— Хорошо, а что делать с рейдерами? — поинтересовалась я, взглянув на Аарона.

Прозрачно-серые глаза, в которых спрятано небо с пушистыми рисовыми облаками, мгновенно словили мой взгляд. На его лице нарисовалась легкая улыбка одним лишь кончиком губ, граничащая с ухмылкой.

— А вот с ними посложнее, — признался он. — Каждый раз они меняют время патрулирования и нарваться на них можно практически в любое время суток.

— Лучше на них вообще не нарываться, — добавил Сэм с легкой ухмылкой. — Это вам не бродячие музы, а профессиональные и натренированные люди с оружием, которые умеют им управлять, в отличие от других выживших. Они не будут молча смотреть вам вслед, пока вы убегаете, сломя голову.

— Но, если вам вдруг все же посчастливилось нарваться на них, нужно поступать точно также, как и с музами, — пояснял Аарон. — Отличие состоит лишь в одном: убегать от них нужно, но не по прямой, а лучше всего по возможности уходить вправо, потому что влево целиться удобнее всего. Петлять, бегать зигзагами, подниматься и снова падать, бежать как паркурщик. Только в таком случае у вас есть шанс выжить, хоть и получить шальную пулю.

— А если вы застали рейдера в помещении, то закрытое пространство действует вам на руку, — объяснял Сэм. — Кафе, кинотеатр, библиотека, магазин одежды — неважно, в каком помещении вы находитесь. Важно то, что окружающие предметы могут вас спасти… или, по крайней мере, выиграть время. Бегите, роняя стулья, столы, петляйте зигзагами, опрокидывая за собой будку с попкорном, продуктовые стеллажи, манекены, книжные шкафы… все, что окажется в поле зрения.

— Этот прием можно применить и при встрече с агрессивными выжившими, — добавил Аарон, переплетая руки на груди. — Если вы понимаете, что ребята не хотят вести конструктивный диалог и все крепче стискивают ружье, то лучше держаться от них подальше. И в будущем вам всем придется познакомиться с оружием и патронами.

— Ух ты, круто! — звонко воскликнул Тони.

— А это обязательно? — раздался тоненький голосок Кэти, которая тотчас же сморщила маленький носик.

— Но они еще совсем дети! — обеспокоенно ахнула Грейс с заснувшей малышкой Иззи на руках.

— Сейчас они дети, а через полгода они уже будут меткими стрелками, способными защитить себя и близких, — серьезным тоном ответил Аарон. — Наше нынешнее положение диктует свои правила. И хотим мы того или нет, мы обязаны им подчиняться.

— И не забывайте, вечером вас ждет инструктаж о том, что делать, если муза подошла к вам на расстояние вытянутой руки, — громко объявил Сэм, когда все не спеша начали вставать со своих мест.

— А можно как-то побыстрее эти инструктажи проводить? — устало произнесла Ханна, продолжив отстраненно рассматривать ногти на тонких длинных пальцах.

— О, нет, чур я буду дежурить на крыше, — вяло пробубнил Джеймс, взъерошив отросшую рыжую копну.

— А я в рутмастере… — подхватил Питер, лениво запрокинув голову на спинку кресла.

— Вам еще никто не говорил, что вы ноете хуже десятилеток? — ухмыляясь сказал Аарон, забросив рюкзак на плечо.

— Ты будешь первым…

— Эй, нам пора, — вдруг раздается тихий голос Кевина, вырывая из воспоминаний. Его ладонь аккуратно опускается на мое плечо.

Мне пора забыть все, что связано с Аароном, ведь абсолютно каждое воспоминание — о нем. О том, что он говорил, как смотрел на меня, прикасался, целовал…

Когда-нибудь я заблокирую все воспоминания. Когда-нибудь я забуду его поцелуи, следы от которых саднят до сих пор. Когда-нибудь я вернусь к прошлой беззаботной жизни и начну создавать новые воспоминания, никоим образом не связанные с ним.

Во время ужина за привычным столиком сидят лишь Кевин и Британи, не считая троих незнакомых мне людей различных возрастов. Мы молча уплетаем положенные порции, и никто даже не осмеливается спросить про отсутствие Тифани. А мне, в общем-то, и без разницы, где она. Наверняка в очередной раз бегает за своим возлюбленным.

Британи особенно молчалива. Она не осмеливается поднимать удручающий взгляд с тарелки, искоса поглядывая на стул Тифани, который занял мужчина средних лет в очках с толстой серебристой оправой. Я не задаю лишних вопросов и не вмешиваюсь в ее личную жизнь, прекрасно понимая, что мое пустое любопытство не пойдет ей на пользу.

После ужина Кевин внепланово уходит к Диане по какому-то срочному вопросу, обещая вернуться спустя несколько часов. Я с явным нежеланием отправляюсь в комнату, чтобы забыться во снах. Во снах, где он еще не предал меня… где он все еще любит меня… где я все еще отвечаю ему невинной и преданной взаимностью…

Не знаю сколько проходит времени. Вот уже несколько часов я ворочаюсь в кровати, не смыкая глаз. Нет, мне все же удается заснуть, но лишь на несколько минут, и за эти мгновения мне успевает присниться полнейшая дичь, вырывающая из сна.

В кромешной тьме я считаю овец, вдохи и выдохи, отголоски шума, который доносится с коридора или других соседних комнат. Я мысленно перебираю все воспоминания, обдумываю то, что так сильно беспокоит, закапываюсь в проблемы. Бесчисленное количество раз стираю слезы, задерживаю дыхание, чтобы узнать через сколько секунд мозг начнет терять сознание. Делаю все, чтобы заснуть и больше не просыпаться… по крайней мере, ближайшие несколько часов.

Будто что-то не дает мне уснуть.

Когда в очередной раз слышу неторопливые приглушенные шаги за дверью, приближающиеся с каждой секундой, поначалу не обращаю никакого внимания. За то время, пока я пытаюсь заснуть, в коридоре прозвучали сотни шагов, вперемешку с приглушенными тихими (а иногда и не очень) голосами. Но когда ручка моей двери не спеша отворяется, я тут же подпрыгиваю на кровати, напрягаясь как единая струна гитары.

— Все в порядке, это я, — раздается тихий голос Кевина.

Он наспех закрывает за собой дверь и включает свет, после которого я щурюсь еще несколько секунд, постепенно привыкая. Парень подходит ко мне с запакованным шприцом с иголкой в одной руке и миниатюрной баночке с прозрачным содержимым в другой.

Кевин принимается тут же разматывать бинт на моем левом запястье, проверяя как заживает рана. Но вместо нее открывается вид на небольшое зажившее пятно с тонкой розоватой кожей.

— Отлично, — тихо проговаривает он, принимаясь распаковывать шприц.

— Что это значит? — я подпрыгиваю с кровати, наблюдая за ним со стороны.

— Твоя кожа быстро восстановилась после воздействия серной кислоты, — со стальным спокойствием сообщает Кевин, настраивая иголку для безопасного ввода в вену.

— Серной… кислоты?.. — растерянно мямлю я, пытаясь осознать масштаб происходящего. — Но… почему укол нужно ставить прямо сейчас?.. Уже глубоко за полночь и…

— Так препарат лучше… усваивается, — невнятно произносит он, прокашливаясь на последнем слове.

Его растерянность начинает пугать.

Парню понадобилось около минуты, чтобы до самой последней капли ввести препарат внутривенно. Осторожными движениями он вытаскивает иглу из вены, приклеивая тончайший прозрачный лейкопластырь, внутри которого находится небольшой кусок ваты.


Я поднимаю взгляд и наблюдаю, как его тонкие черты лица постепенно расплываются. Мир вокруг начинает вращаться, веки тяжелеют, губы становятся каменными, а мышцы превращаются в один сплошной мягкий и неподвижный ком.

Сердце бешено колотится в груди, а кровь продолжает испуганно стучать в ушах. Вокруг резко темнеет, но я еще нахожусь в сознании, чтобы теряться в догадках о том, закрылись мои веки или нет. Начинаю быстро-быстро моргать, но свет по-прежнему не включается.

Кевин хватает меня за руки, и, наконец, произносит последнее, что я слышу:

— Нам пора.

Проходит пару секунд, прежде чем я осознаю, какой препарат мне вкололи… и проваливаюсь в холодную тьму.





Глава 21




Головная боль преследует по пятам.

Около минуты уходит на то, чтобы понять: мотает из стороны в сторону из-за головной боли или меня действительно куда-то везут. Из-за всплывающего шума колес каталки, я больше склоняюсь к последнему варианту.

Пытаюсь пошевелить пальцами, получается лишь со второго раза. Дальше в ход идет запястье, но как бы я им не шевелила, кончики пальцев натыкаются на шуршащее препятствие в виде полиэтиленового мешка.

С ужасом распахиваю глаза. Передо мной глухая темнота, которая прячется в пространстве черного полиэтилена. И, судя по всему, вокруг тоже господствует тьма без единого проблеска флуоресцентных ламп.

Меня накрыли как покойника.

— Какого черта? — раздается приглушенный обеспокоенный шепот поблизости, принадлежащий женщине.

— Слишком рано очнулась, — отвечает второй более знакомый.

— Ты вколол ей маленькую дозу! — возмущается девушка. — О чем ты думал?

— Вколол то, что успел взять, — нервозно проговаривает парень, в котором я узнаю Кевина.

— Заткнитесь, оба! — сердито вмешивается третий женский голос.

Я начинаю быстро шуршать полиэтиленом, нервно стискивая его с себя, и натыкаюсь на кромешную тьму. Каталка, на которой меня слишком быстро везут, постепенно замедляет ход, что дает мне шанс на ощупь приподняться и сесть.

— Кто зде… — я испуганно выкрикиваю, нервно оглядываясь по сторонам, но мне не дают шанса договорить, грубо прижимая ладонь к губам. От нее невыносимо пахнет железом, вперемешку с медикаментами.

— Заткнись! — вдруг раздается нервозный шепот Тифани. Белки ее глаз отчетливо выделяются в темноте. — Нас не должны услышать…

— Тифани, Кевин? — мямлю я, когда парень, наконец, отстраняет ладонь от моего лица.

— Т-с-с… тише, — с другого конца раздается неожиданный голос Британи.

Я оглядываюсь, натыкаясь на девушку. Мои глаза достаточно адаптировались к темноте, чтобы заметить, как она укоризненно преподносит указательный палец к губам. Пытаясь сообразить, что происходит, я растерянно перевожу взгляд с одного на другого.

— К черту эту каталку, — шепчет Тифани, помогая мне слезть с нее. — Пойдем так.

— Что… что происходит? — продолжаю недоумевать я, переходя на шепот. — Почему нас не должны услышать и… почему так темно?..

В воздухе раздается звонкий сигнал сирены, буквально заставляющий нас прикрыть уши. После громкого щелчка включается красное аварийное освещение, и я улавливаю испуганные лица ребят.

— Бежим! — командует Кевин, хватая меня за руку.

Его резкий толчок заставляет меня мгновенно потянуться вперед и бежать вслед за ним. Близняшки бесшумно бегут позади, испуганно оглядываясь назад. Я настолько дезориентирована в пространстве, что улавливаю лишь одно — мы бежим в каком-то узком коридоре, освещенным скудным красным светом от редких настенных светильников аварийного освещения.

Разум разрывается от истошно вопящего вокруг звука, я пытаясь прикрыть уши во время бега, но Кевин продолжает упорно удерживать мою ладонь.

— Куда мы бежим?! — с раздражением выкрикиваю я. — Я не понимаю…

— Мы спасаем тебя, дура! — в ответ кричит Тифани где-то позади.

У меня перехватывает дыхание. Отчасти от продолжительного бега по длинному коридору, который все никак не заканчивается, и отчасти от того, что этим малознакомым ребятам вдруг приспичило меня спасать.

Я мысленно бьюсь в истерике. Их внезапная помощь может оказаться очередным разводом от корпорации зла, проверкой на вшивость, запланированным экспериментом. Возможно, Диане интересно, как я отреагирую: поведусь на поводу, утопая в призрачных надеждах на спасение, или же уйду в протест.

Но я слишком дезориентирована, чтобы думать о сопротивлении…

Наконец, сумасшедшая аварийная сигнализация перестает истошно вопить, и я выдыхаю с облегчением. У меня пересыхает в горле, я пытаюсь глотать слюну и делать глубокие вдохи, чтобы элементарно не задохнуться. Благодаря тому, что сирена перестает звучать в ушах, теперь я могу разглядеть небольшие рюкзаки за спинами ребят, вещи в которых продолжает изрядно потряхивать.