— А разве фамилия учительницы не Уотсон?
— Нет, Ахтар. Очень приятная женщина, вот только молодая совсем, будто только вчера из университета.
Но Харриет Уотсон совсем не подходила этому описанию — она была дамой в годах, и довольно строгой… Похоже, я действительно что-то спутала.
Я сделала две чашки кофе, и мы сели за стол.
— Эви еще в классе показалась мне странно тихой, а когда мы вышли за ворота, она прямо-таки разрыдалась, — продолжила мама, проводя пальцем по глубокой трещине в деревянной облицовке стола.
— Почему?
— Не знаю. — Она всерьез переживала из-за странной реакции Эви. — Твердит, что не пойдет завтра в школу, и всё. Пожалуйста, не ругайся на нее, Тони.
— Да что ты заладила? Когда я в последний раз ругалась на кого-нибудь или, как ты говоришь, устраивала сцену?
Я злилась на нее за то, что мама ничего не узнала. Раз она сразу заметила, что Эви расстроена, то могла бы спросить у учительницы, в чем дело.
— Очень жаль, что в первый день ты не смогла забрать ее сама, — защищаясь, сказала мама, внимательно смотря на меня, и, конечно, попала прямо в яблочко. — Ты бы точно задала все нужные вопросы.
Ссориться не хотелось. День и без того был трудным. Я отхлебнула слишком большой глоток кофе и поморщилась, когда напиток обжег горло. А потом с нажимом произнесла:
— Кстати, собеседование прошло хорошо. Позже мне позвонят и скажут, берут меня на работу или нет.
— Ну и хорошо. — Это звучало так, словно в виду имелось как раз противоположное. Мама встала и взяла с буфета что-то завернутое в полотенце. — Я испекла киш к чаю.
Глава 23
Три года назад
Учительница
Подготовив фотокопии для заданий на следующий день, Харриет пошла от одного рабочего стола к другому — всего их было шесть, хаотично расставленных по классу, — чтобы собрать листки с аппликациями из засушенных растений — сегодняшнее задание.
Это было ее любимое время дня — дети разошлись по домам, коллеги в основном тоже, в классах царит атмосфера безмятежности и покоя, как всегда благотворно действующая на нервы.
Домой она не спешила и никогда не могла предугадать, что именно ее там ждет, и, только переступив порог, наконец узнавала, в каком настроении сегодня мать.
Но в девяти случаях из десяти оно держалось на отметке «хуже некуда».
Взять, например, последнее лето — каникулы казались нескончаемыми. Впрочем, как и все перерывы в занятиях — Харриет неизменно оказывалась среди того меньшинства, кому возвращение в школу доставляло искреннюю радость.
В школе она чувствовала себя человеком. Коллеги уважали ее за опыт, многие охотно прислушивались к ее мнению.
Не то что дома.
Но, вопреки всем словам матери, мисс Уотсон знала, что делает важное дело: дети уязвимы, их нужно учить обходить ловушки, которые расставляет жизнь. От родителей они таких наставлений не получат, да и навыков, сколько-нибудь полезных для жизни, тоже. К тому же число детей из неполных семей растет год от года — похоже, что в обществе матери-одиночки стали нормой.
Взять хотя бы малышку Эви Коттер. С одной стороны, и мать, и бабка прямо трясутся над ней, а с другой стороны, они же злостно пренебрегают основными нуждами ребенка.
А ведь важнее всего сейчас сделать так, чтобы девочка свыклась с фактом скоропостижной смерти отца и заранее подготовилась к жестоким шуткам других детей, которые неизбежно последуют, как только она перейдет в среднюю школу, то есть всего через несколько лет. С детьми иначе и не бывает.
Дети жестоки, а по отношению к слабым так и вовсе беспощадны; вот почему к этому нужно готовить заранее, особенно тех, кто хоть в чем-то невыгодно отличается от своих сверстников, — а иначе жди беды.
Она застыла; мысли роились в голове, взгляд приковался к листкам с фигурками из палочек.
Как это страшно для ребенка — быть отверженным в своем классе, став мишенью для насмешек и издевательств. Такой опыт оставляет в душе глубокие, незаживающие раны, и они кровоточат всю жизнь. Мисс Уотсон почувствовала зуд в шраме на лбу. Так бывало всегда, когда она вспоминала ватагу одноклассниц, отравившую ей школьные годы.
Она кашлянула и сосредоточилась на настоящем, привычно взяв себя в руки. Сейчас не время вспоминать тот день, когда ее подстерегли после уроков, а одна из них зажимала в руке осколок бутылки.
Надо работать. В классе есть дети, которых необходимо уберечь от похожей судьбы. Это ее долг. Неопытные, впечатлительные, они нуждаются в ее руководстве, ведь больше им не на кого надеяться.
И одна из них — Эви Коттер.
Глава 24
Три года назад
Тони
Когда мама ушла, на меня вдруг навалилась такая усталость, что я даже задремала под мультики Эви. Никаких вопросов о том, что произошло в школе, я не задавала, по опыту зная — время придет, и дочка сама расскажет. Все равно не получится заставить ее говорить, если она этого не хочет.
Вдруг Эви, сидевшая рядом, выпрямилась и склонила голову набок, точно прислушиваясь.
— Мама, у тебя звонит телефон.
Я вскочила и помчалась на кухню. Аппарат лежал на столе, огоньком сообщая о пропущенном звонке. Номер неизвестный. Наверняка это Дейл. Насчет работы.
Черт, хоть бы сообщение оставили… И я тоже хороша — жду важного звонка, а трубку бросаю где попало! Нет чтобы положить его рядом с собой… Со злости я шлепнула ладонью по столу — и в этот момент телефон зазвонил снова.
— Алло?
— Тони? Это Дейл, «Агентство недвижимости Грегори». Вот, решил набрать вас еще раз, на всякий случай.
— Здравствуйте, Дейл. Извините, я просто забыла телефон на кухне, а сама… — Моя речь звучала как лепет. Лепет счастливой идиотки. — Ой, извините, что-то я разболталась.
— Спасибо, что пришли сегодня на собеседование, — начал он, а я мысленно закончила: «Решение далось нам нелегко, однако нашелся более подходящий кандидат на эту вакансию»… — Беседа с вами произвела на нас большое впечатление, и я решил предложить эту работу вам. Вы, кажется, говорили, что сможете начать прямо завтра?
— Что? Ой, то есть… как здорово, спасибо! Просто отлично. — Неужели работа и вправду моя? — Да, завтра и начну. Большое спасибо.
— Вот и отлично, — рассмеялся в трубку Дейл. — Примите мои поздравления. Ждем вас завтра, в час дня. Хорошего вечера.
От счастья кружилась голова. Колючие пузырики возбуждения щекотали скрытые под кожей нервы.
Со мной только что случилось что-то хорошее. Хорошее!
— Кушать хочу, — объявила Эви, возникая на пороге кухни, кутаясь в одеяло, словно в мантию. — Что у нас к чаю?
Я вытянула из-под стола стул, подхватила дочь на руки и села, усадив ее себе на колени.
— Послушай меня, обезьянка. У мамы есть отличная новость. Я только что получила работу!
— Работу?
— Ну да. Она начинается только во второй половине дня, так что это дает мне возможность провожать тебя в школу каждый день.
— Но я больше не пойду в Сент-Сейвиорз.
У меня упало сердце.
— Ну брось, малышка. Сегодня был твой первый день, неудивительно, что все кажется таким страшным… Завтра будет гораздо лучше, вот увидишь.
— Я не хочу туда идти.
Она соскользнула с коленей и теперь стояла, натянув одеяло до ушей и поджав губы.
— Тебе не понравилось в школе?
— Не понравилось.
— Кто твоя учительница? Бабуля сказала, что не мисс Уотсон.
— Мисс Уотсон не учительница. Она только помогает мисс Ахтар.
Очень странно. Я четко помню, что мисс Уотсон представлялась учительницей. Неужели ослышалась?
— Я ходила в библиотеку с мисс Уотсон и еще с другими детьми, — продолжала дочка.