Тогда Монтальбано решил зайти с козырей.
– Может быть, вы и правы, как ни прискорбно, вот только мне все равно придется заниматься этой самовольной постройкой.
– Это почему же?
– Потому что внутри мы обнаружили труп.
– Т-труп?! – подскочил Спиталери.
– Да. Несовершеннолетняя. Пятнадцати лет. Совсем девчонка фактически. Зверски зарезана.
Он нарочно сделал упор на юном возрасте жертвы.
Эффект был: Спиталери раскинул руки, будто неведомая сила толкнула его в грудь, попытался было встать, но ноги у него подкосились, дыхание перехватило, и он без сил упал на стул.
– Воды! – пролепетал он непослушными губами.
Ему налили воды, даже коньяку из бара поднесли.
– Вам лучше?
Спиталери, который, похоже, был еще не в силах говорить, сделал рукой неопределенный знак – дескать, не особо.
– Послушайте, синьор Спиталери, давайте сейчас я буду говорить, а вы только кивайте или качайте головой. Договорились?
Подрядчик опустил голову, что должно было значить «да».
– Девушку явно убили либо в тот самый день, когда нижний этаж окончательно засыпали песком, либо накануне. Если накануне, то убийца где-то спрятал тело и затащил внутрь только на следующий день, в последний момент, прежде чем туда перекроют доступ. Это ясно?
Кивок.
– Если же убийство произошло в последний день, то убийца оставил единственный проход, завел туда девочку и там, внутри, изнасиловал, зарезал и затолкал в сундук. Потом вышел наружу и завалил проход. Согласны?
Спиталери развел руками – мол, даже не знаю, что сказать.
– Вы были на стройке вплоть до последнего дня?
Подрядчик покачал головой.
– Как это?
Спиталери вытянул руки в стороны и монотонно загудел:
– У-у-у-у-у…
Это он самолет, что ли, изображает?
– Вы улетели?
Кивок.
– Сколько рабочих осталось закапывать нижний этаж?
Спиталери поднял два пальца.
Ну и как тут вести допрос? Прямо комедия какая-то получается.
– Синьор Спиталери, вы меня такими ответами уже заколебали. Вдобавок мне почему-то кажется, что вы держите нас за недоумков и водите нас за нос.
Он повернулся к Фацио.
– Тебе ведь тоже так показалось?
– Да. Мне тоже.
– Давай знаешь что сделаем? Ты оттащишь его в ванную, разденешь догола, сунешь под душ и будешь держать, пока не очухается.
– Я требую адвоката! – завопил Спиталери, чудесным образом обретя дар речи.
– Вам так хочется предать это дело гласности?
– В каком смысле?
– В том смысле, что, если вы позовете адвоката, я позову журналистов. Насколько я понимаю, грешки по части юных девиц за вами числятся… Если ваше белье примутся ворошить принародно, вам по-любому крышка. А согласитесь сотрудничать – пять минут, и вы свободны.
Бледный как покойник, подрядчик затрясся мелкой дрожью:
– Что еще вы хотите знать?
– Вы тут только что сказали, что не присутствовали при окончании работ, поскольку улетели. За сколько дней до конца?
– Я вылетел утром в последний день.
– А дату этого последнего дня помните?
– Двенадцатое октября.
Фацио и Монтальбано переглянулись.
– Значит, вы можете сказать, был ли в гостиной, помимо упакованных в пленку рам, еще и сундук.
– Был.
– Вы уверены?
– Более чем. И он был пустой. Это синьор Спечале велел снести его вниз. Он привез в нем из Германии всякие вещи, а поскольку сундук подраздолбался и пришел в негодность, он его, вместо того чтобы выкинуть, поставил в гостиной. Мало ли, сказал, вдруг пригодится.
– Назовите фамилии двух рабочих, которые остались работать последними.
– Не помню.
– Тогда вам лучше позвать адвоката, – сказал Монтальбано. – Я должен предъявить вам обвинение в соучастии…
– Но я правда не помню!
– Тем хуже для вас, но…
– Можно я позвоню Дипаскуале?
– Кто это?
– Прораб.
– Тот самый, кому вы звонили до этого?
– Да. И этот же Дипаскуале был прорабом, когда мы строили дом для Спечале.
– Хорошо, звоните, но смотрите не говорите ничего, что может вас скомпрометировать. Не забывайте про запись звонков.
Спиталери вытащил мобильный, набрал номер.
– Алло, Нджилино? Это я. Ты, часом, не помнишь, кто шесть лет назад работал на стройке коттеджа в Пиццо, в Марина-ди-Монтереале? Нет? А что мне теперь делать? Это комиссар Монтальбано спрашивает. Ах да, правда что. Извини.
– Кстати, пока не забыл: продиктуйте-ка мне сразу телефон Анджело Дипаскуале. Фацио, запиши.
Спиталери продиктовал.
– Ну что? – подстегнул его Монтальбано.
– Фамилий рабочих Дипаскуале тоже не помнит. Но в моем офисе должны быть записи. Могу я за ними съездить?
– Поезжайте.
Спиталери встал и кинулся к двери чуть ли не бегом.
– Постойте минутку. С вами поедет Фацио, передадите через него фамилии и адреса. А вы теперь должны быть всегда под рукой.
– Что это значит?
– Что вы должны неотлучно находиться в Вигате или окрестностях. Если понадобится куда-то уехать, вы меня предупредите. Кстати, не помните, куда вы летали в тот раз, двенадцатого октября?
– В… в Бангкок.
– Да вы, смотрю, охотник до свежатинки!