– Обязательно вести себя так все время?
Я пожала плечами:
– Не обязательно, но мне нравится.
Почувствовала себя неуютно, когда Кристофер приблизился ко мне вплотную. Не люблю, когда он оказывается так близко. Вторгается в мое личное пространство (видимо, вторжения в мою личную жизнь ему оказалось недостаточно), заставляет нервничать и смотрит так, словно…
А вот понять его взгляд было сложно, если не сказать невозможно: от него то становилось невыносимо холодно, то нестерпимо жарко. А чаще – все вместе.
Невозможные ощущения, и он в принципе невозможный.
– Лорейн, в наших интересах действовать сообща. Поэтому будь так добра, подготовь всю свою одежду с вечера, когда мы поженились: платье, обувь, украшения. И нижнее белье тоже.
– Извращенец.
Сказав, что туфли остались в Уайтшире, а все остальное, так уж и быть, соберу к завтрашнему утру, я поспешила проститься. Опасаясь, что Кристофер продолжит насаждать свою идею о совместном проживании под одной крышей, подхватила мантилью и сбежала через надлом в пространстве в свое холостяцкое поместье. Мне действительно необходимо было отдохнуть, хорошенько выспаться, собраться с мыслями.
Говорить с Грейстоком о разводе бессмысленно. Это я уже уяснила. Но это не значит, что я смирюсь с участью до конца своих дней оставаться его женой (а вдовой он меня делать что-то не торопится) и безропотно впущу его в свою жизнь.
Пусть ищет ублюдка, толкнувшего нас на это безумство. А я буду искать любую, даже малейшую возможность развестись. Придется порыться в законах, прошерстить историю Хальдора. Чем хорд не шутит, вдруг прецеденты уже имелись. Сейчас я буду рада любой соломинке.
Как бы там ни было, а я это так не оставлю и сидеть сложа руки тоже не стану. В конце концов, я ведь Ариас! Ариас и останусь. И плевать мне на голословные заявления о том, что у магов не бывает разводов.
Значит, будут.
Глава 8
Сколько себя помню, я всегда была ранней пташкой. В мои привычки не входит подолгу нежиться в кровати, ни в одиночку, ни в приятной мужской компании. Но сегодня вставать совсем не хотелось. Не хотелось просыпаться, возвращаться в безрадостную реальность, в которой я теперь считалась замужней дамой.
Это же надо было так вляпаться…
Я бы с удовольствием провалялась в постели все утро, но судьба продолжала играть со мной злые шутки. Какое-то нездоровое у нее чувство юмора, я бы даже сказала извращенное.
Сначала в сознание, окутанное утренней дремой, проникли такие знакомые звуки: скрип колес и перестукивание лошадиных копыт по гравийной дорожке. А спустя несколько минут холл заполнили голоса, поднялась какая-то суета. Кто-то затопал, забегал, и я даже, грешным делом, решила, что снова попала в гостиницу.
Открыла глаза – нет, спальня моя, и я, хвала Создателю, в ней одна. Все как всегда: на окнах колышутся занавески (люблю на ночь оставлять ставни открытыми), по стенам, затянутым светлым шелком, скользят отблески солнца. Вон любимый трельяж, заставленный шкатулками и расписными флакончиками, за которым я провожу непростительно мало времени. Одна из основных заповедей хальдорских леди – всегда выглядеть безупречно. Но из меня леди, как из Грейстока порядочный мужчина, так что…
Стоило вспомнить об этой нечисти, и сон как рукой сняло. Я села на постели, нашарила ногой домашние туфли, а следом за ними, уже руками, нашарила пеньюар. На ходу завязывая на груди кружевные ленты, вышла из спальни и отправилась выяснять, кого хорды принесли в такую рань.
Надеялась, это Одли и Кэрролл явились отбывать трудовую повинность, но вместо молчаливых агентов перед моим заспанным взором предстал его хордова светлость. Я так и застыла на лестнице, не веря своим глазам: Грейсток уже вовсю командовал моей прислугой, которая с утра пораньше вынуждена была таскать его манатки: выгружать из кареты тяжеленные саквояжи и заносить их в дом.
Кристофер не шутил, когда говорил о переезде. Мало того что притащил с собой кучу одежды, так еще и какие-то коробки приволок, которым в моем доме точно не было места.
– Осторожнее! – еще и прикрикнул на моего конюха. – Не разбейте!
Правильно, не надо. Лучше я потом сама это, чем бы оно ни было, разобью. Не лишайте удовольствия хозяйку.
– Ты что творишь? – Я скрестила на груди руки.
Его светлость наконец меня заметил, бесстыже скользнул по мне взглядом, напоминая, что в этом полупрозрачном наряде можно гулять только на территории спальни, максимум – будуара.
– То, о чем мы вчера с тобой договорились, – заявил невозмутимо, продолжая взглядом инспектировать мое неглиже. Ну или то, что оно с горем пополам прикрывало. – Доброе утро, Лорейн.
– А тебе – злое. Мы вчера так и не…
– А вот это поставьте сюда, – скомандовал Грейсток, поворачиваясь ко мне своим аристократическим задом.
– Ваше сиятельство! – Дворецкий посмотрел на меня с мольбой, явно раздираемый дилеммой: как быть? Продолжать терпеть этот беспредел или попытаться поставить незнакомца на место.
– Все в порядке, Додвелл, – хмуро бросила я. Спустившись с лестницы, подошла к Грейстоку. – Вообще-то дом у меня не резиновый, и ты все равно надолго здесь не задержишься. Зачем столько вещей?
– Там личное, одежда и всякая мелочь, здесь – рабочие документы, – махнул он, указывая на приставленные к стене коробки. – Мне, кстати, нужен будет кабинет. Можно без сейфа. Без моего разрешения к этим бумагам все равно никто не притронется.
– Что тебе нужно, так это немного скромности.
– Приготовила то, о чем тебя просил? – никак не отреагировал на мое справедливое замечание герцог.
– Все и даже белье, – огрызнулась я, мечтая натянуть ему на голову те самые панталоны, которые ему так не терпелось доставить в свое любимое управление для проверки.
Жаль, придется на время расстаться и с кулоном. За последние дни я так к нему привыкла. И если это чудовище его посеет…
– За бриллиант отвечаешь головой.
– Подарок какого-нибудь любовника? – с мрачным выражением на свежевыбритом лице спросил Грейсток.
– Ну хоть не зря тебя сделали главой разведки.
Наш бестолковый разговор прервало появление Одли и Кэрролла. Не желая больше смущать и шокировать бедолаг, я направилась к лестнице, чтобы переодеться.
– Подготовьте для его светлости гостевую комнату, – бросила на ходу, обращаясь к дворецкому.
Шагнула было на первую ступеньку, когда сзади раздалось недовольно-удивленное:
– Гостевую?
– Скажи спасибо, что не селю тебя в конюшне! – рыкнула, обернувшись. Пожелав недомужу скорее проваливать на работу или куда угодно, поспешила к себе, психовать и одеваться.
Психовала долго, как и одевалась. Не было никакого желания снова встречаться с Грейстоком и уж тем более с ним разговаривать. Сразу после завтрака отправлюсь в город к мистеру Ришу. Побеседую с ним о законах и брачных татуировках. Жаль, Кэрролл с Одли наверняка доложат начальнику, куда меня сопровождали. А тот не идиот, сразу поймет, зачем я помчалась к семейному адвокату.
Ну что за утро такое гадкое!
Но это я погорячилась. Гадким по-настоящему оно стало часом позже, уже когда Грейсток укатил на работу. Услышала, как ворота снова распахнулись, пропуская очередного гостя. Вернее, гостью.
Я как раз заканчивала с прической, когда в спальню постучали и показавшаяся на пороге служанка, Энни, сделав книксен, сказала:
– Ваше сиятельство, в гостиной вас ожидает леди Делайла Грейсток. Просит уделить ей немного времени.
Глубоко вдохнув, досчитала до трех. Сейчас что-то будет… Я и Делайла в одной комнате – это даже хуже, чем я и Кристофер в одной постели.
– Скажи змее, сейчас спущусь, – с трудом улыбнулась девушке. Поняв, что только что сказала, поправилась: – Ее светлости, конечно же. Скажи, сейчас буду.
Даже разменяв шестой десяток, леди Делайла Грейсток оставалась примером для подражания. Истинная леди, аристократка в хорд знает каком поколении – вот кто не жалел времени на просиживание перед зеркалом. Ее внешний вид и манеры всегда оставались безупречными. Когда-то я даже мечтала быть на нее похожей. На эту высокую, стройную женщину с безукоризненным вкусом и всегда такой идеальной прической. В любое время дня, в любую погоду. Понятия не имею, как ей это удается.
Волосы у вдовствующей герцогини темные, как и у Кристофера, а вот глаза – холодные, льдисто-голубые. Когда была помладше, мне казалось, в них не хватает искры жизни. Как будто ее светлость была куклой на шарнирах. Или как вариант – фарфоровой статуэткой. Даже мелкие морщинки в уголках губ и глаз не делали ее живее.
Когда я вошла в гостиную, она стояла возле портрета моих родителей. Смотрела, не шевелясь и не сводя глаз, еще больше напоминая статую.
– Ваша светлость, – приветствовала я свою как бы свекровь. – Надеюсь, вам уже предложили чаю. Или, может, согласитесь со мной позавтракать?
Я и сама сейчас напоминала себе заведенную игрушку. Говорила то, что говорить совсем не хотелось, выказывая фальшивое радушие. А я терпеть не могу фальшь в людях. Особенно в себе.
Наверное, поэтому зачастую такая прямолинейная. Непозволительное качество для леди.
– Благодарю, Лорейн, – обернулась ко мне герцогиня и добавила, в кои-то веки изменив своей установке оставаться эталоном вежливости всегда и везде: – Я приехала не чаи распивать, а получить объяснения.
С этими словами она протянула мне газету. Всю первую полосу «Утренних хроник» занимала обширная статья, посвященная мне и Грейстоку.
«И снова расстроенная свадьба: прошлое повторяется!»
Фотографии тоже имелись, куда же без них: я на прошлогодних скачках, Кристофер под ручку с Эдель на празднике по случаю несостоявшейся свадьбы и самая крупная – мы с ним и Купером вчера в ресторане.
Да уж, всем сенсациям сенсация.
– За объяснениями вам следовало обращаться к его светлости.
Вернув Делайле газету, я жестом предложила ей устраиваться в кресле. Сама опустилась на краешек дивана, испытывая стойкое ощущение, будто мне иголки вонзаются в одно место.
– Моего сына не так-то просто поймать.
– Вы с ним только что разминулись.
Ее светлость перекосило. На одно лишь мгновение, а потом она взяла себя в руки и с бесстрастным видом проговорила:
– Сначала я бы хотела услышать, леди Ариас, как так вышло, что вместо леди де Морвиль Кристофер женился на вас?
– И об этом вам тоже стоит спрашивать у него. Ведется расследование.
Велев показавшейся на пороге Энни принести нам чаю с рогаликами (мне срочно требовалось сладкое, чтобы перебить желчь во взгляде и в голосе собеседницы), я нехотя посмотрела на Делайлу.
– То есть вы не знаете, почему вышли замуж?
Я пожала плечами:
– Не обязательно, но мне нравится.
Почувствовала себя неуютно, когда Кристофер приблизился ко мне вплотную. Не люблю, когда он оказывается так близко. Вторгается в мое личное пространство (видимо, вторжения в мою личную жизнь ему оказалось недостаточно), заставляет нервничать и смотрит так, словно…
А вот понять его взгляд было сложно, если не сказать невозможно: от него то становилось невыносимо холодно, то нестерпимо жарко. А чаще – все вместе.
Невозможные ощущения, и он в принципе невозможный.
– Лорейн, в наших интересах действовать сообща. Поэтому будь так добра, подготовь всю свою одежду с вечера, когда мы поженились: платье, обувь, украшения. И нижнее белье тоже.
– Извращенец.
Сказав, что туфли остались в Уайтшире, а все остальное, так уж и быть, соберу к завтрашнему утру, я поспешила проститься. Опасаясь, что Кристофер продолжит насаждать свою идею о совместном проживании под одной крышей, подхватила мантилью и сбежала через надлом в пространстве в свое холостяцкое поместье. Мне действительно необходимо было отдохнуть, хорошенько выспаться, собраться с мыслями.
Говорить с Грейстоком о разводе бессмысленно. Это я уже уяснила. Но это не значит, что я смирюсь с участью до конца своих дней оставаться его женой (а вдовой он меня делать что-то не торопится) и безропотно впущу его в свою жизнь.
Пусть ищет ублюдка, толкнувшего нас на это безумство. А я буду искать любую, даже малейшую возможность развестись. Придется порыться в законах, прошерстить историю Хальдора. Чем хорд не шутит, вдруг прецеденты уже имелись. Сейчас я буду рада любой соломинке.
Как бы там ни было, а я это так не оставлю и сидеть сложа руки тоже не стану. В конце концов, я ведь Ариас! Ариас и останусь. И плевать мне на голословные заявления о том, что у магов не бывает разводов.
Значит, будут.
Глава 8
Сколько себя помню, я всегда была ранней пташкой. В мои привычки не входит подолгу нежиться в кровати, ни в одиночку, ни в приятной мужской компании. Но сегодня вставать совсем не хотелось. Не хотелось просыпаться, возвращаться в безрадостную реальность, в которой я теперь считалась замужней дамой.
Это же надо было так вляпаться…
Я бы с удовольствием провалялась в постели все утро, но судьба продолжала играть со мной злые шутки. Какое-то нездоровое у нее чувство юмора, я бы даже сказала извращенное.
Сначала в сознание, окутанное утренней дремой, проникли такие знакомые звуки: скрип колес и перестукивание лошадиных копыт по гравийной дорожке. А спустя несколько минут холл заполнили голоса, поднялась какая-то суета. Кто-то затопал, забегал, и я даже, грешным делом, решила, что снова попала в гостиницу.
Открыла глаза – нет, спальня моя, и я, хвала Создателю, в ней одна. Все как всегда: на окнах колышутся занавески (люблю на ночь оставлять ставни открытыми), по стенам, затянутым светлым шелком, скользят отблески солнца. Вон любимый трельяж, заставленный шкатулками и расписными флакончиками, за которым я провожу непростительно мало времени. Одна из основных заповедей хальдорских леди – всегда выглядеть безупречно. Но из меня леди, как из Грейстока порядочный мужчина, так что…
Стоило вспомнить об этой нечисти, и сон как рукой сняло. Я села на постели, нашарила ногой домашние туфли, а следом за ними, уже руками, нашарила пеньюар. На ходу завязывая на груди кружевные ленты, вышла из спальни и отправилась выяснять, кого хорды принесли в такую рань.
Надеялась, это Одли и Кэрролл явились отбывать трудовую повинность, но вместо молчаливых агентов перед моим заспанным взором предстал его хордова светлость. Я так и застыла на лестнице, не веря своим глазам: Грейсток уже вовсю командовал моей прислугой, которая с утра пораньше вынуждена была таскать его манатки: выгружать из кареты тяжеленные саквояжи и заносить их в дом.
Кристофер не шутил, когда говорил о переезде. Мало того что притащил с собой кучу одежды, так еще и какие-то коробки приволок, которым в моем доме точно не было места.
– Осторожнее! – еще и прикрикнул на моего конюха. – Не разбейте!
Правильно, не надо. Лучше я потом сама это, чем бы оно ни было, разобью. Не лишайте удовольствия хозяйку.
– Ты что творишь? – Я скрестила на груди руки.
Его светлость наконец меня заметил, бесстыже скользнул по мне взглядом, напоминая, что в этом полупрозрачном наряде можно гулять только на территории спальни, максимум – будуара.
– То, о чем мы вчера с тобой договорились, – заявил невозмутимо, продолжая взглядом инспектировать мое неглиже. Ну или то, что оно с горем пополам прикрывало. – Доброе утро, Лорейн.
– А тебе – злое. Мы вчера так и не…
– А вот это поставьте сюда, – скомандовал Грейсток, поворачиваясь ко мне своим аристократическим задом.
– Ваше сиятельство! – Дворецкий посмотрел на меня с мольбой, явно раздираемый дилеммой: как быть? Продолжать терпеть этот беспредел или попытаться поставить незнакомца на место.
– Все в порядке, Додвелл, – хмуро бросила я. Спустившись с лестницы, подошла к Грейстоку. – Вообще-то дом у меня не резиновый, и ты все равно надолго здесь не задержишься. Зачем столько вещей?
– Там личное, одежда и всякая мелочь, здесь – рабочие документы, – махнул он, указывая на приставленные к стене коробки. – Мне, кстати, нужен будет кабинет. Можно без сейфа. Без моего разрешения к этим бумагам все равно никто не притронется.
– Что тебе нужно, так это немного скромности.
– Приготовила то, о чем тебя просил? – никак не отреагировал на мое справедливое замечание герцог.
– Все и даже белье, – огрызнулась я, мечтая натянуть ему на голову те самые панталоны, которые ему так не терпелось доставить в свое любимое управление для проверки.
Жаль, придется на время расстаться и с кулоном. За последние дни я так к нему привыкла. И если это чудовище его посеет…
– За бриллиант отвечаешь головой.
– Подарок какого-нибудь любовника? – с мрачным выражением на свежевыбритом лице спросил Грейсток.
– Ну хоть не зря тебя сделали главой разведки.
Наш бестолковый разговор прервало появление Одли и Кэрролла. Не желая больше смущать и шокировать бедолаг, я направилась к лестнице, чтобы переодеться.
– Подготовьте для его светлости гостевую комнату, – бросила на ходу, обращаясь к дворецкому.
Шагнула было на первую ступеньку, когда сзади раздалось недовольно-удивленное:
– Гостевую?
– Скажи спасибо, что не селю тебя в конюшне! – рыкнула, обернувшись. Пожелав недомужу скорее проваливать на работу или куда угодно, поспешила к себе, психовать и одеваться.
Психовала долго, как и одевалась. Не было никакого желания снова встречаться с Грейстоком и уж тем более с ним разговаривать. Сразу после завтрака отправлюсь в город к мистеру Ришу. Побеседую с ним о законах и брачных татуировках. Жаль, Кэрролл с Одли наверняка доложат начальнику, куда меня сопровождали. А тот не идиот, сразу поймет, зачем я помчалась к семейному адвокату.
Ну что за утро такое гадкое!
Но это я погорячилась. Гадким по-настоящему оно стало часом позже, уже когда Грейсток укатил на работу. Услышала, как ворота снова распахнулись, пропуская очередного гостя. Вернее, гостью.
Я как раз заканчивала с прической, когда в спальню постучали и показавшаяся на пороге служанка, Энни, сделав книксен, сказала:
– Ваше сиятельство, в гостиной вас ожидает леди Делайла Грейсток. Просит уделить ей немного времени.
Глубоко вдохнув, досчитала до трех. Сейчас что-то будет… Я и Делайла в одной комнате – это даже хуже, чем я и Кристофер в одной постели.
– Скажи змее, сейчас спущусь, – с трудом улыбнулась девушке. Поняв, что только что сказала, поправилась: – Ее светлости, конечно же. Скажи, сейчас буду.
Даже разменяв шестой десяток, леди Делайла Грейсток оставалась примером для подражания. Истинная леди, аристократка в хорд знает каком поколении – вот кто не жалел времени на просиживание перед зеркалом. Ее внешний вид и манеры всегда оставались безупречными. Когда-то я даже мечтала быть на нее похожей. На эту высокую, стройную женщину с безукоризненным вкусом и всегда такой идеальной прической. В любое время дня, в любую погоду. Понятия не имею, как ей это удается.
Волосы у вдовствующей герцогини темные, как и у Кристофера, а вот глаза – холодные, льдисто-голубые. Когда была помладше, мне казалось, в них не хватает искры жизни. Как будто ее светлость была куклой на шарнирах. Или как вариант – фарфоровой статуэткой. Даже мелкие морщинки в уголках губ и глаз не делали ее живее.
Когда я вошла в гостиную, она стояла возле портрета моих родителей. Смотрела, не шевелясь и не сводя глаз, еще больше напоминая статую.
– Ваша светлость, – приветствовала я свою как бы свекровь. – Надеюсь, вам уже предложили чаю. Или, может, согласитесь со мной позавтракать?
Я и сама сейчас напоминала себе заведенную игрушку. Говорила то, что говорить совсем не хотелось, выказывая фальшивое радушие. А я терпеть не могу фальшь в людях. Особенно в себе.
Наверное, поэтому зачастую такая прямолинейная. Непозволительное качество для леди.
– Благодарю, Лорейн, – обернулась ко мне герцогиня и добавила, в кои-то веки изменив своей установке оставаться эталоном вежливости всегда и везде: – Я приехала не чаи распивать, а получить объяснения.
С этими словами она протянула мне газету. Всю первую полосу «Утренних хроник» занимала обширная статья, посвященная мне и Грейстоку.
«И снова расстроенная свадьба: прошлое повторяется!»
Фотографии тоже имелись, куда же без них: я на прошлогодних скачках, Кристофер под ручку с Эдель на празднике по случаю несостоявшейся свадьбы и самая крупная – мы с ним и Купером вчера в ресторане.
Да уж, всем сенсациям сенсация.
– За объяснениями вам следовало обращаться к его светлости.
Вернув Делайле газету, я жестом предложила ей устраиваться в кресле. Сама опустилась на краешек дивана, испытывая стойкое ощущение, будто мне иголки вонзаются в одно место.
– Моего сына не так-то просто поймать.
– Вы с ним только что разминулись.
Ее светлость перекосило. На одно лишь мгновение, а потом она взяла себя в руки и с бесстрастным видом проговорила:
– Сначала я бы хотела услышать, леди Ариас, как так вышло, что вместо леди де Морвиль Кристофер женился на вас?
– И об этом вам тоже стоит спрашивать у него. Ведется расследование.
Велев показавшейся на пороге Энни принести нам чаю с рогаликами (мне срочно требовалось сладкое, чтобы перебить желчь во взгляде и в голосе собеседницы), я нехотя посмотрела на Делайлу.
– То есть вы не знаете, почему вышли замуж?