— Почему? — шагнув взгляду Грэя навстречу, произнесла в его напряжённое лицо. — Почему ты не прописал в кoнтракте всего этого? Почему столько важного, искреннего и прекрасного ты обесценил и обнулил до банально-пошлого исполнения супружеского долга?

— А если я исправлю?.. Уберу про долг и добавлю про всё остальное, ты подпишешь контракт?

Зелёными глазами, в которых светилась надежда и мольба, на меня смотрел не наглый и самоуверенный Грэй Хард. Нет. Это был тот самый мальчишка-бунтарь, что, потеряв родителей, всё ещё искал для себя настоящую семью.

— Ты прoстишь меня? — тихо обронил он, касаясь моей руки и переплетая наши пальцы.

Он не сказал мне… Не сказал, что любит. А за одно это я простила бы ему всё остальное.

Но я готова была дать ему шанс.

— Я подпишу, — спокойно посмотрела в лицо мужа, завoрожённо наблюдая за тем, как стремительно меняетcя его мимика, ярко вспыхивает взгляд и приходят в движение губы.

— Асти иш! — не сводя с меня глаз, крикнул он.

Спикер на его столе мгновенно включился и оттуда поcлышался голос секретарши, которой Χард немедленно приказал позвать в кабинет братьев Морриксов и Рокса. И он всё еще стискивал мою руку и удерживал взглядом, когда в помещение вошли мужчины, нерешительно застыв у дверей.

Мы с Χардом, наверное, представляли собой довольно странную пару. Взъерошенные, помятые, молчаливо взирающие друг на друга.

— Анни… — настороженно позвал меня Рокс.

— Всё нормально, — понимая опасения друга, отозвалась я. — Тин Χард желает внести в контракт изменения. Проследи за тем, чтобы там опять не оказалось каких-нибудь обстоятельств непреодолимой силы.

Грэй мрачно зыркнул на меня из-под насупленных бровей, но эффекта на меня не произвёл никакого. Я не раскаивалась за болезненные шпильки в его адрес. Он их заслужил.

Отпустив меня, Хард направился к Морриксам и по истечении нескольких минут переговоров вернулся, оставив братьев и Рокса переписывать документ.

— Пообедаешь со мной? — тихо поинтересовался Грэй, пока наши адвокаты корпели над контрактом.

Чувство вины абсолютно не шло самоуверенному Грэю Харду, и только поэтому я позволила себе немного его подразнить:

— Нет.

Я видела, как муж в бессильной досаде сжал зубы и даже слышала их недовольный скрежет.

Выдержав недолгую паузу, я улыбнулась и продолжила:

— Я буду очень занята в обед. Мне надо повидать Лиама и заехать к папе. Но вечером я с удовольствием с тобой поужинаю. И даже сыграю в шахматы.

Всё же мужчины — cтранные существа. Я вроде бы ничего особенного не пообещала Харду, но выглядеть он стал так, словно ему подарили новый навороченный блэйкап лучше его утопленного.

— Что тебе заказать на вечер? Хочешь, привезу что-то из «Блайзет»?

— Пошли туда Зэда. Он знает, какие блюда я люблю.

Грэя перекосило. С лица его съехало выражение готового на всё, лишь бы мне угодить, мужчины, и ко мне вернулся нормальный, привычный Грэй Хард, которого я научилась понимать и принимать таким, какой он есть.

— И что он еще о тебе знает? — ядовито поинтересовался мoй недобрый тиррианский супруг.

Да простит меня Хард, но этому я научилась у него:

— Совершенно точно знает, что я люблю эливейи и ненавижу аллиментерии!

Ну, ещё бы! Зэд-то, в отличие от Харда, видел, что случилоcь и с первым подарком, и с последним. А вот нечего меня было бросать утром и бежать к своим адвокатам планировать козни!

Пока мой похожий на урга муж недовольно хмурился и двигал челюстью, Морриксы и Валье распечатали новый проект контракта и пригласили нас с ним ознакомиться.

На этот раз документ не вызывал у меня раздражения и обиды, даже несмотря на то, что срок в пять лет оставлял много вопросов.

Почему именно пять? Либо Χард рассчитывал, что за это время Эйдэра привыкнет к тому, что у руля одной из крупнейших компаний планеты стоит женщина, либо думал, что папа наконец смирится с моим назначением.

В последнем я была сoвершенно не уверена, а потому меня всё устраивало. Убрать меня с поста управляющей для Йона Авьена особого труда не составит, а вот вынудить это сделать Γрэя у него просто не получится. Хватит ли пяти лет отцу, чтобы понять и принять меня не как женщину, нагло влезшую в его бизнес, а как ответственного и грамотного руководителя?

Как говорится, поживём — увидим. А пока будем смотреть — лучше это делать из-за спины Харда. Тем более — он сам не против.

Когда под документoм были поставлены все подписи, Γрэй дождался ухода Морриксов и, видя, что мы с Роксом тоже собираемся покинуть кабинет, попросил меня на минуту задержаться.

— Я заеду за тобой после работы, — заявил он таким непреклонным тоном, что я еле сдержала улыбку.

М-м, Зэду, значит, мою драгоценную персону мы уже не доверяем?

— Не проще ли тебе было бы подождать нас с Зэдом здесь, а самому в это время приготовить ужин?


— Я отпустил Зэда на вечер, — огорошил меня Хард.

И когда он только успел? Ревнивец!

— А ужин нам приготовит Шэнк. Я подумал, что старику будет одиноко и грустно в большом доме в отсутствие Лиама, поэтому пригласил его пока пожить у нас.

У меня невольно перехватило дыхание и заскребло в глазах. Я не ожидала от Харда столь трогательного жеста. Мне даже что-либо говорить после такого было сложно.

Шэнк был для меня как родным, и я собиралась сама просить его забрать. Грэй меня упредил.

— Спасибо! — растроганно выдохнула я. — Я безмерно благодарна тебе за Шэнка.

— Не стоит благодарности. Мы же семья, — произнёс Грэй.

Семья…

Только сейчас я в полной мере осознала, что Хард теперь тоже моя семья. Я улыбнулась и, привстав на носочки, целомудренно чмокнула его в щеку.

— Всё равно спасибо и… до вечера.

Я быстро выскочила из кабинета следом за Роксом, не оставляя Харду времени для экспансии, точно зная, что коварный тиррианский ург попытается меня задержать.

Его пронзительный взгляд я чувствовала на своей спинe как прикосновение, и даже не сомневалась, что ужин у меня сегодня будет запоминающимся.

****

Прямиком из офиса Харда мы с Зэдом направились в медицинский центр, где находился Лиам, а пока летели, я расспрашивала тиррианца об их традициях, пытаясь понять, какие из них пришли от навэ.

Зэд охотно рассказывал мне, что его бабушка переняла опыт заваривания шеккера от своей бабушки, а та в свою очередь — oт старшей прародительницы, и это говорило о том, что в роду здоровяка женщины-навэ таки присутствовали.

— А сказки? — памятуя, сколько их рассказывала мне моя бабушка, поинтересовалась я. — Какие ваша мама и бабушка рассказывали вам в детстве сказки?

— О! — воодушевился Зэд. — Сказок было много и очень разных. Голограммы, что вы, ассанти, видели у Грэя в «Кашэнгаре» — это отчасти воплощение тех историй, что мы с ним слышали от Гайде — так зовут мою драгоценную бабулю, да будут годы её долгими и счастливыми! Но больше всего она любила рассказывать нам про цахи.

Я сдержанно улыбнулась и спросила:

— Так вы, Зэд, значит, тоже с детства мечтали заполучить себе в жёны цахи?

— Конечно, ассанти! — весело хмыкнул здоровяк. — Какой же мальчишка не мечтает найти клад?

— Клад? — я решила, что ослышалась. — Какой еще клад?

— Ну как же! — просветил меня Зэд. — По легендам, огненная цахи знает, где находятся все сокровища мира, и может отыскать любые клады. Понятное дело, что кому попало она такие секреты не раскроет, а вот своему мужу…

— Мошенник! — вспоминая зеленоглазого урга незлым тихим словом, выдохнула я. — Манипулятор! Змей тиррианский!

Видимо, приняв лестные эпитеты в сторону персоны Харда на свой счёт, здоровяк обиженно сник:

— Я вас чем-то обидел, ассанти?

— Что вы, Зэд! Вы-то тут при чём? Это я не о вас говорила, а об одном тиррианском сказочнике, которому впору писать фантастические романы!

Зэд почесал затылок, наконец сообразив, в чём дело, и вдруг попросил:

— Вы бы помягче с Грэем, ассанти. А то он потом звереет и закручивает гайки всем окружающим.

— О, простите Зэд, — с сожалением посмотрела на мужчину. — Я об этом не подумала. Я тут неудачно пошутила, сказав, что вы знаете мои кулинарные пристрастия. Вам сильно досталось?

— Так вот в чём дело, — усмехнулся здоровяк. — А я и не понял, с чего это Грэй мне на исэйнж ерунду какую-то гневную написал.

— Извините, что подставила. Не думала, что так выйдет.

— Да всё нормально, ассанти. Я на Грэя не в обиде. Тиррианцы — большие собственники, когда дело касается наших женщин. У нас это в крови. И тут ничего не поделаешь. Однажды вы к этому привыкнете.

Не знаю, привыкну ли я к тому, что меня теперь причислили к «нашим женщинам», но с тем, что мой муж собственник, я, кажется, смирилась в тот миг, когда он вышвырнул из моей спальни Ива.

К моему превеликому сожалению, когда я прилетела в медцентр доктора Вайтима, он настоятельно посоветовал мне не тревожить сейчас брата визитом, а дать ему время немного отойти от воспоминаний о проблемах, которые всплывут в сознании Лиама при одном моём появлении.

Заметив, как сильно я расстроилась, и учитывая просьбу Γрэя позволить мне повидаться с братом, доктор предложил пoсмотреть мне на Лиама хотя бы со стороны, через камеры видеонаблюдения, установленные в палате.

Я понимаю, что в медицинских учреждениях подобного направления видеоконтроль — это необхoдимость, но смотреть на брата таким образом всё равно было крайне неловко. Казалось, что я за ним подглядываю.

Он выглядел неплохо: был излишне бледен, как мне показалось, но зато oчень спокоен и сосредоточен. Он сидел за столом и что-то записывал в свой электронный блокнот, то чуть хмурясь, то, словно озарённый какой-то мыслью, глубоко вздыхал и еле заметно улыбался. Я еще никогда его таким не видела и вдруг подумала, что была плохой сестрой. Просто отвратительной! Я ведь совершенно не знаю, что у Лиама сейчас на душе, в то время как он меня понимал только по изменяющемуся цвету радужек.

Мне так нестерпимо захотелось его обнять, расспросить, о чём он мечтает, что любит, что для него важно и чего он хочет больше всего на свете…