Он был прав. В глазах ребят в масках не было той искры, энергии, которая обычно присуща детям. То же самое Поппи могла сказать про рисунок, который раньше видела в кабинете. Похожее выражение она замечала на лицах детей в «Четвертой надежде», особенно когда только приехала туда. И хотя в глубине души ей вовсе не хотелось это признавать, она боялась, что такую же пустоту она видела и в собственных глазах.
На этих фотографиях глаза детей выглядели темными провалами, уголки губ были опущены, да и само выражение лиц было напряженным, как будто они ожидали наступления чего-то ужасного. «Они как будто перед расстрелом», – подумала Поппи, но тут же отогнала мрачную мысль.
Она сдвинула резинку с пачки, которая относилась к девочке по имени Матильда, и пролистала бумаги, зачитывая некоторые места.
– Здесь написано: «Матильда любит сказки, книжки, кукол и петь про себя детские песенки. Как правило, застенчивая и без уговоров не принимает участия в общественной деятельности».
– Нужно прочитать их все! – заявил Дилан.
– У нас нет времени! – возразила Азуми.
Дэш хмыкнул:
– Время – это все, что у нас есть.
– Дилан прав, – кивнул Маркус. – Если мы узнаем что-нибудь об этом доме и людях, которые живут – или жили – здесь, то, возможно, поймем, как отсюда выбраться.
– Здесь десятки страниц, – сказала Азуми. – И как мы их все осилим?
Вдалеке что-то стукнуло – с таким звуком маленький предмет падает на землю с большой высоты. Все затаили дыхание, ожидая, что сейчас послышится новый шум. Но все было тихо.
Поппи тихо выдохнула.
– Мы должны попытаться, – сказала она и раздала каждому по пачке. – Их пятеро. И нас пятеро. Вместе мы справимся быстрее.
Глава 26
ПОКА РЕБЯТА ЧИТАЛИ, те же звуки доносились из темноты каждые несколько минут. И каждый раз все замирали. Но, к счастью, было не похоже, чтобы звуки приближались.
– Можно я взгляну на твою пачку? – спросил Дилан у брата, и тот передал ему листы. Поглядев на них, Дилан сказал: – Кто-то закрасил всю личную историю Алоизия и Ирвинга.
Остальные кивнули и показали свои листы. На бумаге чернели жирные полосы.
– Может, это сделал тот Колдуэлл? – предположил Дэш. – Директор сиротского приюта.
Он посмотрел на брата. Поппи отметила, что они с Диланом всегда переглядываются, будто общаются без слов, и позавидовала такому духовному родству.
– Это я и надеюсь когда-нибудь выяснить, – сказала Поппи вслух.
Дэш продолжал, шурша страницами:
– Почему-то директор захотел, чтобы никто не узнал, откуда эти дети приехали и где жили до того, как появились здесь.
– Но есть кое-что об их характерах, – произнес Маркус. – Мне кажется, вся эта папка – часть какого-то большого архива. Посмотри, здесь есть приписка, что некий Сайрус знает об этих детях больше. – Глаза Маркуса расширились, когда он прочитал дальше. – И о том, что он с ними сделал, – добавил он.
– Ты о чем? – спросила Поппи. – Что он с ними сделал?
– Этот мальчик, Рэндольф, был музыкантом. – Маркус поднял глаза на остальных. – Как и я, – медленно проговорил он и помолчал, словно осознавая весь смысл этих слов. – Здесь написано, что Сайрус запрещал Рэндольфу играть. Мальчик в маске собаки пытался задушить меня сломанной скрипкой. Думаю, это и был Рэндольф.
– О боже, – воскликнула Поппи, читая дальше и поднеся руку ко рту. – Директор заставил Матильду уничтожить всех кукол. Это, наверное, те самые куклы, которых она показывала мне в горящем кабинете.
Дэш держал страницы на весу:
– Алоизий не мог говорить. Он очень любил сладкое. Директор написал, что он начинил любимые пирожные Алоизия краской, которая склеила ему рот и стала причиной болезни. – Дэша самого, казалось, вот-вот стошнит. – Наверное, это и есть та черная слизь, которая была на маске кролика.
– Ирвинг любил общаться и играть в подвижные игры, – сказал Дилан и скривился, читая страницу. – Директор приказал Ирвингу носить на лодыжках наручники с цепями, чтобы отвадить его от этого. Прямо как у того мальчика в медвежьей маске, которого я видел.
– А что у тебя, Азуми? – спросил Маркус. – Что ты нашла?
Азуми сидела с каменным лицом. Когда она заговорила, ее голос звучал глухо и неторопливо, словно она взвешивала каждое слово.
– Эсме скучала по старшей сестре, – произнесла она. В ее глазах мелькнуло что-то яростное, и на секунду Поппи стало страшно находиться с ней рядом. – Мистер Колдуэлл не разрешал ей отправлять письма. И отвечать на них. Хотя она просила, просто умоляла его. Эсме так разозлилась, что захотела… – Азуми подняла взгляд, и странное выражение исчезло из ее глаз. – Наверное, это она была в маске обезьяны.
Когда Поппи услышала все это, ей стало плохо. Неужели этот человек – который носил ту же фамилию, что и она, – мог оказаться ее родственником? Он чудовище!
– Есть кое-что, чего мы так и не выяснили, – сказала Поппи. Остальные выжидательно посмотрели на нее. – Эти страницы были написаны десятилетия назад. Если дети, которые нам сегодня встретились, те самые, чьи фотографии на первых страницах… ну… вы понимаете, что это значит?
– Ты как-то сказала, что в этом доме живут привидения, – медленно произнес Дилан. – Думаю, мы нашли своих призраков.
– Я не понимаю, – сказал Маркус, – как можно так жестоко поступать с детьми.
– Бывают ужасные люди, – сказала Поппи, и ее лицо застыло. – Им не нужны причины.
– Неудивительно, что они такие злые, – заметил Дилан. – Им было плохо.
– Плохо – не то слово, – сказала Поппи. – Здесь все намного хуже.
– Извините, что я не испытываю к ним сочувствия, – сказал Дэш, и Азуми согласно кивнула. – Потому что если это они заманили нас сюда…
– С нами связался какой-то человек, – задумчиво произнес Дилан.
– Разве привидения не могут воспользоваться Интернетом? – спросил Дэш. – Или написать письма?
Дилан пожал плечами, устремив взгляд в окружавшую их темноту:
– Не знаю. Я сказал то, что думал.
– Давайте предположим, что Дэш прав, – просипел Маркус. Дилан шутливо толкнул брата локтем, и Дэш слегка улыбнулся. Маркус прокашлялся и продолжил: – Давайте предположим, что эти сироты…
– …особые, – вставил Дэш.
– Да, – согласился Маркус. – Особые. Предположим, что это они подстроили наш приезд в Ларкспур. – Он помолчал, собираясь с мыслями. – Но почему именно мы? Что в нас такого особенного?
– Ну, мы с Дэшем вроде как знаменитые актеры, – предположил Дилан.
– И это действительно делает вас особенными? – спросила Азуми, вскинув бровь.
– Некоторые считают, что да, – усмехнулся Дилан.
– Меня по-прежнему настораживают маски животных, – призналась Поппи.
– Директор об этом тоже кое-что писал. – Азуми снова пролистала пачку Эсме. Вот. – Она зачитала вслух: – «Маски скрывают личность детей. Когда бы они ни посмотрели в зеркало, они не увидят своего прошлого. А любые мечты о будущем сотрутся под гнетом пугающих ожиданий. Эти дети должны стать пустыми сосудами. А я наполню их чудом». – Азуми надтреснуто рассмеялась. – Чудом, – выплюнула она, как будто желала отбросить это слово. – У мистера Колдуэлла довольно извращенное понимание чудес.
Поппи молчала, но голова ее лихорадочно работала. Она нахмурилась, вновь и вновь обдумывая одну мысль. А когда заговорила, ее голос звучал тихо, но в словах было нечто, что заставило всю группу замереть и прислушаться.
– Я думаю, главное сейчас – понять, что именно связывает нас с Особыми.
– Что ты хочешь сказать? – спросил Дилан.
– Пятеро их, пятеро нас, верно? – продолжила Поппи. – Например, Матильда и я. Она любила свои книжки со сказками. А мои книги для меня – главное сокровище. Эсме Алонсо, девочка в маске обезьяны, очень скучала по своей сестре. А… а сестра Азуми пропала. Еще одна связь.
Азуми крепко зажмурилась и покачала головой, не соглашаясь, но Поппи продолжила:
– Потом ты, Маркус, и Рэндольф. Вы оба музыканты. Оба талантливые.
– А с нами что? – спросил Дилан. – Я-то как связан с тем мальчиком по имени Ирвинг? Медведем в цепях? К чему ты клонишь?
– Вы оба очень харизматичные, – усмехнулся Дэш, проглядывая документы Ирвинга. – Общительные, дружелюбные, иногда даже навязчивые.
Поппи сдержала удивленный смешок, когда Дилан посмотрел на нее. С ехидной миной он повернулся к брату:
– Если так, то тогда ты немой.
Дэш на провокацию не поддался:
– Ну, я мало говорю, это действительно так.
Азуми поджала губы.
– Значит, мы похожи на Особых, – сказала она.
– Но чего они от нас хотят? – спросил Дэш.
– Может, хотят, чтобы мы заняли их место, – предположил Дилан. – Может быть… ну, если они поймают нас здесь, то сами смогут вырваться на свободу.
– Мы уже в ловушке, – сказала Азуми. – И они никуда не ушли. – Она скрестила руки на груди. – Возможно, они хотят нашей смерти.
Дэш с посеревшим лицом вскочил на ноги:
На этих фотографиях глаза детей выглядели темными провалами, уголки губ были опущены, да и само выражение лиц было напряженным, как будто они ожидали наступления чего-то ужасного. «Они как будто перед расстрелом», – подумала Поппи, но тут же отогнала мрачную мысль.
Она сдвинула резинку с пачки, которая относилась к девочке по имени Матильда, и пролистала бумаги, зачитывая некоторые места.
– Здесь написано: «Матильда любит сказки, книжки, кукол и петь про себя детские песенки. Как правило, застенчивая и без уговоров не принимает участия в общественной деятельности».
– Нужно прочитать их все! – заявил Дилан.
– У нас нет времени! – возразила Азуми.
Дэш хмыкнул:
– Время – это все, что у нас есть.
– Дилан прав, – кивнул Маркус. – Если мы узнаем что-нибудь об этом доме и людях, которые живут – или жили – здесь, то, возможно, поймем, как отсюда выбраться.
– Здесь десятки страниц, – сказала Азуми. – И как мы их все осилим?
Вдалеке что-то стукнуло – с таким звуком маленький предмет падает на землю с большой высоты. Все затаили дыхание, ожидая, что сейчас послышится новый шум. Но все было тихо.
Поппи тихо выдохнула.
– Мы должны попытаться, – сказала она и раздала каждому по пачке. – Их пятеро. И нас пятеро. Вместе мы справимся быстрее.
Глава 26
ПОКА РЕБЯТА ЧИТАЛИ, те же звуки доносились из темноты каждые несколько минут. И каждый раз все замирали. Но, к счастью, было не похоже, чтобы звуки приближались.
– Можно я взгляну на твою пачку? – спросил Дилан у брата, и тот передал ему листы. Поглядев на них, Дилан сказал: – Кто-то закрасил всю личную историю Алоизия и Ирвинга.
Остальные кивнули и показали свои листы. На бумаге чернели жирные полосы.
– Может, это сделал тот Колдуэлл? – предположил Дэш. – Директор сиротского приюта.
Он посмотрел на брата. Поппи отметила, что они с Диланом всегда переглядываются, будто общаются без слов, и позавидовала такому духовному родству.
– Это я и надеюсь когда-нибудь выяснить, – сказала Поппи вслух.
Дэш продолжал, шурша страницами:
– Почему-то директор захотел, чтобы никто не узнал, откуда эти дети приехали и где жили до того, как появились здесь.
– Но есть кое-что об их характерах, – произнес Маркус. – Мне кажется, вся эта папка – часть какого-то большого архива. Посмотри, здесь есть приписка, что некий Сайрус знает об этих детях больше. – Глаза Маркуса расширились, когда он прочитал дальше. – И о том, что он с ними сделал, – добавил он.
– Ты о чем? – спросила Поппи. – Что он с ними сделал?
– Этот мальчик, Рэндольф, был музыкантом. – Маркус поднял глаза на остальных. – Как и я, – медленно проговорил он и помолчал, словно осознавая весь смысл этих слов. – Здесь написано, что Сайрус запрещал Рэндольфу играть. Мальчик в маске собаки пытался задушить меня сломанной скрипкой. Думаю, это и был Рэндольф.
– О боже, – воскликнула Поппи, читая дальше и поднеся руку ко рту. – Директор заставил Матильду уничтожить всех кукол. Это, наверное, те самые куклы, которых она показывала мне в горящем кабинете.
Дэш держал страницы на весу:
– Алоизий не мог говорить. Он очень любил сладкое. Директор написал, что он начинил любимые пирожные Алоизия краской, которая склеила ему рот и стала причиной болезни. – Дэша самого, казалось, вот-вот стошнит. – Наверное, это и есть та черная слизь, которая была на маске кролика.
– Ирвинг любил общаться и играть в подвижные игры, – сказал Дилан и скривился, читая страницу. – Директор приказал Ирвингу носить на лодыжках наручники с цепями, чтобы отвадить его от этого. Прямо как у того мальчика в медвежьей маске, которого я видел.
– А что у тебя, Азуми? – спросил Маркус. – Что ты нашла?
Азуми сидела с каменным лицом. Когда она заговорила, ее голос звучал глухо и неторопливо, словно она взвешивала каждое слово.
– Эсме скучала по старшей сестре, – произнесла она. В ее глазах мелькнуло что-то яростное, и на секунду Поппи стало страшно находиться с ней рядом. – Мистер Колдуэлл не разрешал ей отправлять письма. И отвечать на них. Хотя она просила, просто умоляла его. Эсме так разозлилась, что захотела… – Азуми подняла взгляд, и странное выражение исчезло из ее глаз. – Наверное, это она была в маске обезьяны.
Когда Поппи услышала все это, ей стало плохо. Неужели этот человек – который носил ту же фамилию, что и она, – мог оказаться ее родственником? Он чудовище!
– Есть кое-что, чего мы так и не выяснили, – сказала Поппи. Остальные выжидательно посмотрели на нее. – Эти страницы были написаны десятилетия назад. Если дети, которые нам сегодня встретились, те самые, чьи фотографии на первых страницах… ну… вы понимаете, что это значит?
– Ты как-то сказала, что в этом доме живут привидения, – медленно произнес Дилан. – Думаю, мы нашли своих призраков.
– Я не понимаю, – сказал Маркус, – как можно так жестоко поступать с детьми.
– Бывают ужасные люди, – сказала Поппи, и ее лицо застыло. – Им не нужны причины.
– Неудивительно, что они такие злые, – заметил Дилан. – Им было плохо.
– Плохо – не то слово, – сказала Поппи. – Здесь все намного хуже.
– Извините, что я не испытываю к ним сочувствия, – сказал Дэш, и Азуми согласно кивнула. – Потому что если это они заманили нас сюда…
– С нами связался какой-то человек, – задумчиво произнес Дилан.
– Разве привидения не могут воспользоваться Интернетом? – спросил Дэш. – Или написать письма?
Дилан пожал плечами, устремив взгляд в окружавшую их темноту:
– Не знаю. Я сказал то, что думал.
– Давайте предположим, что Дэш прав, – просипел Маркус. Дилан шутливо толкнул брата локтем, и Дэш слегка улыбнулся. Маркус прокашлялся и продолжил: – Давайте предположим, что эти сироты…
– …особые, – вставил Дэш.
– Да, – согласился Маркус. – Особые. Предположим, что это они подстроили наш приезд в Ларкспур. – Он помолчал, собираясь с мыслями. – Но почему именно мы? Что в нас такого особенного?
– Ну, мы с Дэшем вроде как знаменитые актеры, – предположил Дилан.
– И это действительно делает вас особенными? – спросила Азуми, вскинув бровь.
– Некоторые считают, что да, – усмехнулся Дилан.
– Меня по-прежнему настораживают маски животных, – призналась Поппи.
– Директор об этом тоже кое-что писал. – Азуми снова пролистала пачку Эсме. Вот. – Она зачитала вслух: – «Маски скрывают личность детей. Когда бы они ни посмотрели в зеркало, они не увидят своего прошлого. А любые мечты о будущем сотрутся под гнетом пугающих ожиданий. Эти дети должны стать пустыми сосудами. А я наполню их чудом». – Азуми надтреснуто рассмеялась. – Чудом, – выплюнула она, как будто желала отбросить это слово. – У мистера Колдуэлла довольно извращенное понимание чудес.
Поппи молчала, но голова ее лихорадочно работала. Она нахмурилась, вновь и вновь обдумывая одну мысль. А когда заговорила, ее голос звучал тихо, но в словах было нечто, что заставило всю группу замереть и прислушаться.
– Я думаю, главное сейчас – понять, что именно связывает нас с Особыми.
– Что ты хочешь сказать? – спросил Дилан.
– Пятеро их, пятеро нас, верно? – продолжила Поппи. – Например, Матильда и я. Она любила свои книжки со сказками. А мои книги для меня – главное сокровище. Эсме Алонсо, девочка в маске обезьяны, очень скучала по своей сестре. А… а сестра Азуми пропала. Еще одна связь.
Азуми крепко зажмурилась и покачала головой, не соглашаясь, но Поппи продолжила:
– Потом ты, Маркус, и Рэндольф. Вы оба музыканты. Оба талантливые.
– А с нами что? – спросил Дилан. – Я-то как связан с тем мальчиком по имени Ирвинг? Медведем в цепях? К чему ты клонишь?
– Вы оба очень харизматичные, – усмехнулся Дэш, проглядывая документы Ирвинга. – Общительные, дружелюбные, иногда даже навязчивые.
Поппи сдержала удивленный смешок, когда Дилан посмотрел на нее. С ехидной миной он повернулся к брату:
– Если так, то тогда ты немой.
Дэш на провокацию не поддался:
– Ну, я мало говорю, это действительно так.
Азуми поджала губы.
– Значит, мы похожи на Особых, – сказала она.
– Но чего они от нас хотят? – спросил Дэш.
– Может, хотят, чтобы мы заняли их место, – предположил Дилан. – Может быть… ну, если они поймают нас здесь, то сами смогут вырваться на свободу.
– Мы уже в ловушке, – сказала Азуми. – И они никуда не ушли. – Она скрестила руки на груди. – Возможно, они хотят нашей смерти.
Дэш с посеревшим лицом вскочил на ноги: