Было видно, что в голове его с сумасшедшей скоростью летают с места на место костяшки счетов, вычисляя — сколько он сможет заплатить, чтобы сохранить репутацию «Золотого якоря», ведь я мог назвать любую сумму. А мне действительно удастся ее испортить всерьез и надолго. Антонио Саргес лично принес приглашение в несколько знатных домов города, когда я и огорошил его новостью. Одно из них — от наместника Клаундстона, которого и должен сменить Клаус сар Штраузен. В нем содержались уверения, что будут рады видеть в любое удобное для меня время.
То, что о моем приезде узнали все, кому только интересно, ничего удивительного нет. Наверняка они отлично знают о скором прибытии в Клаундстон Клауса сар Штраузена, и кто именно находится в его окружении. И всех их будет интересовать — почему я его обогнал, и что за этим стоит? Каким образом им удалось узнать обо мне так быстро? Пройдет сколько-нибудь времени, и я вообще потеряю способность удивляться. Даже если, взглянув в зеркало, увижу чужое лицо. Остается лишь истово молить Пятиликого, чтобы оно не оказалось женским.
— Сумму, говорите?
Голос мой был достаточно зловещ. Маленькая, но месть владельцу за то, что произошло в его заведении. Но тем больше он испытает облегчение, когда ее озвучу. Самое важное в нашей жизни — не потерять уважение к себе. И потому я не собирался брать ни медяком больше, чем потерял.
— Да, вот еще что, — добавил я, когда удалось полюбоваться облегчением на его лице, — хотелось бы вас попросить об одной любезности.
— Конечно же, господин сарр Клименсе!
— Пошлите кого-нибудь в порт. Мне интересен любой корабль, который в самое ближайшее время отправится в Квандстор. Идеально, если он отплывает завтра с утра. Все-таки не хотелось бы покидать ваш город, не осмотрев его достопримечательности. Возьметесь?
— Не извольте сомневаться! Все сделаю в лучшем виде, и даже оплачу за вас.
— Последнее лишнее. Но в любом случае благодарен.
— Господин сарр Клименсе, а как же?.. — и он посмотрел на стол, где лежали конверты с приглашениями, украшенные оттисками родовых гербов.
— Как-нибудь в другой раз. При следующем моем визите в Клаундстон.
Который вряд ли когда-нибудь состоится.
— Были у Аннеты
Три серебряных монеты…
Спускаясь по лестнице, я напевал. Детская песенка, о том, что девочка Аннета никак не могла сделать выбор: монет три, а одарить нужно четырех подружек, и кто-то из них непременно обидится. Тогда она решила проблему кардинально — купила на всю сумму сластей. Но не удержалась, и съела сама. Там еще и мораль присутствует, что нельзя, мол, идти у своих слабостей на поводу.
«Ну, мне точно идти на поводу не придется, с моим-то капиталом», — невесело усмехнулся я, поскольку в кармане монет бренчало именно три, к тому же серебряных. Хозяин «Золотого якоря» клятвенно обещал, что подготовит деньги к тому моменту, когда вернусь с прогулки. Или же мне стоит немного подождать. Сидеть в комнате, наблюдая в окно за снующим туда-сюда народом быстро надоело. И еще есть у нас, у мужчин, то ли тяга, то ли стремление завоевывать сердце и тело очередной красотки во всех тех местах, где только не побываем. Хотя, возможно, насчет сердца я несколько погорячился. Да что там «несколько» — наверняка. Словом, я направился в город.
Была у меня мысль тщательно осмотреть апартаменты, чтобы попытаться выяснить — каким именно образом попал в них ночной визитер? Зданию «Золотого якоря» два столетия точно, а в те времена любили делать потайные ходы. Возможно, стоило только особенным образом надавить на торчащий из стены подсвечник, и тогда шкаф, а то и часть стены отойдет в сторону, образуя проход. Но затем на идею плюнул. Вполне может быть — проход имеется, но открывается он только с внутренней стороны. Не крушить же в комнате все подряд?
К тому же куда больше мучил другой вопрос — кому понадобились мои вещи? Да, когда-то среди них лежало досье, собранное мною еще в Гладстуаре. Замечательное, подробнейшее досье о положении дел в анклаве Клаундстон. Его экономика, товарооборот порта, рынков, экспорт и импорт, ну и так далее. А также сведения о том, кто в нем действительно правит, кто кому должен, кто какие имеет привычки или пристрастия, и даже кто с кем спит.
Признаться, просмотрел я его постольку поскольку, рассчитывая по-настоящему ознакомиться уже на месте. Нисколько не сомневаюсь, многие здесь хотели бы на него взглянуть. Проблема в том, что досье полетело за борт еще в первый день плавания на «Марии», настолько был зол на Клауса. То, что о нем знали — неудивительно, и пропади оно вместе с другими вещами, все было объяснить чрезвычайно просто — инсценировали ограбление. Ладно деньги, ими можно соблазниться даже если посылали только за досье. Тем более кошель с золотом валялся на столе. Но в любом случае — вещи-то им зачем? Пустить с аукциона запас подштанников самого Даниэля сарр Клименсе? Человека, с легкостью одолевшего главного фаворита турнира? Глупость, к тому же и несмешная.
Были у Аннеты
Три серебряных монеты.
— Господин сарр Клименсе!
В холле первого этажа, недалеко от выхода из «Золотого якоря», поджидали два человека, вскочившие на ноги при моем появлении.
— Что вам угодно?
— Господин сарр Клименсе, нам хотелось бы серьезно поговорить.
Поначалу я принял эту двоицу за тех иностранцев, которые уже подходили ко мне в Брумене, слишком похожи. Высокий и худощавый, и второй — небольшого роста, но полный, они предлагали мне то, на что я никак пойти не мог. Но нет, эти говорил без малейшего акцента, да и выглядели иначе.
— Марк Флавис, — первым представился высокий.
— Агран Савинор, — за ним последовал другой.
Я лишь кивнул: мое имя они знают.
— Так на какую именно тему вы хотели бы поговорить, господа?
— Знаете, ну не здесь же! — тот, что повыше, развел руками. — Давайте найдем более уютное местечко. Вы завтракали?
— Не успел.
— И почему бы тогда не совместить?
На площади их поджидала карета, потому что один из них сделал знак кучеру, предлагая подождать. Мы пересекли площадь по диагонали, чтобы войти в таверну. Вероятно, они настолько были уверены — я им не откажу, что столик, за который мы и уселись, был уже сервирован неплохим выбором блюд. Ими вполне можно было досыта накормить и компанию вдвое больше, что говорило о серьезности предстоящего разговора.
— Господа, прошу сразу к делу, — накладывая себе на тарелку всего понемногу, предложил я.
— Если сразу к сути, мы — устроители турнира. Вы даже представить себе не можете, сколько усилий понадобилось приложить, чтобы его возродить! — Савинор едва не закатывал глаза.
Не представляю, но наверняка доходы будут огромны, судя по шумихе вокруг него.
— Приятно с вами познакомиться. И все-таки?
— Сарр Клименсе, а почему бы вам не выступить? — теперь голос у Марка Флависа был самым что ни на есть вкрадчивым. — Мы находимся от Гладстуара достаточно далеко, но будьте уверены — держим руку на пульсе всего того, что происходит в фехтовании, и потому ваше имя нам хорошо известно. Более того, господину сарр Клименсе было послано приглашение на участие в нем, но обстоятельства не позволили вам его получить. Ну и не стоит забывать о вчерашнем случае.
«Бедный Асвальд! И угораздило же его! — думал я, намазывая на очередной тост масло. — В фехтовании, впрочем, как и в любом другом занятии, психология победителя необычайно важна. Ну и где она у него появится, еще и накануне решающих боев, когда о нашей встрече знает весь Клаундстон? К тому же, полностью уверен, каждый сочтет своим долгом ткнуть ему в нос ее результатом».
— Тогда давайте решим так: победитель со мной и встретится, — с моей стороны это была шутка.
— Так и мы хотим предложить вам тоже самое! — обрадовались они оба. — Вы предстанете как победитель последнего турнира в Гладстуаре. Если правильно все обставить, получится такой ажиотаж! И будьте уверены мы сумеем его создать. Представляете, какие будут сборы, и часть из них — заслуженно ваша!
— Нисколько не сомневаюсь, — сказал я, раздосадованный тем, что сам загнал себя в ловушку. — Вот только в моих намерениях покинуть Клаундстон завтра. Твердых намерениях, и заставить отменить решение могут только такие обстоятельства, к которым турнир не относится никаким боком. То есть, их попросту нет. Спасибо за завтрак господа. Кстати, когда будете в Гладстуаре, угощаю я.
— Но, господин сарр Клименсе… — по-моему, они настолько были в себе уверены, что мой отказ стал для них полнейшей неожиданностью.
— До свидания, господа.
Клаус сар Штраузен должен прибыть со дня на день, и у меня по-прежнему не имелось ни малейшего желания его лицезреть. Во всем этом было жаль только, что турнир сегодня посетить не удастся. Хотя бы по той простой причине, что моя персона наверняка вызовет среди зрителей нездоровый интерес. Ну и кто же мне виноват? «Скромнее всегда нужно быть, скромнее, Даниэль!» — напутствовал я себя.
Город жил своей жизнью. Спешили куда-то прохожие, торговцы зазывали купить именно их товар, дамы награждали мужчин заинтересованными или наоборот — разочаровывали равнодушными взглядами, дети играли в свои незамысловатые игры, а запахи сменяли один другой. Я неспешно прогуливался по Клаундстону, находя в нем свое, только ему присущее очарование. Он находится вблизи сразу нескольких государств, к тому же портовый, и потому здесь можно увидеть иссиня-черные лица дагров из далекой Набамии. Раскосых кандийцев, носатых, с глазами навыкате лаундов, высоченных крингов, все как один светловолосых и бледнокожих несмотря на местное жаркое солнце.
— Господин такой грустный, — раздался за спиной девичий голос.
Звонкий, приятный на слух, что для меня далеко не всегда, и с теми особыми интонациями, которые присущи местным жителям.
Девчонка была чудо как хороша. Пышноволосая, с миловидным лицом, и темно-темно голубыми глазами с золотистыми искорками. Про владельцев таких говорят — они отмечены ни кем иным, как самим Пятиликим, и их ждет великое будущее. И еще с настолько ладной фигуркой, которая легко угадывалась под платьем, что так и хотелось сгрести ее в охапку, крепко прижать к себе, и целовать, целовать.
Поначалу я принял девушку за одну из тех, кто продает свои ласки за деньги, но она, вместо того чтобы ответить на мой пристальный взгляд своим с вызовом, смутилась. Искренне, такое не сыграть даже женщинам, пусть все они с рождения — актрисы. Затем увидел в ее руках лоток с бижутерией, лента от которого уходила за шею.
— Купите что-нибудь? — справилась, наконец, со смущением девушка.
— А что посоветуете? — спросил я только лишь для того, чтобы снова услышать ее голос.
— Ну, у меня много чего есть! Вот это, например, оберег от морских чудовищ, он у моряков пользуется особым спросом. А это — чтобы не получить смертельную рану, солдаты хорошо разбирают. Для удачи в картах, чтобы в доме никогда не переводились деньги, — продолжала указывать она пальцем, говоря что-то еще.
Я на лоток и не смотрел, любуясь самой девушкой. Ее быстрым взглядом из-под длинных пушистых ресниц. Движениями рук, которые казались мне наполненными особым изяществом. И красиво очерченными губами, в которые так и хотелось впиться.
— Купите?
— Куплю, вот это, — указывая наугад.
Смех у нее тоже был замечательным. Не визгливым, не хихикающим, а таким же, как и она сама — красивым.
— Боюсь, господин, он вам не слишком подойдет.
— Это почему еще?
— Женский оберег, чтобы муж не распускал руки?!
— Действительно, к чему он мне? — я спешно прикрыл ладонью нижнюю часть лица, чтобы девушка не увидела ту гримасу, которая уже несколько лет заменяет мне улыбку. — Тогда это.
И снова не угадал, отчего девушка рассмеялась еще сильнее.
— Амулет для того чтобы… — она снова смутилась, и замолкла.
— Ну-как, ну-ка! — начал настаивать я.
— Он тоже женский.
— И все-таки? Вдруг какой-нибудь из моих знакомых пригодится?
— Не думаю, что ваш подарок ее обрадует, — смущение закончилось тем, что она снова прыснула от сдерживаемого смеха.
— Я — покупатель, и я настаиваю!
Ее мгновенный переход от веселья к смущению нравился не меньше всего остального.
— Это для молоденьких девушек, чтобы у них хорошо росла грудь.
«Да уж, она права полностью: такой подарок может и серьезно обидеть». Самой продавщице почти волшебных вещей он совершенно не требовался: все у нее было в полнейшем порядке. И еще мне понравилось, что выреза на платье практически нет. А он вполне мог быть достаточно большим, что обязательно помогло бы торговле. Лоток располагался чуть ниже груди, и глядя на него, поневоле упрешься взглядом в такую волнующую ложбинку, что расстаться с деньгами станет куда легче.
— Ну тогда на ваш выбор, что-нибудь особенное.
То, что о моем приезде узнали все, кому только интересно, ничего удивительного нет. Наверняка они отлично знают о скором прибытии в Клаундстон Клауса сар Штраузена, и кто именно находится в его окружении. И всех их будет интересовать — почему я его обогнал, и что за этим стоит? Каким образом им удалось узнать обо мне так быстро? Пройдет сколько-нибудь времени, и я вообще потеряю способность удивляться. Даже если, взглянув в зеркало, увижу чужое лицо. Остается лишь истово молить Пятиликого, чтобы оно не оказалось женским.
— Сумму, говорите?
Голос мой был достаточно зловещ. Маленькая, но месть владельцу за то, что произошло в его заведении. Но тем больше он испытает облегчение, когда ее озвучу. Самое важное в нашей жизни — не потерять уважение к себе. И потому я не собирался брать ни медяком больше, чем потерял.
— Да, вот еще что, — добавил я, когда удалось полюбоваться облегчением на его лице, — хотелось бы вас попросить об одной любезности.
— Конечно же, господин сарр Клименсе!
— Пошлите кого-нибудь в порт. Мне интересен любой корабль, который в самое ближайшее время отправится в Квандстор. Идеально, если он отплывает завтра с утра. Все-таки не хотелось бы покидать ваш город, не осмотрев его достопримечательности. Возьметесь?
— Не извольте сомневаться! Все сделаю в лучшем виде, и даже оплачу за вас.
— Последнее лишнее. Но в любом случае благодарен.
— Господин сарр Клименсе, а как же?.. — и он посмотрел на стол, где лежали конверты с приглашениями, украшенные оттисками родовых гербов.
— Как-нибудь в другой раз. При следующем моем визите в Клаундстон.
Который вряд ли когда-нибудь состоится.
— Были у Аннеты
Три серебряных монеты…
Спускаясь по лестнице, я напевал. Детская песенка, о том, что девочка Аннета никак не могла сделать выбор: монет три, а одарить нужно четырех подружек, и кто-то из них непременно обидится. Тогда она решила проблему кардинально — купила на всю сумму сластей. Но не удержалась, и съела сама. Там еще и мораль присутствует, что нельзя, мол, идти у своих слабостей на поводу.
«Ну, мне точно идти на поводу не придется, с моим-то капиталом», — невесело усмехнулся я, поскольку в кармане монет бренчало именно три, к тому же серебряных. Хозяин «Золотого якоря» клятвенно обещал, что подготовит деньги к тому моменту, когда вернусь с прогулки. Или же мне стоит немного подождать. Сидеть в комнате, наблюдая в окно за снующим туда-сюда народом быстро надоело. И еще есть у нас, у мужчин, то ли тяга, то ли стремление завоевывать сердце и тело очередной красотки во всех тех местах, где только не побываем. Хотя, возможно, насчет сердца я несколько погорячился. Да что там «несколько» — наверняка. Словом, я направился в город.
Была у меня мысль тщательно осмотреть апартаменты, чтобы попытаться выяснить — каким именно образом попал в них ночной визитер? Зданию «Золотого якоря» два столетия точно, а в те времена любили делать потайные ходы. Возможно, стоило только особенным образом надавить на торчащий из стены подсвечник, и тогда шкаф, а то и часть стены отойдет в сторону, образуя проход. Но затем на идею плюнул. Вполне может быть — проход имеется, но открывается он только с внутренней стороны. Не крушить же в комнате все подряд?
К тому же куда больше мучил другой вопрос — кому понадобились мои вещи? Да, когда-то среди них лежало досье, собранное мною еще в Гладстуаре. Замечательное, подробнейшее досье о положении дел в анклаве Клаундстон. Его экономика, товарооборот порта, рынков, экспорт и импорт, ну и так далее. А также сведения о том, кто в нем действительно правит, кто кому должен, кто какие имеет привычки или пристрастия, и даже кто с кем спит.
Признаться, просмотрел я его постольку поскольку, рассчитывая по-настоящему ознакомиться уже на месте. Нисколько не сомневаюсь, многие здесь хотели бы на него взглянуть. Проблема в том, что досье полетело за борт еще в первый день плавания на «Марии», настолько был зол на Клауса. То, что о нем знали — неудивительно, и пропади оно вместе с другими вещами, все было объяснить чрезвычайно просто — инсценировали ограбление. Ладно деньги, ими можно соблазниться даже если посылали только за досье. Тем более кошель с золотом валялся на столе. Но в любом случае — вещи-то им зачем? Пустить с аукциона запас подштанников самого Даниэля сарр Клименсе? Человека, с легкостью одолевшего главного фаворита турнира? Глупость, к тому же и несмешная.
Были у Аннеты
Три серебряных монеты.
— Господин сарр Клименсе!
В холле первого этажа, недалеко от выхода из «Золотого якоря», поджидали два человека, вскочившие на ноги при моем появлении.
— Что вам угодно?
— Господин сарр Клименсе, нам хотелось бы серьезно поговорить.
Поначалу я принял эту двоицу за тех иностранцев, которые уже подходили ко мне в Брумене, слишком похожи. Высокий и худощавый, и второй — небольшого роста, но полный, они предлагали мне то, на что я никак пойти не мог. Но нет, эти говорил без малейшего акцента, да и выглядели иначе.
— Марк Флавис, — первым представился высокий.
— Агран Савинор, — за ним последовал другой.
Я лишь кивнул: мое имя они знают.
— Так на какую именно тему вы хотели бы поговорить, господа?
— Знаете, ну не здесь же! — тот, что повыше, развел руками. — Давайте найдем более уютное местечко. Вы завтракали?
— Не успел.
— И почему бы тогда не совместить?
На площади их поджидала карета, потому что один из них сделал знак кучеру, предлагая подождать. Мы пересекли площадь по диагонали, чтобы войти в таверну. Вероятно, они настолько были уверены — я им не откажу, что столик, за который мы и уселись, был уже сервирован неплохим выбором блюд. Ими вполне можно было досыта накормить и компанию вдвое больше, что говорило о серьезности предстоящего разговора.
— Господа, прошу сразу к делу, — накладывая себе на тарелку всего понемногу, предложил я.
— Если сразу к сути, мы — устроители турнира. Вы даже представить себе не можете, сколько усилий понадобилось приложить, чтобы его возродить! — Савинор едва не закатывал глаза.
Не представляю, но наверняка доходы будут огромны, судя по шумихе вокруг него.
— Приятно с вами познакомиться. И все-таки?
— Сарр Клименсе, а почему бы вам не выступить? — теперь голос у Марка Флависа был самым что ни на есть вкрадчивым. — Мы находимся от Гладстуара достаточно далеко, но будьте уверены — держим руку на пульсе всего того, что происходит в фехтовании, и потому ваше имя нам хорошо известно. Более того, господину сарр Клименсе было послано приглашение на участие в нем, но обстоятельства не позволили вам его получить. Ну и не стоит забывать о вчерашнем случае.
«Бедный Асвальд! И угораздило же его! — думал я, намазывая на очередной тост масло. — В фехтовании, впрочем, как и в любом другом занятии, психология победителя необычайно важна. Ну и где она у него появится, еще и накануне решающих боев, когда о нашей встрече знает весь Клаундстон? К тому же, полностью уверен, каждый сочтет своим долгом ткнуть ему в нос ее результатом».
— Тогда давайте решим так: победитель со мной и встретится, — с моей стороны это была шутка.
— Так и мы хотим предложить вам тоже самое! — обрадовались они оба. — Вы предстанете как победитель последнего турнира в Гладстуаре. Если правильно все обставить, получится такой ажиотаж! И будьте уверены мы сумеем его создать. Представляете, какие будут сборы, и часть из них — заслуженно ваша!
— Нисколько не сомневаюсь, — сказал я, раздосадованный тем, что сам загнал себя в ловушку. — Вот только в моих намерениях покинуть Клаундстон завтра. Твердых намерениях, и заставить отменить решение могут только такие обстоятельства, к которым турнир не относится никаким боком. То есть, их попросту нет. Спасибо за завтрак господа. Кстати, когда будете в Гладстуаре, угощаю я.
— Но, господин сарр Клименсе… — по-моему, они настолько были в себе уверены, что мой отказ стал для них полнейшей неожиданностью.
— До свидания, господа.
Клаус сар Штраузен должен прибыть со дня на день, и у меня по-прежнему не имелось ни малейшего желания его лицезреть. Во всем этом было жаль только, что турнир сегодня посетить не удастся. Хотя бы по той простой причине, что моя персона наверняка вызовет среди зрителей нездоровый интерес. Ну и кто же мне виноват? «Скромнее всегда нужно быть, скромнее, Даниэль!» — напутствовал я себя.
Город жил своей жизнью. Спешили куда-то прохожие, торговцы зазывали купить именно их товар, дамы награждали мужчин заинтересованными или наоборот — разочаровывали равнодушными взглядами, дети играли в свои незамысловатые игры, а запахи сменяли один другой. Я неспешно прогуливался по Клаундстону, находя в нем свое, только ему присущее очарование. Он находится вблизи сразу нескольких государств, к тому же портовый, и потому здесь можно увидеть иссиня-черные лица дагров из далекой Набамии. Раскосых кандийцев, носатых, с глазами навыкате лаундов, высоченных крингов, все как один светловолосых и бледнокожих несмотря на местное жаркое солнце.
— Господин такой грустный, — раздался за спиной девичий голос.
Звонкий, приятный на слух, что для меня далеко не всегда, и с теми особыми интонациями, которые присущи местным жителям.
Девчонка была чудо как хороша. Пышноволосая, с миловидным лицом, и темно-темно голубыми глазами с золотистыми искорками. Про владельцев таких говорят — они отмечены ни кем иным, как самим Пятиликим, и их ждет великое будущее. И еще с настолько ладной фигуркой, которая легко угадывалась под платьем, что так и хотелось сгрести ее в охапку, крепко прижать к себе, и целовать, целовать.
Поначалу я принял девушку за одну из тех, кто продает свои ласки за деньги, но она, вместо того чтобы ответить на мой пристальный взгляд своим с вызовом, смутилась. Искренне, такое не сыграть даже женщинам, пусть все они с рождения — актрисы. Затем увидел в ее руках лоток с бижутерией, лента от которого уходила за шею.
— Купите что-нибудь? — справилась, наконец, со смущением девушка.
— А что посоветуете? — спросил я только лишь для того, чтобы снова услышать ее голос.
— Ну, у меня много чего есть! Вот это, например, оберег от морских чудовищ, он у моряков пользуется особым спросом. А это — чтобы не получить смертельную рану, солдаты хорошо разбирают. Для удачи в картах, чтобы в доме никогда не переводились деньги, — продолжала указывать она пальцем, говоря что-то еще.
Я на лоток и не смотрел, любуясь самой девушкой. Ее быстрым взглядом из-под длинных пушистых ресниц. Движениями рук, которые казались мне наполненными особым изяществом. И красиво очерченными губами, в которые так и хотелось впиться.
— Купите?
— Куплю, вот это, — указывая наугад.
Смех у нее тоже был замечательным. Не визгливым, не хихикающим, а таким же, как и она сама — красивым.
— Боюсь, господин, он вам не слишком подойдет.
— Это почему еще?
— Женский оберег, чтобы муж не распускал руки?!
— Действительно, к чему он мне? — я спешно прикрыл ладонью нижнюю часть лица, чтобы девушка не увидела ту гримасу, которая уже несколько лет заменяет мне улыбку. — Тогда это.
И снова не угадал, отчего девушка рассмеялась еще сильнее.
— Амулет для того чтобы… — она снова смутилась, и замолкла.
— Ну-как, ну-ка! — начал настаивать я.
— Он тоже женский.
— И все-таки? Вдруг какой-нибудь из моих знакомых пригодится?
— Не думаю, что ваш подарок ее обрадует, — смущение закончилось тем, что она снова прыснула от сдерживаемого смеха.
— Я — покупатель, и я настаиваю!
Ее мгновенный переход от веселья к смущению нравился не меньше всего остального.
— Это для молоденьких девушек, чтобы у них хорошо росла грудь.
«Да уж, она права полностью: такой подарок может и серьезно обидеть». Самой продавщице почти волшебных вещей он совершенно не требовался: все у нее было в полнейшем порядке. И еще мне понравилось, что выреза на платье практически нет. А он вполне мог быть достаточно большим, что обязательно помогло бы торговле. Лоток располагался чуть ниже груди, и глядя на него, поневоле упрешься взглядом в такую волнующую ложбинку, что расстаться с деньгами станет куда легче.
— Ну тогда на ваш выбор, что-нибудь особенное.