Дома я первым делом подошла к Эви и чмокнула ее в макушку. Она буркнула что-то в ответ и снова погрузилась в конструктор.
Мама тут же отложила газету с телепрограммой, встала и взяла сумочку и ключи от машины.
— Ты спешишь? — спросила я, хотя на самом деле была не в настроении просить прощения, особенно видя, что она еще дуется. — Или у тебя встреча?
Мама замерла, глядя прямо перед собой с таким видом, словно внутри нее шла тяжелая борьба, но все же отложила сумку и сняла плащ.
— Ладно, выпью чаю. — Она прошла на кухню и положила ключи на стол. — Не буду скрывать, Тони, мне все труднее и труднее находиться рядом с тобой. Меня беспокоит то, что я вижу, и твое нежелание прислушаться к моим словам.
Ну вот, снова здорово… Сколько можно об одном и том же?
Я налила воды в электрический чайник и поставила его на платформу у стены.
— Мама, я слушаю все, что ты говоришь. И да, я согласна, что Эви в последнее время притихла; но это бывает, скоро она придет в себя. В конце концов, это нормальная реакция ребенка, которому пришлось столкнуться с большим количеством перемен.
— Речь сейчас не об Эви, а о тебе.
Я отвернулась от буфета, так и не достав чашки, за которыми полезла.
— Ты стала рассеянной и агрессивной, при малейшем замечании срываешься.
— Например?
Мама была мастерицей преувеличивать.
— Например, ты назвала мне не то время, и я опоздала в школу.
— А по-моему, это школа — точнее, Харриет Уотсон — назвала не то время мне.
— Ну, это пусть. Главное, ты срываешься, творишь бог знает что, а потом напрочь забываешь об этом, — продолжила мама, игнорируя мое замечание. — Так было с вазой, которую ты швырнула в стену, потому что телевизор в гостиной работал слишком громко и мешал тебе спать. Тебе надо показаться врачу, Тони. Ты быстро устаешь, часто раздражаешься. Иногда у тебя разбегаются мысли, ты ни на чем не можешь сосредоточиться. Это ненормально. Это вредит Эви.
У меня перехватило дыхание, на несколько секунд лишив возможности говорить. Ну, вот и всё… Самое время рассказать про седативный препарат Эндрю. Самое время попросить помощи и поддержки…
Я уже открыла рот, я почти решилась, но мозг выдал картинку: мама теряет покой и сон, день и ночь уговаривая меня выбросить таблетки и показаться врачу.
И я поняла, что не переживу, если она начнет делать из этого трагедию. У меня просто не хватит сил.
— Знаешь, нам всем за последнее время досталось…
Было бы здорово, если б получилось как можно быстрее поменять тему.
— Но я же знаю, как много значила для тебя эта ваза. Ты просто не могла так с ней поступить. Это не твоя реакция, это не ты, дорогая. Ну скажи мне, что с тобой происходит?
— Тебя же здесь не было; откуда ты знаешь, что именно я сделала?
Это была игра вслепую, потому что я совершенно не помнила ни самой истории с вазой, ни того, была тогда мама с нами или нет.
— Меня не было, зато бедняжка Эви была. Она так напугалась, что рассказала мне обо всем на следующий день. Сначала я не верила, думала, что она преувеличивает, но потом увидела осколки.
— Ну да, я не выдержала напряжения и вспылила. Ты не одобряешь мое решение выйти на работу, но эта работа очень важна. Деньги, которые она даст, придутся как нельзя кстати, и я очень стараюсь произвести хорошее впечатление. А еще нервничаю из-за того, что Эви не нравится в школе.
— А мне не нравится эта Уоттон.
— Мисс Уотсон.
— Все равно. Послушать, как она рассуждает о том, что хорошо, а что плохо для Эви, так можно подумать, что это она — ее бабушка.
— Что она сказала?
— Намекнула, что лучше б ты сама забирала Эви после этих ее посиделок. По-моему, она вообще против того, чтобы я приходила в школу за Эви. Как будто та мне не внучка…
— Да нет, дело совсем не в этом, мам, — сказала я, хотя вспомнила, что именно об этом и шла речь во время нашего последнего телефонного разговора с Харриет. — Насыпала кофе в две кружки и залила его кипятком.
— Я вообще не понимаю, на кой черт Эви нужны эти дурацкие посиделки. Лучше б она больше времени проводила дома, честное слово.
— А я очень благодарна мисс Уотсон. — Я полезла в холодильник за молоком. — Она из кожи вон лезет, чтобы помочь Эви освоиться. Личного времени не жалеет.
Мы взяли кофе и пошли в гостиную, где мама дала внучке коробочку с апельсиновым соком.
— О чем вы сегодня говорили после уроков с мисс Уотсон, милая?
Дочка быстро глянула на меня и буркнула:
— Просто говорили.
— Но о чем?
— О друзьях, — сказала Эви и вставила трубочку в сок. — О маминых подругах.
Мы с мамой удивленно переглянулись.
— О моих подругах?
— Не доверяю я этой женщине, и все тут. — Мама поджала губы. — Вот зачем, скажи на милость, она лезет в твою личную жизнь?
— Я сказала, что у тебя нет подруг. — И Эви с шумом втянула сок через трубочку.
— Твое здоровье, дорогая. — Я со смехом подняла кружку, хотя на самом деле мне было совсем не весело — ведь это было правдой.
— Она сказала, что может стать твоей подругой.
— Жуть какая-то. — Мама передернула плечами. — Не нравится она мне.
— А еще мисс Уотсон сказала, что скоро привезет Марту, Нико и Дейзи ко мне в гости.
Тут мама посмотрела на меня с укоризной, а я ответила ей недоуменным пожатием плеч. Мисс Уотсон наверняка не обещала ничего подобного. Просто хотела поговорить о друзьях, видимо озабоченная тем, что новенькая пока так ни с кем и не сошлась в классе. Так что приглашение в гости старых друзей — наверняка придумка самой Эви, в попытке выдать желаемое за действительное.
В конце концов, наша прошлая жизнь осталась позади, и ничего тут не поделаешь.
Глава 47
Три года назад
Тони
После того, как мы с Эви остались вдвоем, я начала разбирать портфель дочери и с удивлением обнаружила там послание для себя:
Миссис Коттер, не могли бы вы задержаться для пятиминутного разговора завтра утром?
С уважением,
Х. Уотсон
Наверное, у моей девочки снова проблемы с адаптацией в классе, иначе даже сложно представить, о чем именно мисс Уотсон хочет поговорить.
Усталость навалилась с такой силой, что не было никакого смысла браться за горы барахла наверху. Лучше уж собрать что-нибудь перекусить, а потом на пару с дочерью завалиться на диван и смотреть мультики. Конечно, хорошая мать придумала бы что-нибудь более полезное и развивающее, но у меня просто не было на это ресурсов.
— Мама, а мы пойдем в «Макдоналдс»?
Я вспомнила свое утреннее обещание и чуть не завыла от досады. Мне так не хотелось никуда идти!
— Ты же обещала…
— Ладно, поедем, если хочешь. Надевай пальто и туфли.
— Мисс Уотсон сказала, что в фастфуде полно сахару и соли и он вызывает зависимость, — говорила Эви, застегивая свои башмачки. — Но я все равно хочу пойти туда.
Вернувшись из «Макдоналдса», я обратила внимание, что в доме номер шестьдесят один по Мюриэл-кресент горит свет. Дом стоял почти напротив нашего, так что было видно, как по его кухне ходят люди, но опущенные рулонные шторы не давали как следует разглядеть их.
А еще, проезжая мимо, я заметила припаркованную рядом черную «Ауди», подозрительно похожую на ту, с которой разминулась на улице сегодня днем.
Перед сном я еще раз выглянула из-за шторы на улицу и увидела, как в доме номер шестьдесят зажглось окно гостиной. Видимо, лампа была под абажуром — свет мягкий, розовый.
Мама тут же отложила газету с телепрограммой, встала и взяла сумочку и ключи от машины.
— Ты спешишь? — спросила я, хотя на самом деле была не в настроении просить прощения, особенно видя, что она еще дуется. — Или у тебя встреча?
Мама замерла, глядя прямо перед собой с таким видом, словно внутри нее шла тяжелая борьба, но все же отложила сумку и сняла плащ.
— Ладно, выпью чаю. — Она прошла на кухню и положила ключи на стол. — Не буду скрывать, Тони, мне все труднее и труднее находиться рядом с тобой. Меня беспокоит то, что я вижу, и твое нежелание прислушаться к моим словам.
Ну вот, снова здорово… Сколько можно об одном и том же?
Я налила воды в электрический чайник и поставила его на платформу у стены.
— Мама, я слушаю все, что ты говоришь. И да, я согласна, что Эви в последнее время притихла; но это бывает, скоро она придет в себя. В конце концов, это нормальная реакция ребенка, которому пришлось столкнуться с большим количеством перемен.
— Речь сейчас не об Эви, а о тебе.
Я отвернулась от буфета, так и не достав чашки, за которыми полезла.
— Ты стала рассеянной и агрессивной, при малейшем замечании срываешься.
— Например?
Мама была мастерицей преувеличивать.
— Например, ты назвала мне не то время, и я опоздала в школу.
— А по-моему, это школа — точнее, Харриет Уотсон — назвала не то время мне.
— Ну, это пусть. Главное, ты срываешься, творишь бог знает что, а потом напрочь забываешь об этом, — продолжила мама, игнорируя мое замечание. — Так было с вазой, которую ты швырнула в стену, потому что телевизор в гостиной работал слишком громко и мешал тебе спать. Тебе надо показаться врачу, Тони. Ты быстро устаешь, часто раздражаешься. Иногда у тебя разбегаются мысли, ты ни на чем не можешь сосредоточиться. Это ненормально. Это вредит Эви.
У меня перехватило дыхание, на несколько секунд лишив возможности говорить. Ну, вот и всё… Самое время рассказать про седативный препарат Эндрю. Самое время попросить помощи и поддержки…
Я уже открыла рот, я почти решилась, но мозг выдал картинку: мама теряет покой и сон, день и ночь уговаривая меня выбросить таблетки и показаться врачу.
И я поняла, что не переживу, если она начнет делать из этого трагедию. У меня просто не хватит сил.
— Знаешь, нам всем за последнее время досталось…
Было бы здорово, если б получилось как можно быстрее поменять тему.
— Но я же знаю, как много значила для тебя эта ваза. Ты просто не могла так с ней поступить. Это не твоя реакция, это не ты, дорогая. Ну скажи мне, что с тобой происходит?
— Тебя же здесь не было; откуда ты знаешь, что именно я сделала?
Это была игра вслепую, потому что я совершенно не помнила ни самой истории с вазой, ни того, была тогда мама с нами или нет.
— Меня не было, зато бедняжка Эви была. Она так напугалась, что рассказала мне обо всем на следующий день. Сначала я не верила, думала, что она преувеличивает, но потом увидела осколки.
— Ну да, я не выдержала напряжения и вспылила. Ты не одобряешь мое решение выйти на работу, но эта работа очень важна. Деньги, которые она даст, придутся как нельзя кстати, и я очень стараюсь произвести хорошее впечатление. А еще нервничаю из-за того, что Эви не нравится в школе.
— А мне не нравится эта Уоттон.
— Мисс Уотсон.
— Все равно. Послушать, как она рассуждает о том, что хорошо, а что плохо для Эви, так можно подумать, что это она — ее бабушка.
— Что она сказала?
— Намекнула, что лучше б ты сама забирала Эви после этих ее посиделок. По-моему, она вообще против того, чтобы я приходила в школу за Эви. Как будто та мне не внучка…
— Да нет, дело совсем не в этом, мам, — сказала я, хотя вспомнила, что именно об этом и шла речь во время нашего последнего телефонного разговора с Харриет. — Насыпала кофе в две кружки и залила его кипятком.
— Я вообще не понимаю, на кой черт Эви нужны эти дурацкие посиделки. Лучше б она больше времени проводила дома, честное слово.
— А я очень благодарна мисс Уотсон. — Я полезла в холодильник за молоком. — Она из кожи вон лезет, чтобы помочь Эви освоиться. Личного времени не жалеет.
Мы взяли кофе и пошли в гостиную, где мама дала внучке коробочку с апельсиновым соком.
— О чем вы сегодня говорили после уроков с мисс Уотсон, милая?
Дочка быстро глянула на меня и буркнула:
— Просто говорили.
— Но о чем?
— О друзьях, — сказала Эви и вставила трубочку в сок. — О маминых подругах.
Мы с мамой удивленно переглянулись.
— О моих подругах?
— Не доверяю я этой женщине, и все тут. — Мама поджала губы. — Вот зачем, скажи на милость, она лезет в твою личную жизнь?
— Я сказала, что у тебя нет подруг. — И Эви с шумом втянула сок через трубочку.
— Твое здоровье, дорогая. — Я со смехом подняла кружку, хотя на самом деле мне было совсем не весело — ведь это было правдой.
— Она сказала, что может стать твоей подругой.
— Жуть какая-то. — Мама передернула плечами. — Не нравится она мне.
— А еще мисс Уотсон сказала, что скоро привезет Марту, Нико и Дейзи ко мне в гости.
Тут мама посмотрела на меня с укоризной, а я ответила ей недоуменным пожатием плеч. Мисс Уотсон наверняка не обещала ничего подобного. Просто хотела поговорить о друзьях, видимо озабоченная тем, что новенькая пока так ни с кем и не сошлась в классе. Так что приглашение в гости старых друзей — наверняка придумка самой Эви, в попытке выдать желаемое за действительное.
В конце концов, наша прошлая жизнь осталась позади, и ничего тут не поделаешь.
Глава 47
Три года назад
Тони
После того, как мы с Эви остались вдвоем, я начала разбирать портфель дочери и с удивлением обнаружила там послание для себя:
Миссис Коттер, не могли бы вы задержаться для пятиминутного разговора завтра утром?
С уважением,
Х. Уотсон
Наверное, у моей девочки снова проблемы с адаптацией в классе, иначе даже сложно представить, о чем именно мисс Уотсон хочет поговорить.
Усталость навалилась с такой силой, что не было никакого смысла браться за горы барахла наверху. Лучше уж собрать что-нибудь перекусить, а потом на пару с дочерью завалиться на диван и смотреть мультики. Конечно, хорошая мать придумала бы что-нибудь более полезное и развивающее, но у меня просто не было на это ресурсов.
— Мама, а мы пойдем в «Макдоналдс»?
Я вспомнила свое утреннее обещание и чуть не завыла от досады. Мне так не хотелось никуда идти!
— Ты же обещала…
— Ладно, поедем, если хочешь. Надевай пальто и туфли.
— Мисс Уотсон сказала, что в фастфуде полно сахару и соли и он вызывает зависимость, — говорила Эви, застегивая свои башмачки. — Но я все равно хочу пойти туда.
Вернувшись из «Макдоналдса», я обратила внимание, что в доме номер шестьдесят один по Мюриэл-кресент горит свет. Дом стоял почти напротив нашего, так что было видно, как по его кухне ходят люди, но опущенные рулонные шторы не давали как следует разглядеть их.
А еще, проезжая мимо, я заметила припаркованную рядом черную «Ауди», подозрительно похожую на ту, с которой разминулась на улице сегодня днем.
Перед сном я еще раз выглянула из-за шторы на улицу и увидела, как в доме номер шестьдесят зажглось окно гостиной. Видимо, лампа была под абажуром — свет мягкий, розовый.