Прикрываю лицо ладонями и громко выдыхаю, всеми силами сдерживая нервный всхлип. Я никогда не смогу оправиться от его предательства. В голове никак не может уложиться тот факт, что каждое его действие, каждое слово, каждый его взгляд, сводящий с ума, — продуманы до мелочей и напрочь лишены искренности.

Я настолько зарываюсь в мысли, что не замечаю вокруг себя буквально ничего. Поднимаю взгляд и оглядываюсь по сторонам.

Меня поместили в незнакомое помещение, чем-то схожее с обыкновенной крохотной комнаткой в общежитии. По сравнению с теми условиями, в которых я жила последние полгода — это помещение с первого взгляда кажется мне пятизвездочным отелем. Похоже, Ричард сдержал обещание, и меня поместили в одиночную комнату с человеческими условиями.

Протираю глаза тыльной стороной ладони, размазывая остатки слез по лицу, и хлюпаю носом. Желудок мгновенно отзывается острой голодной болью при одном только подъеме с мягкой комфортабельной кровати с белоснежным пастельным бельем.

Я встаю на ноги с одной лишь целью — отыскать еду.

Как только правая нога касается ледяного пола, я тут же ощущаю мгновенный укол боли в бедре. На этот раз боль имеет совершенно иной характер. Я мигом прикасаюсь к месту, которое продолжает беспокоить меня на протяжении нескольких дней, расстегиваю комбинезон с термо-контролем и натыкаюсь на белоснежный пластырь, намертво приклеенный к пулевому ранению. У меня нет сил на то, чтобы к чертям разодрать его от кожи, поэтому я равнодушно застегиваю потайной замок комбинезона и направляюсь к входной двери.

Они, наконец, вытащили пулю из бедра. Пройдет пару дней, и кожа полностью восстановится после вмешательства скальпеля. Спасибо и на этом.

Открывая дверь, я стараюсь не вспоминать то, что происходило несколько часов назад… или дней? Не имею ни малейшего понятия сколько я проспала, пожалуй, я уже привыкла к временному выпадению из реальности. В конце концов, что изменится, если я узнаю, сколько я была в отключке?

Ничего. Ничего не изменится.

Я отвлекаю себя как могу, лишь бы не вспоминать, лишь бы не видеть перед взором его ледяные ледяные ледяные глаза, лишь бы не разреветься посреди длинного коридора с бесконечными дверьми, лишь бы не потерять рассудок с каждым проделанным шагом и не упасть замертво, привлекая лишнее внимание…

Со мной все в порядке.

Я цела. Мне не нужна помощь.

Я стала сильнее. Я стала чертовски сильнее из-за бесчисленных падений в бездну… и одного внепланового предательства.

— Добрый день! — восклицает какая-то мимо проходящая девушка в белоснежном халате. Она приподнимает руку, добродушно приветствуя, и на ее запястье я замечаю тонкий браслет из белого пластика.

— Как мне пройти в столовую? — равнодушно бросаю ей вслед, когда она отходит от меня на несколько шагов.

Она тут же останавливается, оборачиваясь на меня с легкой улыбкой на устах. Пару секунд девушка неловко поправляет прямоугольные очки в серебристой оправе, оглядывая меня с головы до ног.

— Столовая находится этажом выше, — радушно сообщает она миловидным голосом, заправляя прядь коротких светлых локонов за ухо.

— Мне может понадобится твой пропускной браслет, — я киваю в сторону ее запястья.

— О, у тебя есть точно такой же.

Опускаю хмурый взгляд и на левом запястье улавливаю знакомое очертание браслета. Отодвигая рукав комбинезона с термо-контролем, едва прикасаюсь к прохладной пластмассе, стараясь отвлечься от неприятных воспоминаний о серебристом металлическом браслете, который обезвреживал током.

— Он открывает тебе доступ лишь к комнате проживания, лифтам и столовой, — поясняет девушка, замечая, как я зависаю над браслетом. — Лифт слева по коридору.

— Спасибо, — вяло бросаю я, не удосуживаясь взглянуть в ее сторону.

Черт, я превращаюсь в того без эмоционального робота, не способного на эмпатию. Быть может это и к лучшему?

Прохожу в лифтовой холл и прикладываю браслет к сенсорной кнопке для вызова. Буквально через минуту двери лифта распахиваются и Кевин быстрым шагом выходит из кабинки, едва не сбивая меня с ног.

— Пришел следить за мной? — равнодушно бросаю я, ступая в просторы лифта. — Учти, я иду в столовую, и меня совершенно не волнует, куда ты хочешь меня увести по приказу своей госпожи.

— Мне велели сопровождать тебя, — бесцветным голосом отвечает парень, прикладывая браслет к сенсорной кнопке с номером двадцать.

Он встает возле меня, невозмутимо переплетая руки на груди.

Сегодня на нем по-прежнему сидит белоснежный халат «Нью сентори» с мерзким серебристым треугольником на груди, простая однотонная рубашка холодного белого оттенка в сочетании с черными пуговицами и обыкновенные темно-синие слаксы.

— Зачем сопровождать меня? Вы выдали браслет, — с раздражением произношу я, подавляя желание закатить глаза.

Кевин без особой надобности поправляет и без того идеально уложенные концы каштановых волос, и молниеносно направляет безучастный взгляд в мою сторону.

— Как самочувствие? — вдруг интересуется он. — День правды не слишком расшатал твой эмоциональный фон?

— Иди к черту, — огрызаюсь я, улавливая короткую мелодию из трех тактов.

— Значит все в порядке, — сухо отвечает парень с едва уловимой усмешкой на устах.

Крепко стискиваю челюсть и первой выхожу из лифта, не дожидаясь полноценного раскрытия дверей. Безликие люди в белых халатах мгновенно расступаются передо мной, когда я едва ли не сбиваю с ног пару человек. Ощущая, как они прожигают мою спину взглядом, я лишь сердито вздергиваю подбородок, всем своим видом показывая, что мне на них наплевать.

— Ты могла бы быть повежливее, — раздается упрек со стороны Кевина позади меня.

Пару секунд, и он уже равняется со мной шагом в очередном длинном коридоре, в конце которого располагаются прозрачные автоматические двери.

— Ты могла бы быть повежливее, — по-детски передразниваю я, нарочито писклявым голосом. — Ты забыл, что я здесь нахожусь не по своей воле?


— По-моему, как раз-таки по своей, — отвечает Кевин, многозначительно вздергивая брови. — Сам президент корпорации поместил тебя в одиночный номер… а ведь тебе повезло в этом плане, все остальные ютятся в четырехместных комнатах. Он же обеспечил сбалансированным питанием, безопасностью от сумасшедших выживших… и, я полагаю, в скором времени выделит тебе парочку гаджетов, чтобы ты не сошла с ума от скуки.

Я демонстративно закатываю глаза и вступаю в просторы столовой.

— Полагаешь, я должна кланяться ему в ноги? — равнодушно бросаю я, оглядывая большое помещение.

Столовая — как и абсолютно все помещения в корпорации — выполнена в белых и серебристых тонах. Напротив входа ровной линией выстроены прямоугольные столы из стекла с обыкновенными пластмассовыми белоснежными стульями.

По традиции на одной из стен из массивных неоновых букв выведен главный слоган «Нью сентори»: «Ваше здоровье в наших руках».

Чуть поодаль расположен длинный шведский стол, схожий с теми, которые раньше находились в отелях. Отличие разве что состоит в одном: здешний шведский стол не может похвастаться тем многообразием блюд, которые свойственны более-менее приличным отелям. Одно горячее блюдо, парочка неприметных салатиков из свежих овощей, ненавистная мною коричневая безвкусная каша (я думала ею кормят лишь подопытных!) и несколько кувшинов с водой и соками на выбор.

Не так уж и густо, но… откуда, черт возьми, у них вся эта еда?!

Как только моя нога вступает в просторы столовой, гул вокруг постепенно затихает, переходя на шепот. Самые бестактные люди в белых халатах позволяют себе поворачивать головы и прожигать мою спину взглядом. Кто-то хмуро разглядывает каждый мой шаг, а кто-то, напротив, одаривает легкой полуулыбкой, бросая удивленные взгляды с нескрываемым любопытством.

Но все их любопытные взгляды исчезают с поля зрения, как только я замечаю его.

Аарон сидит спиной ко мне за небольшим столиком для шестерых человек. Напротив него располагается парочка девушек-близняшек в белых халатах, примерно его ровесницы, которые не прекращают активно щебетать между собой.

Сегодня на нем обыкновенная белоснежная рубашка, вместо привычной застиранной черной футболки-поло. Он сидит абсолютно неподвижно, лениво копошась вилкой в полупустой тарелке, словно пропуская мимо ушей все, о чем так увлеченно говорят близняшки. Одна из них постоянно пускает неоднозначные взгляды, задерживаясь на его персоне неприлично долго.

Как только вторая девушка поднимает взгляд в мою сторону, ее накачанные бледные губы изгибаются в удивленной букве «о». Девушка принимается что-то шептать сестре, активно похлопывая ее по ладони. Та мгновенно отрывается от Аарона и вскидывает тепло-карие глаза, встречаясь с моим равнодушным взглядом.

Я нервно сглатываю слюну, пытаясь отвести глаза от их столика. Но в тот момент, когда я прохожу мимо, Аарон всего на долю секунды оборачивается в мою сторону. Наши взгляды соприкасаются, и я испытываю очередной укол боли в сердце, ком в горле, неприятные мурашки по всему телу и чертовски много чего еще.

Спустя секунду на его лице вырисовывается едва заметная полуулыбка. Заметная лишь мне одной. Она мгновенно возвращает меня в университетские воспоминания. Именно той самой улыбкой он оказывал мне первые знаки внимания в столовой посреди огромного количества галдящих студентов и преподавателей.

Все повторяется, все повторяется, все повторяется…

Я не в силах отвести взгляд. Ну, же, Ева, приди в себя! Возьми себя в руки! Он предал тебя! Он не достоин, не достоин, не достоин…

Крепко сжимаю ладони и с силой отвожу взгляд вперед, надменно вздергивая подбородок вверх. Ощущая, как мою спину прожигают множественные взгляды, я беру в руки пластмассовый поднос, ставлю на него первую попавшуюся порцию картофельного пюре и пытаюсь понять.

Я пытаюсь осознать каково это, одновременно любить и ненавидеть?.. Каково, когда тебя обводят вокруг пальца два года подряд, а ты жаждешь добавки? Каково это, выключить все чувства по щелчку пальцев? Я пытаюсь понять: когда мои раны перестанут саднить, и я смогу вдохнуть полной грудью?

— Скажи им, что у меня есть глаза и уши, — резко бросаю я, дожидаясь, пока Кевин нальет свою порцию сока. — Им не обязательно так откровенно пялиться на меня.

— Я думал тебе плевать на их реакцию, — тут же отзывается он, приземляя небольшой стакан на поднос. — Им нужно время, чтобы привыкнуть. Ты единственный эксперимент, который вышел в зону для простых смертных.

Приподнимая поднос, до отвала наполненный едой, я разворачиваюсь к столикам. Натыкаясь на любопытные взгляды людей, которые продолжают трапезничать как ни в чем не бывало, я осознаю одно — столовая набита до отвала и есть лишь три свободных места за столом, за который я не планировала садиться даже под дулом пистолета.

Крепко сжимаю холодные края металлического подноса, продолжая стоять посреди столовой. Люди в белых халатах искоса поглядывают в мою сторону, кто-то продолжает обедать, не обращая никакого внимания, но несколько человек смотрят на меня так, словно прямо сейчас я выбираю очередную жертву.

Словно я какой-то монстр, сорвавшийся с цепи.

Они боятся способностей моего организма или тот факт, что меня продержали в закрытой стеклянной тюрьме столь продолжительное время?

— Эй, Кевин! — восклицает одна из близняшек, приподнимая руку. — Мы пригрели местечко для тебя и Евы.

Парень проходит мимо меня с подносом в руках и в последний момент оглядывается, кивая в сторону ребят. Я еще раз осматриваю столовую на случай, если вдруг кто-то завершит трапезу и освободит место. Но этого не происходит… а мой желудок воет от одного только взгляда на еду, что я больше не в силах терпеть эту боль.

Когда уже судьба перестанет бить меня под дых?

Раздраженно выдыхая, я направляюсь туда, где Кевин уже принимается за обед, усаживаясь по левую руку от одной из близняшек. Я намеренно обхожу стол и устраиваюсь рядом со второй девушкой, чтобы быть с Аароном на расстоянии одного пустующего стула. Близняшки одаривают меня добродушными улыбками, а он бросает беглый равнодушный взгляд в мою сторону.

— Не думала, что такие важные персоны трапезничают посреди простого люда, а не в своих королевских покоях… — язвительно произношу я, не скрывая обиды в голосе.

Аарон иронично улыбается, не поднимая взгляда с тарелки.

— Ты многого обо мне не знаешь, — хладно произносит он, бросая в мою сторону едва уловимый взгляд.

Пару секунд, и парень демонстративно выходит из-за стола, захватывая поднос с опустошенными тарелками, оставляя всех присутствующих в недоумении.

В одном он прав — я совершенно не знаю его.

Я не знала того человека, которого считала родным. Я не знала того, с кем ложилась в одну постель, с кем делила обеды и ужины, кому доверяла самые сокровенные мысли, и кто являлся героем моих иллюзий о совместном будущем.

Я купалась во лжи и просила двойной добавки. Я аплодировала ему за любой знак внимания и снова и снова звала на бис. Я искренне верила ему, даже не допуская мысли о его грязных помыслах…

— Давай знакомиться! — вдруг радостно восклицает одна из девушек, возвращая меня в жестокие реалии, когда от обиды перед взором начинает все заплывать. — Я Британи, это моя сестра Тифани.

— Старшая сестра, прошу заметить, — упрекает Тифани, приподнимая указательный палец с серьезным видом.

— Всего на три минуты! — обиженно восклицает Британи. — Я думала, за двадцать шесть лет мы это уже обсудили. А впрочем, неважно, — она отмахивается рукой, закатывая глаза с легкой улыбкой на устах. — Мы специалисты по экстракорпоральному оплодотворению, работаем на пятнадцатом этаже. Если захочешь, можешь заглянуть к нам в гости.