– Адресом ошибся, – бросил Вовка и побежал прочь. Лучше не рисковать.
Озираясь, он перебежал дорогу и остановился в арке напротив. Светочкиной или еще кого в поле зрения не было, и он швырнул оба портфеля на землю. Глухой двор-колодец в глубине и каменные своды арки как-то осуждающе молчали. Вовка с ненавистью смял записку.
– Провались ты!
Он дернул листок пальцами в разные стороны, и бумага затрещала. Белые кусочки делались все меньше, меньше, пока, наконец, не стали похожи на снежинки. Вовка топнул ногой, и они подлетели вверх. Снег в мае.
Портфели вдруг зазвякали защелками и как будто пошевелились. Вовка нахмурился, подхватил их, и тут сквозь подошву ботинок почувствовал какой-то глухой скрежет. Как будто кому-то сверлят зубы, но только очень, очень глубоко внизу. Под землей. Вот чушь какая… Вовка брыкнул ногами.
Где-то рядом вдруг мерно заурчало, и по кварталу разнесся странный гулкий звук – как будто треск, грохот и стон одновременно. Заслонил собой все и принялся нарастать. Вовка испуганно вскинул голову и замер. По фасаду того дома напротив, в чей дворик он забегал, поползла трещина. Сперва медленно, потом быстрее и быстрее. Одна, за ней – другая, широкие, тонкие, как черные змеи, изогнутые. Звук все не прекращался.
Вовка почувствовал, как в живот проваливается что-то скользкое и холодное. Трещины побежали по асфальту перед домом – еще быстрее, откалывая кусочки штукатурки и камня. Дом содрогнулся, словно передернул плечами от ужаса, и затрясся всей громадой. Кто-то завизжал, зазвенели стекла. Вовка попытался рвануться вперед, помочь, что-то сделать, но ноги почему-то своевольно шагнули назад.
Струсил!
Он зажмурился на секунду, перебарывая страх. Зло распахнул глаза. И снова застыл на месте. Дом стоял ровно, не шелохнувшись. Как ни в чем не бывало, ничем не отличаясь от остальных зданий в ряду. Даже грохот прекратился. Померещилось? Черные змейки трещин никуда не делись, но лежали неподвижными и совсем не страшными. А может, они всегда тут были? А он не замечал… Зубы под землей тоже больше никто не сверлил. Вовка неуверенно переступил с ноги на ногу, шумно дыша и напряженно всматриваясь в дом. Тишина.
– Пацаны не пове…
Шум рухнул сразу во все стороны. Зазвенел, закричал сотней голосов, больно влепив Вовке по ушам. Асфальт проломился, разлетелся осколками, выдирая куски тротуара. Каменная громадина дома коротко простонала. Тяжело ухнула. И ушла с головой под землю. Быстро, как будто кто-то выдернул нижний кубик из игрушечной башни. В воздух взметнулся столб песка и завихрился на месте. Вросшего в землю Вовку обрызгало мелкими колючими камешками. И резко, как по щелчку, все прекратилось, и стало тихо. Теперь уже по-настоящему. Напротив Вовки улицу разорвала гигантская яма. Над ее краями, как в мультике, клубилась густая пыль. И больше ничего.
С разных сторон на улочку хлынули люди – высыпали из домов, прибежали со стороны Невского. Вовку уронили, чуть не затоптали, подняли и затормошили, ощупывая и стряхивая долетевшую мутную пыль с темно-синей формы. Широко открывались рты – кричали, наверное, у Вовки что-то выспрашивали. Откуда-то протиснулась Светочкина с таким белым лицом, как будто его кто-то, в довершение к голубым волосам, школьным мелом вымазал. Вцепилась в Вовкин рукав и, кажется, тоже что-то говорила. И ревела – по белым щекам бежали капли, только мел почему-то не смывался. Громко ревела, наверное, только Вовка не слышал. В его голове, сквозь застывший в ушах гул слабенько стучало: «Провались ты».
– Я же пошутил… – пробормотал он и сам не услышал своего голоса.
2
– Слабо?
Арсус вскинул светлые брови:
– Не понял?
Лер ухмыльнулся куда-то в бороду и лукаво прищурился.
– Все ты, Арс, понял. Не выйдет, говорю, у тебя Хана напугать. Это ж не человек – пустыня. В хорошем смысле.
Арсус поморщился – опять затевался какой-то бред. Чего-чего, а безделья Лер совершенно не переносил. Впрочем, они все уже на стену лезли.
– А кто тебе сказал, что я вообще собираюсь его пугать?
– Вот! Я и говорю – гиблое это дело. Слабо тебе. Хана из колеи не выбьешь. Да только на что годен медведь, который и впечатление-то не на всех произвести может?
Арсус метнул обеспокоенный взгляд в сторону Ксении, сидящей позади и лениво листающей страницы какой-то замшелой книжки. Не слышала вроде. Он перевел взгляд на Лера – ухмылка у того выросла, а глаза стали совсем хитрющими. Лер демонстративно стрельнул глазами в сторону Ксении и снова уставился на Арсуса.
– Я не медведь, – глухо рыкнул Арс. – Я Хомо Урсус Сапиенс Арктус. И Хан на меня отреагирует.
Абракадабру из смешанных названий человека и медведя на латыни он выдал, чтобы побесить Лера.
Тот, правда, на это не купился.
– Ты только не выражайся, – бородач скорчил притворно шокированную мину. – При даме все-таки. Так что – пари?
И он протянул смуглую руку.
Арсус, не колеблясь, пожал ее. Ксения, наблюдавшая за сценой поверх страниц книги, незаметно закатила глаза.
– Ксюшенька, разбей, – весело позвал Лер.
Ксения поднялась, без сожаления отбросив книжку в сторону – все равно какая-то тоска несусветная, – подошла и оперлась локтем на стол, задумчиво глядя на две крепкие сцепленные ладони.
– А на что спорите-то?
Арсус с Лером переглянулись – ни одному из них эта мысль в голову не приходила.
– Мы придумаем, – хитро пообещал Лер.
– Это уж ты не беспокойся, – подмигнул ему Арсус. – Не тебе думать придется.
Ксения вздохнула и покачала головой:
– Детский сад, – легко разбила их рукопожатие изящной ладонью, развернулась и направилась к выходу из комнаты.
– Ксюшенька, ты куда? – окликнул Арсус.
– Куда-нибудь, где атмосфера повзрослее, – отозвалась Ксения и уже в дверях, обернувшись через плечо, добавила: – Еще раз так назовешь, утоплю. В раковине.
Хлопнула дверь, и девушка скрылась в коридоре. Арсус озадаченно поморгал, глядя на то место, где только что стояла Ксения. Перевел взгляд на Лера:
– А тебе ничего не сказала.
Тот погладил бороду, многозначительно поднял брови и, словно пощупав что-то в воздухе, щелкнул пальцами:
– Интонация не та!
3
С ума вся команда сходила уже неделю. С каждым днем крыша ехала все сильнее, а о новом деле и слышно не было. Ксения пыталась отвлечься всем, что только позволяла обстановка Патриота. Хан, как обычно, переживал скуку в своем обыкновенном состоянии «вещи в себе», а вот остальные двое…
Иногда Ксении казалось, что Лер уже прикидывает, как бы лучше разнести стены штаба по кирпичику. Наверное, если бы не успокаивающее влияние Хана, он бы так и сделал еще дня три назад. А пока ограничивался тем, что возводил из камней изображение то одного, то другого Защитника, – каждый день посреди комнаты появлялась новая скульптура.
О том, что сдерживает Арсуса от полного «озверения», Ксения предпочитала не думать. И так то и дело мерещилось, что он вот-вот зарычит.
Оставалось только молиться, чтобы нарисовалось какое-никакое задание, причем в ближайшее время. Иначе Казачанскому придется разбираться уже с другой чрезвычайной ситуацией. Молиться, правда, советской девушке, а уж тем более члену секретной военной группы не пристало – поэтому Ксения листала книжки, вполглаза наблюдая за накаляющейся атмосферой безумия и пытаясь ей не поддаться.
Вчера трещину в самообладании выдал даже невозмутимый Хан. Ну как выдал – уступил уговорам Лера.
– Делать все равно нечего, – многозначительно двигал густыми бровями бородач. – А тренироваться тебе надо. Мы и время засечем, а вдруг у тебя скорость стала падать?!
– От такого сидения еще не это упадет, – буркнул сквозь зубы Арсус, крутя головой и потирая шею. – Давай, Хан. Лер дело говорит – надо самим себе занятие находить.
Хан перевел взгляд темных непроницаемых глаз с одного на другого, склонил голову набок и спокойно поинтересовался:
– На сколько поспорили?
Арсус принялся усиленно тереть покрасневшую шею, глядя в сторону, Лер как-то неопределенно крякнул. Ксения фыркнула. Конспирация на высшем уровне.
– Зачем нам деньги, – уклончиво ответил Лер. – Какой в этом интерес…
– Проигравший соглашается с абсолютным старшинством выигравшего, – признался Арсус.
– На весь день, – поднял палец Лер. – Не подведи, а?
На мгновение Ксении показалось, что Хан закатит глаза и пошлет этих двух клоунов куда подальше. Но он этого не сделал. Приподнял уголки губ в полуулыбке, пожал плечами:
– Докуда бежать?
Сошлись на магазине, ближайшем к базе, изолированной от всего внешнего мира.
– А охрана? – поинтересовалась Ксения.
– Да ладно, ему-то какая охрана, – хмыкнул Лер. – Это ж Хан, проскочит. Проскочишь, дружище?
Хан коротко кивнул.
– По счету, – Арсус положил на ладонь крупные, видавшие виды часы с поцарапанным стеклом.
– Э-э, не положены часы косолапым, гляди, во что вещь превратил, – шутливо покачал головой Лер и тут же осекся под тяжелым взглядом Арса.
– Хан, а из магазина притащи что-нибудь. Чтобы мы точно знали, что ты дотуда добежал.
Хан оскорбленно сверкнул глазами, и Ксения поспешила Арсусу на выручку – еще только драки самурая с полумедведем тут не хватало.
– Никто в твоем слове не сомневается, это они просто для порядка!
Озираясь, он перебежал дорогу и остановился в арке напротив. Светочкиной или еще кого в поле зрения не было, и он швырнул оба портфеля на землю. Глухой двор-колодец в глубине и каменные своды арки как-то осуждающе молчали. Вовка с ненавистью смял записку.
– Провались ты!
Он дернул листок пальцами в разные стороны, и бумага затрещала. Белые кусочки делались все меньше, меньше, пока, наконец, не стали похожи на снежинки. Вовка топнул ногой, и они подлетели вверх. Снег в мае.
Портфели вдруг зазвякали защелками и как будто пошевелились. Вовка нахмурился, подхватил их, и тут сквозь подошву ботинок почувствовал какой-то глухой скрежет. Как будто кому-то сверлят зубы, но только очень, очень глубоко внизу. Под землей. Вот чушь какая… Вовка брыкнул ногами.
Где-то рядом вдруг мерно заурчало, и по кварталу разнесся странный гулкий звук – как будто треск, грохот и стон одновременно. Заслонил собой все и принялся нарастать. Вовка испуганно вскинул голову и замер. По фасаду того дома напротив, в чей дворик он забегал, поползла трещина. Сперва медленно, потом быстрее и быстрее. Одна, за ней – другая, широкие, тонкие, как черные змеи, изогнутые. Звук все не прекращался.
Вовка почувствовал, как в живот проваливается что-то скользкое и холодное. Трещины побежали по асфальту перед домом – еще быстрее, откалывая кусочки штукатурки и камня. Дом содрогнулся, словно передернул плечами от ужаса, и затрясся всей громадой. Кто-то завизжал, зазвенели стекла. Вовка попытался рвануться вперед, помочь, что-то сделать, но ноги почему-то своевольно шагнули назад.
Струсил!
Он зажмурился на секунду, перебарывая страх. Зло распахнул глаза. И снова застыл на месте. Дом стоял ровно, не шелохнувшись. Как ни в чем не бывало, ничем не отличаясь от остальных зданий в ряду. Даже грохот прекратился. Померещилось? Черные змейки трещин никуда не делись, но лежали неподвижными и совсем не страшными. А может, они всегда тут были? А он не замечал… Зубы под землей тоже больше никто не сверлил. Вовка неуверенно переступил с ноги на ногу, шумно дыша и напряженно всматриваясь в дом. Тишина.
– Пацаны не пове…
Шум рухнул сразу во все стороны. Зазвенел, закричал сотней голосов, больно влепив Вовке по ушам. Асфальт проломился, разлетелся осколками, выдирая куски тротуара. Каменная громадина дома коротко простонала. Тяжело ухнула. И ушла с головой под землю. Быстро, как будто кто-то выдернул нижний кубик из игрушечной башни. В воздух взметнулся столб песка и завихрился на месте. Вросшего в землю Вовку обрызгало мелкими колючими камешками. И резко, как по щелчку, все прекратилось, и стало тихо. Теперь уже по-настоящему. Напротив Вовки улицу разорвала гигантская яма. Над ее краями, как в мультике, клубилась густая пыль. И больше ничего.
С разных сторон на улочку хлынули люди – высыпали из домов, прибежали со стороны Невского. Вовку уронили, чуть не затоптали, подняли и затормошили, ощупывая и стряхивая долетевшую мутную пыль с темно-синей формы. Широко открывались рты – кричали, наверное, у Вовки что-то выспрашивали. Откуда-то протиснулась Светочкина с таким белым лицом, как будто его кто-то, в довершение к голубым волосам, школьным мелом вымазал. Вцепилась в Вовкин рукав и, кажется, тоже что-то говорила. И ревела – по белым щекам бежали капли, только мел почему-то не смывался. Громко ревела, наверное, только Вовка не слышал. В его голове, сквозь застывший в ушах гул слабенько стучало: «Провались ты».
– Я же пошутил… – пробормотал он и сам не услышал своего голоса.
2
– Слабо?
Арсус вскинул светлые брови:
– Не понял?
Лер ухмыльнулся куда-то в бороду и лукаво прищурился.
– Все ты, Арс, понял. Не выйдет, говорю, у тебя Хана напугать. Это ж не человек – пустыня. В хорошем смысле.
Арсус поморщился – опять затевался какой-то бред. Чего-чего, а безделья Лер совершенно не переносил. Впрочем, они все уже на стену лезли.
– А кто тебе сказал, что я вообще собираюсь его пугать?
– Вот! Я и говорю – гиблое это дело. Слабо тебе. Хана из колеи не выбьешь. Да только на что годен медведь, который и впечатление-то не на всех произвести может?
Арсус метнул обеспокоенный взгляд в сторону Ксении, сидящей позади и лениво листающей страницы какой-то замшелой книжки. Не слышала вроде. Он перевел взгляд на Лера – ухмылка у того выросла, а глаза стали совсем хитрющими. Лер демонстративно стрельнул глазами в сторону Ксении и снова уставился на Арсуса.
– Я не медведь, – глухо рыкнул Арс. – Я Хомо Урсус Сапиенс Арктус. И Хан на меня отреагирует.
Абракадабру из смешанных названий человека и медведя на латыни он выдал, чтобы побесить Лера.
Тот, правда, на это не купился.
– Ты только не выражайся, – бородач скорчил притворно шокированную мину. – При даме все-таки. Так что – пари?
И он протянул смуглую руку.
Арсус, не колеблясь, пожал ее. Ксения, наблюдавшая за сценой поверх страниц книги, незаметно закатила глаза.
– Ксюшенька, разбей, – весело позвал Лер.
Ксения поднялась, без сожаления отбросив книжку в сторону – все равно какая-то тоска несусветная, – подошла и оперлась локтем на стол, задумчиво глядя на две крепкие сцепленные ладони.
– А на что спорите-то?
Арсус с Лером переглянулись – ни одному из них эта мысль в голову не приходила.
– Мы придумаем, – хитро пообещал Лер.
– Это уж ты не беспокойся, – подмигнул ему Арсус. – Не тебе думать придется.
Ксения вздохнула и покачала головой:
– Детский сад, – легко разбила их рукопожатие изящной ладонью, развернулась и направилась к выходу из комнаты.
– Ксюшенька, ты куда? – окликнул Арсус.
– Куда-нибудь, где атмосфера повзрослее, – отозвалась Ксения и уже в дверях, обернувшись через плечо, добавила: – Еще раз так назовешь, утоплю. В раковине.
Хлопнула дверь, и девушка скрылась в коридоре. Арсус озадаченно поморгал, глядя на то место, где только что стояла Ксения. Перевел взгляд на Лера:
– А тебе ничего не сказала.
Тот погладил бороду, многозначительно поднял брови и, словно пощупав что-то в воздухе, щелкнул пальцами:
– Интонация не та!
3
С ума вся команда сходила уже неделю. С каждым днем крыша ехала все сильнее, а о новом деле и слышно не было. Ксения пыталась отвлечься всем, что только позволяла обстановка Патриота. Хан, как обычно, переживал скуку в своем обыкновенном состоянии «вещи в себе», а вот остальные двое…
Иногда Ксении казалось, что Лер уже прикидывает, как бы лучше разнести стены штаба по кирпичику. Наверное, если бы не успокаивающее влияние Хана, он бы так и сделал еще дня три назад. А пока ограничивался тем, что возводил из камней изображение то одного, то другого Защитника, – каждый день посреди комнаты появлялась новая скульптура.
О том, что сдерживает Арсуса от полного «озверения», Ксения предпочитала не думать. И так то и дело мерещилось, что он вот-вот зарычит.
Оставалось только молиться, чтобы нарисовалось какое-никакое задание, причем в ближайшее время. Иначе Казачанскому придется разбираться уже с другой чрезвычайной ситуацией. Молиться, правда, советской девушке, а уж тем более члену секретной военной группы не пристало – поэтому Ксения листала книжки, вполглаза наблюдая за накаляющейся атмосферой безумия и пытаясь ей не поддаться.
Вчера трещину в самообладании выдал даже невозмутимый Хан. Ну как выдал – уступил уговорам Лера.
– Делать все равно нечего, – многозначительно двигал густыми бровями бородач. – А тренироваться тебе надо. Мы и время засечем, а вдруг у тебя скорость стала падать?!
– От такого сидения еще не это упадет, – буркнул сквозь зубы Арсус, крутя головой и потирая шею. – Давай, Хан. Лер дело говорит – надо самим себе занятие находить.
Хан перевел взгляд темных непроницаемых глаз с одного на другого, склонил голову набок и спокойно поинтересовался:
– На сколько поспорили?
Арсус принялся усиленно тереть покрасневшую шею, глядя в сторону, Лер как-то неопределенно крякнул. Ксения фыркнула. Конспирация на высшем уровне.
– Зачем нам деньги, – уклончиво ответил Лер. – Какой в этом интерес…
– Проигравший соглашается с абсолютным старшинством выигравшего, – признался Арсус.
– На весь день, – поднял палец Лер. – Не подведи, а?
На мгновение Ксении показалось, что Хан закатит глаза и пошлет этих двух клоунов куда подальше. Но он этого не сделал. Приподнял уголки губ в полуулыбке, пожал плечами:
– Докуда бежать?
Сошлись на магазине, ближайшем к базе, изолированной от всего внешнего мира.
– А охрана? – поинтересовалась Ксения.
– Да ладно, ему-то какая охрана, – хмыкнул Лер. – Это ж Хан, проскочит. Проскочишь, дружище?
Хан коротко кивнул.
– По счету, – Арсус положил на ладонь крупные, видавшие виды часы с поцарапанным стеклом.
– Э-э, не положены часы косолапым, гляди, во что вещь превратил, – шутливо покачал головой Лер и тут же осекся под тяжелым взглядом Арса.
– Хан, а из магазина притащи что-нибудь. Чтобы мы точно знали, что ты дотуда добежал.
Хан оскорбленно сверкнул глазами, и Ксения поспешила Арсусу на выручку – еще только драки самурая с полумедведем тут не хватало.
– Никто в твоем слове не сомневается, это они просто для порядка!