– Это ты настоял на этом? – утолив первый голод и откладывая ложку в сторону, задал вопрос Зосима.
– Да мне-то зачем? – вздернул бровь Михаил.
– Я помню, сколько раз ты говорил, что не оказался бы от такого управляющего, как я.
– Говорил. И повторю. Но я тут ни при чем. И вообще, по долгам мы рассчитались. Я не понимаю, для чего он отправляет тебя с нами.
Хотя понимал. Не иначе как Комнин желает приглядывать за Романовым. А к чему морщить лоб в решении проблемы, если есть Зосима, который при пограничниках с самого начала. Ох, Алексей, Алексей. Нельзя же так-то с людьми. Им это может и не понравиться. Нет. Зосиме это точно не понравится. Ну-у, когда он все узнает. Пока-то и не все жители Пограничного в курсе. Только воины.
– Значит, ты не просил? – уточнил управляющий.
– Нет.
– Понял. Пойду я.
– Куда направился? Успеешь еще в свою холостяцкую берлогу. Ешь, – тоном, не терпящим возражений, произнесла Анна.
На вопросительный взгляд гостя Михаил только развел руками и взялся за кружку с квасом. Мол, я не я и хата не моя. Тому ничего не оставалось, кроме как завершить ужин. Вид Анны с руками, упертыми в бока, иной исход попросту не подразумевал.
Выпроводив Зосиму, подступился было к Анне, но вдова лишь игриво увернулась от его объятий.
– Не балуй, Михаил Федорович.
– Не понял. Не соскучилась? А я так чуть не каждую ночь поминал тебя.
– Так-таки и поминал. Ох и горазд же ты врать, Михаил Федорович, – хихикнула она. – Пойду я. Задержалась. Дети без догляда.
– Нешто старший не присмотрит, – вновь подступаясь к вдове, возразил Михаил.
– То-то и оно, что старший. Понимает уж, поди, все. Пойду я. После, Михаил Федорович.
– Хм. Ну, доброй ночи, Анна.
Постоял эдаким истуканом посреди комнаты. Махнул на все рукой и пошел спать. А что еще прикажете делать. Можно, конечно, и за чертежами посидеть. Но, признаться, лениво. Вот на что иное силенки еще сыскались бы. А на сидение за навощенными табличками… Да ну его в болото!
Глава 12
Обязательство
– Разве мы уже подходим к Корчеву? – с нескрываемым удивлением поинтересовался подошедший Зосима.
Михаил расположился на носу ладьи, увлеченно играя с Гаврилой в нарды. Вернее, в древнеримскую табулу. Правила практически идентичные, с незначительными отличиями, главными из которых было использование трех кубиков и ввод фишек на игровое поле извне. Но Романов быстро втянулся. Как, впрочем, и остальные пограничники. Неплохой вариант скоротать долгий зимний вечер или, вот, монотонный морской переход.
– С чего такой вопрос? – вздернул бровь Михаил.
– Мне казалось, что единственный пролив должен быть на подходе к нему.
– Если направляться в Корчев, то так оно и есть.
– А разве мы направляемся не туда?
– Нет. Чего замер, Гаврила? Бросай. Твой ход.
– Ты решил еще куда-то зайти? – не унимался Зосима.
– Я не пойду в Корчев и в Тавриду[12] вообще.
– И куда же ты направишься?
– Киевский князь позволил мне поставить град на берегу Славутича, у рубежей с половцами, – делая ответный ход, пояснил Михаил.
– Ты решил предать императора и именно по этой причине отстал от флота?
– Я не могу предать того, кому не присягал. Если ты не забыл, то я наемник. А значит, честен с нанимателем ровно до той поры, пока он честен со мной. Алексей неоднократно нарушал условия нашего соглашения в угоду своей выгоде. Не вижу греха в том, чтобы ответить ему тем же. Комнину выгодно, если я направлюсь в Тавриду. Мне – поставить поселение в Переяславском княжестве. Вот и все.
– А как же пограничники? Они ведь давали присягу.
– Они присягали. Тут ты прав. Только при этом они не являются воинами, а значит, и присяга их недействительна.
– Как это? – искренне удивился Зосима.
– По закону они приписные колоны. А значит, либо должны отслужить господину тридцать лет, либо выплатить ему долг в обозначенном им размере. Долг пограничники выплатили сполна. Так что по всем имперским законам они вольны поступать так, как посчитают нужным, – разведя руками, закончил Михаил.
Глянул на игровую доску. Потом на Гаврилу, погрозив ему пальцем. Тот в ответ пожал плечами, мол, сам виноват, нечего отвлекаться. Взял кости. Бросил. И улыбнулся, зловеще потирая руки.
– Так нечестно, сотник.
– Сам выпросил. Теперь не ной, – возвращая свою фишку в игру, при этом выбивая две гавриловские, ответил он.
– И что будет со мной? – поинтересовался Зосима.
– А что тебе было приказано? Сопровождать меня и быть при мне управляющим? Так меня это устраивает. Что же до твоего господина, то отпишешь ему о моем своеволии. Купцы по Славутичу ходят постоянно. Так что с кем отправить, найдется. А то можешь и сам отправиться с ними. Деньги на дорогу я выдам. Как говорится, вольному воля.
– И ты не побоишься оставить подле себя человека, преданного императору?
– Повторяю. Ни я, ни мои люди его не предавали. Просто нам не выгодно то, что он нам предложил, вот и все. А коли так, то и ты мне не помеха. Наоборот, такому помощнику, как ты, я буду только рад.
– Я не предам господина.
– И зря. Он спросил тебя, чего ты хочешь? Сказал, на сколько отправляет тебя в далекую Таврию? Сколько продлится твоя служба на чужбине? Судя по тому, что ты решил жениться на Анне, тебя сослали до конца твоих дней. В чем твоя выгода?
– Я приносил ему клятву верности.
– Повторюсь. Тебе ничто не мешает оставаться верным своей клятве.
Зосима смерил Михаила взглядом, дернул щекой и направился на корму, туда, где располагался вместе с Анной и детьми. Корабли были загружены под завязку, а потому теснота была невероятная. И в таком порядке путешествие длилось уже две недели.
Поначалу держались флота, отправленного императором. Но три дня назад в дневном переходе Михаил организовал проблемы, из-за которых его каравану пришлось отстать от флота. После чего он обозначил капитанам новый маршрут с конечным пунктом в Олешье.
Торговцы было возмутились. Шутка сказать, но маршрут оказался гораздо короче изначального. А когда поняли, что на оплате это никоим образом не скажется, сразу же успокоились. Хотя им все одно придется отправляться, кому в Херсонес, кому в Таматарху. Не возвращаться же в Константинополь порожняком. А то, глядишь, и в Олешье сумеют обзавестись грузом. Оно бы неплохо, только это маловероятно.
За прошедшие полгода Михаил успел приобрести еще три ладьи, новгородской и киевской постройки. А заодно модернизовать их парусное вооружение, осуществив свою задумку с гафелем и стакселями.
Среди бывших дружинников Романа нашлись несколько человек, знакомых с кораблевождением. Так что обращаться за помощью к посторонним не пришлось. Не обошлось без эксцессов. Суеверные воины нипочем не желали рубить носовую фигуру. Пришлось настоять на своем и самому браться за топор. А иначе бушприт не приладить.
Правда, он все же пошел навстречу хмурым воинам, ни в какую не желавшим подниматься на борт корабля без оберега. Припомнив, как в более поздние времена носовые фигуры устанавливали под бушпритами, он поступил так же. В результате пограничники приняли такую меру, и все остались довольны.
Но куда больше их устроило новое парусное вооружение. Да чего уж там. Они нарадоваться на него не могли. Ладья потеряла в скорости при попутном ветре. Но заметно выигрывала при боковом и, уж совсем небывалое, могла двигаться при встречном.
Разумеется, не все так просто. Пришлось походить по морю, приноравливаясь к новым парусам, изучая их характер и повадки на ходу. К тому же из-за зимнего времени на море частенько было неспокойно, и это было связано с риском. Выявился и серьезный недостаток в виде бокового сноса. Но Михаил вовремя вспомнил об убирающемся шверте с противовесом. Так еще и устойчивость улучшилась. Теперь о веслах вспоминали только в безветрие.
– Михаил Федорович, это правда, что мы идем на Русь? – поинтересовалась подошедшая Анна.
В последний раз они были близки перед его отбытием в прошлогоднюю экспедицию. По возвращении она его к себе так больше и не допустила. И причина выяснилась достаточно скоро. Оказывается, Зосима стал оказывать ей робкие знаки внимания. Молодуха не растерялась, перейдя в атаку. Исподволь. Как это умеют делать только женщины. Но не оставив ему шансов. Сегодня она была не просто женой управляющего, но и носила под сердцем его ребенка.
Огорчил ли Михаила этот факт? Да ничуть не бывало! Даже наоборот обрадовал. Во-первых, он всегда был искренне рад, когда налаживалась жизнь доверившихся ему людей. Каждый раз прямо камень с души. А во-вторых, он хотел заполучить Зосиму. Так, чтобы с потрохами. Ночная же кукушка, как известно, чудеса творит. Главное, чтобы куковала правильно.
– Правда, Анна. Как и то, что я буду только рад, если Зосима останется при мне управляющим. Я не Комнин, засылать его невесть куда не стану и никогда не брошу.
– Я это знаю, – внимательно глядя ему в глаза, произнесла Анна.
– Было бы неплохо, если и он поверит в это.
– Он сказал, что ты будешь ставить град на границе с половцами.
– Правильно. Только он не знает, что у меня уже заключен с ними союз. Ясное дело, это не значит, что нам теперь ничего не грозит. Но и в Таврии было бы ничуть не лучше. А еще безводье и невзлюбивший нас князь Олег.
– Я поняла, Михаил Федорович.
– Вот и ладно. Гаврила, хватит уже уши греть. Ты ходить будешь? – закончив разговор с Анной, вновь обратился он к полусотнику.
– Так я уже. Твой ход.
– А. Ну да, – глянув на доску, согласился Михаил.
Миновав пролив, они вошли в лиман Славутича. При попутном ветре уже через пять часов перед ними предстали глинобитные стены Олешья. Что, в общем-то, и неудивительно, учитывая бедность округи лесом вообще и строительным в частности. В принципе, между деревом и глиной Михаил отдал бы предпочтение последней. Да, боится влаги. Но ее можно сберечь с помощью той же штукатурки. Зато не поджечь и тараном не вдруг управишься.
Высаживаться Романов решил в стороне. Благо оговорено все было еще в прошлом году. К каравану, как положено, подошла ладья с дружинниками, а то как же. Но препятствий чинить не стали и пропустили беспошлинно. Только и того, что узнали, кто прибыл.
Первым делом свели на берег живность. Намаялась скотина и лошади за время перехода. Вот интересно, как их перевозили в Америку? Это ведь не восемь сотен километров проделать, а в разы больше. Да через штили и штормы. Если Михаил не ошибается, то путешествие длилось пару месяцев или даже больше. Жесть!
У Михаила существовала договоренность с Теракопой о том, что его воины сопроводят переселенцев до места. Однако встречающих видно не было. Оно, конечно, ничего удивительного. Ведь конкретный день оговорен не был. Условились по окончании ледохода, а тот закончился сравнительно недавно.
– Да мне-то зачем? – вздернул бровь Михаил.
– Я помню, сколько раз ты говорил, что не оказался бы от такого управляющего, как я.
– Говорил. И повторю. Но я тут ни при чем. И вообще, по долгам мы рассчитались. Я не понимаю, для чего он отправляет тебя с нами.
Хотя понимал. Не иначе как Комнин желает приглядывать за Романовым. А к чему морщить лоб в решении проблемы, если есть Зосима, который при пограничниках с самого начала. Ох, Алексей, Алексей. Нельзя же так-то с людьми. Им это может и не понравиться. Нет. Зосиме это точно не понравится. Ну-у, когда он все узнает. Пока-то и не все жители Пограничного в курсе. Только воины.
– Значит, ты не просил? – уточнил управляющий.
– Нет.
– Понял. Пойду я.
– Куда направился? Успеешь еще в свою холостяцкую берлогу. Ешь, – тоном, не терпящим возражений, произнесла Анна.
На вопросительный взгляд гостя Михаил только развел руками и взялся за кружку с квасом. Мол, я не я и хата не моя. Тому ничего не оставалось, кроме как завершить ужин. Вид Анны с руками, упертыми в бока, иной исход попросту не подразумевал.
Выпроводив Зосиму, подступился было к Анне, но вдова лишь игриво увернулась от его объятий.
– Не балуй, Михаил Федорович.
– Не понял. Не соскучилась? А я так чуть не каждую ночь поминал тебя.
– Так-таки и поминал. Ох и горазд же ты врать, Михаил Федорович, – хихикнула она. – Пойду я. Задержалась. Дети без догляда.
– Нешто старший не присмотрит, – вновь подступаясь к вдове, возразил Михаил.
– То-то и оно, что старший. Понимает уж, поди, все. Пойду я. После, Михаил Федорович.
– Хм. Ну, доброй ночи, Анна.
Постоял эдаким истуканом посреди комнаты. Махнул на все рукой и пошел спать. А что еще прикажете делать. Можно, конечно, и за чертежами посидеть. Но, признаться, лениво. Вот на что иное силенки еще сыскались бы. А на сидение за навощенными табличками… Да ну его в болото!
Глава 12
Обязательство
– Разве мы уже подходим к Корчеву? – с нескрываемым удивлением поинтересовался подошедший Зосима.
Михаил расположился на носу ладьи, увлеченно играя с Гаврилой в нарды. Вернее, в древнеримскую табулу. Правила практически идентичные, с незначительными отличиями, главными из которых было использование трех кубиков и ввод фишек на игровое поле извне. Но Романов быстро втянулся. Как, впрочем, и остальные пограничники. Неплохой вариант скоротать долгий зимний вечер или, вот, монотонный морской переход.
– С чего такой вопрос? – вздернул бровь Михаил.
– Мне казалось, что единственный пролив должен быть на подходе к нему.
– Если направляться в Корчев, то так оно и есть.
– А разве мы направляемся не туда?
– Нет. Чего замер, Гаврила? Бросай. Твой ход.
– Ты решил еще куда-то зайти? – не унимался Зосима.
– Я не пойду в Корчев и в Тавриду[12] вообще.
– И куда же ты направишься?
– Киевский князь позволил мне поставить град на берегу Славутича, у рубежей с половцами, – делая ответный ход, пояснил Михаил.
– Ты решил предать императора и именно по этой причине отстал от флота?
– Я не могу предать того, кому не присягал. Если ты не забыл, то я наемник. А значит, честен с нанимателем ровно до той поры, пока он честен со мной. Алексей неоднократно нарушал условия нашего соглашения в угоду своей выгоде. Не вижу греха в том, чтобы ответить ему тем же. Комнину выгодно, если я направлюсь в Тавриду. Мне – поставить поселение в Переяславском княжестве. Вот и все.
– А как же пограничники? Они ведь давали присягу.
– Они присягали. Тут ты прав. Только при этом они не являются воинами, а значит, и присяга их недействительна.
– Как это? – искренне удивился Зосима.
– По закону они приписные колоны. А значит, либо должны отслужить господину тридцать лет, либо выплатить ему долг в обозначенном им размере. Долг пограничники выплатили сполна. Так что по всем имперским законам они вольны поступать так, как посчитают нужным, – разведя руками, закончил Михаил.
Глянул на игровую доску. Потом на Гаврилу, погрозив ему пальцем. Тот в ответ пожал плечами, мол, сам виноват, нечего отвлекаться. Взял кости. Бросил. И улыбнулся, зловеще потирая руки.
– Так нечестно, сотник.
– Сам выпросил. Теперь не ной, – возвращая свою фишку в игру, при этом выбивая две гавриловские, ответил он.
– И что будет со мной? – поинтересовался Зосима.
– А что тебе было приказано? Сопровождать меня и быть при мне управляющим? Так меня это устраивает. Что же до твоего господина, то отпишешь ему о моем своеволии. Купцы по Славутичу ходят постоянно. Так что с кем отправить, найдется. А то можешь и сам отправиться с ними. Деньги на дорогу я выдам. Как говорится, вольному воля.
– И ты не побоишься оставить подле себя человека, преданного императору?
– Повторяю. Ни я, ни мои люди его не предавали. Просто нам не выгодно то, что он нам предложил, вот и все. А коли так, то и ты мне не помеха. Наоборот, такому помощнику, как ты, я буду только рад.
– Я не предам господина.
– И зря. Он спросил тебя, чего ты хочешь? Сказал, на сколько отправляет тебя в далекую Таврию? Сколько продлится твоя служба на чужбине? Судя по тому, что ты решил жениться на Анне, тебя сослали до конца твоих дней. В чем твоя выгода?
– Я приносил ему клятву верности.
– Повторюсь. Тебе ничто не мешает оставаться верным своей клятве.
Зосима смерил Михаила взглядом, дернул щекой и направился на корму, туда, где располагался вместе с Анной и детьми. Корабли были загружены под завязку, а потому теснота была невероятная. И в таком порядке путешествие длилось уже две недели.
Поначалу держались флота, отправленного императором. Но три дня назад в дневном переходе Михаил организовал проблемы, из-за которых его каравану пришлось отстать от флота. После чего он обозначил капитанам новый маршрут с конечным пунктом в Олешье.
Торговцы было возмутились. Шутка сказать, но маршрут оказался гораздо короче изначального. А когда поняли, что на оплате это никоим образом не скажется, сразу же успокоились. Хотя им все одно придется отправляться, кому в Херсонес, кому в Таматарху. Не возвращаться же в Константинополь порожняком. А то, глядишь, и в Олешье сумеют обзавестись грузом. Оно бы неплохо, только это маловероятно.
За прошедшие полгода Михаил успел приобрести еще три ладьи, новгородской и киевской постройки. А заодно модернизовать их парусное вооружение, осуществив свою задумку с гафелем и стакселями.
Среди бывших дружинников Романа нашлись несколько человек, знакомых с кораблевождением. Так что обращаться за помощью к посторонним не пришлось. Не обошлось без эксцессов. Суеверные воины нипочем не желали рубить носовую фигуру. Пришлось настоять на своем и самому браться за топор. А иначе бушприт не приладить.
Правда, он все же пошел навстречу хмурым воинам, ни в какую не желавшим подниматься на борт корабля без оберега. Припомнив, как в более поздние времена носовые фигуры устанавливали под бушпритами, он поступил так же. В результате пограничники приняли такую меру, и все остались довольны.
Но куда больше их устроило новое парусное вооружение. Да чего уж там. Они нарадоваться на него не могли. Ладья потеряла в скорости при попутном ветре. Но заметно выигрывала при боковом и, уж совсем небывалое, могла двигаться при встречном.
Разумеется, не все так просто. Пришлось походить по морю, приноравливаясь к новым парусам, изучая их характер и повадки на ходу. К тому же из-за зимнего времени на море частенько было неспокойно, и это было связано с риском. Выявился и серьезный недостаток в виде бокового сноса. Но Михаил вовремя вспомнил об убирающемся шверте с противовесом. Так еще и устойчивость улучшилась. Теперь о веслах вспоминали только в безветрие.
– Михаил Федорович, это правда, что мы идем на Русь? – поинтересовалась подошедшая Анна.
В последний раз они были близки перед его отбытием в прошлогоднюю экспедицию. По возвращении она его к себе так больше и не допустила. И причина выяснилась достаточно скоро. Оказывается, Зосима стал оказывать ей робкие знаки внимания. Молодуха не растерялась, перейдя в атаку. Исподволь. Как это умеют делать только женщины. Но не оставив ему шансов. Сегодня она была не просто женой управляющего, но и носила под сердцем его ребенка.
Огорчил ли Михаила этот факт? Да ничуть не бывало! Даже наоборот обрадовал. Во-первых, он всегда был искренне рад, когда налаживалась жизнь доверившихся ему людей. Каждый раз прямо камень с души. А во-вторых, он хотел заполучить Зосиму. Так, чтобы с потрохами. Ночная же кукушка, как известно, чудеса творит. Главное, чтобы куковала правильно.
– Правда, Анна. Как и то, что я буду только рад, если Зосима останется при мне управляющим. Я не Комнин, засылать его невесть куда не стану и никогда не брошу.
– Я это знаю, – внимательно глядя ему в глаза, произнесла Анна.
– Было бы неплохо, если и он поверит в это.
– Он сказал, что ты будешь ставить град на границе с половцами.
– Правильно. Только он не знает, что у меня уже заключен с ними союз. Ясное дело, это не значит, что нам теперь ничего не грозит. Но и в Таврии было бы ничуть не лучше. А еще безводье и невзлюбивший нас князь Олег.
– Я поняла, Михаил Федорович.
– Вот и ладно. Гаврила, хватит уже уши греть. Ты ходить будешь? – закончив разговор с Анной, вновь обратился он к полусотнику.
– Так я уже. Твой ход.
– А. Ну да, – глянув на доску, согласился Михаил.
Миновав пролив, они вошли в лиман Славутича. При попутном ветре уже через пять часов перед ними предстали глинобитные стены Олешья. Что, в общем-то, и неудивительно, учитывая бедность округи лесом вообще и строительным в частности. В принципе, между деревом и глиной Михаил отдал бы предпочтение последней. Да, боится влаги. Но ее можно сберечь с помощью той же штукатурки. Зато не поджечь и тараном не вдруг управишься.
Высаживаться Романов решил в стороне. Благо оговорено все было еще в прошлом году. К каравану, как положено, подошла ладья с дружинниками, а то как же. Но препятствий чинить не стали и пропустили беспошлинно. Только и того, что узнали, кто прибыл.
Первым делом свели на берег живность. Намаялась скотина и лошади за время перехода. Вот интересно, как их перевозили в Америку? Это ведь не восемь сотен километров проделать, а в разы больше. Да через штили и штормы. Если Михаил не ошибается, то путешествие длилось пару месяцев или даже больше. Жесть!
У Михаила существовала договоренность с Теракопой о том, что его воины сопроводят переселенцев до места. Однако встречающих видно не было. Оно, конечно, ничего удивительного. Ведь конкретный день оговорен не был. Условились по окончании ледохода, а тот закончился сравнительно недавно.