– Спасибо за добрую весть, – в тон ему ответил Михаил. – Кстати, а далече то место от Переяславля?
– Поприщ сто сорок[7] по реке, точнее не скажу.
– Ясно.
– И да. Пока мы тут кваском балуемся, на торжище уже выкликнули повеление князя и совета бояр о строительстве нового града. Время осеннее, так что затягивать не станем. Завтра чуть свет к тебе подойдет мой холоп, он укажет место, где тебе надлежит град ставить. Совет порешил два года пошлину с тебя не взимать, дабы ты мог укрепиться. Ну а потом уж… Назвался груздем, полезай в кузов, – разведя руками, произнес Горыня.
– Понятное дело, – задорно согласился Михаил.
Сомневался ли он в своих силах? Еще как. Тут ведь не просто поставить поселение, а на границе. Причем теперь рассчитывать на поддержку гарнизонов соседних крепостей не приходится. Плевать, что их начальники взирали на пограничников с ревностью и не спешили вмешиваться. Оставить полностью без помощи их они не могли. И турки вынуждены были с этим считаться, делая ставку на стремительный наскок. Тут ситуация совершенно иная. Поддержки не будет.
Постепенно разговор свернул на половцев. Не мог Михаил обойти эту тему стороной. Сбор информации понизу, это, конечно, хорошо. Но ему бы не помешали сведения и о верхушке кочевников. О взаимоотношениях с князьями и между собой. И боярин Трепов отнесся с пониманием к его любопытству. Мало того, еще и похвалил за предусмотрительность. Хотя и наказал доверия к степнякам не иметь, потому как нарушить клятву в угоду своим интересам им ничего не стоит.
После обеда у боярина вернулся к своей ладье, с удивлением обнаружив, что вся полусотня в сборе. Впрочем, ларчик просто открывался. Как только услышали объявление на торжище, так и потянулись к стоянке за определенностью.
– Завтра со светом отходим. Человек от боярина Трепова придет. Он нам место и укажет. Путь неблизкий. Придется поспешать. А потому к вину сегодня не прикладываться. Готовиться к походу.
Если Михаил ожидал увидеть на лицах разочарование, то сильно ошибся. И вчерашние крестьяне, и те, кто мечу учился сызмальства, стремились как можно быстрее вернуться обратно.
Семья это дело такое. Пока сидишь дома, так и думаешь о том, чтобы вырваться из этого замкнутого круга бесконечного и монотонного быта. Но стоит только отдалиться, как очень скоро начинаешь скучать и стремишься вернуться. Не у всех так-то, ясное дело. Но у большинства. И уж тем более когда мысль о супруге вызывает в груди теплую волну.
– Здравия тебе, сотник, – подойдя, поздоровался Викула.
Повязки на голове уж нет. Поджила рана. Только вид все одно не очень. Нелегко приходится слободчанам. Терпят лишения. Но под руку бояр или князя не спешат. В холопы оно ведь всегда успеется. Помощь Михаила сумели растянуть. Где-то перебивались случайными заработками. Где-то река спасает, в коей рыбы с избытком.
Словом, держатся пока. Морщат лоб, думают, к кому бы прильнуть. И Романов точно знал, что он, как вариант, также рассматривается. Не раз уж наблюдал, как мужики подсаживаются к его пограничникам да ведут беседы у костра. Те охотно им рассказывают о своем житье. Оно, может, и послали бы куда подальше. Да Михаил строго-настрого запретил.
Ему люди лишними никак не будут. Каждая пара рабочих рук на вес золота. То, что челядь выкупать позволили, это, конечно, хорошо. Но одно дело, когда холопа силком тянут, и совсем другое, когда он сам идет и трудиться будет, сил не жалея.
Романов уже сделал холопов свободными, да еще и воями. А потому интерес у Викулы должен был проявиться. По-иному и быть не могло. Сегодня же, когда по Переяславлю разнеслась весть о новом поселении, он понял, что дальше тянуть уже нельзя.
– И тебе по здорову, староста. Вопрос какой имеешь? – поинтересовался Михаил.
– Судили мы, рядили так и эдак… Словом, не возьмешь ли нас под свою руку? Тем паче, что места у Псёла худо-бедно нам знакомы.
– Викула, это ить опять граница.
– Ведаем. Только мнится мне, что с тобой нам всяко лучше будет. Если вои твои не брехуны.
– Лучше-то оно лучше. То так. Только поначалу тяжко придется.
– Ведаю.
– Вот и ладно, что ведаешь. Значит, так. Давай-ка для начала присмотри какой ходкий челн, дабы мог с нами прокатиться. Оглядимся на месте, что делать попервости, а что и опосля. Вот, держи кошель, провизии закупите. Хватит уж впроголодь сидеть. Ну и пошли на торжище, будем рядиться[8].
Не сказать, что мужику легко. Но из всех имеющихся вариантов Романов ему видится самым перспективным. При этой мысли Михаил улыбнулся. Знал бы Викула, насколько велики перспективы, меньше бы кручинился. Ну это, конечно, в случае, если все выгорит как надо.
Впрочем… А чего это он. Сумел сделать раз, управится и вдругорядь. Быть Пограничному на новом месте, и весь сказ. Если в то не верить, то и затеваться не стоит.
Глава 6
Рекогносцировка
– Вон оно, устье Псёл, – вытянув руку, указал вперед и влево Еремей, холоп, посланный с Михаилом, чтобы указать место.
Вообще-то интересный такой холоп. Обряжен в кольчугу. При нем саадак, меч, щит, железный шлем. И весь вид указывает на то, что в драке он не уступит опытному вою. По сути, какой-то боевой холоп. С институтом невольников на Руси вообще все как-то забавно получается. Даже в Византии, где рабство официально отрицается, у колонов воли меньше.
Проводник прибыл на рассвете, как и обещал Горыня. Однако оказался он не сам по себе, а на челне в сопровождении десятка воинов, среди которых был и знакомец Михаила, Барди. Оказывается, вернуться ему надлежало с ними. Да по пути еще и в пару-тройку поселений наведаться. Обозначить, так сказать, княжье присутствие.
Податей-то с пограничных поселений не взимают, за что те держат рубежи княжества. Но периодически напоминать, кто в доме хозяин, все же следует. И вообще, мало ли какие проблемы. Может, помощь какая нужна. Или поселение уже и вовсе прекратило свое существование, как слобода Викулы. Староста с дюжиной мужиков на челне идет следом.
Слободчан определили на зимние квартиры в посаде. Правда, с удобствами так себе. Бараки они и есть бараки. И за них пришлось отвалить звонкой монетой. Но тут уж ничего не поделаешь.
– Ты сказывал, что русло Псёла тут раздваивается.
– Есть такое дело. Левый, меньший рукав, в Славутич чуть ниже впадает, и получается остров.
– Удобное место. А как в половодье, сильно топит?
– Не надо бы тебе на том острове оседать. Спорный он, потому вроде как и на Славутиче, и в то же время посреди Псёла. А там земля почитай ничейная, – усомнился Еремей.
– Я гляжу, весь остров порос лесом. Добрый хоть? – словно и не заметил слов холопа, поинтересовался Романов.
– Там, где я был, добрый. А так-то кто ж его знает, – искоса глянув на него, ответил Еремей.
– Заночуете с нами? – вновь поинтересовался Михаил.
Ему все больше нравился вариант с размещением на острове. Если с подтоплением все не так страшно, то расположение града на спорной территории ему только на руку. А что до последующего роста и воды, так ведь тут и стены поднять можно, которые половодье выдержат. Причем не десятилетия на это затратить, а значительно меньше. Строитель он или погулять вышел.
– Переночуем. А поутру вверх по Псёлу поднимемся. Там два поселения. На обратном пути можем сопроводить ваших, – подтвердил Еремей.
– Было бы хорошо. А как тут с пахотной землей? – продолжил расспрашивать Михаил.
– Тяжко тут с ней. Кругом одни сплошные плавни. Есть клочки, что не затапливаются. Но то уже вам самим глядеть нужно. Вот птицы и дичи тут всегда много. Богатые края для охоты.
– Половцы сюда захаживают часто?
– А чего им тут делать? Скот свой по топям терзать. Зимние становища орды Белашкана поприщах в сорока на восход. На берегу Восрклы. Но коли град тут станет, глядишь, и приглянется им сюда захаживать. Вообще, виданное ли это дело, чтобы без поддержки княжьей дружины на границе град ставить.
– Ничего. Мы уж как-нибудь с божьей помощью.
Не сказать, что Михаил сунулся сюда вслепую. Он и его люди сумели собрать всю доступную информацию у торговцев, в дружеских попойках с ратниками, в беседах с мужиками. Да и сам Романов говорил о том с боярином Треповым. Словом, знал уже кое-что. Но информация никогда не будет лишней. А потому слушал он Еремея со всем вниманием.
До места они добежали быстро. Течение реки плюс попутный ветер да налегли на весла. Вот и вышло, что, выдвинувшись со светом, за пару часов до заката они уже были у Псёла, преодолев более двухсот километров. Было куда поспешать пограничникам. А потому на недовольство попутчиков им было как-то наплевать. Задали высокий темп, а там пусть поспевают.
Пока одни разбивали лагерь, Михаил в сопровождении Викулы, пары крестьян да троих воинов отправился изучать местность. Остров представлял собой треугольник со сторонами порядка пятисот, четырехсот и двухсот пятидесяти метров.
Он рассекал поток Псёла на два неравных рукава. Больший шириной примерно восемьдесят метров. Меньший около пятидесяти. Глубину этой протоки нужно будет еще проверить, возможно, она и мелководна. А тогда предстоит подумать и об углублении. Правда, это будет лишним, если тут топкое дно. Но в любом случае остров подходящих размеров – это находка.
Тем более что весь он покрыт строевым лесом. Руби и сразу пускай в дело. Конечно, постройки из сырого леса, оно как бы не комильфо. Но с другой стороны, сушить и выдерживать стройматериалы возможности у него нет. Так что будут ставить из того, что есть.
До темноты только и того, что успели обойти по периметру да приметить, куда доходит вода в половодье. Граница эта отмечена тиной, корягами да отметками на стволах деревьев. Грунт вроде бы не гранит, что тут вовсе не было бы удивительным, не гляди, что в нескольких сотнях метров за полоской деревьев начинается степь. Как помнилось Михаилу, она впоследствии будет необжитой и прозываться Диким полем.
Но сейчас кроме кочевников там есть оседлые жители, пусть и небольшие, но города с развитыми ремеслами. И половцы, кстати, не душат их на корню. Во всяком случае пока. Наоборот, ведут торговлю и где-то даже оказывают поддержку. Собственно, на это и был расчет Михаила, а не на силу. Тут одним только мечом не сладить. Хитрее нужно. Тоньше.
– Ну и как тебе остров, сотник? – поинтересовался подсевший к нему Еремей.
Что с того, что он холоп. Некоторые бояре вон тоже вроде как холопы княжьи. Тут с этим делом столько непонятного, что поди еще разберись в хитросплетениях взаимоотношений русских. Ну или русичей. Хотя нет-нет, а у них самих уже проскальзывает это самое, русские. Так, может, и не маяться дурью.
– Остров хорош, – отрываясь от миски с кашей, ответил Михаил.
– Знать, здесь будешь ставить град?
– Именно здесь.
– А как не понравится князю.
– С чего бы. Велено встать на границе. Вот я и встану.
– Ну-ну. Только думку имей. Славутич нужно опять под руку великого князя брать. Пока-то половцы торговлю полностью не душат. И даже поселения на порогах не трогают. Только если какой отдельный хан чего учудит. Однако тех, кому хочется легкой поживы, год от года все больше. Укорота на них никакого. И каждый град иль крепость по Славутичу особенно ценны. А ты эвон чего чудишь. На правом берегу Псёла, и вопросов не было бы. А тут… Всеволоду это может очень не понравиться, – также подступаясь к каше, произнес Еремей.
– Хочешь сказать, что волей великого князя мы здесь обосновываемся?
– А ты думал, вот так запросто сами переяславские бояре такое решат? Так ить не крестьянская слобода, а сотня воев. Поди не шутка.
– Это если только мы сумеем вырваться из Царьграда. Коли каждая собака будет ведать о том, что мы решили воспротивиться воле императора, – окончательно позабыв об ужине, горько усмехнулся Михаил.
– Не каждая собака. Судачить о том не велено. Так что слухи о строящемся граде, конечно, ползут. Того не скрыть. Но ставить его будто бы станет князь Ростислав Всеволодович.
– Ну хоть так, – вновь берясь за ложку, произнес Романов.
Вот странное дело. Всегда полагал, что на Руси пользовались теми самыми русскими ложками. На поверку оказалось, ничего подобного. Они, само собой, деревянные, но не имеют ничего общего с расписными сувенирами из будущего. Вполне практичная форма, сопоставимая с обычной столовой ложкой как по форме, так и по объему.
– Что остров? – подсаживаясь к нему, когда отошел Еремей, поинтересовался уже Гаврила.
– Судя по всему, в половодье уменьшается чуть не вдвое. Но это и хорошо. Нам больше пока без надобности. И леса строевого тут вполне хватит, чтобы сладить стены. Заодно расчистим подступы, чтобы негде было укрыться. А там и до деревьев по берегам рек доберемся.
– Значит, по всему острову строевой лес?
– По всему, – подтвердил Михаил.
– А как тесно станет. По твоим планам, годков через десять нас тут чуть не вчетверо больше будет. А то и побыстрее управимся.
– Поприщ сто сорок[7] по реке, точнее не скажу.
– Ясно.
– И да. Пока мы тут кваском балуемся, на торжище уже выкликнули повеление князя и совета бояр о строительстве нового града. Время осеннее, так что затягивать не станем. Завтра чуть свет к тебе подойдет мой холоп, он укажет место, где тебе надлежит град ставить. Совет порешил два года пошлину с тебя не взимать, дабы ты мог укрепиться. Ну а потом уж… Назвался груздем, полезай в кузов, – разведя руками, произнес Горыня.
– Понятное дело, – задорно согласился Михаил.
Сомневался ли он в своих силах? Еще как. Тут ведь не просто поставить поселение, а на границе. Причем теперь рассчитывать на поддержку гарнизонов соседних крепостей не приходится. Плевать, что их начальники взирали на пограничников с ревностью и не спешили вмешиваться. Оставить полностью без помощи их они не могли. И турки вынуждены были с этим считаться, делая ставку на стремительный наскок. Тут ситуация совершенно иная. Поддержки не будет.
Постепенно разговор свернул на половцев. Не мог Михаил обойти эту тему стороной. Сбор информации понизу, это, конечно, хорошо. Но ему бы не помешали сведения и о верхушке кочевников. О взаимоотношениях с князьями и между собой. И боярин Трепов отнесся с пониманием к его любопытству. Мало того, еще и похвалил за предусмотрительность. Хотя и наказал доверия к степнякам не иметь, потому как нарушить клятву в угоду своим интересам им ничего не стоит.
После обеда у боярина вернулся к своей ладье, с удивлением обнаружив, что вся полусотня в сборе. Впрочем, ларчик просто открывался. Как только услышали объявление на торжище, так и потянулись к стоянке за определенностью.
– Завтра со светом отходим. Человек от боярина Трепова придет. Он нам место и укажет. Путь неблизкий. Придется поспешать. А потому к вину сегодня не прикладываться. Готовиться к походу.
Если Михаил ожидал увидеть на лицах разочарование, то сильно ошибся. И вчерашние крестьяне, и те, кто мечу учился сызмальства, стремились как можно быстрее вернуться обратно.
Семья это дело такое. Пока сидишь дома, так и думаешь о том, чтобы вырваться из этого замкнутого круга бесконечного и монотонного быта. Но стоит только отдалиться, как очень скоро начинаешь скучать и стремишься вернуться. Не у всех так-то, ясное дело. Но у большинства. И уж тем более когда мысль о супруге вызывает в груди теплую волну.
– Здравия тебе, сотник, – подойдя, поздоровался Викула.
Повязки на голове уж нет. Поджила рана. Только вид все одно не очень. Нелегко приходится слободчанам. Терпят лишения. Но под руку бояр или князя не спешат. В холопы оно ведь всегда успеется. Помощь Михаила сумели растянуть. Где-то перебивались случайными заработками. Где-то река спасает, в коей рыбы с избытком.
Словом, держатся пока. Морщат лоб, думают, к кому бы прильнуть. И Романов точно знал, что он, как вариант, также рассматривается. Не раз уж наблюдал, как мужики подсаживаются к его пограничникам да ведут беседы у костра. Те охотно им рассказывают о своем житье. Оно, может, и послали бы куда подальше. Да Михаил строго-настрого запретил.
Ему люди лишними никак не будут. Каждая пара рабочих рук на вес золота. То, что челядь выкупать позволили, это, конечно, хорошо. Но одно дело, когда холопа силком тянут, и совсем другое, когда он сам идет и трудиться будет, сил не жалея.
Романов уже сделал холопов свободными, да еще и воями. А потому интерес у Викулы должен был проявиться. По-иному и быть не могло. Сегодня же, когда по Переяславлю разнеслась весть о новом поселении, он понял, что дальше тянуть уже нельзя.
– И тебе по здорову, староста. Вопрос какой имеешь? – поинтересовался Михаил.
– Судили мы, рядили так и эдак… Словом, не возьмешь ли нас под свою руку? Тем паче, что места у Псёла худо-бедно нам знакомы.
– Викула, это ить опять граница.
– Ведаем. Только мнится мне, что с тобой нам всяко лучше будет. Если вои твои не брехуны.
– Лучше-то оно лучше. То так. Только поначалу тяжко придется.
– Ведаю.
– Вот и ладно, что ведаешь. Значит, так. Давай-ка для начала присмотри какой ходкий челн, дабы мог с нами прокатиться. Оглядимся на месте, что делать попервости, а что и опосля. Вот, держи кошель, провизии закупите. Хватит уж впроголодь сидеть. Ну и пошли на торжище, будем рядиться[8].
Не сказать, что мужику легко. Но из всех имеющихся вариантов Романов ему видится самым перспективным. При этой мысли Михаил улыбнулся. Знал бы Викула, насколько велики перспективы, меньше бы кручинился. Ну это, конечно, в случае, если все выгорит как надо.
Впрочем… А чего это он. Сумел сделать раз, управится и вдругорядь. Быть Пограничному на новом месте, и весь сказ. Если в то не верить, то и затеваться не стоит.
Глава 6
Рекогносцировка
– Вон оно, устье Псёл, – вытянув руку, указал вперед и влево Еремей, холоп, посланный с Михаилом, чтобы указать место.
Вообще-то интересный такой холоп. Обряжен в кольчугу. При нем саадак, меч, щит, железный шлем. И весь вид указывает на то, что в драке он не уступит опытному вою. По сути, какой-то боевой холоп. С институтом невольников на Руси вообще все как-то забавно получается. Даже в Византии, где рабство официально отрицается, у колонов воли меньше.
Проводник прибыл на рассвете, как и обещал Горыня. Однако оказался он не сам по себе, а на челне в сопровождении десятка воинов, среди которых был и знакомец Михаила, Барди. Оказывается, вернуться ему надлежало с ними. Да по пути еще и в пару-тройку поселений наведаться. Обозначить, так сказать, княжье присутствие.
Податей-то с пограничных поселений не взимают, за что те держат рубежи княжества. Но периодически напоминать, кто в доме хозяин, все же следует. И вообще, мало ли какие проблемы. Может, помощь какая нужна. Или поселение уже и вовсе прекратило свое существование, как слобода Викулы. Староста с дюжиной мужиков на челне идет следом.
Слободчан определили на зимние квартиры в посаде. Правда, с удобствами так себе. Бараки они и есть бараки. И за них пришлось отвалить звонкой монетой. Но тут уж ничего не поделаешь.
– Ты сказывал, что русло Псёла тут раздваивается.
– Есть такое дело. Левый, меньший рукав, в Славутич чуть ниже впадает, и получается остров.
– Удобное место. А как в половодье, сильно топит?
– Не надо бы тебе на том острове оседать. Спорный он, потому вроде как и на Славутиче, и в то же время посреди Псёла. А там земля почитай ничейная, – усомнился Еремей.
– Я гляжу, весь остров порос лесом. Добрый хоть? – словно и не заметил слов холопа, поинтересовался Романов.
– Там, где я был, добрый. А так-то кто ж его знает, – искоса глянув на него, ответил Еремей.
– Заночуете с нами? – вновь поинтересовался Михаил.
Ему все больше нравился вариант с размещением на острове. Если с подтоплением все не так страшно, то расположение града на спорной территории ему только на руку. А что до последующего роста и воды, так ведь тут и стены поднять можно, которые половодье выдержат. Причем не десятилетия на это затратить, а значительно меньше. Строитель он или погулять вышел.
– Переночуем. А поутру вверх по Псёлу поднимемся. Там два поселения. На обратном пути можем сопроводить ваших, – подтвердил Еремей.
– Было бы хорошо. А как тут с пахотной землей? – продолжил расспрашивать Михаил.
– Тяжко тут с ней. Кругом одни сплошные плавни. Есть клочки, что не затапливаются. Но то уже вам самим глядеть нужно. Вот птицы и дичи тут всегда много. Богатые края для охоты.
– Половцы сюда захаживают часто?
– А чего им тут делать? Скот свой по топям терзать. Зимние становища орды Белашкана поприщах в сорока на восход. На берегу Восрклы. Но коли град тут станет, глядишь, и приглянется им сюда захаживать. Вообще, виданное ли это дело, чтобы без поддержки княжьей дружины на границе град ставить.
– Ничего. Мы уж как-нибудь с божьей помощью.
Не сказать, что Михаил сунулся сюда вслепую. Он и его люди сумели собрать всю доступную информацию у торговцев, в дружеских попойках с ратниками, в беседах с мужиками. Да и сам Романов говорил о том с боярином Треповым. Словом, знал уже кое-что. Но информация никогда не будет лишней. А потому слушал он Еремея со всем вниманием.
До места они добежали быстро. Течение реки плюс попутный ветер да налегли на весла. Вот и вышло, что, выдвинувшись со светом, за пару часов до заката они уже были у Псёла, преодолев более двухсот километров. Было куда поспешать пограничникам. А потому на недовольство попутчиков им было как-то наплевать. Задали высокий темп, а там пусть поспевают.
Пока одни разбивали лагерь, Михаил в сопровождении Викулы, пары крестьян да троих воинов отправился изучать местность. Остров представлял собой треугольник со сторонами порядка пятисот, четырехсот и двухсот пятидесяти метров.
Он рассекал поток Псёла на два неравных рукава. Больший шириной примерно восемьдесят метров. Меньший около пятидесяти. Глубину этой протоки нужно будет еще проверить, возможно, она и мелководна. А тогда предстоит подумать и об углублении. Правда, это будет лишним, если тут топкое дно. Но в любом случае остров подходящих размеров – это находка.
Тем более что весь он покрыт строевым лесом. Руби и сразу пускай в дело. Конечно, постройки из сырого леса, оно как бы не комильфо. Но с другой стороны, сушить и выдерживать стройматериалы возможности у него нет. Так что будут ставить из того, что есть.
До темноты только и того, что успели обойти по периметру да приметить, куда доходит вода в половодье. Граница эта отмечена тиной, корягами да отметками на стволах деревьев. Грунт вроде бы не гранит, что тут вовсе не было бы удивительным, не гляди, что в нескольких сотнях метров за полоской деревьев начинается степь. Как помнилось Михаилу, она впоследствии будет необжитой и прозываться Диким полем.
Но сейчас кроме кочевников там есть оседлые жители, пусть и небольшие, но города с развитыми ремеслами. И половцы, кстати, не душат их на корню. Во всяком случае пока. Наоборот, ведут торговлю и где-то даже оказывают поддержку. Собственно, на это и был расчет Михаила, а не на силу. Тут одним только мечом не сладить. Хитрее нужно. Тоньше.
– Ну и как тебе остров, сотник? – поинтересовался подсевший к нему Еремей.
Что с того, что он холоп. Некоторые бояре вон тоже вроде как холопы княжьи. Тут с этим делом столько непонятного, что поди еще разберись в хитросплетениях взаимоотношений русских. Ну или русичей. Хотя нет-нет, а у них самих уже проскальзывает это самое, русские. Так, может, и не маяться дурью.
– Остров хорош, – отрываясь от миски с кашей, ответил Михаил.
– Знать, здесь будешь ставить град?
– Именно здесь.
– А как не понравится князю.
– С чего бы. Велено встать на границе. Вот я и встану.
– Ну-ну. Только думку имей. Славутич нужно опять под руку великого князя брать. Пока-то половцы торговлю полностью не душат. И даже поселения на порогах не трогают. Только если какой отдельный хан чего учудит. Однако тех, кому хочется легкой поживы, год от года все больше. Укорота на них никакого. И каждый град иль крепость по Славутичу особенно ценны. А ты эвон чего чудишь. На правом берегу Псёла, и вопросов не было бы. А тут… Всеволоду это может очень не понравиться, – также подступаясь к каше, произнес Еремей.
– Хочешь сказать, что волей великого князя мы здесь обосновываемся?
– А ты думал, вот так запросто сами переяславские бояре такое решат? Так ить не крестьянская слобода, а сотня воев. Поди не шутка.
– Это если только мы сумеем вырваться из Царьграда. Коли каждая собака будет ведать о том, что мы решили воспротивиться воле императора, – окончательно позабыв об ужине, горько усмехнулся Михаил.
– Не каждая собака. Судачить о том не велено. Так что слухи о строящемся граде, конечно, ползут. Того не скрыть. Но ставить его будто бы станет князь Ростислав Всеволодович.
– Ну хоть так, – вновь берясь за ложку, произнес Романов.
Вот странное дело. Всегда полагал, что на Руси пользовались теми самыми русскими ложками. На поверку оказалось, ничего подобного. Они, само собой, деревянные, но не имеют ничего общего с расписными сувенирами из будущего. Вполне практичная форма, сопоставимая с обычной столовой ложкой как по форме, так и по объему.
– Что остров? – подсаживаясь к нему, когда отошел Еремей, поинтересовался уже Гаврила.
– Судя по всему, в половодье уменьшается чуть не вдвое. Но это и хорошо. Нам больше пока без надобности. И леса строевого тут вполне хватит, чтобы сладить стены. Заодно расчистим подступы, чтобы негде было укрыться. А там и до деревьев по берегам рек доберемся.
– Значит, по всему острову строевой лес?
– По всему, – подтвердил Михаил.
– А как тесно станет. По твоим планам, годков через десять нас тут чуть не вчетверо больше будет. А то и побыстрее управимся.