Все эти мысли ничуть не помешали ему полностью отдаться наслаждению. А положа руку на сердце, так и вовсе прошли фоном. Евгения Дук была… Нет. Нельзя ей говорить, что она лучше Ирины. Ни в коем случае. Не дай бог дойдет до сестры императора, и тогда проблемы можно черпать лопатами. Не стоит забывать об обиженных женщинах.

– Ну и как? Кто из нас доставляет большее наслаждение? – обессиленно рухнув на него, выдохнула она.

А он о чем! Не дождешься! Да Михаил скорее язык себе откусит, чем выдаст что-то такое-эдакое.

– К-каждая женщина неповторима и по-своему прекрасна, – едва совладав с учащенным дыханием, выдал Романов неопределенный ответ.

– Дипломат.

– Это истинная правда.

– Михаил, а насколько сильно ты ненавидишь моего будущего супруга?

– Скажем так. Если он умрет, то я слезы лить не буду. Как не стану желать ему и здравия. Но моя неприязнь не распространяется настолько, чтобы его убить, – поглаживая ее волосы, ответил он.

– А что нужно сделать, чтобы у тебя появилось это желание?

– Что за вопросы, Евгения?

– Я не желаю до конца своих дней быть его женой. Как и не хочу быть игрушкой в чужих руках.

– Собираешься убить мужа, взойти на стол Тмутаракани и стать самостоятельной фигурой на доске затрикиона[11]?

– Сначала укрепить свои позиции. А через пару лет да, взойти на престол.

– Женщина на княжении? – усомнился Михаил.

– И что с того? Если даже Киев принял княгиню Ольгу.

– Она была матерью наследного князя.

– Это детали.

– Допустим. Но зачем тебе я? Ты можешь разобраться с мужем и сама. Отравить его для тебя не составит труда.

– Обзавестись союзниками, готовыми поддержать вдову, это одно. Теми, кто готов предать открыто, уже другое.

– Лучше быть головой мухи, чем мухой на крупе лошади.

– Хм. Никогда не слышала такого выражения. Но оно мне нравится. Да. Именно так.

– Если вдруг мне отобьет память, напомни мне, что жениться на тебе дурная затея.

– Так ты согласен?

– Скажем так. Эта мысль не вызывает у меня отторжения. Остается понять, зачем это нужно мне.

– Твое поселение будет на территории княжества. Думаешь, Олег станет тебя терпеть? Уверена, что он найдет повод и средства, чтобы покарать тебя.

– Это аргумент.

– Так мы договорились?

– Я не привык походя принимать столь значимые решения. Но помни, пока жив Олег, один надежный союзник у тебя есть, – решил все же уйти от прямого ответа Михаил.

– Я буду об этом помнить.

А ведь ошибочка вышла. Если кто и подставит Михаила перед князем, так это, скорее всего, вот эта красавица, которая решила стать хозяйкой своей судьбы. Нет, однозначно воздух Царьграда ему вреден. Валить! Вали-ить!





Глава 11

Кадры решают все




Пограничное встретило его вечерней прохладой. Несмотря на то что на дворе двадцать первое октября, это все же приятный бонус. И уж тем более после путешествия на Русь в осеннюю пору. Пусть и застали они ее там в самом начале, отличия все же разительные. Ну, может, причина еще и в том, что места родные. Чужбина же, как бы ласково ни обнимала, чужбиной и останется.

Как там говорится, сколько волка ни корми… Это про него. И ведь он, по сути, из двадцать первого века, причем с Северного Кавказа. А все одно, берег Днепра ему ближе и родней. Возможно, сказывается еще и память реципиента. Да без разницы. На им же спланированный и возведенный поселок он сейчас смотрит как-то отстраненно, что ли.


Особо задерживаться в Константинополе причин у него не было. На следующий день после свидания с Евгенией Михаил отправился с инспекционной проверкой разбросанных по столице учеников. Нужно было проверить, каких успехов они достигли, да внести плату учителям. Проверял дотошно, со знанием дела, чем в очередной раз удивил наставников. Поначалу-то они пытались еще с ним хитрить, относясь к обучению наплевательски. Но потом поняли, что щедрая плата может в одночасье прекратиться, и подошли к обучению более вдумчиво.

Вечером очередное свидание с девушкой, которая продолжила склонять его на свою сторону. Только на этот раз не столь откровенно. Ее поведение несколько изменилось. Она стала более задумчивой, нежной и где-то даже печальной. Ну вот просто девица печального образа, влюбленная в одного, но насильно выдаваемая за другого. Будь он и впрямь шестнадцатилетним юнцом, глядишь, еще и поверил бы, что этот любимый он и есть. Но разочаровывать ее не стал. Подыграл настолько, насколько вообще хватило его талантов.

Однако увлекаться этой игрой все же не стал. Ранним утром со своими пограничниками он был уже в порту и договаривался о перевозе на азиатский берег. А там дневная скачка со сменными лошадьми, и вот они в Пограничном. Забот столько, что только успевай поворачиваться.

Это так кажется, что в запасе целых полгода. На деле же всего лишь полгода. Подготовить нужно много. Очень много. Тем более учитывая то, что в первый год ни о каком производстве не может быть и речи. По сути, они смогут использовать только то, что привезут с собой.

В само село заезжать он не стал. Повернул сразу к плавильному двору, откуда доносился грохот молотов. Рабочий день еще в разгаре. У Комнина не забалуешь. Прежде производимая здесь продукция уходила сугубо на продажу, для пополнения казны аристократа, замыслившего заговор и нуждавшегося в средствах. Сейчас же все изделия поставлялись в армию.

Вообще-то плавильней называть это подворье давно уже неправильно. Здесь было налажено поточное производство арбалетов. Тут же штамповались наконечники. Михаил планировал на этом подзаработать, но нынешний император подмял это дело под себя. Мелочь. И стоит по факту пару медных монет. Но если взять объемы, то картина меняется кардинально. Один штамп способен соперничать с десятками кузнецов, обслуживается же всего лишь двумя работниками, которых мастерами невозможно назвать даже с большой натяжкой.

– Здравствуй, Исидор.

– Привет, Михаил.

– Как твои дела?

– А то ты не знаешь. Пока работал с тобой, было гораздо лучше. Тогда здесь все решал я. Даже ты не указывал мне, что и как делать, а советовал. Теперь же здесь заправляет другой, а я, как и прежде в Константинополе, опять оказался на побегушках.

– А уйти отсюда не думал?

– Куда? Если бы к тебе, то с радостью. Работать под твоей рукой одно удовольствие. Ты все время стремишься к новому, а оно всегда интересно и увлекает. Я тут на днях предложил немного переделать молот, так Варданий меня чуть не загрыз.

– Боится, что ты можешь его оттеснить, – пожал плечами Михаил.

– Знаю. Жаль, что тебе запрещено ставить свою плавильню.

– Здесь запрещено.

– Опять пришел уговаривать меня отправиться с тобой в Таматарху, – невесело ухмыльнулся Исидор.

– А что ты теряешь? Здесь тебя подмяли и не дают развернуться. Я уж не говорю о том, что семья твоя живет все так же скромно, как и в Константинополе.

– Меня не отпустят. Ты же знаешь, окрутили меня и опять сделали приписным.

– Знаю. И тебя предупреждал, что хорошим это не кончится. Предлагал уйти ко мне в мастерскую. Но ты отказался.

– Мне нравится мое дело.

– Понимаю. Тем ты мне и приглянулся. Человек, увлеченный любимым делом, не может не вызывать уважение. Думай, Исидор, хочешь ли ты остаться здесь и всю жизнь быть на побегушках или отправиться со мной и вновь стать хозяином на плавильном дворе.

– А там есть руда?

– Железо есть везде. Найдем и там. А не найдем, так здесь будем скупать. При нашем подходе выгода гарантирована.

– Ты сможешь меня выкупить?

– Даже не сомневайся.

– Тогда я с тобой.

– Вот и договорились. Пока трудись, как и прежде. Но уже скоро я все улажу.

Оно бы можно, конечно, и наплевать на высосанный из пальца долг Исидора да просто увезти с собой. Благо на территории подвластной империи он проживать не собирается. Но тут есть один нюанс. Начинать на новом месте всегда трудно. И к переезду лучше бы подготовиться. А как это делать Исидору, занятому на производстве Комнина. К тому же тот в любой момент может свернуть местные мастерские и перенести их в столицу. Обычная практика всех императоров. А кто нынче Алексей? То-то и оно.

Въехав на территорию Пограничного, Михаил вновь не стал спешить домой. Успеет еще. Из кузницы, что при въезде, доносится перестук молотков. Дмитрий трудится не покладая рук. И честно натаскивает двоих учеников из подрастающей ребятни. Да своих двое сорванцов. Так что стучит там не один.

Рядом с кузней стоит грек с фермы по соседству. Хозяйство дело такое, непременно что-нибудь да сломается. Вот и тянутся к Пограничному окрестные крестьяне. И каково им придется, когда кузнеца не станет. А уйдет он отсюда в любом случае. Не потянуть ему оборудование кузницы. Оно ведь мало что на инструмент заработать, так еще и семью содержать.

Романов в благодетели не нанимался. Еще в прошлом году, как только решил убираться отсюда, серьезно порезал возможности заработка Дмитрия. Не под самый корень, но от того, что было в начале, не осталось и следа. Разумеется, подвел под это дело обоснование в виде решения совета. Правда, о том, что случилось все с его подачи, информировать грека не собирался.

Ему нужен кузнец. Помнит, как намучился, когда ставили Пограничное. И дважды наступать на те же грабли Михаил не собирался. Не честно? Есть такое дело. И даже где-то стыдно. Но от своего все одно не отступится. Лучше потом Дмитрию щедрую плату положит. Но сейчас, если придется, так и волоком утащит. Нужен он ему, и весь сказ.

– Здравствуй, Дмитрий.

– Здравствуй, Михаил, – опустив раскаленное изделие в бочку с водой, ответил кузнец.

– Я гляжу, забот у тебя хватает, – кивая на бочку, над которой поднялся пар, произнес Романов.

– Забот всегда хватает. А вот рук маловато.

– Я как раз по этому поводу и заглянул. От местных заказы больше не принимаешь. Доделываешь то, что уже взял, и на этом все. Начинаешь трудиться только на Пограничное.