— Доброе утро, Алира. О чем вы? Не понимаю, — рассеянно отозвался Киран, явно погруженный в свои тревожные размышления. — Извините. Не до того сейчас. Вы готовы попробовать? Боюсь, этот приступ может оказаться последним. Ситуация не близка к критической, она именно такая. Мы уже все испробовали, но становится только хуже.

— Дети? Я готова.

Не только взгляд и голос Кирана были полны беспокойства, теперь Алира ощущала кожей, что даже воздух наполнен чувством приближающейся беды. Вначале изменения, случившиеся после ритуала, были почти незаметны, но с каждым часом землянка все сильнее чувствовала окружающий мир на нескольких уровнях, ранее недоступных для человеческого восприятия. Это уже не пугало, как наверняка случилось бы раньше, видения, которые посетили вчера, теперь служили подсказками. Как будто терпеливый учитель вовремя показывает нужный ответ после незаданного вопроса нерадивой студентки. И тяжелая поступь смерти ощущалась рядом, словно она была осязаемой и на самом деле шла, медленно переставляя костлявые ноги и опираясь на посох. Эту картину Алира представила столь живо, что пришлось ускорить бег, чтобы не опоздать.

Палата интенсивной терапии была полна техники, которая поддерживала жизнь в двух крохотных тельцах, от одного вида которых у Алиры перехватило дыхание и захотелось закричать. Но чувству жалости нельзя позволять взять вверх в момент, когда требуется экстренно действовать. Поэтому мысленно отстранившись от личного отношения, землянка приблизилась и отключилась от обычного видения мира. Удалиться отца она даже не просила, не желая тратить время на уговоры, но мужчина почти не мешал, хотя от него тянулись тонкие нити к детям. Именно благодаря его эмоциям они пока были живы, не в силах сопротивляться черной дыре, которая поглощала их, беспощадно и неумолимо пожирая. Когда-то маленькая рана, нанесенная грубой и жестокой душой, разрослась, превратившись в прожорливую антиматерию, в которую проваливалось все, включая детские жизни.

Осознание проблемы и решение пришли одновременно, будто Алира не впервые столкнулась с подобным. Или это на самом деле просыпалась память прошлого воплощения? Отбросив ненужные мысли, землянка потянулась в первую очередь к девочке, сердце которой могло не успеть сократиться даже один последний раз, если не помочь. Легкое прикосновение силы дало немного времени, а потом Алира сняла свой щит, чтобы проникнуть в чужое сознание и навсегда стереть следы черной болезни, поразившей детей Кирана. Ментальный контакт состоялся мгновенно, и девочка с жадностью приникла к первому живому существу, которому удалось к ней достучаться. Единственное, что ей требовалось сейчас, — любовь, которой Алира поделилась с радостью и без сожаления. Вспомнила детство, когда мама была рядом — долгожданная и улыбающаяся, лучшее, что случалось с самой землянкой в те далекие времена. Даже влюбленность в Илиодора оказалась светлым пятном, способным занять место гнили, разрушающей кроху. И, конечно, тепло, которое дарил Алире ее муж, ни с чем не сравнимое чувство доверия и безоблачного счастья, когда не существует вопросов и ответов, слов и обещаний, просто момент, лучше которого быть не может. Убедившись, что девочка стала обычным ребенком, наполненным живительными эмоциями, Алира переключилась на ее брата. Он оказался сильнее и поэтому дольше сопротивлялся отраве, которую «подарила» им мать, лелея в душе ненависть. Но теперь землянке было проще справиться с ситуацией, первый успешный опыт окрылял, и она стала действовать смелее, дополнительно укрепив ту связь, которую заметила у мальчика с отцом. И дело пошло быстрее, сердце у Кирана оказалось большим и чутким, его любви хватило бы на многих.

После того как отец детей отключил уже ненужное оборудование, Алира взяла обоих младенцев на руки, прижав к себе. Она села в кресло, не в силах расстаться с двумя источниками жизни, которыми они стали. Эмпаты… Оказалось, дети обладали способностью усиливать чужие чувства, пропуская через себя. Это и дар и проклятие, которое едва не погубило их. На душе стало спокойно, будто мир мог рухнуть, если бы не удалось избежать самого страшного, но опасность совершенно точно миновала. И вместе с этим пришла усталость, опустошение, словно Алира не проводила ментальный сеанс, а родила новую жизнь, теперь заботливо обнимая собственных детей. Именно своих, которых невозможно было отпустить ни на секунду, даря свою любовь и защиту.

Киран долго смотрел на картину, которой не мог представить еще несколько минут назад. Его сын и дочь спали обычным, не медикаментозным сном, доверчиво прижимаясь к груди, по сути, чужого им человека. Женщины. Нет, девушки, совсем неопытной и юной, но владеющей древним знанием, которое делало ее столь отличной от других. Он ощущал все чувства Алиры — от страха до надежды, от сомнения до безграничной радости, когда все завершилось. Этот поток едва не оглушил, когда ментальный щит кинетика был снят, но позволил Кирану контролировать происходящее. И теперь он понимал, что новая сотрудница не совсем человек, и дело было вовсе не в особенностях строения ДНК, отличающих людей от зиндаррианцев. Как медик, он давно привык относиться к представителям любых рас, воспринимая их как организмы с индивидуальными особенностями. Но в Алире, которая была обычной землянкой, что вытекало из ее карты, чувствовалось нечто настолько глобальное, что ее начальнику в какой-то момент стало не по себе, будто он прикоснулся к великой тайне.

В палату заглянула медицинская сестра, но, дав ей знак молчать, руководитель центра вышел в коридор, тихо прикрыв за собой дверь.

— Пусть отдохнут, не входите хотя бы пару часов. И пусть кто-то постоянно будет рядом, если госпоже Нииро или детям что-то понадобится.

— Но показатели… Все приборы отключены?! — Выдержка зиндаррианки не позволяла ей волноваться, но спокойствие начальника не поддавалось объяснению. Ситуация с его детьми была небезразлична всем причастным, слишком большим счастьем считалось их рождение, дарованным далеко не всем.

— Теперь в них нет необходимости. Сегодня я забираю сына и дочь домой. Теперь они будут в порядке, подготовьте все необходимое для выписки.

Таким счастливым господина Ноула не видел никто из сотрудников центра. Спорить с ним не решались и раньше, за внешней мягкостью скрывался характер, сравнимый с титаном, поэтому указание было воспринято как приказ и не подлежало обсуждению.

День близился к финалу, а сообщений из медцентра о том, что Алира освободилась, так и не поступало. Вначале Дэвид был занят, поэтому не обращал внимания на подобную странность, полагая, что его жена слишком увлечена работой и тестированием новых возможностей. Но по мере того как приближалась ночь, отсутствие новостей начало всерьез его беспокоить и зиндаррианец решил отправиться за Алирой без приглашения с ее стороны. Доброжелательный администратор выслушал взволнованного супруга, а после связался с кем-то, сообщив, что прибыл муж госпожи Нииро. И тут Дэвид начал нервничать еще сильнее — будь все в порядке, его просто попросили бы подождать, когда супруга освободится.

— Сейчас к вам выйдут, господин Нииро. — Молодой зиндаррианец будто бы занялся своими делами, не обращая более внимания на посетителя, но Дэвида это уже не могло обмануть.

Едва из служебного входа вышел уже знакомый Киран Ноул, видеть которого Дэвиду было не слишком приятно ввиду ситуации с Аллаэ, зиндаррианец бросился к человеку, забыв о прошлом. Все, что было прежде, уже не волновало так сильно, как всего недели назад, оставшись далекими воспоминаниями, оттесненными новыми волнительными событиями. И Дэвид был даже готов забыть о том, что Ноул занял чужое место, поскольку считал, что именно так и должно было случиться, чтобы у него появился шанс обрести настоящую любовь и семью.

— Что с ней? Я не чувствовал опасности!

— Успокойтесь, хм… Дэвид, кажется? — Землянин улыбался, раздражая тем самым взволнованного мужа.

— Вы не ответили! Немедленно отведите меня к жене!

— Конечно. — Кивнув, Киран открыл дверь служебного входа, пропуская посетителя. — Не стоит нервничать, с Алирой все в порядке, ваша связь работает по-прежнему, поэтому вы должны понимать, что я говорю правду.

— Оснований доверять чужаку у меня нет. А ваши опыты… Могло случиться все, что угодно.

— Вам очень повезло с женой, — будто не обращал внимания на колкости Киран, настроенный неестественно дружелюбно, по мнению зиндаррианца. — В отличие от меня… Вы же знакомы с Аллаэ, она не раз упоминала о вас и все чаще в последнее время. Кажется, вы были дружны еще с ее первым мужем. Она всегда была… такая?

— Не уверен, что это допустимо — обсуждать вашу жену или чью-то еще. Сейчас меня волнует исключительно Алира.

— Какой вы резкий, однако. Значит, разговора не получится, хотя я рассчитывал на иное. Пусть не на помощь, но хотя бы на информацию, которая помогла бы мне лучше понять собственную жену. Все-таки земляне и зиндаррианцы слишком разные. Хорошо, не буду настаивать. Пусть так. Мы пришли. — Осторожно открыв дверь, Киран отступил, позволяя Дэвиду первым войти в палату.

Зиндаррианец несколько растерялся, увидев, что Алира спит, сидя в кресле и держа на руках двух младенцев, которых трогательно прижимает к себе. В первый момент подумал, что сошел с ума и потому не заметил, как миновали месяцы, если его жена успела произвести на свет двух малюток — чужих детей так трепетно не обнимают. Так органично смотрелась Алира с ними, и они в свою очередь сжимали крохотными пальчиками отвороты комбинезона, словно боялись потерять контакт с матерью.

— Как это понимать? — тихо поинтересовался Дэвид, поворачиваясь к Кирану.

— Я обязан жизнью своих детей вашей супруге. Только так и никак иначе. Теперь я ваш должник и друг, если позволите. Не знаю, почему не нравлюсь вам, но, как мне кажется, повода не давал раньше, да и теперь не вижу его.

— В общем, вы ни при чем, это личное. Да, мы с Эдрианом были друзьями, это первый муж Аллаэ, но это на самом деле не повод видеть в вас врага. Но не просите меня рассказывать о вашей жене, я тоже ее почти не знаю, как выяснилось. И давно они так?

— Уже порядком. Детей пора кормить, но не поднимается рука будить их. С самого рождения они так сладко не спали. Может, вы способны нарушить эту идиллию, я лично нет.

Дэвид пребывал в растерянности, у него не было опыта общения с детьми, тем более младенцами, он и с Алирой постоянно опасался сделать что-то неверно, а тут два в одном… Его ли появление послужило поводом или просто от звука голосов, но землянка сама открыла глаза, радостно улыбнувшись мужчинам.

— Привет! Мы, кажется, немного вздремнули.

Возвращение из медицинского центра вышло ничуть не менее волнительным, чем путь Дэвида к месту работы жены. Едва они миновали коридор, который все еще пугал Алиру, она остановилась и зашептала, так же горячо, как прошлой ночью:

— Дэйв, я хочу ребенка. Детей. Много! Меня просто разрывает от чувства, которое я испытала рядом с ними. Я хочу ощущать, как во мне рождается жизнь, растет, отзываясь биением сердца. И терпеть боль, которая сопровождает рождение ребенка. И кормить и не спать ночами, но видеть эти глаза, целовать пальчики… Я даже не могу объяснить, что это такое! Это смысл жизни! Моей, твоей, нашей, любой!

— Да разве я против? — Обнимая Алиру, зиндаррианец не знал, смеяться или успокаивать. — Это же естественно — рождение детей, но такая радость выпадает не всем и не сразу.

— Перенеси нас на водопад!

— Уверена? А если тебе вновь станет плохо?

— Не станет. Мы уже там были, и ничего не случилось. Я вновь хочу быть с тобой, зная, что нам никто не помешает.

В тот вечер на ферме долго горели посадочные огни на башне в ожидании шаттла Дэвида. И даже Меделлинэ прилетела пораньше, чтобы лично приветствовать молодую семью в их доме. Они с Нэрианом давно не проводили так много времени вместе, и это оказалось приятно. Впервые с момента, когда стала занимать столь ответственный пост, зиндаррианка задумалась о том, что совсем забросила мужа, когда дети выросли, а ведь еще вполне способна родить сына или даже дочь, если верить многообещающим заверениям оракула.


— Не гаси посадочные до утра, пусть указывают им путь, если все же решат прилететь. Дэвид должен видеть, что ему всегда рады дома. Наверное, планы изменились неожиданно, если сын не предупредил. И все же свет этих огней должен говорить ему о том, что мы ждем.

А за водопадом, куда Дэвид перенес жену, отделяющим их личный с Алирой мир от всего прочего, пылал иной огонь, который мог дать начало новой жизни. На это надеялась землянка, ощутив, что это наполнит их с Дэвидом существование новым, настоящим смыслом.





Глава 19




Всего несколько дней, проведенных на Зиндаррии, изменили все. И отношение к себе, и к мужу, и даже подарили новую семью. И если с Нэрианом Алира сразу нашла общий язык, то с Меделлинэ такого не случилось. Встреча вышла несколько скомканной из-за того, что утром, когда все-таки Дэвид перенес их на ферму, все торопились на работу. Да и после особенной близости не возникло, почему-то Алире оказалось намного труднее наладить контакт с женщинами Зиндаррии после того, как она встретила отправленных ими на смерть изгнанников. Со свекровью они общались вежливо, но кроме чувства симпатии пока ничего не возникло. И все же на ферме теперь обычно царила полная невысказанной родственной любви атмосфера. И Алира готова была простить свекрови все, когда видела, как Меделлинэ относится к сыну и мужу.

Время за работой в медцентре и знакомством с устройством жизни на ферме пролетело слишком быстро, и вот наступил волнительный день, для кого-то долгожданный, а для Алиры обещающий конец прежней жизни, к которой она едва начала привыкать.

— Сегодня день представления меня в качестве гражданки и заодно богини, — расчесывая влажные после душа волосы, жаловалась зеркалу землянка. — Та еще работка!

— Но сколько у нее плюсов, помимо минусов! Сама же радовалась, что можешь делать гораздо больше, чем любой из кинетиков, — появляясь в комнате, улыбнулся Дэвид, понимая, что если поддерживать Алиру в ее настроении, она может вновь скатиться в хандру. — К тому же не забывай, сегодня еще и день нашей официальной свадебной церемонии. Наш первый праздник, о котором мы будем рассказывать детям. Скажи, когда будешь готова увидеть свое платье.

— Пусть будет именно так! Хотела бы я явиться на бал во всеоружии, но… Меделлинэ показывала мне, какие прически делают себе зиндаррианки, и я в итоге получила комплекс неполноценности. Даже не представляю, как это можно сотворить! На Земле, впрочем, салоны красоты существуют, хотя в академии мы и были лишены подобного излишества, как полагало руководство, но во время каникул можно было их посещать. Я даже несколько раз была, но особого восторга по этому поводу не испытывала, поскольку на радикальные перемены не решалась, оставляя в целом все по-прежнему. Небольшие уходовые процедуры можно было даже назвать приятными, но особенной разницы до и после я не замечала. А здесь, как выяснилось, зиндаррианки только личными стараниями красоту наводят и весьма преуспели в этом.

— И почему я слышу в твоем голосе обреченность, будто тебе придется плохо выглядеть? Хотя лично мне и так нравится. Но если хочешь, будет у тебя такая прическа, которой любая из зиндаррианок позавидует. Я умею делать укладки, — невозмутимо заметил Дэвид.

— Да ладно… — недоверчиво повернулась к мужу Алира. — Не могу тебя представить в подобной роли. Ты серьезно? Только не говори, что помимо танцев вас в школе еще и этому учат.

— Нет, — усмехнулся Дэвид, — в программе этого нет, но можно посещать дополнительные занятия. Мой отец мечтал, что когда-нибудь будет воспитывать дочь, учился, чтобы она была его стараниями самой красивой. Не случилось, к сожалению, но тем не менее свое умение отец постарался передать нам, всем сыновьям. Кстати, именно он причесывал маму на свадьбу, она не считает этот навык жизненно необходимым, поэтому в отличие от многих женщин умеет только косу заплетать. Может, создадим новую семейную традицию? Не все зиндаррианки доверяют мужьям свои волосы, но почему бы нам не попробовать?

— Тем более что я не зиндаррианка, — с энтузиазмом откликнулась Алира. — Конечно, я тебе всецело доверяю, но особенно не старайся сделать что-то сложное, я и к высокому хвосту прекрасно отношусь. А к вашим традициям, что поделать, мне еще долго предстоит привыкать… Надо же, мужья причесывают жен!

Дэвид кивнул и ненадолго покинул их с Алирой комнату, вернувшись вскоре с большой коробкой. Внутри оказались разного вида и, очевидно, предназначения расчески, какие-то зажимы и еще куча всего, что в далеком детстве наверняка восхитило бы землянку красотой и даже блеском, но не теперь. Привыкнув более к функционалу, Алира, конечно, любила покрасоваться, распуская волосы или даже заплетая их на ночь, чтобы днем они красиво лежали волнами, но не могла себе позволить тратить время на сложные прически, которыми и восхищаться-то было некому.

— Ты меня пугаешь. Это все окажется на мне? Моя шея не выдержит.

— Не все, даже почти ничего. Твои волосы и без этого хороши, давай просто придадим им немного иную форму, чтобы подчеркнуть фасон платья. Но результат ты увидишь только после того, когда я закончу. Процесс создания шедевров далеко не всегда выглядит привлекательно, а мне мои нервы еще понадобятся.

Процедура приведения ее в надлежащий зиндаррианский вид, да и сам Дэвид, очень сосредоточенный, понравились Алире, было даже приятно. Она не особенно переживала о результате, уже привыкнув к тому, что от местных мужчин можно ожидать всего, чего угодно, и расслабилась. К тому же ловкие, уверенные и даже где-то нежные прикосновения Дэвида, иногда умудряющегося еще и поцеловать закрывшую глаза жену то в шею, то в ушко, расслабляли несказанно. Он что-то заплетал, закалывал, выпускал локоны и снова заплетал, Алира же погрузилась в странное полусонное состояние, когда все хорошо и никакие заботы не беспокоят. И вновь перед глазами в самый неожиданный момент возник Илиодор, недовольно покачивая головой, будто бывшая невеста чем-то не угодила. Впервые Алире захотелось, чтобы он никогда больше не появлялся в ее жизни. Уже давно и окончательно окрепла уверенность в том, что числящийся погибшим жених на самом деле жив. Возникла обида на предавшего, поставившего невесту, лишенную пары, в весьма сложную ситуацию. И, возмутившись, Алира попыталась отгородиться от этого видения, воздвигнув стену, едва прикоснувшись к которой, несносный Илиодор отлетал, словно от удара воздушной волной. От былой расслабленности не осталось и следа, а открыв глаза, землянка увидела, как странно на нее смотрит Дэвид. В его синих глазах отражался страх, чего прежде никогда не было.

— Почему ты на меня так смотришь?

— Я не могу к тебе приблизиться. Меня отбрасывает, уже дважды пытался и вот… — Вокруг лежали, будто специально раскиданные и даже сломанные, те самые заколки и резиночки, ленты и расчески, которые до этого с любовью и гордостью демонстрировал Дэвид жене. — Этот цветок эдель я заказывал у ювелира, чтобы украсить твои волосы в день свадьбы. Теперь заколка непригодна.

— Прости. Я не знаю, что на меня накатило. Наверное, даже воображаемая преграда работает.

От досады и обиды, что старания мужа пошли прахом из-за ее несдержанности и не покидающих голову мыслей об Илиодоре, хотелось заплакать, но Алира сдержалась, чтобы не расстраивать Дэвида еще больше.

— И от кого же ты пыталась отгородиться?

— От Илиодора. Он будто преследует меня, так кажется. — Даже понимая, что Дэвиду будет неприятно слышать это имя, Алира не хотела лгать, не хватало им еще недоразумений из-за недосказанности.

— Кто знает… Может, так и есть. Я слышал, что на празднике будет много гостей, в том числе и приглашенных в порядке исключения представителей других рас. Раньше подобного не случалось, но госпожа президент поменяла многое, став во главе Зиндаррии. Вполне возможно, твой жених ищет встречи с тобой. Лично я этого не исключаю. Слишком многое в его судьбе удивляет и кажется нереальным для обычного человека, пусть даже и кинетика. Один побег чего стоил, да еще то, что земные представители позволили себя одурачить либо сознательно закрыли глаза на саму возможность того, что Лаэр мог остаться жив.

— Не хочу его видеть. И знать больше о нем ничего не хочу. Жив и хорошо, это уже в прошлом. — Сосредоточившись, Алира и сама увидела силовой контур, который возник, повинуясь всего лишь невысказанному желанию, исчез он так же просто и без особых усилий со стороны землянки.

Алира поднялась, чтобы подойти к стоящему в стороне Дэвиду. То, что ему неприятно оказаться в ситуации, когда мысли жены занимает другой мужчина, было ясно даже без использования ментальной техники. И, обняв мужа, Алира просто прижалась к его груди щекой, зная, что он почувствует ее любовь на том уровне, который не требует слов.

— Я уже закончил. Почти, — отозвался Дэвид, погладив ее по спине. — Сейчас принесу платье, и ты будешь готова к празднику.

— Мне он не нужен. — Упрямо покачав головой, Алира не спешила отпускать мужа. — Опять что-нибудь случится.

— Глупости. Мы на своей планете, я рядом. Мама в конце концов персонально будет обеспечивать твою безопасность. А расстраиваться из-за чьих-то поступков, которые привели к тому, что мы теперь вместе, это гневить судьбу, пусть ты в нее и не веришь.

— Ты еще скажи, что я ему благодарна должна быть.

— Что-то вроде того. Ну как, несу платье?

Что Дэвид сохранит наряд, подаренный Илиодором, и тем более захочет, чтобы Алира надела его, оказалось полнейшей неожиданностью. И после того как неожиданно бывший вдруг стал влиять на их жизнь, землянка не решилась сразу рассказать о том, откуда у нее это платье. Еще недавно готова была рассказать мужу всегда и все, но в эту минуту возникли сомнения. Слишком много приходится терпеть ее невозможно чуткому зиндаррианцу.

— Ты не рада? — заметив по лицу Алиры, что она растеряна, но никак не счастлива видеть наряд, Дэвид тоже несколько расстроился. — Это самое красивое платье из тех, которые когда-либо надевали на церемонию! Зиндаррианская мода не получила такого развития, как земная, это будет целое событие. К тому же символично, что именно в нем ты была, когда мы встретились. Неожиданно, но весьма впечатляюще ты сорвала меня тогда. И упала прямо в руки. Из которых я теперь не отпущу тебя никогда!

Отложив платье, Дэвид направился к Алире, чтобы подтвердить сказанное действием, но она выставила руку вперед.

— Не надо! Мне жаль портить прическу, ты же старался. — Подумав, что в конце концов платье действительно слишком хорошо, чтобы быть просто выброшенным из-за того, что оплатил его когда-то теперь неприятный человек, Алира решилась: — Помоги мне надеть его, но только надеть!