— Нет. В Массачусетсе, кажется. — Перельман посмотрел на Констанс. — Вы же не думаете, что она убила брата? Даже страховая компания ее не подозревала, а уж они-то всех подозревают. Как бы там ни было, насколько я помню, она жила тихой жизнью. В дом этот она так и не переехала, умерла вскоре после того, как его унаследовала.

Констанс снова разгладила на себе платье:

— Были ли у него враги?

— Насколько нам известно, нет. Мы допросили всех, кого можно было представить: химиков, которые с ним работали, родственников, его однокурсника, с которым он делил комнату, когда готовился к получению степени магистра во Флоридском университете, его друзей по начальной школе. Он вел очень скучную, законопослушную, тихую жизнь.

Констанс кивнула:

— Судя по фотографиям, убийца подтащил тело к двери.

— Правильно. Это-то и сбивало с толку. Следы крови ведут прямо к двери, потом через порог, а дальше след резко обрывается. Мы предположили, что убийца погрузил тело прямо в машину. Но, черт меня побери, мы не нашли никаких следов покрышек или свидетелей, видевших машину.

— Понятно.

Констанс посмотрела на него удивительно проницательным взглядом. На какое-то мгновение Перельман ощутил совершенно ничем не оправданное желание, чтобы Констанс в том или ином качестве стала членом его команды.

— Я знаю, шеф Перельман, что нераскрытые убийства никогда не закрываются, остаются в замороженном состоянии. За время работы здесь вы, вероятно, слышали бессчетное число рассуждений по этому поводу. А вы лично считаете какую-либо версию более убедительной, чем остальные?

Он немного помолчал, прежде чем ответить:

— Чем больше об этом думаешь, тем меньше смысла видишь в этом деле. Мне досталась моя доля нераскрытых убийств. Тут уж так: ты делаешь все, что в твоих силах, а потом просто откладываешь дело в сторону. Не очень удовлетворительно, боюсь, но такова жизнь. — Он поднялся с сиденья. — Возьму пиво. Вам принести что-нибудь? У меня в каюте охлаждается бутылка «Бужоле нуво».

— Спасибо, нет, — ответила Констанс, тоже вставая. — Вы были очень терпеливы. Я ценю вашу откровенность.

— Если раскроете это убийство, — сказал Перельман с иронической улыбкой, — дайте мне знать.

Он с запозданием понял, что Констанс истолковала его вставание как намек на то, что разговор закончен. Это было досадно — ему надоел вопрос, который они обсуждали, но никак не ее компания.

— Естественно. — Констанс убрала фотографии в сумочку и перекинула ремешок через плечо. — Последний вопрос, если позволите.

— Пожалуйста.

— Я ни в коем случае не хочу поставить под сомнение вашу работу. Но уверены ли вы, что там была кровь Уилкинсона?

— По правде говоря, во время убийства на Санибеле и даже в Форт-Майерсе не было оборудования, каким мы располагаем сегодня. Однако я лично снимал образцы ДНК с более чем полудюжины различных улик с места преступления, включая волосы и кровь, и отвез их Майами в криминалистическую лабораторию, где в то время имелась соответствующая аппаратура; кроме того, я отвез туда несколько известных образцов ДНК Рэндалла Уилкинсона, снятых в доме. Все совпало с ДНК Рэндалла Уилкинсона. Это, вне всяких сомнений, была его кровь. А потом… — Он помедлил. — В прошлом году я передал образцы в другую лабораторию — мало ли, вдруг технологии две тысячи девятого года были не слишком точны. Результаты те же.

На губах женщины заиграла озорная улыбка:

— И тут, я думаю, вы окончательно отложили дело в сторону.

— Туше.

— Еще раз спасибо.

Прежде чем он успел предложить ей руку, Констанс поставила одну ногу на кромку борта и легко перепрыгнула на пирс. Когда она отвернулась от него, Перельман ощутил слабый запах парфюма. Парфюм тоже был исключительно редкий — его бывшая подруга прочла ему как-то лекцию об этом в parfumerie в Палм-Бич, куда можно было попасть только по приглашению. Запаха он так и не забыл, но названия не мог вспомнить. Он боялся, что эта загадка не даст ему уснуть допоздна.





26




Питер Куорлз открыл стеклянную дверь, ведущую на плоскую крышу на четырнадцатом этаже отеля «Софитель Фошан». Место было весьма неплохое, сознательно минималистичное, пол и мебель из светлого дерева, как в скандинавском охотничьем домике. Куорлз просунул голову в дверь и огляделся. Крыша пустовала, как он и надеялся с учетом того, что уже давно перевалило за десять вечера.

Он шагнул через порог и закрыл за собой дверь. Прошел мимо столов и журчащих фонтанов к краю здания, где в декоративную ограду был встроен ряд деревянных скамей. Ветерок временно сдул в сторону моря смог и сажу, и Куорлз видел внизу громадную дельту Жемчужной реки, раскинувшуюся до бесконечности. Центральные магистрали, ленты красного и белого света, тянулись мимо кварталов, чья неопределенная архитектура, пронизанная мрачными переулками, образовывала для зрителя с этой высоты запутанный лабиринт. Там и тут в городском ландшафте виднелись скопления высоких зданий, словно собравшихся для самозащиты, их неоновые баннеры и подсвеченные рекламные щиты яростно мигали и прокручивались на фоне темноты. В других, более промышленных зонах не менее высокие шпили, мрачные и утилитарные по контрасту, были освещены только мигающими красными сигнальными огнями и многочисленными струями пара и дыма, а также изредка изрыгаемыми языками пламени из труб, установленных среди них.

Отвернувшись от этого зрелища, Куорлз сел на деревянную скамью, достал из кармана пиджака новый упакованный телефон и сорвал обертку. Из другого кармана он вытащил анонимную сим-карту с предоплатой, вставил ее в телефон и включил. Когда прошла активация, он огляделся, набрал длинный ряд цифр и приложил телефон к уху.

Десять секунд тишины, а потом, невзирая на большое расстояние, раздался знакомый голос:

— Да?

— Агент Пендергаст?

— О, мистер Куорлз. Какие новости?

Куорлз облизнул губы.

— Я нашел.


— Вы уверены?

— Да. Единственный соответствующий нашим критериям. Источник и мои собственные наблюдения подтверждают это.

— Отлично. Это в том же месте, в котором вы… циркулировали вчера?

«Циркулировали». Они договорились использовать максимально безобидный язык. Куорлз не был уверен, что это включает шестисложные слова.

— Да.

— Чем-нибудь конкретным можете поделиться?

Куорлз задумался на секунду:

— Ситуация необычная. Предприятие прежде было гораздо более крупным, но ряд несчастных обстоятельств уменьшил его. — В Китае любые политические ошибки легко могли привести к «несчастным обстоятельствам». — Тем не менее оно сохранило несколько своих прежних клиентов. — Он надеялся, что слабое ударение, сделанное на предпоследнем слове, будет услышано на другом конце в семи тысячах миль от него.

— Понятно. Вы уже установили прямой контакт.

— Опосредованный.

Пендергаст не ответил, и Куорлз понял, что молчание означает желание агента получить дополнительную информацию.

— Объект в прошлом поставлял такие предметы нескольким клиентам. К сожалению, больше не поставляет. Это был отдельный заказ одному клиенту через маклера.

Теперь замолчал Куорлз, давая понять: дальше он скажет то, на что Пендергасту следует обратить особое внимание.

— Продолжайте.

— Поскольку контакт был опосредованный, я пока не могу ничего утверждать. Но кажется, заказ сопровождался необычным требованием… и не одним.

— Но вы пока не знаете, что это были за требования.

— Не знаю.

— Вы знаете счет?

— Тройка.

Кодовое слово для заказанных трех сотен пар дешевой обуви. Эта информационная кроха стоила Куорлзу последнего из его красных конвертов.

— Вы проделали образцовую работу. Теперь нам нужно определить, где тонкий конец этой палочки для еды.

Куорлз понимал, что из этого следует. Он должен узнать, кем был конечный покупатель, не вызывая при этом никаких подозрений. По какой-то непонятной причине крохотная фабричка, на которой работали три человека, была заведением очень засекреченным. Проявленный им интерес уже вызвал реакцию, близкую к враждебности. Все это шпионство — использование анонимных сим-карт и разговорных кодов — изначально было предложено на всякий пожарный случай: стандартная процедура для таких заданий. Но пожарный случай наступил сразу же, как только Куорлз почувствовал, что за ним наблюдают. У него имелся радар тонкой настройки, и та паранойя, которая обуяла его теперь, была не просто игрой воображения.

— Найти тонкий конец не представляется возможным, — сказал он.

Пендергаст явно почувствовал беспокойство Куорлза, потому что ответил:

— Если таково ваше впечатление, то оставьте палочку и вернитесь к другим вашим обязанностям. Кстати, если уж об этом зашел разговор, вы подготовились к приближающейся встрече со специалистом по бабочке шелкопряда?

Куорлз облегченно выдохнул:

— Да.

Пендергаст только что дал ему разрешение при первых, пусть даже малейших, признаках опасности покинуть Китай.

— Хорошо. Не забывайте, что наши контакты здесь заинтересованы только в шелке дикого шелкопряда, а не одомашненного.

Разговор продолжался в подобном безобидном и вводящем в заблуждение ключе еще тридцать секунд, затем они попрощались. Оглядевшись еще раз, Куорлз извлек сим-карту из телефона, положил ее в пепельницу и расплавил спичкой, потом выкинул содержимое за ограждение. Он встал и сделал один круг по крыше, дыша, как его учили, позволяя сердцебиению и дыханию вернуться к норме. Направляясь к стеклянной двери, ведущей обратно в отель, Куорлз взял телефон обеими руками, разломал на две части и бросил в две разные урны. Открыл дверь, оглянулся через плечо. Прежний ветерок успокоился, и вонь обогатительных предприятий, фабрик по изготовлению красок, жирная сажа от кожевенных заводов на западе снова наполнили воздух.

Он вошел внутрь, и дверь за ним закрылась. Его ожидала бессонная ночь.





27




Колдмун сел за руль «рейнджровера», а Пендергаст хладнокровно расположился на пассажирском сиденье. На нем снова был белый льняной костюм и панама на голове — еще ни один агент ФБР за всю историю ведомства не был замечен в таком прикиде.

По мосту Блайнд-пасс они пересекли пролив, отделяющий остров от материка, повторяя в обратном направлении путь, которым проехал вчера Колдмун. Через пятнадцать минут Колдмун свернул на стоянку полицейского департамента Форт-Майерса, забитую машинами оперативной группы.