— Так-так, перестаньте, нечего пугать Люси, она только войти успела, — это Квентин Дергунчик.

Он моргает обоими глазами каждые двадцать секунд, а на совещаниях или когда выступает перед большим количеством народа, чаще. Славный тип, немного занудный, но у нас хорошие отношения. Он отвечает за всякие схемы и таблицы, так что мы с ним много общаемся по работе.

— Сегодня будет собрание у Эдны в кабинете. — Личико у Мыши ничего не выражало, а глазищи метались, как перепуганные грызуны.

— Кто вам сказал?

— Луиза узнала от Брайана из отдела маркетинга. Во всех отделах сегодня собрания.

— А какой это Брайан? Мерфи или Келли? — спросил Стив Сосиска.

С его прозвищем все просто. Стив, милашка, исключительно напоминает сосиску.

— Да какая разница? — Мышь вылупила на него глаза.

— Брайен Мерфи пишется через е, а Брайан Келли через а. — Я прекрасно знала, что она не это имела в виду.

Я поняла, что Гулькин Хрен беззвучно смеется, потому что он выдохнул свои смешки мне в затылок, и мне это было приятно. Насчет посмеяться я законченная шлюха, готова с кем угодно.

— Да нет, я имею в виду, какая разница, кто ей сказал? — неуверенно пояснила Мышь.

— Большая. Брайен Мерфи брехло, а Брайан Келли нет, — ответил Гулькин Хрен.

— Сколько я мог заметить, они оба достойные люди, — уважительно заявил Дергунчик.

Дверь открылась, придавив Мышь в угол, и в переполненную кухню втиснулась Длинноносая.

— Чего это вы здесь?

— Луиза, кто вам сказал про собрание — Брайен Мерфи или Брайан Келли?

— А что? Какая разница?

— Просто Брайан Келли полное брехло. — Я нарочно все перепутала.

Гулькин Хрен снова усмехнулся, единственный, кто это заметил.

— А Брайен Мерфи наоборот, вовсе даже не брехло, — вставила Мышь. — Так кто вам сказал?

— Брайен Мерфи — это такой с рыжими патлами, — спросила Длинноносая, — или с лысиной?

Я закатила глаза, поскорее сделала себе кофе и пробралась к выходу.

— Брехло он или с патлами, а окорачивать его надо в любом случае, — сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Никто мне и не ответил. Каждый размышлял о том, чем конкретно ему грозит предстоящее собрание.

— Я уверен, что все обойдется, — сказал Дергунчик. — Не будем тревожиться понапрасну.

Но они уже встревожились, и я вернулась за свой стол, чтобы отгадать кроссворд, оставив их переживать без меня.

Нечто банальное, неоригинальное, неостроумное.





Я огляделась по сторонам.

Пошлость.





Услышав, что кто-то вошел, я прикрыла кроссворд бумагами и сделала вид, что старательно перевожу новую инструкцию. Мимо меня прошкандыбала Рыбья Морда, оставив за собой шлейф ароматов: новой кожаной сумки, косметики и чего-то съестного. Эдна Ларсон руководит нашим отделом, и она очень похожа на рыбу. У нее высоченный лоб, потому что линия волос проходит в опасной близости от макушки, глаза навыкате, скулы торчат, а поскольку она, дабы это скрыть, обильно их припудривает, они торчат еще больше.

Рыбья Морда прошла в свой кабинет, и я ждала, раздвинутся ли жалюзи. Не раздвинулись. Я оглянулась и увидела, что все ждут того же.

Время шло, ни на какое собрание нас не звали, и мы поняли, что жизнь продолжается и все это были беспочвенные слухи — что вызвало небольшие дебаты, кому из двоих Брайанов можно доверять, а кому нет.

Утро покатилось своим чередом. Я отправилась на перерыв, покурить на пожарной лестнице, чтобы не тащиться на улицу, и пришлось мне курить на самом деле, потому что Грэм увязался за мной. Я отклонила оба его приглашения — пообедать и поужинать с ним, и, поняв, что я не готова к серьезным отношениям, он предложил мне просто трахнуться, каковое предложение я тоже отвергла.


Потом час посидела с Дергунчиком над инструкцией к новой супер-пупер кухонной плите, которую ни один из нас не сможет купить, даже если сдаст в ломбард всю бытовую технику, какая есть дома.

Эдна по-прежнему не раздвигала жалюзи, и Луиза глаз с них не сводила, даже когда говорила по телефону.

— Это, должно быть, личное.

— Что — это?

— Эдна, наверное, какие-то личные вопросы решает.

— Угу. Или танцует голая под саундтрек к фильму «Свободные» со своего айпода, — предположила я, и Гулькин Хрен мечтательно воззрился на жалюзи, обдумывая новые варианты.

У Луизы на столе зазвонил телефон, и она сперва бойко что-то зачирикала в трубку, но быстро помрачнела, и мы поняли, что случилось нечто неприятное. Все перестали работать и смотрели на нее. Она медленно положила трубку и обвела нас взглядом.

— Все отделы уже провели собрания. Брайан Келли уволен.

Воцарилось немое молчание.

— Вот что бывает с теми, кто болтает лишнее, — спокойно заметила я.

Никто, кроме Грэма, не оценил шутку. Спать я с ним не собираюсь, но чувство юмора у него есть, и за это я ему симпатизирую.

— Это Брайен Мерфи болтает лишнее, — недовольно возразила Луиза.

Я поплотнее закрыла рот.

— А кто звонил? — спросил Сосиска.

— Брайен Мерфи, — ответила Луиза.

И тут мы все принялись хохотать, потому что удержаться было невозможно. Смех объединил людей в этой трудной для них ситуации. Я говорю «для них», потому что меня все это не волновало, я ничего не боялась и не переживала. Выходное пособие они выплатят довольно внушительное, ведь если меня уволят, то по сокращению штатов, а не так, как на прошлой работе.

И тут наконец дверь в кабинет Эдны открылась, и она выглянула к нам. Глаза красные, веки опухли и тоже покраснели.

Она посмотрела на нас так, точно собиралась сказать последнее прости, и я попыталась понять, что же я чувствую. Ничего не чувствую, мне все глубоко безразлично. Эдна откашлялась и сказала:

— Стив, зайдите ко мне, пожалуйста.

Мы с тревогой наблюдали, как он встал и пошел к ней в кабинет. Никто больше не смеялся.

После разговора с Эдной Стив начал собирать свои вещи. Это было тяжелое зрелище. Напоминало расставание с бывшим возлюбленным. Он медленно, со слезами на глазах складывал их в коробку: фото своей семьи, игрушечный баскетбольный мяч и кольцо, кофейную кружку с надписью «Стив пьет черный кофе, сахара одну ложку», пластиковый контейнер для лазаньи, которую жена давала ему с собой на работу.

А потом, пожав руку Дергунчику и мне, после того как Грэм похлопал его по спине, обняла Мэри и поцеловала в щеку Луиза, он ушел. Остался пустой стол, будто его здесь никогда и не было. И мы молча погрузились в работу.

Эдна так и не открыла свои жалюзи, а я больше не уходила покурить, отчасти из уважения к Стиву, отчасти потому, что обычно я именно у него стреляла сигареты. Интересно, однако, как долго они продержатся, прежде чем кто-нибудь сообразит, что стол Стива очень удобно стоит рядом с окном.

Я, как обычно, сделала перерыв на обед, использовав это время, чтобы отогнать Себастиана в автосервис. Там мне вручили еще одно письмо от Жизни, и в офис я вернулась в самом мерзком настроении.

Села за свой стол и выругалась на чем свет стоит.

— Что случилось? — Грэма явно позабавило мое витиеватое проклятие.

— Кто это сюда положил? — Я подняла руку и потрясла конвертом. — Кто положил мне это на стул?

Все молчали. Я посмотрела на ресепшн, но Луиза только пожала плечами:

— Мы все ходили обедать, так что никто не видел, но у меня тоже есть письмо. Для вас. — Она подошла и отдала мне его.

— Ой, и у меня, — пискнула Мэри.

— Возьмите, — Дергунчик передал мне конверт, — на столе у себя нашел.

— Я хотел вам попозже вручить, — с намеком произнес Грэм, доставая письмо из кармана.

— А что там? — спросила Луиза.

— Это частное письмо.

— Какая бумага классная. Приятная на ощупь. Может, приглашение?

— Слишком дорогая для приглашений, — отрезала я.

Луиза вернулась за стойку, потеряв ко мне интерес.

Включая письмо, которое я нашла дома, и то, что мне передали в гараже, он отправил их шесть штук за день.