчас как будто бы и не замечал. Пассажиров в карете и без того было много. Все сидели вплотную. И неужели ему так приятно к ней прикасаться? Хотя я и сам был бы совсем не прочь чувствовать своим бедром тугое ее бедро. Пусть даже пока и через одежду. Наконец он нехотя уступил свое место.
– В лошадях разбираетесь?
Вполне нормальное начало разговора. Тут ведь важна не сама тема, а как она себя поведет. Я и сам в них понимаю постольку, поскольку и могу лишь поддержать беседу с самым умным видом.
– Немного в жеребцах, – на мгновение отвлекаясь от созерцания видов за окном, ответила незнакомка.
Голос у нее тоже оказался на удивление приятным. Не высоким, не низким и с отличным произношением. А если учесть, что карету в тот миг чувствительно тряхнуло, отчего грудь девушки ненадолго пришла в движение, ноздри у меня затрепетали на пределе того, как вообще умеют. Что же до самого ответа… Совершенно очевидно, что именно она имеет в виду. А также не слишком-то и желает продолжить со мной общение. Но тем приятней будет победа. И клянусь всеми пятью Домами Пятиликого – я обязательно ее добьюсь!
– И на каких предпочитаете кататься?
Некоторые дамы обожают позу наездницы. И все-таки получилось грубовато, я даже попенял себе за эти слова.
– Даниэль, ты действительно меня не помнишь?
Заставил себя лихорадочно перебирать всех знакомых дам. В том числе и тех, которых знал едва-едва. Поскольку особ, с которыми оказывался в одной постели, мне не забыть ни за что.
– Нет. – Ответ мой был искренним.
– А как же «вечер томный, вечер страстный»? Не так много времени и прошло.
– Лаура?!
Узнал больше по голосу, хотя и тот стал другим. Именно ей я аккомпанировал на клавире. Нескладной худой девчонке, ничем не примечательной, но все время смотревшей на меня восторженными глазами: как же, и к нам доходят слухи!
– Все же узнал? – улыбнулась Лаура, и улыбка у нее была самой замечательной.
Антуан в который уже раз бросал в нашу сторону ревнивые взгляды. Ничего, переживет. Особенно когда узнает все подробности. Сдается мне, они для него станут тем еще ударом! По той причине, что не удастся ему затащить Лауру в постель, наиграться ею, а затем исчезнуть из ее жизни. «Даниэль, как же стремительно ты стал моралистом, как только узнал, что девушка – твоя кузина!»
– Лаура, ты стала такой красавицей!
– Все так говорят, – пожав плечами, равнодушно сказала она. И добавила: – Но именно от тебя рада услышать.
«Так, Даниэль, заглядывать туда, куда ты едва не заглянул, двоюродной сестре непристойно. В конце концов, ты же не мальчишка!»
– Давно в Гладстуаре?
– Почти два года. Отец получил назначение в столицу, с тех пор и перебрались. Продали имение, купили дом в Лансдорге, теперь там и живем.
Лансдорг – не центр, но вполне приличный район. У отца Лауры сар Крюснера два имения, и потому следующий мой вопрос – какое из них именно?
– То, что недалеко от Конгарда.
– Два года в столице, и мы ни разу не встретились? Ты безвылазно сидишь дома?
– Ну не совсем чтобы безвылазно… Но лето обычно провожу в Снаргсе.
Поместье находится в двух днях пути от Гладстуара, и именно там я Лауре и аккомпанировал.
– А зиму?
– Вероятно, у нас разный круг знакомых, – пожала Лаура плечами. – Хотя несколько раз тебя видела. Всегда с дамой под ручку, и тебе явно было не до того, чтобы обратить внимание на меня.
В ее голосе послышался легкий упрек. Нет, не оттого, что я ее не увидел. Пять лет – срок достаточный, чтобы хоть раз побывать в Снаргсе. Или узнать о переменах в их жизни.
Не слишком-то я и общаюсь со своими родственниками. Даже с теми, кто проживает в столице. Точнее сказать, не общаюсь совсем. Так, сталкиваемся изредка в чьих-то домах. Да и какой в этом смысл? Все они желают от меня чего-то непонятного. А главы семейств считают своим долгом наставить меня на путь истинный. Сделать карьеру, обзавестись семьей и все остальное прочее в том же духе. Только к чему мне все это? При моем образе жизни и возможности с нею расстаться в любой момент. Взять даже предстоящую дуэль, которая нет-нет, но вызывала беспокойство.
– А сюда как попала?
Спросил, имея в виду карету, которая по-прежнему несла нас в Таблонский парк, вскоре и предместья начнутся.
– Так получилось. Антуан убедил, что будет весело. – И поинтересовалась: – Долго еще?
– Около получаса. Замерзла?
Вообще-то довольно опрометчиво было туда отправляться, не накинув на себя, например, плащ. Хорошо, что тот имелся у меня. Он-то вскоре и оказался у нее на плечах.
– Такой кузиной можно гордиться, – шепнул я.
И снова она не осталась в долгу.
– Твой плащ пропах разбивателем женских сердец и причиной их мокрых подушек!
К тому времени я сидел возле Лауры на расстоянии ладони. Уж не знаю, как теперь помещался бедный Антуан, которого пришлось сдвинуть, все-таки карета была переполнена.
– По-моему, дела у сарр Клименсе идут замечательно! – заявил Астринг. – Они с Лаурой друг другу улыбаются, то и дело шепчутся, и Даниэль начал уже раздеваться, пусть пока один.
Его заявление вызвало общий смех. Не смеялся лишь Антуан, который явно находился в дурном расположении духа. Особенно когда Лаура после слов Астринга положила голову мне на плечо, что стало поводом для новых шуток и смеха.
«Эдак и без секунданта останусь, – размышлял я. – Не хватало еще с ним поссориться. Сейчас Антуан потребует остановить карету и покинет ее, сославшись на любой повод». Пришлось на него многозначительно посмотреть: после, мол, все объясню. Не помогло.
– Лаура, мне кажется, твой кавалер от тебя без ума.
– Успела заметить. Он вообще в последнее время к нам в дом зачастил.
Вот даже как? И ведь ни слова!
– А что ты сама?
– Пока не знаю. – Лаура вздохнула. – Антуан всем хорош, но что-то не бьется у меня сердце как бешеное при одном только воспоминании о нем.
– И что, такое бывает?
– В романах пишут, что да.
Умненькая у меня сестричка. В романах пишут! И ведь можно подумать, что она говорит всерьез, если бы не выражение глаз.