Меня передергивает каждый раз, когда я вижу Тифани, и не важно в одиночестве она находится или же в компании. Она — бывшая девушка того, кого я считала своим мужчиной. И, скорее всего, прямо сейчас они возобновили свой роман, а я… я как обычно осталась ни с чем наедине с депрессией, разъедающей изнутри.

Совсем скоро в груди разрастется черное пятно и поглотит меня.

Быть может, в таком случае кому-то станет легче… мне наверняка.

— Слушай, это важно для нашего будущего, — мягко убеждает Британи, пытаясь взглянуть сестре в глаза. — Просто отключи эмоции…

— Эй! — намеренно громко восклицает Кевин, приближаясь к столику девушек. Они тут же испуганно вскидывают глаза на парня. На лице у Британи мгновенно расцветает мягкая улыбка, а Тифани продолжает сердито хмурится, не обращая на него никакого внимания. — Все еще обсуждаете почему яйцеклетки не бегают за сперматозоидами?

— Очень смешно, Кевин, — бубнит под нос Тифани, лениво копошась вилкой в полупустой тарелке.

Если честно, я разделяю ее рвение. Разговор с мистером Морганом точно также отбил мне весь аппетит.

— О, привет Кевин, Ева! Мы вас ждали, — радушно приветствует Британи, кивая на стулья напротив.

Через пару минут мы присоединяемся к девчонкам. Я насухо выпиваю всю положенную порцию сока, не проронив ни слова, и приступаю к аппетитному салату из свежих овощей. Пока в голове в очередной раз закрадываются мысли откуда у корпорации свежие овощи, голос одной из девушек возвращает меня к действительности.

— Мы слышали о ночном эксперименте, — тихо произносит Британи голосом, в котором распознаются нотки грусти. Она тут же кивает в сторону перебинтованного запястья. — Говорят, ты потеряла сознание от боли… нам так жаль.

По хмурому лицу Тифани совсем не скажешь, что она испытывает жалость к кому-либо. Но ободряющая интонация ее сестры буквально заставляет меня натянуть нечто, схожее с улыбкой.

— Да, Тифани видела все своими глазами, — многозначительно проговариваю я, уплетая салат. — Никому не пожелаю оказаться на моем месте.

— Я не… Извини, — бормочет Тифани, пряча взгляд в пол.

Девушка мгновенно подрывается с места с подносом в руках. Быстрым шагом она покидает столовую, угрюмо переплетая руки на груди, чем только привлекает внимание обедающих.

— Что это с ней? — с недоумением на лице спрашивает Кевин, глядя ей вслед.

— Не обращайте внимания, у нее сейчас трудный период, — сообщает Британи, поджимая губы. Ее невеселый взгляд опускается в тарелку с остатками супа, состоящего из одного лишь бульона и мелко нарезанного картофеля.

— У нас у всех сейчас трудный период, — бормочет Кевин, громко выдыхая. — Но у тебя же все в порядке?

Парень направляет многозначительный взгляд голубых глаз в сторону Британи. Девушка не сразу реагирует на вопрос и лишь спустя несколько секунд растерянно вскидывает голову, улавливая его взгляд.

— Что? А, да… все в порядке, — устало выдыхает Британи, потирая лоб тыльной стороной ладони. — У меня всегда все в порядке…





Глава 19




— Вы с ней вместе? — неожиданно задаю вопрос я, когда мы с Кевином заходим в лифт. — С Британи? Или вам категорически нельзя заводить служебные романы?

Мой вопрос озадачивает его уже второй раз по счету. Как только мы вышли из столовой, я попросила его провести экскурсию по научному центру. И вовсе не потому, что умираю от любопытства, а лишь потому, что больше не могу находиться в одиночестве. Каждый раз мне кажется, что еще чуть-чуть, и я взорвусь. Еще секунда, и выбью то окно из сверхпрочного стекла и полечу вниз с высоты двадцатого этажа.

— Тебя это так волнует? — с ухмылкой отвечает он, по привычке глядя в сторону холодных металлических дверей лифта. — Мы живем и работаем вместе вот уже семь месяцев подряд одним и тем же составом. Это естественно — заводить интрижки или более серьезные отношения. Никто не знает, что будет завтра и после тяжелого рабочего дня любому хочется раствориться в человеке, который тебе более-менее симпатичен.

— Ты так и не ответил на вопрос, — произношу я с легкой улыбкой на устах, подавляя желание закатить глаза от его занудства.

— По-моему, я ответил достаточно развернуто.

В этот момент двери лифта распахиваются, и мы выходим на этаж, именуемый зоной IT-технологий. Об этом гласит огромная настенная надпись, выполненная из объемных букв с неоновой подсветкой в лифтовом холле. Чуть ниже расположен главный слоган «Нью сентори»: «Ваше здоровье в наших руках». От одного его вида обед мгновенно подступает к горлу.

— Тебе открыт доступ ко всем этажам? — я вопросительно вскидываю бровь, когда парень в очередной раз преподносит тонкий браслет из белого пластика к пропускной сенсорной кнопке, открывающей прозрачные автоматические двери.

— Как правой руке Дианы — да, а как обычному лабораторному работнику — нет, — поясняет Кевин, проводя меня в огромное помещение со множеством приглушенных голосов и бесконечных щелчков клавиатуры. — До апокалипсиса «Нью сентори» была не только крупной лабораторией, но и большой клиникой, предоставляющей все виды медицинских услуг. Здесь IT-специалисты разрабатывали программы для оказания пациентам качественных услуг, а также создавали новые приложения и программы, продолжая курировать уже созданные. Сейчас их работа заключается лишь в одном — реализовывать все идеи руководства и не допускать сбоя всех цифровых устройств корпорации.

Следующие полчаса Кевин проводит экскурсии по лаборатории, в которой исследуют различные биологические материалы испытуемых, а также тех работников, которые по тем или иным причинам находятся в лазарете по состоянию здоровья.

Около часа мы проводим в центре экстракорпорального оплодотворения, посещая близняшек. Британи безмерна рада нашему появлению настолько, что отвлекается от работы, чтобы провести мне небольшую экскурсию. Тифани же с неохотой отрывается от ноутбука, чтобы окинуть меня хмурым взглядом, и снова зарывается в работу с головой.

Британи показывает мне различные аппараты ультразвуковой диагностики. Операционные, где они собирают яйцеклетки у женщин. Лаборатории, где скрещивают половые клетки для получения эмбрионов, а также небольшой холодильник, где хранятся замороженные качественные эмбрионы, в любой момент готовые к имплантации в матку.

Меня передергивает от одной мысли о том, что я нахожусь рядом с эмбрионами, полученными от таких же людей, прошедших процедуру санации. Меня не покидают удручающие мысли, что возможно, корпорация уже собрала несколько моих яйцеклеток, чтобы скрестить их со сперматозоидами какого-то незнакомого мне мужчины, и вследствие чего получить новых идеальных эмбрионов.

Я потряхиваю головой, пытаясь отогнать зудящие мысли.

Черт, зачем я напросилась на экскурсию? Мне совершенно плевать как тут все обустроено. Хотя, стоит признать, в корпорации все работает отлажено, точно по часам, ни на минуту не отставая от запланированного графика. Диана прекрасно поработала над дисциплиной сотрудников. Руководство действительно тщательно следит за самочувствием персонала посредством тщательной влажной уборки два раза в день, установкой бактерицидных рециркуляторов воздуха в каждом углу и различных профилактических мероприятий, направленных на предупреждение возникновений заболеваний и травм.


Она права, каждый сотрудник здесь действительно важен и ценится как никогда.

После посещения центра ЭКО, мы направляемся в тренажерный зал, куда, как объясняет Кевин, два-три раза в неделю ходят все желающие поддерживать форму и сохранять физическую активность. По закону подлости именно здесь я встречаю Аарона, который только-только сходит с беговой дорожки и берет в руки пластиковую бутылку, жадно поглощая ее содержимое.

Он не сразу замечает меня, поэтому я замираю посреди помещения, позволяя себе неприлично долго пялиться на знакомую татуировку на шее в виде скорпиона. Затем взгляд задерживается на его торсе в обтягивающей белоснежной футболке, чуть влажной от выступающего пота, и на обыкновенных спортивных штанах темно-серого цвета.

Когда он расправляется с черной пластиковой бутылкой и его взгляд вдруг касается меня — в груди что-то щелкает. Сердце бешено стучит в молчаливой истерике, а губы плотно сжимаются даже тогда, когда я хочу что-то крикнуть ему, подколоть, задеть парочкой обидных слов… Чтобы он хоть ненадолго оказался на моем месте, чтобы прочувствовал и каплю того, что изо дня в день приходится испытывать мне.

Еще с минуту он продолжает молча глядеть на меня жалостливым взглядом. А я все никак не могу сообразить в какой именно момент мои любимые глаза цвета холодного неба перестали излучать любовь, преданность и ту пресловутую безопасность, в которой нуждается каждый из нас.

Не в силах выдерживать его взгляд, дрожащей рукой наощупь хватаю Кевина за локоть, подавая молчаливые сигналы о помощи, и он тут же отводит меня прочь из этой адской атмосферы.

Мы тратим еще несколько минут на то, чтобы добраться на лифте до самого последнего этажа. Как только двери распахиваются, Кевин тут же ведет меня наверх по единственному лестничному пролету, упирающемуся в массивную железную дверь. Он преподносит пропускной браслет к привычной сенсорной кнопке с мигающей красной точкой и, наконец, дверь распахивается.

В лицо мгновенно ударяет уличный свет, вперемешку с холодным потоком воздуха, и я тут же щурюсь, пытаясь разглядеть что же ожидает впереди. Молча следую за Кевином, вступая на огромную крышу одной из двух многоэтажных башен «Нью сентори». В ушах раздается свист неугомонного ледяного ветра, и я невольно ежусь, переплетая руки на груди, хоть и осознаю, что комбинезон с термо-контролем не даст мне закоченеть до смерти.

Вдыхаю прохладный лондонский воздух ранней осени и осознаю одно — впервые за несколько недель я вижу природу не за миниатюрным окном, а в живую. Прямо сейчас я являюсь частью природы, впервые за месяц не закованная в искусственные оковы корпорации зла.

Под ногами находится ярко-зеленое покрытие из искусственного газона, а вокруг настоящая игровая зона с настольным теннисом, хоккеем, футболом, барной стойкой и множеством пластмассовых шезлонгов с большими разноцветными зонтами от различных погодных условий.

— По регламенту каждый сотрудник хотя бы раз в день обязан выходить на крышу, чтобы насытиться кислородом для поддержания здоровья. Минимум на полчаса, максимум на час, — поясняет Кевин, перекрикивая ветер. — Слева на крыше второй башни располагается вертолетная площадка с частным вертолетом мистера Моргана.

— Зачем ему вертолет? — удивляюсь я, разглядывая черный небесный транспорт с огромными лопастями. — Куда он собрался улетать, на другую планету?!

Но Кевин пропускает мой вопрос мимо ушей, по всей видимости посчитав его риторическим. Он подходит практически к краю крыши, защищенному высоким и плотным белоснежным забором. Я следую за ним, облокачиваясь об прохладный поручень.

Отсюда открывается прекрасный вид на мертвый Лондон с высоты сорока этажей. Меня никогда не пугала высота, а напротив, притягивала. Я могла спокойно кататься на высоких аттракционах и наслаждаться видом города с крыш, в то время как Лесли до жути боялась сделать лишнее телодвижение и без надобности смотреть под ноги.

Город, в котором я родилась и прожила всю жизнь, утопает во мраке. Он утопает во мраке даже тогда, когда на дворе день, хоть и хмурый день за счет большого скопления предгрозовых туч. Вдали виднеется подвесной Тауэрский мост, который непривычно пустует от кишащих туристов вот уже более полугода. Часовая башня Вестминстерского дворца Биг-бен, стрелки которой остановились впервые за несколько столетий на шесть двадцать. С улыбкой вспоминаю, как уставала объяснять прохожим туристам, что Биг-бен — это всего лишь тринадцати тонный колокол, который находится за циферблатом, а не сама башня.

Множество приятных воспоминаний вызывает и «Лондонский глаз» — огромное колесо обозрения, которое практически сразу же попадается на глаза. Помню, как мы с Лесли бесчисленное количество часов проводили в длинных очередях только чтобы увидеть любимый город с высоты сорока этажей. Как постоянно знакомились там с туристами из разных стран, рассказывали им про различные исторические события, а также травили завораживающие байки про Лондон. Как несколько раз нам, двум наивным школьницам, предложили выйти замуж какие-то горячие испанские парни в очереди, в которой мы провели почти три часа. Лесли уже практически согласилась, но тут пришла наша очередь занимать историческую кабинку.

— Все нормально? — вдруг раздается обеспокоенный голос Кевина.

Поворачиваю голову в его сторону, натыкаясь на хмурый взгляд с завораживающей голубизной. Его руки спрятаны в карманы брюк, а ветер беспорядочно взъерошивает зачесанную назад каштановую челку вместе с белоснежным халатом.

Только сейчас ощущаю влажные от слез щеки, обдуваемые прохладным ветром. Тыльной стороной ладони наспех потираю глаза, удивляясь тому, что совершенно забылась в воспоминаниях, абсолютно не контролируя эмоции. Когда-нибудь я перестану оплакивать беззаботное прошлое и тех людей, которые напрочь там застряли. Каждая их смерть оставила незаживающие шрамы на сердце.

Черт возьми, корпорация зла наделила мою кожу усиленной регенерацией, но мозг и сердце обделила подобными свойствами. Я вынуждена до конца жизни оставаться один на один с удушающими воспоминаниями. Воспоминаниями о тех временах, когда жизнь била ручьем, когда единственной проблемой был прыщик на лице и плохая оценка на экзамене, а не заточение в корпорации зла, множество болезненных экспериментов, потери и предательства на каждом шагу.

— Не переживай, — голос Кевина тихий, не такой как прежде, и я вдруг осознаю, что бушующий ветер наконец стих. — Знаешь, может быть, я скажу до жути банальные вещи, но…все наладится. Не сегодня, скорее всего даже не завтра, но все обязательно будет хорошо… По крайней мере, ты заслужила. Просто… просто потерпи немного.

Он редко смотрит мне в глаза, но прямо сейчас его взгляд проницательный, многообещающий и полон стальной решимости в сочетании с редкой ободряющей улыбкой.

Я не знаю, как реагировать на подобные слова от человека, которого знаю от силы несколько дней. Я не знаю, чем обусловлена его внезапная поддержка. Я до сих пор не знаю зачем его вообще приставили ко мне. Быть может, это очередной план Дианы… чтобы я сблизилась с человеком из корпорации и стала потихоньку рассказывать ему обо всем, что думаю, знаю и вспоминаю…





Глава 20




После крыши на пару-тройку часов мы застреваем в релакс-комнате, где я утопаю в комфорте различных массажных кресел, на некоторое время избавляясь от всех накопившихся проблем. Массажеры для головы, стоп, рук, плеч и всего тела — я перепрыгиваю с одного на другой, опасаясь не успеть опробовать все…

Я стараюсь максимально расслабиться.

Минута тянется за минутой, час за часом, пока я провожу время в расслабленном полудреме, а Кевин за пустыми разговорами со знакомыми коллегами.

— Если вы услышали приближающееся шипение позади — бегите, не оглядываясь, — твердо говорил Аарон. Он облокачивался руками об длинный стол в холле библиотеки, заглянув в глаза каждому члену группы. — Не нужно оглядываться, чтобы проверить кто позади вас: ваша мать, подруга, давний друг детства или тот прикольный парень из кофейни. Если вы увидите кого-то знакомого, вам не станет легче от того, что он превратился в музу и хочет вас сожрать. Если хотите выжить, нужно научиться бегать, тут без вариантов.

— Ага, а еще научиться ходить и дышать бесшумно, — лениво добавил Джеймс, развалившись полулежа на старом кресле с высокой спинкой. Его пальцы умело перебирали патроны для пистолета, поэтому он лишь в пол уха слушал инструктаж парней.

— И это тоже, — согласился Аарон.

— Когда вы будете бежать от хреновы тучи муз, уже будет неважно громко вы дышите или нет, — подал голос Сэм, продолжив восседать на другом конце стола, словно на троне. — Ваша главная задача — выжить любой ценой.

— Если вокруг вас находятся здания — это уже хорошо, — пояснял Аарон. — Но, если они с разбитыми стеклами и выбитыми дверями — дело дрянь. В них могут бродить еще несколько муз, которые с удовольствием перекроют вам ход. Но мы не забываем, что позади находится еще как минимум другая парочка муз, жаждущих познать вас на вкус. Поэтому зайдя в здание в выбитыми дверьми, у вас есть шанс оказаться в ловушке.

— И куда бежать, если вокруг только полуразрушенные здания?! — искренне недоумевал Тони, эмоционально всплескивая руками.

— Если бежать некуда, вокруг вас выбитые стекла и двери, а впереди маячат еще несколько зомби, то лучше всего бросаться бежать в первое попавшееся здание, — увлеченно рассказывал Сэм. — Все же, это лучше, чем ничего. Зачастую это будут какие-то кафе, местные забегаловки, музеи в старой части города, торговые центры, куда вы могли частенько заходить. В любом случае, эти здания многоэтажные, и у вас будет шанс пробраться хотя бы на крышу, откуда вы сможете подать нам сигналы, когда мы будем вас искать.