Марина замялась, но затем все же призналась:
— Это хорошие знакомые моего отца.
В этом доме все тоже выглядело нетронутым, но уже успевшим покрыться легким, почти невесомым слоем пыли, должно быть, за те несколько дней, прошедших от отъезда хозяев до появления тени. И если отсутствие следов мародеров в первом доме легко объяснялось, то здесь они должны были быть, здесь было чем поживиться. Но следов не было, а значит, не было и мародеров. Все в этом сонном городе, укрытом непроницаемой черной вуалью, тихо и спокойно. Большая часть населения спит, возможно, с той самой ночи. Что-то случилось такое, что не позволило им проснуться. Не позволило даже тем, кого эвакуировали из города. Все можно было бы считать тихим и спокойным, если бы не черные метки на домах.
В отличие от первого дома, в этом Марина не осталась стоять на пороге, а ходила вместе с ними, пусть и на полшага позади. Если они заходили в комнату, она оставалась на пороге, но все равно незримо сопровождала их повсюду. То ли боялась, что они могут что-то прикарманить в дорогом доме, то ли просто использовала лишний повод посмотреть, как живут знакомые. А Саше очень хотелось обсудить с Войтехом кое-что наедине, но случая никак не представлялось. И только в самом конце, когда они уже спускались по лестнице на первый этаж, а Марина ушла чуть вперед, Саша придержала Войтеха за рукав и заставила наклониться к самым ее губам.
— Надо как-то осмотреть дом без меток, — шепнула она. — Откуда нам знать, что военные не пригребли здесь все, чтобы чужие глаза не увидели что-то важное.
— Надо же, я был уверен, что ты предложишь заглянуть в дом с черной меткой, — не удержался от подначки Войтех. — Но вообще я с тобой согласен. Не думаю, что военные что-то зачищали специально, чтобы не увидели мы, но они определенно могли нарушить порядок, за который мы могли бы зацепиться. Только вот что делать с Мариной?
— Один отвлекает, второй быстренько «теряется»? — подмигнула Саша.
— Плохая идея, — покачал головой Войтех. — Ты же помнишь, что мы не должны разделяться? И всегда вместе входить во все дома. Я не знаю, как это работает, но подозреваю, что здесь создалось некое пространственное искажение, возможно, с образованием своего рода кротовых нор.
Продолжить им не дали: Марина уже спустилась на первый этаж и требовательно поинтересовалась, где они застряли.
Они проверили еще три дома, но в каждом видели схожую картину. Пару раз им удавалось выйти в том же месте, где и входили, но порой везло не так сильно. Марина тратила несколько секунд на то, чтобы сориентироваться, а Саша чувствовала, как в ней медленно закипает волна вопросов.
За это время на улице не стало ни капли светлее. Возможно, если бы не уличные фонари, которые некому было теперь выключить даже днем, они заметили бы это слишком поздно. Но желтые фонари давали достаточно света, и движение впереди Войтех заметил издалека. Вот только что он уверенно шел вперед, желая еще немного осмотреть город, как вдруг остановился, вытянул руку вбок, преграждая Саше путь. Она даже не сразу заметила его руку, разглядывая дома по обе стороны улицы, и, лишь когда наткнулась на препятствие, остановилась.
— Что?.. — одними губами прошептала она.
— Тихо! — вместо Войтеха велела Марина и коротко указала подбородком вперед.
Метрах в двадцати впереди дорога густо заросла деревьями, кроны которых клонились друг к другу, почти образовывая тоннель, и, похоже, делала небольшой поворот, поэтому не было видно, что там, но Саше почудилось движение. Будто кто-то прятался в зарослях или же просто какой-то особенно сильный порыв ветра шевельнул листвой. Но ветра не было.
Войтех ухватил Сашу за плечо и заставил сделать шаг назад. Инстинктивно потянулся к поясу, где обычно носил пистолет в кобуре, но тут же опустил руку: пистолета у него при себе, конечно, не было.
Они остановились, замерли, боясь пошевелиться. Это было странно, если впереди всего лишь человек, но Саша тут же вспомнила черные метки, обтекаемые пояснения Марины о «феномене» и догадалась: впереди не человек.
Сначала показался большой темно-коричневый купол, висящий в метре над землей, следом за ним — пугающего вида крючки, а потом еще один купол. Все вместе это составляло странную конструкцию, напоминающую голову насекомого под увеличительным стеклом, если бы только насекомые могли быть такого размера. И тем не менее спустя несколько мгновений Саша поняла, что это на самом деле насекомое. Огромное, отвратительно огромное насекомое! Следом за трапециевидной головой размером с небольшой автомобиль показалось и тело, со сложенными по бокам прозрачными крыльями.
— Вашу… мать! — выдохнула Саша, чувствуя себя при этом одновременно Ваней Сидоровым и персонажем книги Яна Ларри. Как же звали героев в этой книге? У девочки было простое имя, а у мальчика какое-то заковыристое…
«Господи, да какая разница!» — заорал внутренний голос, выдергивая Сашу из состояния оцепенения.
— Бежим! — тут же крикнула и Марина.
Все трое развернулись и бросились в обратную от насекомого сторону. Они бежали по дороге, а ведь надо было искать укрытие. Срочно искать укрытие, потому что монстр уже заметил их. Саша слышала жужжание крыльев в воздухе, напоминающее шум лопастей вертолета, чувствовала вибрацию, прошедшую по дороге.
— В укрытие, в укрытие! — командовал Войтех.
Хорошо было бы добежать до вскрытых уже домов, но, как назло, от них они успели отойти достаточно далеко, вокруг на домах не было меток, и проверять, какой из них не заперт, времени не оставалось: насекомое приближалось стремительно, хоботок уже щелкал в воздухе.
— Сюда, направо! — снова скомандовал Войтех, и Саша нырнула направо раньше, чем успела увидеть спрятавшееся в листве заброшенное здание с покосившейся дверью. Слишком хлипкое укрытие, если только в здании нет подвала, но выбирать не приходилось.
Она услышала сзади глухой звук падения, обернулась через плечо и успела увидеть, как Марина запнулась и упала, а над ней уже нависла огромная голова насекомого. Войтех подхватил с земли толстую сухую палку и бросился на монстра, что-то крича. Кажется, на чешском. В особенно волнительные и опасные моменты он всегда переходил на чешский, хоть уже много лет жил в России и давно научился даже думать на русском.
— Войта! — закричала Саша, остановившись у входа в здание.
Она не знала, что ей делать, искала глазами что-нибудь, что сошло бы за оружие, но палка в руках Войтеха была единственным, что подходило на эту роль.
— В укрытие, Саша! — не оборачиваясь, крикнул ей Войтех. — Быстрее!
И Саша не посмела спорить. Она обещала и ему, и Ване не спорить, а делать так, как он скажет.
Дверь поддалась легко, повисла на одной петле, только что совсем в руках не осталась. Заброшенное здание встретило темнотой, тишиной и прохладой. Дрожащими руками Саша нащупала висящий на поясе фонарь, включила его и быстро огляделась. Здесь должно быть что-то, что подойдет в качестве оружия, должно! Просто обязано, в заброшенных зданиях всегда валяются битые кирпичи, вырванные с мясом балки, арматура. Хорошо бы найти какой-нибудь длинный железный штырь, чтобы издалека ткнуть им в огромный глаз-купол мерзкого чудовища, но никакого штыря под ногами не было. Мусор был: битые бутылки, смятые упаковки из-под чипсов, пакетики от сока — что угодно, только не длинный железный штырь. В конце концов Саша схватила осколок от бутылки, «розочку» — кажется, так их называют, — и выскочила обратно на улицу.
Ни Войтеха, ни Марины на улице не было. Как не было огромного монстра, да и самой улицы. Перед ней возвышались пятиэтажные дома: темные, мрачные, обманчиво пустые.
— Черт, — выдохнула Саша, прислоняясь спиной к стене здания, из которого вышла, и безвольно опуская руку с «розочкой» вниз.
Глава 7
16 июня 2017 года, 14.50
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
Когда Войтех, Саша и Марина скрылись в темноте, остальные задерживаться не стали, быстро вернулись к лаборатории. Ване не терпелось просмотреть все данные за прошлую ночь, попытаться понять, как и когда увеличилась в размерах тень, почему затянула в себя Айю, но делать этого при полковнике он не хотел, а тот, как назло, решил зайти к ним на чашечку кофе. То ли так любил его, кофеман хренов, то ли что-то хотел посмотреть в лаборатории. Ваня наверняка не знал, потому что угощать вызвалась Айя, зато за это время тоже успел кое-что провернуть.
Полковник, хвала всем богам, выпил кофе и был таков, поэтому уже вскоре Ваня смог с головой погрузиться в данные, не заботясь о том, что делает Айя. Уж наверняка найдет себе какое-нибудь занятие.
В целом аппаратура не записала ничего интересного. Вокруг фургонов было тихо и спокойно, а до тени камеры не дотягивались. То есть две из них Ваня установил так, чтобы ее было видно, но тень находилась слишком далеко, и сложно было что-то рассмотреть даже с увеличением кадра. Айя на видеозаписи была лишь серой размытой фигурой, которая в один момент просто приняла горизонтальное положение.
Единственными интересными показаниями можно было считать показания датчиков, установленных непосредственно возле тени, чтобы отслеживать ее размеры. Датчики реагировали на свет, а точнее, на его отсутствие. Пока они улавливали хоть какой-то свет, пусть даже тусклый от луны и звезд, передатчики в фургоне молчали. Как только они попадали в темноту, включалась сигнализация. Айя ночью уже не слышала ее, поскольку сигнализация сработала, когда она находилась у тени. Особенно интересным Ване показался тот факт, что тень увеличилась сразу, резко. Он поставил датчики на разном расстоянии, чтобы затем суметь измерить скорость распространения черноты, но те сработали вместе ровно в 3.43.54 ночи. Как бы смешно это ни звучало, но темнота распространялась со скоростью света. И увеличилась она на четыре сантиметра, поскольку тот датчик, который Ваня поставил изначально в десяти сантиметрах, остался цел. При такой скорости увеличения эта дрянь запросто доберется и до Медногорска, если ее не остановить.
Ваня откинулся на спинку кресла, вытянул руки над головой, сцепив пальцы в замок и смачно хрустнув суставами. Взглянул на часы. Путешественников не было уже почти три часа, но для них внутри наверняка прошло гораздо меньше времени, поэтому волноваться пока не стоило. Да и что толку с этого волнения? Они здесь понятия не имеют, что происходит там, да и помочь в случае чего ничем не смогут. Дворжак, конечно, прихватил с собой переговорные устройства, но тишина повисла в эфире сразу, как только они шагнули в тень. Повезет, если передатчики хотя бы будут работать там, внутри. Хотя и в этом Ваня сомневался.
Он открыл ящик стола и медленно вытащил ежедневник в поросячье-розовой обложке, погладил рукой мохнатый корешок. Большей пошлости и придумать сложно. Увидь Ваня его в магазине, подумал бы, что купить такое может разве что девочка лет пяти-шести, которая еще и писать-то толком не научилась, а потому все страницы просто разрисует фломастерами. И уж тем более он никогда не смог бы предположить, что сия вещица будет принадлежать взрослой даме, завязывающей высокий хвост, одевающейся в удобную одежду и ботинки на толстой подошве, строящей из себя ученого и не отвечающей на его улыбки. Оставался, конечно, вариант, что ежедневник, который он утащил с заднего сиденья полковничьего автомобиля, принадлежит не Марине, а другой его дочери, но Ваня уже успел погуглить и знал, что никакой другой дочери у Сергея Степановича Николаева нет. А значит, вещица Маринина. И Ване до зарезу хотелось взглянуть, что пишет серьезная дамочка в пошло-поросячьем ежедневнике, но страницы были плотно скрыты под висящим на двух петельках замком.
Ваня подхватил ежедневник и шагнул в конференц-зал, где за столом с ноутбуком сидела Айя и что-то увлеченно читала.
— Сможешь открыть? — он положил перед ней ежедневник.
Айя взглянула на розовый блокнот лишь мельком, затем бросила такой же быстрый взгляд на Ваню, будто проверяла, не шутит ли он, а потом снова вернулась к ноутбуку, продолжая скроллить страницу какого-то сайта.
— Это практически оскорбление моим способностям, — заявила она. — Такой замок ты и сам можешь открыть.
— Могу, — не стал отнекиваться Ваня. — Его дерни посильнее — и он откроется. Но мне нужно открыть так, чтобы потом закрыть и его хозяйка ни о чем не догадалась. А эти замки такие хлипкие, скрепкой поцарапать можно.
Айя молча развернулась, не вставая со стула, открыла ящик шкафа, стоящего позади, где хранилась разного рода канцелярия, вытащила коробочку с самыми тонкими скрепками и подтянула к себе ежедневник.
— Что, так не терпится на Сашкины тайны взглянуть? — поинтересовалась она, протягивая ему блокнот с открытым замком, висящим теперь всего на одной петельке.
— Чтобы взглянуть на Сашкины тайны, достаточно просто позвать ее в бар на пиво, — хмыкнул Ваня, — это блокнот Марины.
Он уже взялся за край ежедневника, но Айя тут же схватила его с другой стороны, не отдавая.
— С ума сошел? — с заметным испугом в голосе спросила она. — Откуда он у тебя?
— Стащил из машины полковника. — Ваня дернул блокнот на себя, но Айя держала крепко. — Ты чего?
— А если они узнают?
— Да откуда? Мы же аккуратно.
Ваня снова дернул блокнот, но Айя теперь ухватилась за него двумя руками и поднялась из-за стола. Они стояли друг напротив друга, держась за ежедневник с обеих сторон, как школьники, дерущиеся за учебник.
— Отдай, — велела Айя.
— А то что? — поинтересовался Ваня.
Вместо ответа Айя резко потянула блокнот на себя, и Ваня то ли случайно, то ли нарочно выпустил его из рук, покачнулся и завалился на нее, прижав спиной к шкафу и заключив в кольцо рук, оперев их ладонями в шкаф по обе стороны ее головы. Ежедневник вылетел из рук Айи, шлепнулся на пол.
— Вор! — выдохнула Айя.
— От воровки слышу, — не остался в долгу Ваня, а затем, вместо того чтобы выпустить ее и отойти на шаг назад, внезапно прижался к ее губам своими.
Айя так растерялась, что не сразу нашла в себе силы оттолкнуть его.
— С ума сошел? — выдохнула она, наконец отвернувшись.
Ваня воспользовался заминкой, бросился к ежедневнику, прижал его к груди и отбежал на другую сторону стола, чтобы Айя больше не могла вырвать у него блокнот.
— С чего вдруг ты такая честная стала? — поинтересовался он с улыбкой победителя. — Или это женская солидарность?
— Это банальные опасения, что ты узнаешь что-нибудь важное, а потом не сможешь устоять и дашь понять Марине, что прочитал ее дневник!
Ваня вынужден был признать, что слова Айи имели рациональное зерно. Именно так он обычно и делал, когда узнавал личные тайны, но сейчас хотел узнать профессиональные. Это было другое.
— А ты боишься, что они начнут копать, кто мог украсть ежедневник и выйдут на тебя, с твоим-то прошлым? — не удержался он, подтягивая к себе стул. Между ними теперь был стол, да и Айя, похоже, растеряла запал драться за блокнот.
Она устало опустилась на стул и подняла на него гневный взгляд.
— У тебя прошлое не лучше, — заявила она. — Так что если начнут копать под обоих, оба сядем.
— На меня не накопают, — отмахнулся Ваня. — Я следов не оставляю, а те, что оставляю, они все равно не найдут, силенок не хватит.
— Недооценивать людей опасно.
— Это хорошие знакомые моего отца.
В этом доме все тоже выглядело нетронутым, но уже успевшим покрыться легким, почти невесомым слоем пыли, должно быть, за те несколько дней, прошедших от отъезда хозяев до появления тени. И если отсутствие следов мародеров в первом доме легко объяснялось, то здесь они должны были быть, здесь было чем поживиться. Но следов не было, а значит, не было и мародеров. Все в этом сонном городе, укрытом непроницаемой черной вуалью, тихо и спокойно. Большая часть населения спит, возможно, с той самой ночи. Что-то случилось такое, что не позволило им проснуться. Не позволило даже тем, кого эвакуировали из города. Все можно было бы считать тихим и спокойным, если бы не черные метки на домах.
В отличие от первого дома, в этом Марина не осталась стоять на пороге, а ходила вместе с ними, пусть и на полшага позади. Если они заходили в комнату, она оставалась на пороге, но все равно незримо сопровождала их повсюду. То ли боялась, что они могут что-то прикарманить в дорогом доме, то ли просто использовала лишний повод посмотреть, как живут знакомые. А Саше очень хотелось обсудить с Войтехом кое-что наедине, но случая никак не представлялось. И только в самом конце, когда они уже спускались по лестнице на первый этаж, а Марина ушла чуть вперед, Саша придержала Войтеха за рукав и заставила наклониться к самым ее губам.
— Надо как-то осмотреть дом без меток, — шепнула она. — Откуда нам знать, что военные не пригребли здесь все, чтобы чужие глаза не увидели что-то важное.
— Надо же, я был уверен, что ты предложишь заглянуть в дом с черной меткой, — не удержался от подначки Войтех. — Но вообще я с тобой согласен. Не думаю, что военные что-то зачищали специально, чтобы не увидели мы, но они определенно могли нарушить порядок, за который мы могли бы зацепиться. Только вот что делать с Мариной?
— Один отвлекает, второй быстренько «теряется»? — подмигнула Саша.
— Плохая идея, — покачал головой Войтех. — Ты же помнишь, что мы не должны разделяться? И всегда вместе входить во все дома. Я не знаю, как это работает, но подозреваю, что здесь создалось некое пространственное искажение, возможно, с образованием своего рода кротовых нор.
Продолжить им не дали: Марина уже спустилась на первый этаж и требовательно поинтересовалась, где они застряли.
Они проверили еще три дома, но в каждом видели схожую картину. Пару раз им удавалось выйти в том же месте, где и входили, но порой везло не так сильно. Марина тратила несколько секунд на то, чтобы сориентироваться, а Саша чувствовала, как в ней медленно закипает волна вопросов.
За это время на улице не стало ни капли светлее. Возможно, если бы не уличные фонари, которые некому было теперь выключить даже днем, они заметили бы это слишком поздно. Но желтые фонари давали достаточно света, и движение впереди Войтех заметил издалека. Вот только что он уверенно шел вперед, желая еще немного осмотреть город, как вдруг остановился, вытянул руку вбок, преграждая Саше путь. Она даже не сразу заметила его руку, разглядывая дома по обе стороны улицы, и, лишь когда наткнулась на препятствие, остановилась.
— Что?.. — одними губами прошептала она.
— Тихо! — вместо Войтеха велела Марина и коротко указала подбородком вперед.
Метрах в двадцати впереди дорога густо заросла деревьями, кроны которых клонились друг к другу, почти образовывая тоннель, и, похоже, делала небольшой поворот, поэтому не было видно, что там, но Саше почудилось движение. Будто кто-то прятался в зарослях или же просто какой-то особенно сильный порыв ветра шевельнул листвой. Но ветра не было.
Войтех ухватил Сашу за плечо и заставил сделать шаг назад. Инстинктивно потянулся к поясу, где обычно носил пистолет в кобуре, но тут же опустил руку: пистолета у него при себе, конечно, не было.
Они остановились, замерли, боясь пошевелиться. Это было странно, если впереди всего лишь человек, но Саша тут же вспомнила черные метки, обтекаемые пояснения Марины о «феномене» и догадалась: впереди не человек.
Сначала показался большой темно-коричневый купол, висящий в метре над землей, следом за ним — пугающего вида крючки, а потом еще один купол. Все вместе это составляло странную конструкцию, напоминающую голову насекомого под увеличительным стеклом, если бы только насекомые могли быть такого размера. И тем не менее спустя несколько мгновений Саша поняла, что это на самом деле насекомое. Огромное, отвратительно огромное насекомое! Следом за трапециевидной головой размером с небольшой автомобиль показалось и тело, со сложенными по бокам прозрачными крыльями.
— Вашу… мать! — выдохнула Саша, чувствуя себя при этом одновременно Ваней Сидоровым и персонажем книги Яна Ларри. Как же звали героев в этой книге? У девочки было простое имя, а у мальчика какое-то заковыристое…
«Господи, да какая разница!» — заорал внутренний голос, выдергивая Сашу из состояния оцепенения.
— Бежим! — тут же крикнула и Марина.
Все трое развернулись и бросились в обратную от насекомого сторону. Они бежали по дороге, а ведь надо было искать укрытие. Срочно искать укрытие, потому что монстр уже заметил их. Саша слышала жужжание крыльев в воздухе, напоминающее шум лопастей вертолета, чувствовала вибрацию, прошедшую по дороге.
— В укрытие, в укрытие! — командовал Войтех.
Хорошо было бы добежать до вскрытых уже домов, но, как назло, от них они успели отойти достаточно далеко, вокруг на домах не было меток, и проверять, какой из них не заперт, времени не оставалось: насекомое приближалось стремительно, хоботок уже щелкал в воздухе.
— Сюда, направо! — снова скомандовал Войтех, и Саша нырнула направо раньше, чем успела увидеть спрятавшееся в листве заброшенное здание с покосившейся дверью. Слишком хлипкое укрытие, если только в здании нет подвала, но выбирать не приходилось.
Она услышала сзади глухой звук падения, обернулась через плечо и успела увидеть, как Марина запнулась и упала, а над ней уже нависла огромная голова насекомого. Войтех подхватил с земли толстую сухую палку и бросился на монстра, что-то крича. Кажется, на чешском. В особенно волнительные и опасные моменты он всегда переходил на чешский, хоть уже много лет жил в России и давно научился даже думать на русском.
— Войта! — закричала Саша, остановившись у входа в здание.
Она не знала, что ей делать, искала глазами что-нибудь, что сошло бы за оружие, но палка в руках Войтеха была единственным, что подходило на эту роль.
— В укрытие, Саша! — не оборачиваясь, крикнул ей Войтех. — Быстрее!
И Саша не посмела спорить. Она обещала и ему, и Ване не спорить, а делать так, как он скажет.
Дверь поддалась легко, повисла на одной петле, только что совсем в руках не осталась. Заброшенное здание встретило темнотой, тишиной и прохладой. Дрожащими руками Саша нащупала висящий на поясе фонарь, включила его и быстро огляделась. Здесь должно быть что-то, что подойдет в качестве оружия, должно! Просто обязано, в заброшенных зданиях всегда валяются битые кирпичи, вырванные с мясом балки, арматура. Хорошо бы найти какой-нибудь длинный железный штырь, чтобы издалека ткнуть им в огромный глаз-купол мерзкого чудовища, но никакого штыря под ногами не было. Мусор был: битые бутылки, смятые упаковки из-под чипсов, пакетики от сока — что угодно, только не длинный железный штырь. В конце концов Саша схватила осколок от бутылки, «розочку» — кажется, так их называют, — и выскочила обратно на улицу.
Ни Войтеха, ни Марины на улице не было. Как не было огромного монстра, да и самой улицы. Перед ней возвышались пятиэтажные дома: темные, мрачные, обманчиво пустые.
— Черт, — выдохнула Саша, прислоняясь спиной к стене здания, из которого вышла, и безвольно опуская руку с «розочкой» вниз.
Глава 7
16 июня 2017 года, 14.50
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
Когда Войтех, Саша и Марина скрылись в темноте, остальные задерживаться не стали, быстро вернулись к лаборатории. Ване не терпелось просмотреть все данные за прошлую ночь, попытаться понять, как и когда увеличилась в размерах тень, почему затянула в себя Айю, но делать этого при полковнике он не хотел, а тот, как назло, решил зайти к ним на чашечку кофе. То ли так любил его, кофеман хренов, то ли что-то хотел посмотреть в лаборатории. Ваня наверняка не знал, потому что угощать вызвалась Айя, зато за это время тоже успел кое-что провернуть.
Полковник, хвала всем богам, выпил кофе и был таков, поэтому уже вскоре Ваня смог с головой погрузиться в данные, не заботясь о том, что делает Айя. Уж наверняка найдет себе какое-нибудь занятие.
В целом аппаратура не записала ничего интересного. Вокруг фургонов было тихо и спокойно, а до тени камеры не дотягивались. То есть две из них Ваня установил так, чтобы ее было видно, но тень находилась слишком далеко, и сложно было что-то рассмотреть даже с увеличением кадра. Айя на видеозаписи была лишь серой размытой фигурой, которая в один момент просто приняла горизонтальное положение.
Единственными интересными показаниями можно было считать показания датчиков, установленных непосредственно возле тени, чтобы отслеживать ее размеры. Датчики реагировали на свет, а точнее, на его отсутствие. Пока они улавливали хоть какой-то свет, пусть даже тусклый от луны и звезд, передатчики в фургоне молчали. Как только они попадали в темноту, включалась сигнализация. Айя ночью уже не слышала ее, поскольку сигнализация сработала, когда она находилась у тени. Особенно интересным Ване показался тот факт, что тень увеличилась сразу, резко. Он поставил датчики на разном расстоянии, чтобы затем суметь измерить скорость распространения черноты, но те сработали вместе ровно в 3.43.54 ночи. Как бы смешно это ни звучало, но темнота распространялась со скоростью света. И увеличилась она на четыре сантиметра, поскольку тот датчик, который Ваня поставил изначально в десяти сантиметрах, остался цел. При такой скорости увеличения эта дрянь запросто доберется и до Медногорска, если ее не остановить.
Ваня откинулся на спинку кресла, вытянул руки над головой, сцепив пальцы в замок и смачно хрустнув суставами. Взглянул на часы. Путешественников не было уже почти три часа, но для них внутри наверняка прошло гораздо меньше времени, поэтому волноваться пока не стоило. Да и что толку с этого волнения? Они здесь понятия не имеют, что происходит там, да и помочь в случае чего ничем не смогут. Дворжак, конечно, прихватил с собой переговорные устройства, но тишина повисла в эфире сразу, как только они шагнули в тень. Повезет, если передатчики хотя бы будут работать там, внутри. Хотя и в этом Ваня сомневался.
Он открыл ящик стола и медленно вытащил ежедневник в поросячье-розовой обложке, погладил рукой мохнатый корешок. Большей пошлости и придумать сложно. Увидь Ваня его в магазине, подумал бы, что купить такое может разве что девочка лет пяти-шести, которая еще и писать-то толком не научилась, а потому все страницы просто разрисует фломастерами. И уж тем более он никогда не смог бы предположить, что сия вещица будет принадлежать взрослой даме, завязывающей высокий хвост, одевающейся в удобную одежду и ботинки на толстой подошве, строящей из себя ученого и не отвечающей на его улыбки. Оставался, конечно, вариант, что ежедневник, который он утащил с заднего сиденья полковничьего автомобиля, принадлежит не Марине, а другой его дочери, но Ваня уже успел погуглить и знал, что никакой другой дочери у Сергея Степановича Николаева нет. А значит, вещица Маринина. И Ване до зарезу хотелось взглянуть, что пишет серьезная дамочка в пошло-поросячьем ежедневнике, но страницы были плотно скрыты под висящим на двух петельках замком.
Ваня подхватил ежедневник и шагнул в конференц-зал, где за столом с ноутбуком сидела Айя и что-то увлеченно читала.
— Сможешь открыть? — он положил перед ней ежедневник.
Айя взглянула на розовый блокнот лишь мельком, затем бросила такой же быстрый взгляд на Ваню, будто проверяла, не шутит ли он, а потом снова вернулась к ноутбуку, продолжая скроллить страницу какого-то сайта.
— Это практически оскорбление моим способностям, — заявила она. — Такой замок ты и сам можешь открыть.
— Могу, — не стал отнекиваться Ваня. — Его дерни посильнее — и он откроется. Но мне нужно открыть так, чтобы потом закрыть и его хозяйка ни о чем не догадалась. А эти замки такие хлипкие, скрепкой поцарапать можно.
Айя молча развернулась, не вставая со стула, открыла ящик шкафа, стоящего позади, где хранилась разного рода канцелярия, вытащила коробочку с самыми тонкими скрепками и подтянула к себе ежедневник.
— Что, так не терпится на Сашкины тайны взглянуть? — поинтересовалась она, протягивая ему блокнот с открытым замком, висящим теперь всего на одной петельке.
— Чтобы взглянуть на Сашкины тайны, достаточно просто позвать ее в бар на пиво, — хмыкнул Ваня, — это блокнот Марины.
Он уже взялся за край ежедневника, но Айя тут же схватила его с другой стороны, не отдавая.
— С ума сошел? — с заметным испугом в голосе спросила она. — Откуда он у тебя?
— Стащил из машины полковника. — Ваня дернул блокнот на себя, но Айя держала крепко. — Ты чего?
— А если они узнают?
— Да откуда? Мы же аккуратно.
Ваня снова дернул блокнот, но Айя теперь ухватилась за него двумя руками и поднялась из-за стола. Они стояли друг напротив друга, держась за ежедневник с обеих сторон, как школьники, дерущиеся за учебник.
— Отдай, — велела Айя.
— А то что? — поинтересовался Ваня.
Вместо ответа Айя резко потянула блокнот на себя, и Ваня то ли случайно, то ли нарочно выпустил его из рук, покачнулся и завалился на нее, прижав спиной к шкафу и заключив в кольцо рук, оперев их ладонями в шкаф по обе стороны ее головы. Ежедневник вылетел из рук Айи, шлепнулся на пол.
— Вор! — выдохнула Айя.
— От воровки слышу, — не остался в долгу Ваня, а затем, вместо того чтобы выпустить ее и отойти на шаг назад, внезапно прижался к ее губам своими.
Айя так растерялась, что не сразу нашла в себе силы оттолкнуть его.
— С ума сошел? — выдохнула она, наконец отвернувшись.
Ваня воспользовался заминкой, бросился к ежедневнику, прижал его к груди и отбежал на другую сторону стола, чтобы Айя больше не могла вырвать у него блокнот.
— С чего вдруг ты такая честная стала? — поинтересовался он с улыбкой победителя. — Или это женская солидарность?
— Это банальные опасения, что ты узнаешь что-нибудь важное, а потом не сможешь устоять и дашь понять Марине, что прочитал ее дневник!
Ваня вынужден был признать, что слова Айи имели рациональное зерно. Именно так он обычно и делал, когда узнавал личные тайны, но сейчас хотел узнать профессиональные. Это было другое.
— А ты боишься, что они начнут копать, кто мог украсть ежедневник и выйдут на тебя, с твоим-то прошлым? — не удержался он, подтягивая к себе стул. Между ними теперь был стол, да и Айя, похоже, растеряла запал драться за блокнот.
Она устало опустилась на стул и подняла на него гневный взгляд.
— У тебя прошлое не лучше, — заявила она. — Так что если начнут копать под обоих, оба сядем.
— На меня не накопают, — отмахнулся Ваня. — Я следов не оставляю, а те, что оставляю, они все равно не найдут, силенок не хватит.
— Недооценивать людей опасно.