— Точно, — благодарно кивнул парень, — иди сюда Соль и встань по правую руку от Кирана.

Если Соль и хотела спросить, что все это значит, то не успела, получив тычок в спину от Айрин.

— Не тормози, — напутствовала подруга.

Когда она оказалась там, куда попросил ее встать Зорис, парень вновь заговорил нарочито торжественным голосом.

— Мы дети Двуликого Бога, собрались сегодня под сводом его обители, — со смешинкой во взоре, на мгновение посмотрел он на небо, — чтобы эти два сердца застучали друг для друга, — хитро прищурившись, улыбнулся он и прошептал для Соль. — Мы первые в своем роде, и я подумал, что нам нужны особые традиции.

— О, Боже, начинается, — обреченно прошептал Там-Там где-то позади.

— Хочу спросить вас, — тем временем посмотрел парень поочередно на Соль и Кирана, — Встанешь ли ты, Киран, за спиной этой женщины и сумеешь ли оставаться там несмотря ни на что?

— Да, — совершенно серьезно ответил Киран, взглянув в глаза той, любовь к которой не вызывала ни страха, ни сомнений. Его сердце всегда дрожало рядом с ней. Он всегда видел в глазах этой женщины свою судьбу.

— А, ты, Соль, сумеешь ли принять его, как того, кто встанет у твоей спины?

— Да, — ответила она, не до конца понимая, что они тут устроили, но она всегда знала ответ на ритуальный вопрос их мира. И всегда мечтала дать его, хоть и не была уверена, что им это позволят.

— Отлично, — немного растягивая гласные, хищно улыбнувшись, сказал их самонареченный жрец. — Браслеты мне, — скомандовал он, хотя Катлин уже стояла рядом держа украшения, которые бы свидетельствовали о том, что теперь Киран и Соль нареченные. Тонкое плетение изящных воздушных браслетов приятно холодило кожу, когда метал, обнял ее предплечья.

Когда такие же браслеты сомкнулись на запястьях Кирана, Зорис довольно сказал:

— Ну, а теперь та часть, которая возможна только для нас. Я сам придумал, — по секрету, прошептал он Соль. — Да коснется сила Двуликого двух сердец, что соединились здесь под сводом его обители, — в этот момент, ладони Зориса засияли нежно голубым, и тончайшие нити потянулись к двум молодым людям. Тоже самое повторили и те, кого они уже очень давно считали своими братьями и сестрами. И, позволяя этому кокону из сияющих нитей оплести себя в нежные объятия, сплестись с их собственными, они ощущали, что поклялись быть друг для друга перед теми, кто любил их, дорожил ими, чья сила ласково приветствовала их союз.

Разве думала тогда Соль, что ни один из ее братьев и сестер больше не заключит подобный союз? Разве могла себе представить, что освобожденный от телесной клетки дар, устремиться туда, где его однажды приняли? Разве задумывалась она тогда, что станет последним пристанищем для силы, сосуд которой вдруг оказался разбит? Нет, тогда, под звездным небом Эйлирии, среди друзей, она была счастлива, потому, что тонула в любящих зеленых глазах. Потому, что обещала ему, а он пообещал ей быть всегда за ее спиной. Слова, которые в их мире, говорились далеко не на каждой брачной церемонии. Слова, которыми боялись разбрасываться, а еще больше нарушать данное обещание. Больше, чем клятва или обещание — это слова о намеренье жить так, и никак иначе. Слова, сказанные перед Богом, данные не только своей избраннице, но и ему — непреложны.

Меня выбросило на самом краю империи, как и было задумано. Вот только то, что случилось перед этим, я никак не планировала. Потому, не тратя времени даром, превозмогая тошноту и общее недомогание, постаравшись сосредоточиться на том, что было вокруг, отыскала первый попавшийся камень и со всего маха обрушила его на телепорт, что вынес меня на границу с империей. Если нет кристалла, крошечного красного камешка в самом центре амулета, то и отследить телепортацию очень сложно.

На востоке царила теплая южная ночь. Потому я не боялась, что меня заметят. Ведь, как бы там ни было, но магические сети меня не чувствовали. Я была никем для них.

Некоторое время я просто лежала на теплой земле, глупо всматриваясь в черное звездное небо. Когда-то давно небо было точно таким же. Точно так же сияли звезды и мир казался таким большим. В день, когда Зорис взял с нас те клятвы, воображая, что мы как представители нового вида людей, просто обязаны иметь свои традиции, эти же звезды были свидетелями тогда…

— Не смей думать об этом, — тяжело прошептала я, борясь с подступившими слезами.

В моменты страшных потрясений, я всегда испытывала усталость. Не знаю, почему я никогда не злилась, как многие люди. Не могла устроить скандал или истерику, а то и выместить свой гнев на ком-то. Гнева никогда и не было толком, от него я тоже уставала. Вот и сейчас, мне казалось, что мое тело налилось свинцовой тяжестью. Казалось, что еще немного и я увязну в земле, на которой лежала. Так тяжело мне было.

— Потом, ты обо всем подумаешь потом, — уговаривала я саму себя. — Ведь, ты же должна понимать, чтобы он не сказал, тому должна была быть причина. Ты просто должна подумать об этом… должна, но не сейчас.

С трудом опершись на локти, я кое-как встала. Меня вынесло аккурат на задний двор форта, что подвергся нападению совсем недавно. Сейчас восстановительные работы были закончены, и крепость похоже возобновила свою деятельность по охране рубежей Алании. Вот только свинарник, у которого меня выбросил телепорт, никто сторожить не желал. Оно и к лучшему.

Кое-как поднявшись на ноги, я точно, пьяная, потащилась в поросячий домик. Стоило переодеться, пока солнце не взошло. Как только проникновение в чужое жилище было совершено, его обитатели стройно захрюкали и завозились.

— Тихо, мать вашу свиноматку! — зашипела я.

Странно, но подействовало. Всего через несколько секунд хрюшки угомонились, а может потому, что это я замерла, точно каменное изваяние. Переодевалась я уже стараясь лишний раз никого не беспокоить. Докатилась…





* * *


— Я же говорил вам, — слова, слетевшие с его губ, казались такими легкими, небрежными, пренебрежительными. Но, кто бы знал, как горело у него сердце в этот момент, которое казалось ожило впервые за последние триста лет. То, что было больно не самое подходящее слово, которое бы могло подойти к испытываемым чувствам. После того, что он сказал ранее, он чувствовал себя мышью, которая сама себя загнала в мышеловку и все, что ей оставалось, это сделать так, чтобы туда же не попала и она. — Этот человек не имеет никакого отношения ко мне и подобным мне, — тихо шепнул он Элтрайсу и Императору, которые в этот момент использовали дежурный полог, отгораживающий их разговор от Эль Ариен и его раба.

— Но ему удалось вернуть Рейнхарда к жизни, — справедливо заметил император. — Мне говорили, что болезнь, пожирающая его тело была необратимой.

— Подобный недуг раньше умели лечить в Ис’шере, — холодно заметил Киран, стараясь не смотреть в сторону, куда так нестерпимо желал взглянуть.

— Интересно, — скупо заметил Элтрайс, и это самое «интересно» не сулило Кирану ничего хорошего. Ему было все равно. Он не собирался более изображать из себя раба этого аланита. При первой же возможности он покинет империю для того, чтобы найти ее, а после на коленях вымаливать прощение…

«О, чем он?» Обреченно подумал мужчина. «Какое прощение?! Она даже не представляет, что он такое теперь! Если бы он был прежним, то вряд ли смог быть с тем, кто подобен ему! Урод, настоящий урод!»

— Что ж, я думаю, мы можем позволить нашему гостю насладится торжеством, — тем временем сказал император, а Киран с все нарастающей болью в сердце, смотрел на то, как низко кланяется его женщина прежде, чем покинуть зал. Гнев, что теперь оплетал его сердце с такой легкостью, не заставил себя ждать, опаляя все внутри. Не он, а она была последним даром их Бога этому миру. Та, кто сохранила эту божественную искру. Частица Бога, заключенная в плоть. Чудо, ниспосланное им. Раб.

Последнее, что он мог сделать для той, что так любил — это разорвать цепи, что сковали ее. Он не станет извиняться за сказанное сегодня. Ни за что не станет. Сегодня он подарит ей свободу и просто уйдет, так будет лучше для нее. Тихая жизнь вдали от империи теперь невозможна для того, кем он стал, но она жива и это самое главное! Самое главное… он отомстит за их утраты.

Он видел, как она встает на край обрыва. Смотрел, как развевается на сильном ветру шлейф ее платья. Каждый изгиб ей фигуры, каждый жест, движение… он помнил. Он понимал, что она собирается сделать, когда заметил крошечный телепорт, зажатый в ее ладони. Зачем же она пришла во дворец сегодня, если возможность сбежать была и прежде? Как это ни страшно понимать, он знал ответ. Последний раз… Он последний раз смотрел на нее. Он знал, но не мог насмотреться достаточно, когда она сделала последний шаг в бездну, сердце его ухнуло куда-то следом за ней. Он подбежал к самому краю, обрыва, чтобы его последний раз был немного дольше. Но, когда мимо пронесся тот, кто посмел назвать себя ее хозяином и в момент, когда, судя по изменившимся энергетическим токам, был активирован телепорт, схватил ее, распахнув огромные крылья. Он понял, что не позволит ему последовать за ней. Не позволит, чтобы телепорт затянул их обоих, позволяя тому мерзавцу, которому она подарила жизнь, заклеймить ее вновь.

С изменением дара он стал никем, пустотой, на энергетическом уровне. Он не просто мог снять любое заклятие, убрать любое клеймо, он мог сделать так, что та сеть, что выбрасывалась телепортом для перемещения объекта соприкасавшегося с ним, просто не почувствует крылатую тварь, что держала сейчас Соль. Просто коснувшись даром Эль Ариен, он сделал его никем для телепорта, что сжимала в руках Соль. Еще миг и девушка растаяла в воздухе, оставив после себя ошарашенного рабовладельца и его, Кирана, который в эту странную ночь разбил свою мечту. Как ему казалось, в эту самую ночь, он окончательно опустился на дно самой темной бездны.






* * *


Сказать, что этот тупой план вызывал в нем, что-то кроме протеста — это не сказать ничего. Вроде взрослая, а идеи в голове…

— Дура, — шикнул он себе под нос, хотя сделал это скорее из-за того, что боялся, нежели и впрямь так думал.

— Куда собрался? — голос Ферта оказался вполне себе ожидаемым в этот вечер, учитывая то, что он вышел за дверь из их с Соль жилища поздно вечером.

— Господин велел мне кое-что сделать до его возвращения, — отозвался Кит, совершенно не веря в то, что довод, который оставила ему Соль подействует.

— Что же? — не скрывая насмешки в голосе, осведомился Ферт.

— Ну, — замялся парень до конца не веря, что сработает, и тут же добавил, — Соль передал, что время исполнить обещание.

После брошенных им нарочито легким тоном слов, Ферт как-то побледнел и растерянно заозирался. После глубоко вздохнул и почему-то шепотом спросил:

— И, что я обещал?

— Сопроводить меня в госпиталь, больше ничего, — сказал Кит так, как научила она его.

Некоторое время Ферт молчал. Точно раздумывая над чем-то весьма серьезным и важным.

— Идем, — коротко бросил он, поворачиваясь к Киту спиной. — Но ты сам сказал, что все, что я должен — это довести тебя до больницы.

— Не совсем, — решил уточнить паренек, почему-то вспомнив тех ушлых дельцов, с которыми когда-то приходилось иметь дело. Либо договариваешься обо всем от и до, либо потом попробуй докажи, что ты имел в виду. — Мне нужно попасть к одному конкретному пациенту…

— Зачем? — поинтересовался Ферт.

— Надо передать лекарство, — показал парень крошечный пузырек в коричневом стекле, — Соль только сегодня закончил настаивать, срок хранения маленький…

— И, поэтому он решил стребовать с меня обещание? — скептически изогнул бровь Ферт.

— Соль знал, что вы спросите, и сказал ответить так: Че надо, то надо, тебе знать не надо, — как-то не слишком уверено закончил Кит, — он еще кое-что сказал, но это уж я повторять не стану, не такой я и дурак.

— И, что же? — все же спросил Ферт, а Кит вспомнил, как Соль на его протест повторять все до конца, сказала, что Ферт все равно спросит.

— Что, если ты щекастый хрен, не возьмешь попу в руки и не сделаешь так, как просит парень, то считай, все начнется в эту же ночь… — слово «попа» была заменена уже Китом, так как мальчик и впрямь считал, что это не так обидно.

Ферт как-то заметно посерьезнел, после развернулся и не оглядываясь направился туда, куда собственно Кит и просил.

Мужчина только вернулся на свое дежурство к дому Соль, после того, как сопроводил господина на прием. Знал бы, остался бы там. Кит же напротив, почему-то немного расслабился и почувствовал странную уверенность, что, быть может, еще и получится?

Когда они вошли внутрь госпиталя, то Кит уже заученным маршрутом направился туда, где расположилось отделение для лежачих больных. И, все одно, какие бы доводы не приводила Соль, он не понимал, для чего им в их ситуации еще и лежачая больная. В конце концов, даже если эту самую Терезу удастся привести в чувство, что дальше? Кто знает, каким она была человеком, это раз? И, в любом случае, находясь в бегах таскать за собой лишний груз, не самая лучшая идея, это два. Даже он это понимал.

— Давай, только быстро. Господин был уверен, что ты решишь удрать в эту ночь, и просил глаз с тебя не спускать, — сказал Ферт, входя в пустынное в это время от сотрудников госпиталя отделение.

Надо сказать, что несмотря на то, что Кит был не из тех подростков, что привыкли к домашнему уюту и спокойствию родных стен. После того, как умер отец, его небольшая семья осталась на нем. Он был слишком мал, чтобы работать физическим трудом, но и не готов допустить, чтобы мать стала продавать себя за краюху хлеба. Дети в семьях, как у него взрослеют рано. И мальчик все прекрасно понимал, когда пришла весть о том, что отец умер. Потому, как мужчина, которому отец велел заботится о матери и сестре, Кит стал делать то, что умел. С ранних лет он ходил по тем тропам вместе с отцом. Он знал их очень хорошо, лучше многих. Потому быть проводником для сомнительных личностей стало его призванием. Вот только, когда в его деревню пришла черная хворь, его спасло именно то, что должно было уберечь семью. Странная закономерность, но именно его сомнительная работа спасла его. Жаль, что не семью. И, вот, несмотря на то, что он привык к ощущению опасности, он все равно не мог унять волнение внутри себя. А, вдруг, что-то пойдет не так? Вдруг состав подведет? Вдруг не получится активировать телепорт?

Тем не менее, он беспрепятственно дошел до нужной койки, убедился, что Ферт и не думает оставлять его одного и все, что ему теперь оставалось, так это выполнить последние наставления Соль.

— Ой, — ахнул парень, как ему показалось, весьма ненатурально, когда флакончик выпал из его рук и разбился.

— Айд тебя ра… — так и не сумев договорить, Ферт озадаченно посмотрел на разлитую на полу жидкость и странный дымок исходящий от нее. Сделал неосторожный вдох и ничком упал на пол, так и не успев хоть что-то сказать.

«— У тебя будет не больше трех минут», вспомнились слова Соль, когда отдавала она ему крошечный флакон, «усилить состав при помощи дара для аланита может быть опасно. Я не смогу сделать его сильнее без вреда для него, потому, как только он упадет, все, что тебе следует сделать, это проткнуть палец и приложить его к голове птицы… придурок, это не дельфин! Что, не видно, что ли? Крылья, клюв… Что с тебя взять, дубина», отмахнулась она, объясняя рисунок, что сама же и нарисовала, не имея возможности показать наглядно. «Проведешь пальцем с запада на восток, голова должна повернуться следом. Это вернет тебя домой, где бы ты ни был, понял?»

Он конечно же понял, но не мог отказать себе в удовольствии заставить объяснить ему еще раз.

И, вот теперь, он сноровисто проткнул осколком стекла свой палец, взял Терезу за руку и уже приготовился сделать то, что сказала Соль, когда двери в палату распахнулись и на пороге возникло трое студентов-оборотней. Кит спешно прикоснулся к амулету и повел пальцем, когда эти трое кинулись к нему. Кто был быстрее он или трое не людей, в чьих жилах текла сила и магия. Но он постарался, как мог и последнее, что почувствовал, как на его предплечьях сомкнулись две пары рук. Благо, что он все же успел.

Дорэй растерянно замер, качнув гривой пепельных волос, и не скрывая усмешки посмотрел на аланита лежавшего на полу. Пусть не втроем, но двое из них успели. Стоит проваливать, пока распростертый на полу аланит не пришел в себя.





ГЛАВА 1