– Пасс, – фыркает он.

– Наш тролль сегодня не в духе, но он не испортит нам праздник. Пусть пьёт свой виски, а у нас текила!

– Текила!

Озадаченно смотрю на Германа, получившего уничтожающий взгляд в ответ от Дерика, сидящего рядом, но его это словно не беспокоит. Конечно, стоит заметить, что и Герман выглядит сегодня очень горячо. В льняной голубой рубашке и джинсах. Он подмигивает мне, отвечаю ему улыбкой.

Нам приносят текилу… я никогда не пила текилу, пора признаться. Не знаю, какой чёрт потянул за мой проклятый язык, но не буду Гринчем. Сегодня буду зажигать.

– Давайте выпьем за Реджину. За девушку, которая сегодня нас всех собрала, и не будем вспоминать плохое, но выжила, заставив меня немного поседеть, как и каждого из нас. За Реджину! – Дин поднимает стопку с текилой, и все скандируют моё имя.

Боже. Можно я просто спрячусь под столом, а? Или провалюсь в ад? Или пуля… я ещё надеюсь на пулю…

– Спасибо, но… меня бы не было здесь, если бы не Дерик.

Он поднимает голову после моих слов, и ему явно некомфортно. Так, значит, он не любит общество и внимание. Запомним.

– Джина…

– Раз уж я могу выбрать, за кого пить, тогда за тебя, волкодав, – набираясь храбрости, подмигиваю ему и опрокидываю в себя содержимое стопки. Алкоголь обжигает желудок, и кровь вскипает от него. Закусываю лаймом. Только бы не стошнило. Боже, какое крепкое! Мои наблюдения за попойками Инги не прошли даром. Никто даже не заметил, что это мой первый раз. Меня словно снова лишили девственности! Мазл тов!

Твою ж… Инга!

– За волкодава?

– За волкодава!

– Здорово, Дерик – волкодав! Мне нравится! За волкодава!

Хрюкаю от смеха, видя, как Дерик вжимает голову в плечи, и они напрягаются, играя сильными, красивыми волнами мышц под тонкой материей белой рубашки.

– А почему волкодав? – интересуется Эни, бросая лайм в стопку.

– Он сильный, грозный и пугающий. Волкодав, – пожимаю плечами.

– Ему это подходит, но вы только гляньте на него. Наш Дерик смущается, – хихикает Сабина.

– Ещё бы, Дерик ненавидит, когда его кто-то выделяет, – прыскает от смеха Эни.

– Я предлагаю ещё один круг и сыграть в нашу любимую игру, – громко произносит Герман.

– Боже, тебе что, снова восемнадцать? Я не буду играть в «Правду или действие»! – возмущается Моника, бросая взгляд на улыбающегося Дина, сидящего рядом с ней.

– И не играй. А ещё лучше вон там дверь…

– Данис, – улыбаюсь от слов брата Сабины.

Моника закатывает глаза, демонстративно игнорируя его.

– Почему бы и нет? Так мы узнаем тайны, которые уже успели поднакопить, и конечно же, Реджи, – кивает Дин, подзывая официанта и делая заказ.

– Так странно, – шепчу я.

– Что именно? – интересуется Сабина.

– Дин же принц, а к нему никто не походит, не просит сфотографироваться рядом или дать автограф. Это странно, что люди ведут себя нормально и не достают его, – тихо объясняю.

– В Альоре другие правила. Королевская семья может спокойно выходить на люди, и никто не будет к ним приставать. Жители привыкли, что они тесно общаются с народом, да и Дин часто появляется здесь. Ажиотажа не бывает, ведь королевская семья – такие же люди, как и остальные. Народ Альоры привык к тому, что может свободно увидеть принца или короля, – говорит Эни.

– Но всё же это странно, и я бы сказала очень гуманно к королевской особе.

– Привыкай, Реджина, это Альора, и здесь место, где хочется жить даже принцу, – подмигивая мне, Сабина передаёт стопку с текилой.

Надеюсь, на этом мы и закончим. Вряд ли смогу выпить больше, я и так уже «хорошая».

– И раз у нас пошла хорошая традиция произносить тосты, то, Реджи, он за тобой, – говорит Дин.

Чёрт, за что?

Прочищаю горло и натягиваю улыбку.

– Без проблем. Я бы никогда не познакомилась со всеми вами без этой страны и без нашего принца. Предлагаю этот тост отдать Дину и Альоре!


– За Дина и Альору!

– За Дина!

– За Альору!

К нашему тосту и выкрикам присоединяются посетители, сидящие за другими столиками, приветствуя Дина, и он им кивает, поднимая стопку для них. Это так прикольно. Они такие все милые, кроме мрачного волкодава, гипнотизирующего свой бокал. Да и плевать.

Выпиваю текилу, и голова немного кружится. Так, с этим надо заканчивать. Мне уже очень хорошо.

– Игра! Данис, ищи бутылку, – весело произносит Герман.

– Ты что будешь пить дальше? – спрашивает у меня Сабина.

– А еда не предусмотрена? Я не ужинала…

– Закуски есть.

– Отлично. Пусть несут всё. Гулять так гулять, и я хочу «Секс на пляже»…

Все сидящие за столиком затихают, и я, видимо, сказала это очень громко. Чёрт…

– Реджина, ещё очень рано, оставь свои фантазии хотя бы до полуночи, – смеётся Герман, и все подхватывают его веселье.

– Придурок, – показываю ему язык, и сама смеюсь. Не думала, что Герман может быть таким… интересным. Вроде бы всегда серьёзный, а сейчас обычный, красивый мужчина, явно заигрывающий со мной. Боже, он со мной заигрывает! Что делать? Что делать?

– Ты в порядке? – Эни озабоченно смотрит на меня.

– Я… да… жарко, – хихикаю, как дура, и обмахиваюсь.

– Нашёл. Поехали, – Данис возвращается и кладёт пустую бутылку из-под шампанского на центр стола.

Не верю, что я буду играть в то, что ненавижу. Это самое отвратительное время на всех вечеринках. Но я не Гринч. Мне хорошо. Мне весело. И музыка мне очень нравится.

– Я предложил и поэтому начинаю. – Герман крутит бутылку, и горлышко указывает на Клауса.

– Правда или действие?

– Действие.

– Ну, смотри. Поцелуй любую девушку в баре у нас на глазах…

– Нет, сколько ему лет? Герман! – Моника снова возмущается, а Клаус кривится.

– Козёл, – фыркая, он поднимается и направляется к бару.

– Он не сделает этого. Он гей и не приемлет подобного.

– Давай, Клаус! Засунь свой язык в горло какой-нибудь девушке!

Мужчина оборачивается, показывая средний палец Данису. Так можно было? Правда?

Клаус целует девушку, а потом вытирает рот под наш смех и аплодисменты.

– Крути.

– Ты законченный козёл, Герман. И я ещё отыграюсь, – обещает Клаус и раскручивает бутылку, которая затем останавливается, указывая на Монику.

– Я не соглашалась…

– Дорогая, это всего лишь игра, – мягко перебивает её Дин, и ей ничего не остаётся, как принять правила. Удивительно, но я не испытываю ревности от того, как Моника улыбается Дину и гладит его по плечу.

– Правда, – соглашается Моника.

– Ты родилась стервой, или это приобретённое?

Охаю от вопроса Клауса, а Сабина смеётся.

– Пошёл ты. Приобретённое из-за вас озабоченных уродов, – обиженно произносит Моника, берёт бокал с шампанским и дуется.

Да они весёлые!

Она крутит бутылку, горлышко которой теперь указывает на Германа.

– Правда.