— Ты все верно говоришь, но, наверное, я окончательно успокоюсь, только увидев его лично. Все остальное не дает стопроцентной гарантии.
Алира почувствовала, как дрогнули пальцы Дэвида, отпуская ее руку. И мысленно землянка отругала себя, поняв, как ее стремление встретиться с бывшим женихом может выглядеть в глазах мужа. Оправдываться и убеждать, что настаивает на встрече исключительно из-за беспокойства, она не стала. Наверное, еще и потому, что сама не была уверена в этом. Дэвид стал близким, почти родным, но и чувства к Илиодору еще не остыли, превратившись в саднящую занозу, от которой никак невозможно избавиться.
— На одной из медицинских станций, расположенных на орбите Зиндаррии, по контракту трудятся несколько корианцев. — Голос Дэвида вновь стал нейтрально-вежливым, каким был в их первую встречу, и это ранило едва ли не сильнее, чем предполагаемое предательство Илиодора, подтекст в произнесенных ранее словах мужа Алира прекрасно почувствовала. — Полагаю, они не откажут в такой малости, как передать послание. Лично ты не сможешь с ним увидеться, это невозможно по ряду причин. Зиндаррианки не покидают планету до того, как выполнят свой материнский долг, а ты еще и несколько необычна, о чем говорит феномен столь быстрого образования нашей связи, поэтому оракул просто не позволит подвергаться риску, отправляясь в путешествие. Но сейчас речь не об этом. Записать сообщение тебе никто не может запретить. Захочет Лаэр — ответит. Это, пожалуй, максимум того, что можно сделать в данной ситуации. Я не отказываюсь от помощи в его поисках, как и обещал, поэтому приложу все усилия, чтобы твое послание этот человек получил.
— Дэвид! — Остановившись, Алира повернулась к мужу лицом. — Не надо так. Ты же не машина, и я знаю, что тебе больно. И мне тоже. Прости. Я… я не могу иначе — просто забыть, будто его не было. Бросить.
— У тебя большое сердце. — В синих глазах плескалось море печали. — В нем хватит места и для меня тоже.
Если бы Дэвид возмущался, требовал забыть другого мужчину или хотя бы просто высказал недовольство, Алире было бы легче. Но это его нарочитое спокойствие… Она точно не смогла бы смириться с тем, что ее половина, мягко говоря, нежно относится к кому-то еще, но такая мысль никогда прежде даже не приходила в голову. В кают-компанию они вошли молча, впрочем, не выделяясь внешним видом среди других членов экипажа, выглядящих не особенно радостными. Ребята кивали, перебрасывались парой дежурных фраз и возвращались к завтраку, чтобы после отправиться на дежурство или, напротив, на отдых после ночной смены.
— Всегда так в день возвращения? — Алира приняла свою порцию из рук Дэвида, который в поведении ничуть не изменился, лишь лицом вновь напоминая себя прежнего.
— Да, мы провели вместе несколько месяцев, а теперь уже вряд ли увидимся. Кто-то женится; в экипаже есть несколько ребят, владеющих даром телепортации, им обязательно поступят предложения поучаствовать в испытаниях за право стать мужем. Других перераспределят, и они вскоре вновь покинут Зиндаррию. Всего несколько дней, если ничего не изменилось за время нашего отсутствия, дается на отдых и общение с семьей. Впрочем, когда-то это стало для меня спасением. Бегство с планеты на законных основаниях. Жаль, что от себя невозможно скрыться. Я тебя прекрасно понимаю, не тороплю и ни к чему не призываю. Всему свое время, а я умею ждать.
Казалось, что Дэвид решил что-то для себя, он посмотрел на Алиру уже без тени грусти, сделав ее боль чуть меньше. Впрочем, это касалось лишь душевных терзаний, голова и не думала проходить, словно некая упорная птица пыталась пробиться к человеческому мозгу, чтобы навести в нем порядок или уничтожить в случае неудачи. Заметив, что жена уже в который раз трет виски, зиндаррианец произнес с сочувствием:
— Болит? Слишком много волнений, а ты еще нестабильна, вероятно. Вернемся в каюту, я приведу тебя в порядок.
— Как скажешь.
На мгновение зажмурившись, Алира почувствовала, как к горлу подступает тошнота, а боль становится нестерпимее с каждым мгновением. Дэвид заметил, как побледнела жена и, забыв о еде, вскочил, чтобы подхватить ее со стула и бегом броситься в медицинский блок. Телепортироваться на корабле он не имел права без прямой угрозы для жизни, поэтому действовать следовало без промедления. Да и в случившемся он винил себя. Ведь мог предположить, что психическое состояние землянки погранично, а формирование связи слишком тесно переплетает эмоциональную сферу и физическое тело. Алире нужны были только положительные эмоции, а он, вдруг вообразив, что уже стал центром ее жизни, решил своим откровением положить конец привязанности из совсем еще недалекого прошлого. Из глубины души поднималась злость. На себя, но никак не на эту девушку, которая пыталась хранить верность тому, кто оставил ее без надежды на нормальную жизнь. Закон, касающийся кинетиков, был хорошо известен всем членам Межгалактического союза.
Вновь эта палата, в которую Дэвид когда-то, теперь казалось, что уже давно, принес находящуюся без сознания землянку. Знал, что постарается стать хорошим мужем, но и предположить не мог, насколько глубоко проникнет в его душу эта девушка с длинными темными волосами, отливающими медью, и серо-зелеными глазами, смотрящими на мир открыто, даже на его несовершенство. И теперь уже с иным трепетом зиндаррианец укладывал на кровать Алиру. Все показатели были в норме, за исключением одного участка мозга, который отвечал за кинетические способности. Настолько глубокими познаниями Дэвид не обладал, не являясь ученым. Навыки оказания первой помощи и минимальный функционал младших медицинских работников, который входил в базовую подготовку всех, отправляющихся в космос, не могли помочь разобраться. Оставалось лишь ждать и надеяться, что ничего страшного не случилось. С самого начала все пошло не по плану, но теперь это пугало еще больше.
После введения обезболивающего препарата и миорелаксанта, поскольку тело Алиры превратилось в камень от мышечного напряжения, ее лицо стало спокойным, почти умиротворенным. И, погладив жену по щеке, Дэвид дал себе очередную клятву, что, если Алира того пожелает, он отпустит ее, став безмолвной и незаметной тенью. Не сможет оставить, но будет опекать, оставаясь в стороне. Если землянка на самом деле продолжает любить того человека и захочет быть с ним, значит, долг Дэвида позволить ей быть счастливой. Возможно, сказывались последствия слишком прочной супружеской связи, но теперь и зиндаррианец ощутил острую боль. Резкая и неожиданная, она пронзила сердце, заставив застонать и едва не рухнуть рядом с кроватью. Кресла в этой каюте уже не было, и, выкатив из ниши столик, Дэвид не без труда сел на него. В глазах все еще плясали круги, темные сменялись слепяще-яркими, но боль постепенно отступила. Прошло несколько минут в относительном покое, и, казалось, приступ миновал, но стоило вновь подумать о том, чтобы отдать жену другому мужчине, все повторилось снова. Казалось, эта мука теперь вечно будет преследовать Дэвида, и стало легче лишь тогда, когда, очнувшись, Алира вдруг бросилась к нему, чтобы обнять. Она прижалась к мужу, чувствуя его боль как свою, на глаза навернулись слезы, и губы прошептали только одно слово:
— Люблю…
Дэвиду не потребовалось объяснений, он знал, о ком говорила Алира. Просто чувствовал, как мощный щит, поставленный на его разум еще на Зиндаррии, вдруг дал трещину. И заметил, как удивленно смотрят серо-зеленые глаза, ведь Алира ощущала то же самое.
Глава 10
Президентский дворец напоминал улей. Суетились роботы-уборщики, начищая до блеска огромные панорамные окна и гладкие плиты каменных полов, сновали посланники женщин, избравших горный дом местом постоянного жительства. И едва ли не каждую минуту раздавались крики чем-то недовольных зиндаррианок — полным ходом, норовя похоронить под ворохом одежды и чистящих средств, шли приготовления к балу. И только одно крыло оставалось по-прежнему тихим островком среди бурлящей вокруг жизни — обитель оракула и президента. Именно туда направлялась Аллаэ, запросив аудиенцию у главы Зиндаррии, чтобы просить о невиданной милости. Здоровье госпожи советника уже позволяло ей не находиться постоянно под присмотром докторов, но все еще было далеко от нормы.
Стражи молча распахнули двери, когда все такая же грациозная и стройная, как в юности, словно и не была матерью четверых детей, Аллаэ приблизилась к кабинету президента. Тишина, нарушаемая лишь нервным и сбивчивым пением одинокой птицы, по одной ей ведомой причине избравшей для сольного выступления столь странное место у окон рабочих покоев, давила. И ожидание, когда госпожа президент войдет в кабинет через внутреннюю дверь, ведущую в личные покои, тоже. Недовольно поморщившись и чтобы хоть как-то отвлечься от неприятного чувства, что за ней наблюдают, Аллаэ обратила все свое внимание на карту. Она будто жила, вспыхивая звездами приближающихся к Зиндаррии кораблей и в режиме реального времени демонстрируя движения других, более крупных космических объектов. Была там и галактика Млечный Путь, не такая красивая, как та, которую освоили зиндаррианцы, но приковывающая взгляд. Вскоре она поглотит важного в жизни Аллаэ человека, но помешать этому госпожа советник никак не могла. Да и хотела ли… Возможно, Киран уже сыграл свою роль и будет лучше его отпустить. Многое вскоре должно было измениться, а для этого требовалось улететь, что было возможно только с личного позволения президента.
— Рада видеть вас в добром здравии, Аллаэ.
Внезапно раздавшийся голос заставил женщину внутренне вздрогнуть, внешне же она продолжала оставаться спокойной, давно отвыкнув демонстрировать любые чувства, кроме уверенности в собственных силах.
— Благодарю, госпожа президент. Доктора разрешили мне непродолжительные прогулки, но до полного восстановления еще далеко, к моему сожалению.
— Прискорбно. — Зеленые глаза смотрели на посетительницу холодно, без тени того сочувствия, что выражал голос. — В таком случае мне не следует утомлять вас. Полагаю, повод просить о встрече вполне серьезный, если вы решились покинуть детей. Прекрасные малютки, я позволила себе поинтересоваться. Присаживайтесь и сразу переходите к делу.
Заняв предложенный стул для посетителей, вполне удобный, но, как показалось Аллаэ, чрезмерно жесткий, как, впрочем, и характер хозяйки кабинета, она изложила свою просьбу:
— Прошу в порядке исключения позволить мне покинуть Зиндаррию.
— Отчего же в виде исключения? Вы исполнили свой долг перед народом, подарив трех сыновей и дочь, поэтому вполне достойны поощрения. Все зависит от цели, с которой вы намерены отправиться, очевидно, в далекое, а значит, опасное путешествие. Поэтому решение я приму, лишь оценив степень риска. Рассказывайте, Аллаэ.
— Мне необходимо посетить один из медицинских центров на орбите. Надеюсь при помощи специалистов не только ускорить восстановление, но и наладить свою семейную жизнь. Результаты работы корианцев, способных воздействовать на уровне подсознания, впечатляют.
— На какой-то момент мне показалось, что вы пожелаете отправиться на Землю вслед за мужем. — Тонкие губы президента изобразили улыбку. — Для вас же не секрет, что он подал прошение об аннулировании брачного союза? У меня нет возражений относительно вашего визита на орбиту в медцентр, если одобрит служба безопасности. Ваша ментальная защита потребует корректировки ввиду того, что корианцы в первую очередь телепаты и только потом психологи. Тайны Зиндаррии должны таковыми и остаться, даже если рухнет ваш брак, Аллаэ. Подайте заявление в канцелярии, с вами свяжутся по итогам проверки. Это все?
— Я хотела бы просить не давать ответа на прошение мужа до моего возвращения. Надеюсь, мне удастся все уладить. Никто лучше отца не позаботится о детях, пока меня не будет.
— У вас месяц, более ничем не могу помочь. Учтите, Аллаэ, Киран Ноул тоже просит отдать ему детей, что, конечно, невозможно по нашим законам. И все же всегда могут быть сделаны исключения. Будьте благоразумны и не дайте мне повода.
Сложенные на коленях руки Аллаэ сжались в кулаки, но ответила она прежним безмятежным голосом, заверив президента, что поступает всегда исключительно ради блага Зиндаррии, даже вопреки собственным интересам.
— И поступайте подобным образом далее, — с улыбкой прокомментировала госпожа президент, когда двери за посетительницей закрылись. — Хватило ума хотя бы не упоминать о Дэвиде, якобы желает оказаться подальше в момент его возвращения. Значит, эмоции еще не совсем заставили выжить из ума. Вскоре наступит пора действовать самым решительным образом. Дерзай, несносная Аллаэ, и не подведи меня!
Женщина поднялась из-за стола, за которым сидела, беседуя с советником, и приблизилась к карте, которая ранее привлекла внимание Аллаэ. Алым пульсировал, словно наполненное кровью сердце, корабль, уже почти достигший Зиндаррии. И с невообразимой тоской госпожа президент произнесла:
— Уже завтра мы увидимся, девочка моя. Как же я соскучилась!..
Несколько минут президент не отводила взгляда от карты, погрузившись в состояние столь глубокой задумчивости, что ее помощник предположил транс, заглянув и сразу же покинув кабинет, чтобы не мешать. И все же вскоре, вновь преисполненная решимости и присущей ей строгости, глава зиндаррианского общества сама позвала его, невозмутимо приказав доложить о состоянии комнат, которые были выделены для землянки.
— Отделка завершена в соответствии с утвержденным вами эскизом. Спален две, как и приказано, в каждой своя туалетная комната и разные входы. Смежная только гостиная с выходом на террасу и летним садом в миниатюре. Возможность пройти к вашим покоям по тайному ходу оставлена, как вы и распорядились, но я бы рекомендовал воздержаться от информирования о данном факте госпожи Нииро. Во всяком случае, до того, когда мы сможем окончательно убедиться в ее лояльности.
— Позволь мне самой решать, кому доверять, а кого терпеть рядом с собой до нужного момента. Было бы странно тратить мое время для организации проживания во дворце кого-то, кто не важен для меня лично, не находишь? Впредь воздержись от обсуждения госпожи Нииро, но докладывать мне необходимо обо всем, что будет происходить с ней и рядом. Даже если кто-то кашлянет или бросит недоброжелательный взгляд. Что ж, если все готово, можно и осмотреть. — Быстрым шагом направившись вместе с помощником по коридору в сторону жилого крыла, госпожа президент продолжала давать указания, а молодой мужчина кивал и лишь иногда вставлял реплики. — Ночной шаттл будет ждать госпожу на космодроме и доставит во дворец, что бы она ни говорила по этому поводу. Надеюсь, это ясно? Муж последует за ней, вне всяких сомнений, но Алира может воспротивиться, когда почувствует давление, а он поддержит любой каприз жены. Ох уж эти обычаи в отношении мужчин… Проявлять к моей гостье максимум уважения и никакого навязывания, лишь упоминание приглашения от меня лично. Уверена, ты найдешь того, кто способен не провалить данную миссию.
— Мать мужа госпожи Нииро вызвалась.
— Ни в коем случае! Она нужна мне здесь. К тому же это дополнительный мотив для Дэвида убедить жену не спорить и вести себя спокойно. Здесь его близкий родственник, а это значит немало и уж точно говорит о том, что мать в качестве начальника службы безопасности не позволит причинить вред его драгоценной супруге. — Внимательно осмотрев жилые помещения, которые прошла насквозь через распахнутые двери, украшенные искусно выполненным изображением всевидящего ока, госпожа президент довольно улыбнулась, одобрительно посмотрев на помощника. — Что ж, все именно так, как я хотела. Девочке должно понравиться. После того как отоспится и позавтракает, доставить ко мне в кабинет. Без мужа. Это будет не официальная беседа, а лишь знакомство, так и передай. И еще… Подготовь сводку по изгнанникам. Мне нужен кто-то на Зиндаррии, кому они доверяют, чтобы установить контакт.
— Полагаю, это не может быть кто-то один. Корабли отправлялись в разное время. По меньшей мере, три поколения сейчас живы.
— Начнем с малого. Задача тебе поставлена, приступай.
Время уже в который раз показало свой изменчивый характер, не уступая в этом даже судьбе, которая, как теперь думалось Алире, оказалась к ней довольно благосклонна. Не бывает в жизни лишь светлых моментов и этот страшный год, когда отчаяние заставляло замирать сердце от дурного предчувствия, она запомнит навсегда. Но встреча с Дэвидом, самый странный брак, который можно было вообразить — по рабочему распределению, изменили все. Оставалось теперь только понять, как со всем этим жить. Не с теплым чувством внутри, когда сердце знает, что бьется не напрасно и ты нужна кому-то так же, как он тебе, с другим… И весь оставшийся день Алира с Дэвидом провели вдвоем, пытаясь разобраться и хоть как-то усмирить стихию, в которую превратились их чувства, обещая смыть в небытие нормальную жизнь. Настолько глубоко переживать, ощущать все то же, что и твоя пара, это оказалось не слишком приятным и уж точно не самым легким испытанием. Но и долгое время спустя им удалось лишь немного успокоиться, а не придумать, что же теперь делать и как существовать вместе, но раздельно, чтобы вообще выжить. Уселись в разных углах каюты, чтобы больше не провоцировать никаких всплесков. Пусть некоторые аспекты, вроде осознания того, что чувствует на самом деле каждый из новобрачных, можно было даже назвать полезными, в общем и целом нормальным подобную близость назвать не мог ни один из них.
— Что это было? Прошло или… — Едва очнувшись от нахлынувших, словно штормовая волна, чувств, Алира вопросительно посмотрела на Дэвида, который и сам выглядел, мягко говоря, оглушенным ментальным ударом.
— У меня нет ответа. Никто не предупреждал о чем-то подобном. Не знаю, показалось, что ты проникла в мою голову, а я в твою. Но это невозможно, ментальный щит зиндаррианцев еще никому преодолеть не удавалось. Это начало катастрофы! Мне следует доложить о случившемся.
— Не торопись. — Несколько обидевшись, Алира замерла, надеясь, что хотя бы эта эмоция не вызывает нового приступа. — Никто твою защиту не взламывал, уж я так точно. Зиндаррианские мысли для меня по-прежнему загадка, дело в другом. Я могу внушать не только мысли, но и чувства, впечатления. Это и есть мой дар менталиста, поэтому и могу понять, какие из всех не мои — приходится очень четко разделять, когда работаешь с объектом. И у меня сложилось ощущение, что именно на чувственном уровне произошел какой-то сбой, усиление, эффект синергии. Настолько, что дошло до физической боли, кинетика вкупе с психосоматикой — страшное сочетание, как выяснилось.
— И ты еще спрашивала, за что мы не любим кинетиков…
— Это что, наша первая семейная ссора?
Рассмеявшись, Алира вдруг подумала, что не так уж все и страшно, если, конечно, удастся найти способ создать новый ментальный щит, который смог бы решить их неожиданно возникшую проблему.
— В зиндаррианских семьях не бывает ссор, — теперь, казалось, обиделся Дэвид, что было на него совершенно не похоже, да и не ощущала Алира этого неприятного, замутненного подозрениями чувства. — Мы с тобой точно теперь не можем позволить себе подобного. Наверное, тебе следует спросить оракула о том, что происходит. Она точно знает.
— Вопрос в том, скажет ли правду. Одно дело знать и совсем другое… Поэтому пока попробуем решить нашу общую проблему самостоятельно, не против? Я так и думала. — Алира вновь не смогла сдержать улыбки, глядя, с каким почти детским восторгом ее слушает мужественный Дэвид, будто она обещает совершить чудо, а не всего лишь использовать полученные в академии знания. — А ваш хваленый зиндаррианский ментальный щит настроен исключительно на защиту мыслей или он комплексный, как у меня? Обычно, если нужна стопроцентная гарантия, лишь один участок удается защитить настолько надежно, тогда как общий спектр воздействия достаточно широк.
— Все верно, единственное направление, связанное с активной интеллектуальной деятельностью. Мысли, знания, воспоминания — все, что мы сознаем, но не чувствуем. Наши эмоции могут считывать, это не несет опасности для Зиндаррии, напротив, даже показывает некую открытость партнерам по союзу. К чему ты это?
— Я могу попробовать поставить тебе новый щит, направленный исключительно на нашу проблему и не затрагивая предыдущий. Это не противоречит никаким правилам?
— Вроде бы нет. А твоя защита? — Дэвид поднялся, желая подойти к Алире, он непроизвольно тянулся к ней, но, сделав пару шагов, одумался и вернулся на место, нахмурившись. — Было бы лучше, чтобы получилось осуществить это до посадки.
— Это недолго. Начну с себя, так будет проще работать с тобой. Мой щит следует просто обновить. Надеюсь, — задумалась менталистка, пытаясь найти остатки прежней защиты и не обнаружив даже следов. Она была чиста настолько, будто никогда и не училась в академии, в которой тренируют отгораживаться от мира сразу после зачисления, еще до начала настоящей учебы. — Сколько у нас времени? Я что-то совсем потерялась в этом отношении.
— В режим посадки перейдем через два часа и еще через полтора будем на космодроме. На Зиндаррии к этому моменту наступит глубокая ночь.
— Уложимся за первые два, — уже сосредоточенно пробрасывая в голове варианты развития событий и последовательность действий при той или иной ситуации, — сказала Алира. — В мою каюту можем перебраться? Там мне проще настроиться, да и звезды с такого ракурса, как я понимаю, мне в ближайшее время увидеть точно не придется.
— Конечно. Идем. — Привычно протянув руку, Дэвид вновь одернул себя, выйдя из каюты первым, чтобы показывать дорогу, за все время Алира так и не научилась ориентироваться на корабле.
Шли быстро, не переговаривались, будто сбегали с места преступления, и в каждом росла тревога, угрожая стать началом нового эмоционального приступа. В итоге к каюте почти подбежали; Алира умудрилась обогнать мужа, торопясь и каким-то образом угадав три последних поворота. Дэвид, как обычно, не спорил и не спешил останавливать, после всего случившегося опасаясь прикасаться к жене и провоцировать ее возражения.
— Ух, отсутствие привычной физической активности сказывается не лучшим образом, — выдохнула, лишь устроившись в любимом кресле напротив панорамного окна, Алира. — Здесь мне гораздо легче. Знаешь, Дэвид, это место для меня будто стало родным, хотя прожила в этой каюте не так уж и долго. В академии и не могло такого возникнуть, все было понятно — просто комната и учеба. А здесь вдруг… Завидую тебе! Всегда мечтала иметь свой дом, но знала, что этого никогда не будет. Землю придется покинуть, а после скитаться в космосе, работая по контракту. Наверное, теперь мне никогда не понять, каково это — родителей нет, родной планеты тоже. Не обижайся, пожалуйста, просто накатило что-то.
— Не грусти. У тебя есть я. Даже слишком много меня теперь. И Зиндаррия, она ждет, когда сможет обнять тебя теплым ветром и согреть своим солнцем. Сейчас весна, самое красивое время.
— Ты прав, видимо, обратный цикл начался, вот и включается сожаление и прочее, — встряхнула она головой. — А по поводу «слишком много»… Мы это быстро поправим, но пока разберусь с собственным щитом. Займет всего пару минут. Включи какую-нибудь тихую ненавязчивую музыку, мне помогает.
Услышав очаровывающие звуки незнакомой мелодии, Алира не смогла сдержать улыбки и мысленно поблагодарила Дэвида, почти сразу погрузившись в транс. Она давно не помнила себя настолько беззащитной перед миром, будто оказалась голой среди многолюдной толпы. И это следовало немедленно исправить. Щит возник легко, привычно растекаясь и сливаясь с сознанием, но, проверяя ключевые узлы, Алира заметила странность, которой раньше точно не было. Щит она проверяла регулярно после каждой тренировки, но это было еще до распределения. Мерцая, участок мозга, ранее не подававший признаков аномальной активности, теперь исходил крохотными искорками, которые почти сразу впитывались, не причиняя никаких неудобств. И стоило ментально прикоснуться к ним, как пальцы Алиры похолодели и прошиб пот — подобного они не изучали и ни один кинетик не мог бы сказать, что это. Стало страшно, а помощи ждать не приходилось. Дэвид не обладал ни знаниями, ни способностями, которые позволили бы ему вмешаться. И тогда менталистка приняла единственно возможное в данной ситуации решение, заблокировав зону неизвестной активности. Искорки, вспыхнув еще несколько раз, угасли, свечение сошло на нет, но страх остался.
— Что-то пошло не так? Я почувствовал. — Голос Дэвида прозвучал совсем близко, и, открыв глаза, Алира увидела обеспокоенное лицо склонившегося над ней мужа.
— Наверное, до того, как я поставила щит. Да, не совсем по плану. Во мне что-то изменилось, но опасно ли это, я не могу сказать. Просто не знаю. На Зиндаррии есть специалисты-кинетики? Настоящие, многопрофильные. Или хотя бы теоретики?
— Есть. Щиты же нам ставят. Нормально себя чувствуешь? Может, лучше не рисковать и не пытаться работать надо мной? Просто не буду приближаться во избежание повторения. Больше не буду, — поправился зиндаррианец, отходя от кресла.
— Наверное, не следует, поскольку не понятно, с чем мы имеем дело. Нельзя исключать того, что я могу быть опасна. Странно, что это никак не проявлялось ранее, даже сканированием самыми опытными кинетиками. Они способны определить все спящие возможности, а не только потенциал активных. Но проверить твой щит все же нужно. Вмешиваться не стану, если нет крайней необходимости.
— Я имел в виду, что это может отразиться на тебе не лучшим образом. После того как ты возобновила свою защиту, эмоции не давят настолько сильно.
— Просто проверю. — От слов Дэвида защипало глаза, чувствовать неподдельную заботу того, кому нужно опасаться за себя, оказалось еще одним испытанием. — Ненормальная у нас все-таки получается семья. Инстинкт самосохранения у всех зиндаррианцев отсутствует, или только мне с мужем так повезло?
— Когда дело касается тебя, все остальное не важно.
— Нет, Дэвид, это неправильно. Если с тобой что-то случится, как же я буду жить? Ты просто обязан всегда быть здоровым и находиться рядом.
Они уже стояли рядом, и Дэвид, улыбаясь, обнимал жену за плечи, Алира же тем временем успела проверить его щит, положив ладони на затылок и зарывшись пальцами в густые темно-каштановые волосы. Пожалуй, это был самый приятный сеанс для обоих, и обошлось без последствий. Мысли зиндаррианца по-прежнему окружала стена, за которую земная менталистка не могла проникнуть, но этого и не требовалось, она все видела в синих глазах, мерцающих звездами неизведанных галактик.
Алира почувствовала, как дрогнули пальцы Дэвида, отпуская ее руку. И мысленно землянка отругала себя, поняв, как ее стремление встретиться с бывшим женихом может выглядеть в глазах мужа. Оправдываться и убеждать, что настаивает на встрече исключительно из-за беспокойства, она не стала. Наверное, еще и потому, что сама не была уверена в этом. Дэвид стал близким, почти родным, но и чувства к Илиодору еще не остыли, превратившись в саднящую занозу, от которой никак невозможно избавиться.
— На одной из медицинских станций, расположенных на орбите Зиндаррии, по контракту трудятся несколько корианцев. — Голос Дэвида вновь стал нейтрально-вежливым, каким был в их первую встречу, и это ранило едва ли не сильнее, чем предполагаемое предательство Илиодора, подтекст в произнесенных ранее словах мужа Алира прекрасно почувствовала. — Полагаю, они не откажут в такой малости, как передать послание. Лично ты не сможешь с ним увидеться, это невозможно по ряду причин. Зиндаррианки не покидают планету до того, как выполнят свой материнский долг, а ты еще и несколько необычна, о чем говорит феномен столь быстрого образования нашей связи, поэтому оракул просто не позволит подвергаться риску, отправляясь в путешествие. Но сейчас речь не об этом. Записать сообщение тебе никто не может запретить. Захочет Лаэр — ответит. Это, пожалуй, максимум того, что можно сделать в данной ситуации. Я не отказываюсь от помощи в его поисках, как и обещал, поэтому приложу все усилия, чтобы твое послание этот человек получил.
— Дэвид! — Остановившись, Алира повернулась к мужу лицом. — Не надо так. Ты же не машина, и я знаю, что тебе больно. И мне тоже. Прости. Я… я не могу иначе — просто забыть, будто его не было. Бросить.
— У тебя большое сердце. — В синих глазах плескалось море печали. — В нем хватит места и для меня тоже.
Если бы Дэвид возмущался, требовал забыть другого мужчину или хотя бы просто высказал недовольство, Алире было бы легче. Но это его нарочитое спокойствие… Она точно не смогла бы смириться с тем, что ее половина, мягко говоря, нежно относится к кому-то еще, но такая мысль никогда прежде даже не приходила в голову. В кают-компанию они вошли молча, впрочем, не выделяясь внешним видом среди других членов экипажа, выглядящих не особенно радостными. Ребята кивали, перебрасывались парой дежурных фраз и возвращались к завтраку, чтобы после отправиться на дежурство или, напротив, на отдых после ночной смены.
— Всегда так в день возвращения? — Алира приняла свою порцию из рук Дэвида, который в поведении ничуть не изменился, лишь лицом вновь напоминая себя прежнего.
— Да, мы провели вместе несколько месяцев, а теперь уже вряд ли увидимся. Кто-то женится; в экипаже есть несколько ребят, владеющих даром телепортации, им обязательно поступят предложения поучаствовать в испытаниях за право стать мужем. Других перераспределят, и они вскоре вновь покинут Зиндаррию. Всего несколько дней, если ничего не изменилось за время нашего отсутствия, дается на отдых и общение с семьей. Впрочем, когда-то это стало для меня спасением. Бегство с планеты на законных основаниях. Жаль, что от себя невозможно скрыться. Я тебя прекрасно понимаю, не тороплю и ни к чему не призываю. Всему свое время, а я умею ждать.
Казалось, что Дэвид решил что-то для себя, он посмотрел на Алиру уже без тени грусти, сделав ее боль чуть меньше. Впрочем, это касалось лишь душевных терзаний, голова и не думала проходить, словно некая упорная птица пыталась пробиться к человеческому мозгу, чтобы навести в нем порядок или уничтожить в случае неудачи. Заметив, что жена уже в который раз трет виски, зиндаррианец произнес с сочувствием:
— Болит? Слишком много волнений, а ты еще нестабильна, вероятно. Вернемся в каюту, я приведу тебя в порядок.
— Как скажешь.
На мгновение зажмурившись, Алира почувствовала, как к горлу подступает тошнота, а боль становится нестерпимее с каждым мгновением. Дэвид заметил, как побледнела жена и, забыв о еде, вскочил, чтобы подхватить ее со стула и бегом броситься в медицинский блок. Телепортироваться на корабле он не имел права без прямой угрозы для жизни, поэтому действовать следовало без промедления. Да и в случившемся он винил себя. Ведь мог предположить, что психическое состояние землянки погранично, а формирование связи слишком тесно переплетает эмоциональную сферу и физическое тело. Алире нужны были только положительные эмоции, а он, вдруг вообразив, что уже стал центром ее жизни, решил своим откровением положить конец привязанности из совсем еще недалекого прошлого. Из глубины души поднималась злость. На себя, но никак не на эту девушку, которая пыталась хранить верность тому, кто оставил ее без надежды на нормальную жизнь. Закон, касающийся кинетиков, был хорошо известен всем членам Межгалактического союза.
Вновь эта палата, в которую Дэвид когда-то, теперь казалось, что уже давно, принес находящуюся без сознания землянку. Знал, что постарается стать хорошим мужем, но и предположить не мог, насколько глубоко проникнет в его душу эта девушка с длинными темными волосами, отливающими медью, и серо-зелеными глазами, смотрящими на мир открыто, даже на его несовершенство. И теперь уже с иным трепетом зиндаррианец укладывал на кровать Алиру. Все показатели были в норме, за исключением одного участка мозга, который отвечал за кинетические способности. Настолько глубокими познаниями Дэвид не обладал, не являясь ученым. Навыки оказания первой помощи и минимальный функционал младших медицинских работников, который входил в базовую подготовку всех, отправляющихся в космос, не могли помочь разобраться. Оставалось лишь ждать и надеяться, что ничего страшного не случилось. С самого начала все пошло не по плану, но теперь это пугало еще больше.
После введения обезболивающего препарата и миорелаксанта, поскольку тело Алиры превратилось в камень от мышечного напряжения, ее лицо стало спокойным, почти умиротворенным. И, погладив жену по щеке, Дэвид дал себе очередную клятву, что, если Алира того пожелает, он отпустит ее, став безмолвной и незаметной тенью. Не сможет оставить, но будет опекать, оставаясь в стороне. Если землянка на самом деле продолжает любить того человека и захочет быть с ним, значит, долг Дэвида позволить ей быть счастливой. Возможно, сказывались последствия слишком прочной супружеской связи, но теперь и зиндаррианец ощутил острую боль. Резкая и неожиданная, она пронзила сердце, заставив застонать и едва не рухнуть рядом с кроватью. Кресла в этой каюте уже не было, и, выкатив из ниши столик, Дэвид не без труда сел на него. В глазах все еще плясали круги, темные сменялись слепяще-яркими, но боль постепенно отступила. Прошло несколько минут в относительном покое, и, казалось, приступ миновал, но стоило вновь подумать о том, чтобы отдать жену другому мужчине, все повторилось снова. Казалось, эта мука теперь вечно будет преследовать Дэвида, и стало легче лишь тогда, когда, очнувшись, Алира вдруг бросилась к нему, чтобы обнять. Она прижалась к мужу, чувствуя его боль как свою, на глаза навернулись слезы, и губы прошептали только одно слово:
— Люблю…
Дэвиду не потребовалось объяснений, он знал, о ком говорила Алира. Просто чувствовал, как мощный щит, поставленный на его разум еще на Зиндаррии, вдруг дал трещину. И заметил, как удивленно смотрят серо-зеленые глаза, ведь Алира ощущала то же самое.
Глава 10
Президентский дворец напоминал улей. Суетились роботы-уборщики, начищая до блеска огромные панорамные окна и гладкие плиты каменных полов, сновали посланники женщин, избравших горный дом местом постоянного жительства. И едва ли не каждую минуту раздавались крики чем-то недовольных зиндаррианок — полным ходом, норовя похоронить под ворохом одежды и чистящих средств, шли приготовления к балу. И только одно крыло оставалось по-прежнему тихим островком среди бурлящей вокруг жизни — обитель оракула и президента. Именно туда направлялась Аллаэ, запросив аудиенцию у главы Зиндаррии, чтобы просить о невиданной милости. Здоровье госпожи советника уже позволяло ей не находиться постоянно под присмотром докторов, но все еще было далеко от нормы.
Стражи молча распахнули двери, когда все такая же грациозная и стройная, как в юности, словно и не была матерью четверых детей, Аллаэ приблизилась к кабинету президента. Тишина, нарушаемая лишь нервным и сбивчивым пением одинокой птицы, по одной ей ведомой причине избравшей для сольного выступления столь странное место у окон рабочих покоев, давила. И ожидание, когда госпожа президент войдет в кабинет через внутреннюю дверь, ведущую в личные покои, тоже. Недовольно поморщившись и чтобы хоть как-то отвлечься от неприятного чувства, что за ней наблюдают, Аллаэ обратила все свое внимание на карту. Она будто жила, вспыхивая звездами приближающихся к Зиндаррии кораблей и в режиме реального времени демонстрируя движения других, более крупных космических объектов. Была там и галактика Млечный Путь, не такая красивая, как та, которую освоили зиндаррианцы, но приковывающая взгляд. Вскоре она поглотит важного в жизни Аллаэ человека, но помешать этому госпожа советник никак не могла. Да и хотела ли… Возможно, Киран уже сыграл свою роль и будет лучше его отпустить. Многое вскоре должно было измениться, а для этого требовалось улететь, что было возможно только с личного позволения президента.
— Рада видеть вас в добром здравии, Аллаэ.
Внезапно раздавшийся голос заставил женщину внутренне вздрогнуть, внешне же она продолжала оставаться спокойной, давно отвыкнув демонстрировать любые чувства, кроме уверенности в собственных силах.
— Благодарю, госпожа президент. Доктора разрешили мне непродолжительные прогулки, но до полного восстановления еще далеко, к моему сожалению.
— Прискорбно. — Зеленые глаза смотрели на посетительницу холодно, без тени того сочувствия, что выражал голос. — В таком случае мне не следует утомлять вас. Полагаю, повод просить о встрече вполне серьезный, если вы решились покинуть детей. Прекрасные малютки, я позволила себе поинтересоваться. Присаживайтесь и сразу переходите к делу.
Заняв предложенный стул для посетителей, вполне удобный, но, как показалось Аллаэ, чрезмерно жесткий, как, впрочем, и характер хозяйки кабинета, она изложила свою просьбу:
— Прошу в порядке исключения позволить мне покинуть Зиндаррию.
— Отчего же в виде исключения? Вы исполнили свой долг перед народом, подарив трех сыновей и дочь, поэтому вполне достойны поощрения. Все зависит от цели, с которой вы намерены отправиться, очевидно, в далекое, а значит, опасное путешествие. Поэтому решение я приму, лишь оценив степень риска. Рассказывайте, Аллаэ.
— Мне необходимо посетить один из медицинских центров на орбите. Надеюсь при помощи специалистов не только ускорить восстановление, но и наладить свою семейную жизнь. Результаты работы корианцев, способных воздействовать на уровне подсознания, впечатляют.
— На какой-то момент мне показалось, что вы пожелаете отправиться на Землю вслед за мужем. — Тонкие губы президента изобразили улыбку. — Для вас же не секрет, что он подал прошение об аннулировании брачного союза? У меня нет возражений относительно вашего визита на орбиту в медцентр, если одобрит служба безопасности. Ваша ментальная защита потребует корректировки ввиду того, что корианцы в первую очередь телепаты и только потом психологи. Тайны Зиндаррии должны таковыми и остаться, даже если рухнет ваш брак, Аллаэ. Подайте заявление в канцелярии, с вами свяжутся по итогам проверки. Это все?
— Я хотела бы просить не давать ответа на прошение мужа до моего возвращения. Надеюсь, мне удастся все уладить. Никто лучше отца не позаботится о детях, пока меня не будет.
— У вас месяц, более ничем не могу помочь. Учтите, Аллаэ, Киран Ноул тоже просит отдать ему детей, что, конечно, невозможно по нашим законам. И все же всегда могут быть сделаны исключения. Будьте благоразумны и не дайте мне повода.
Сложенные на коленях руки Аллаэ сжались в кулаки, но ответила она прежним безмятежным голосом, заверив президента, что поступает всегда исключительно ради блага Зиндаррии, даже вопреки собственным интересам.
— И поступайте подобным образом далее, — с улыбкой прокомментировала госпожа президент, когда двери за посетительницей закрылись. — Хватило ума хотя бы не упоминать о Дэвиде, якобы желает оказаться подальше в момент его возвращения. Значит, эмоции еще не совсем заставили выжить из ума. Вскоре наступит пора действовать самым решительным образом. Дерзай, несносная Аллаэ, и не подведи меня!
Женщина поднялась из-за стола, за которым сидела, беседуя с советником, и приблизилась к карте, которая ранее привлекла внимание Аллаэ. Алым пульсировал, словно наполненное кровью сердце, корабль, уже почти достигший Зиндаррии. И с невообразимой тоской госпожа президент произнесла:
— Уже завтра мы увидимся, девочка моя. Как же я соскучилась!..
Несколько минут президент не отводила взгляда от карты, погрузившись в состояние столь глубокой задумчивости, что ее помощник предположил транс, заглянув и сразу же покинув кабинет, чтобы не мешать. И все же вскоре, вновь преисполненная решимости и присущей ей строгости, глава зиндаррианского общества сама позвала его, невозмутимо приказав доложить о состоянии комнат, которые были выделены для землянки.
— Отделка завершена в соответствии с утвержденным вами эскизом. Спален две, как и приказано, в каждой своя туалетная комната и разные входы. Смежная только гостиная с выходом на террасу и летним садом в миниатюре. Возможность пройти к вашим покоям по тайному ходу оставлена, как вы и распорядились, но я бы рекомендовал воздержаться от информирования о данном факте госпожи Нииро. Во всяком случае, до того, когда мы сможем окончательно убедиться в ее лояльности.
— Позволь мне самой решать, кому доверять, а кого терпеть рядом с собой до нужного момента. Было бы странно тратить мое время для организации проживания во дворце кого-то, кто не важен для меня лично, не находишь? Впредь воздержись от обсуждения госпожи Нииро, но докладывать мне необходимо обо всем, что будет происходить с ней и рядом. Даже если кто-то кашлянет или бросит недоброжелательный взгляд. Что ж, если все готово, можно и осмотреть. — Быстрым шагом направившись вместе с помощником по коридору в сторону жилого крыла, госпожа президент продолжала давать указания, а молодой мужчина кивал и лишь иногда вставлял реплики. — Ночной шаттл будет ждать госпожу на космодроме и доставит во дворец, что бы она ни говорила по этому поводу. Надеюсь, это ясно? Муж последует за ней, вне всяких сомнений, но Алира может воспротивиться, когда почувствует давление, а он поддержит любой каприз жены. Ох уж эти обычаи в отношении мужчин… Проявлять к моей гостье максимум уважения и никакого навязывания, лишь упоминание приглашения от меня лично. Уверена, ты найдешь того, кто способен не провалить данную миссию.
— Мать мужа госпожи Нииро вызвалась.
— Ни в коем случае! Она нужна мне здесь. К тому же это дополнительный мотив для Дэвида убедить жену не спорить и вести себя спокойно. Здесь его близкий родственник, а это значит немало и уж точно говорит о том, что мать в качестве начальника службы безопасности не позволит причинить вред его драгоценной супруге. — Внимательно осмотрев жилые помещения, которые прошла насквозь через распахнутые двери, украшенные искусно выполненным изображением всевидящего ока, госпожа президент довольно улыбнулась, одобрительно посмотрев на помощника. — Что ж, все именно так, как я хотела. Девочке должно понравиться. После того как отоспится и позавтракает, доставить ко мне в кабинет. Без мужа. Это будет не официальная беседа, а лишь знакомство, так и передай. И еще… Подготовь сводку по изгнанникам. Мне нужен кто-то на Зиндаррии, кому они доверяют, чтобы установить контакт.
— Полагаю, это не может быть кто-то один. Корабли отправлялись в разное время. По меньшей мере, три поколения сейчас живы.
— Начнем с малого. Задача тебе поставлена, приступай.
Время уже в который раз показало свой изменчивый характер, не уступая в этом даже судьбе, которая, как теперь думалось Алире, оказалась к ней довольно благосклонна. Не бывает в жизни лишь светлых моментов и этот страшный год, когда отчаяние заставляло замирать сердце от дурного предчувствия, она запомнит навсегда. Но встреча с Дэвидом, самый странный брак, который можно было вообразить — по рабочему распределению, изменили все. Оставалось теперь только понять, как со всем этим жить. Не с теплым чувством внутри, когда сердце знает, что бьется не напрасно и ты нужна кому-то так же, как он тебе, с другим… И весь оставшийся день Алира с Дэвидом провели вдвоем, пытаясь разобраться и хоть как-то усмирить стихию, в которую превратились их чувства, обещая смыть в небытие нормальную жизнь. Настолько глубоко переживать, ощущать все то же, что и твоя пара, это оказалось не слишком приятным и уж точно не самым легким испытанием. Но и долгое время спустя им удалось лишь немного успокоиться, а не придумать, что же теперь делать и как существовать вместе, но раздельно, чтобы вообще выжить. Уселись в разных углах каюты, чтобы больше не провоцировать никаких всплесков. Пусть некоторые аспекты, вроде осознания того, что чувствует на самом деле каждый из новобрачных, можно было даже назвать полезными, в общем и целом нормальным подобную близость назвать не мог ни один из них.
— Что это было? Прошло или… — Едва очнувшись от нахлынувших, словно штормовая волна, чувств, Алира вопросительно посмотрела на Дэвида, который и сам выглядел, мягко говоря, оглушенным ментальным ударом.
— У меня нет ответа. Никто не предупреждал о чем-то подобном. Не знаю, показалось, что ты проникла в мою голову, а я в твою. Но это невозможно, ментальный щит зиндаррианцев еще никому преодолеть не удавалось. Это начало катастрофы! Мне следует доложить о случившемся.
— Не торопись. — Несколько обидевшись, Алира замерла, надеясь, что хотя бы эта эмоция не вызывает нового приступа. — Никто твою защиту не взламывал, уж я так точно. Зиндаррианские мысли для меня по-прежнему загадка, дело в другом. Я могу внушать не только мысли, но и чувства, впечатления. Это и есть мой дар менталиста, поэтому и могу понять, какие из всех не мои — приходится очень четко разделять, когда работаешь с объектом. И у меня сложилось ощущение, что именно на чувственном уровне произошел какой-то сбой, усиление, эффект синергии. Настолько, что дошло до физической боли, кинетика вкупе с психосоматикой — страшное сочетание, как выяснилось.
— И ты еще спрашивала, за что мы не любим кинетиков…
— Это что, наша первая семейная ссора?
Рассмеявшись, Алира вдруг подумала, что не так уж все и страшно, если, конечно, удастся найти способ создать новый ментальный щит, который смог бы решить их неожиданно возникшую проблему.
— В зиндаррианских семьях не бывает ссор, — теперь, казалось, обиделся Дэвид, что было на него совершенно не похоже, да и не ощущала Алира этого неприятного, замутненного подозрениями чувства. — Мы с тобой точно теперь не можем позволить себе подобного. Наверное, тебе следует спросить оракула о том, что происходит. Она точно знает.
— Вопрос в том, скажет ли правду. Одно дело знать и совсем другое… Поэтому пока попробуем решить нашу общую проблему самостоятельно, не против? Я так и думала. — Алира вновь не смогла сдержать улыбки, глядя, с каким почти детским восторгом ее слушает мужественный Дэвид, будто она обещает совершить чудо, а не всего лишь использовать полученные в академии знания. — А ваш хваленый зиндаррианский ментальный щит настроен исключительно на защиту мыслей или он комплексный, как у меня? Обычно, если нужна стопроцентная гарантия, лишь один участок удается защитить настолько надежно, тогда как общий спектр воздействия достаточно широк.
— Все верно, единственное направление, связанное с активной интеллектуальной деятельностью. Мысли, знания, воспоминания — все, что мы сознаем, но не чувствуем. Наши эмоции могут считывать, это не несет опасности для Зиндаррии, напротив, даже показывает некую открытость партнерам по союзу. К чему ты это?
— Я могу попробовать поставить тебе новый щит, направленный исключительно на нашу проблему и не затрагивая предыдущий. Это не противоречит никаким правилам?
— Вроде бы нет. А твоя защита? — Дэвид поднялся, желая подойти к Алире, он непроизвольно тянулся к ней, но, сделав пару шагов, одумался и вернулся на место, нахмурившись. — Было бы лучше, чтобы получилось осуществить это до посадки.
— Это недолго. Начну с себя, так будет проще работать с тобой. Мой щит следует просто обновить. Надеюсь, — задумалась менталистка, пытаясь найти остатки прежней защиты и не обнаружив даже следов. Она была чиста настолько, будто никогда и не училась в академии, в которой тренируют отгораживаться от мира сразу после зачисления, еще до начала настоящей учебы. — Сколько у нас времени? Я что-то совсем потерялась в этом отношении.
— В режим посадки перейдем через два часа и еще через полтора будем на космодроме. На Зиндаррии к этому моменту наступит глубокая ночь.
— Уложимся за первые два, — уже сосредоточенно пробрасывая в голове варианты развития событий и последовательность действий при той или иной ситуации, — сказала Алира. — В мою каюту можем перебраться? Там мне проще настроиться, да и звезды с такого ракурса, как я понимаю, мне в ближайшее время увидеть точно не придется.
— Конечно. Идем. — Привычно протянув руку, Дэвид вновь одернул себя, выйдя из каюты первым, чтобы показывать дорогу, за все время Алира так и не научилась ориентироваться на корабле.
Шли быстро, не переговаривались, будто сбегали с места преступления, и в каждом росла тревога, угрожая стать началом нового эмоционального приступа. В итоге к каюте почти подбежали; Алира умудрилась обогнать мужа, торопясь и каким-то образом угадав три последних поворота. Дэвид, как обычно, не спорил и не спешил останавливать, после всего случившегося опасаясь прикасаться к жене и провоцировать ее возражения.
— Ух, отсутствие привычной физической активности сказывается не лучшим образом, — выдохнула, лишь устроившись в любимом кресле напротив панорамного окна, Алира. — Здесь мне гораздо легче. Знаешь, Дэвид, это место для меня будто стало родным, хотя прожила в этой каюте не так уж и долго. В академии и не могло такого возникнуть, все было понятно — просто комната и учеба. А здесь вдруг… Завидую тебе! Всегда мечтала иметь свой дом, но знала, что этого никогда не будет. Землю придется покинуть, а после скитаться в космосе, работая по контракту. Наверное, теперь мне никогда не понять, каково это — родителей нет, родной планеты тоже. Не обижайся, пожалуйста, просто накатило что-то.
— Не грусти. У тебя есть я. Даже слишком много меня теперь. И Зиндаррия, она ждет, когда сможет обнять тебя теплым ветром и согреть своим солнцем. Сейчас весна, самое красивое время.
— Ты прав, видимо, обратный цикл начался, вот и включается сожаление и прочее, — встряхнула она головой. — А по поводу «слишком много»… Мы это быстро поправим, но пока разберусь с собственным щитом. Займет всего пару минут. Включи какую-нибудь тихую ненавязчивую музыку, мне помогает.
Услышав очаровывающие звуки незнакомой мелодии, Алира не смогла сдержать улыбки и мысленно поблагодарила Дэвида, почти сразу погрузившись в транс. Она давно не помнила себя настолько беззащитной перед миром, будто оказалась голой среди многолюдной толпы. И это следовало немедленно исправить. Щит возник легко, привычно растекаясь и сливаясь с сознанием, но, проверяя ключевые узлы, Алира заметила странность, которой раньше точно не было. Щит она проверяла регулярно после каждой тренировки, но это было еще до распределения. Мерцая, участок мозга, ранее не подававший признаков аномальной активности, теперь исходил крохотными искорками, которые почти сразу впитывались, не причиняя никаких неудобств. И стоило ментально прикоснуться к ним, как пальцы Алиры похолодели и прошиб пот — подобного они не изучали и ни один кинетик не мог бы сказать, что это. Стало страшно, а помощи ждать не приходилось. Дэвид не обладал ни знаниями, ни способностями, которые позволили бы ему вмешаться. И тогда менталистка приняла единственно возможное в данной ситуации решение, заблокировав зону неизвестной активности. Искорки, вспыхнув еще несколько раз, угасли, свечение сошло на нет, но страх остался.
— Что-то пошло не так? Я почувствовал. — Голос Дэвида прозвучал совсем близко, и, открыв глаза, Алира увидела обеспокоенное лицо склонившегося над ней мужа.
— Наверное, до того, как я поставила щит. Да, не совсем по плану. Во мне что-то изменилось, но опасно ли это, я не могу сказать. Просто не знаю. На Зиндаррии есть специалисты-кинетики? Настоящие, многопрофильные. Или хотя бы теоретики?
— Есть. Щиты же нам ставят. Нормально себя чувствуешь? Может, лучше не рисковать и не пытаться работать надо мной? Просто не буду приближаться во избежание повторения. Больше не буду, — поправился зиндаррианец, отходя от кресла.
— Наверное, не следует, поскольку не понятно, с чем мы имеем дело. Нельзя исключать того, что я могу быть опасна. Странно, что это никак не проявлялось ранее, даже сканированием самыми опытными кинетиками. Они способны определить все спящие возможности, а не только потенциал активных. Но проверить твой щит все же нужно. Вмешиваться не стану, если нет крайней необходимости.
— Я имел в виду, что это может отразиться на тебе не лучшим образом. После того как ты возобновила свою защиту, эмоции не давят настолько сильно.
— Просто проверю. — От слов Дэвида защипало глаза, чувствовать неподдельную заботу того, кому нужно опасаться за себя, оказалось еще одним испытанием. — Ненормальная у нас все-таки получается семья. Инстинкт самосохранения у всех зиндаррианцев отсутствует, или только мне с мужем так повезло?
— Когда дело касается тебя, все остальное не важно.
— Нет, Дэвид, это неправильно. Если с тобой что-то случится, как же я буду жить? Ты просто обязан всегда быть здоровым и находиться рядом.
Они уже стояли рядом, и Дэвид, улыбаясь, обнимал жену за плечи, Алира же тем временем успела проверить его щит, положив ладони на затылок и зарывшись пальцами в густые темно-каштановые волосы. Пожалуй, это был самый приятный сеанс для обоих, и обошлось без последствий. Мысли зиндаррианца по-прежнему окружала стена, за которую земная менталистка не могла проникнуть, но этого и не требовалось, она все видела в синих глазах, мерцающих звездами неизведанных галактик.