Пробираясь сквозь обеденную толпу к линии Виктория, она оглянулась, не мелькнет ли белокурая голова, — но обидчика след простыл. Наверное, это случайность, а я чересчур подозрительна, подумала Рози, но на всякий случай встала подальше от края платформы.
Минуту спустя прибыл поезд, она села в середину. Вагон, по счастью, оказался полон — точнее, набит битком, негде сесть. За Рози вошли шумные студенты. Всего одна остановка. Ей не терпелось скорее попасть домой.
Но едва поезд тронулся, как Рози заметила, что студентов кто-то толкает. Обострившееся чутье заставило ее обернуться: под темно-серым капюшоном толстовки мелькнули светлые волосы. Он был в трех футах от нее и приближался, как бы ненароком, но, поймав ее взгляд, снова ухмыльнулся. Студенты расступились перед ним. Военный опыт подсказал Рози, что незнакомец двигается как-то неестественно. Она посмотрела вниз: в левой руке он сжимал что-то маленькое, темное.
Рози подняла голову, стараясь не встречаться с ним глазами. Незнакомец держался уверенно и спокойно, с губ его не сходила ухмылка. Что бы он ни собирался сделать, язык его жестов говорил о том, что он подготовился и его не остановить.
Он подошел совсем близко. Ростом шесть футов и еще дюйма два-три, определила Рози, на три дюйма выше нее, весом килограммов семьдесят. Худощавый, но мускулистый, шея как у штангиста, ровный загар, точно он регулярно занимается спортом на свежем воздухе. Пожалуй, даже симпатичный, но в выражении лица что-то волчье. Рози он не понравился — и вовсе не потому, что она разглядела нож в его руке.
Поезд разогнался вовсю и с грохотом влетел в тоннель. Рози приподнялась на цыпочки, оглянулась на стоящих рядом пассажиров, прикидывая, насколько каждый из них рискует. У соседней двери было посвободнее, и она, извиняясь, пробралась туда. Незнакомец, тоже извиняясь, так же проворно устремился за ней.
Рози встала у самых дверей. Она и не глядя чувствовала, что он за спиной. В стекле показалось его расплывчатое отражение. Вряд ли он нападет сейчас. Наверняка дождется станции, чтобы сделать свое дело и улизнуть. Скорее всего, он собирается пырнуть меня ножом, подумала Рози, — снизу, эдак исподтишка. А может, поймет, что она вычислила его, и не станет нападать.
Секунд через тридцать поезд выехал из тоннеля, дернулся и начал тормозить. Незнакомец подошел вплотную. Рози глубоко вздохнула, постаралась расслабить плечи. Лязгнул металл, их обоих чуть качнуло: поезд замедлил ход.
Удара он не ожидал и ослеп от боли. Отшатнулся, толкнул пассажира, схватился правой рукой за нос. Он по-прежнему ничего не видел, однако нос ему явно свернули набок. Она сломала ему нос. Сука.
Он замахнулся на нее левой, той, в которой сжимал нож, но не успел ударить: она выбила у него оружие. Он машинально наклонился его подобрать и вновь оцепенел от боли. На этот раз она врезала ему головой в челюсть. Под испуганные вопли пассажиров он зарычал от ярости, кинулся на нее и получил коленом по яйцам, да так, что перехватило дыхание, и он рухнул на колени.
Она же обычная секретутка в вульгарных туфлях! Стерва гребаная! Понемногу зрение начало возвращаться к нему, он увидел валяющийся на полу нож, но поезд уже подошел к Грин-парку. Пассажиры попятились. Он потянулся к ножу, не обращая внимания на ее предостерегающий крик, и опомниться не успел, как она повалила его, уселась к нему на спину и заломила ему правую руку.
— Только дернись, я тебе все пальцы переломаю, — прошипела она ему на ухо, чтобы он услышал ее за воплями и шумом толпы.
Он послал ее по известному адресу. К его изумлению, она сдержала слово. Он едва не завыл от боли, когда хрустнул мизинец, а безымянный и средний расставили так широко, что он даже засомневался, срастутся ли кости.
Он вскрикнул, выругался и, едва двери открылись, напряг все силы, отшвырнул ее в сторону, выскочил на платформу и затерялся в толпе.
Она не погналась за ним. От прилива адреналина кружилась голова. Она вдруг почувствовала, как измучилась, и, хотя все уже кончилось, ей было страшно. Послышался шум, похожий на стук дождевых капель, и она осознала, что пассажиры в вагоне аплодируют ей.
— Милая, он вас не ранил? — Рядом с ней присела женщина.
— Черт, нож! Осторожно!
Кто-то предложил дернуть стоп-кран, но Рози сказала: не надо. Схватка длилась считаные секунды: вряд ли кто-то успел снять ее на телефон. Не хватало еще фотографий в Твиттере. Обрадовавшись, что можно ехать дальше, пассажиры придержали двери, и Рози вышла из вагона.
На платформе она уселась возле стены, опустила голову между коленей, стараясь выровнять дыхание. Вокруг кипела обычная лондонская жизнь, и вскоре случившееся уже казалось ей сном.
Глава 28
В пятницу предстояла поездка в школу Беркхэмстед (не Эллингем) на правительственном лимузине. Конюший, фрейлина и сэр Саймон ждали королеву возле машины. Вместо сэра Саймона должна была ехать Рози (она и организовала поездку), но она позвонила и сказалась больной. Чего ранее не бывало. Рози производила впечатление исключительно здорового человека.
— Боже мой, — сказала королева. — Надеюсь, ничего серьезного?
— На нее напали в метро. Этот недоносок явно не полагал, что покусился на бывшую военнослужащую, отмеченную наградами за участие в боевых действиях. По словам Рози, он пытался украсть ее сумочку. Но у него… — сэр Саймон примолк.
— Что у него, Саймон?
— У него был нож, мэм, — признался он и тут же пожалел. Казалось, это известие потрясло королеву, а ее шокировать непросто.
— Она не пострадала?
— Нет. Переволновалась, конечно. А вот он пострадал. Кажется, Рози сломала ему три пальца.
— Хорошая девочка.
Королева имела четкое представление о том, какие девочки плохие, а какие хорошие, и чего заслуживают те и другие. Все ее дети прошли курс самообороны, и много лет назад он очень пригодился Анне, когда ее попытались похитить. Газеты наперебой цитировали фразу, которую она произнесла под дулом пистолета — да не одного, а целых двух! — в ответ на приказ выйти из машины: “Еще чего!”
Ее воспитание. Королеву охватило невероятное облегчение при мысли, что помощница ее личного секретаря слеплена из того же теста.
В субботу Рози вернулась к работе; королева смотрела сочувственно. Разумеется, она ничего не сказала, поскольку ей это не пристало, но все же ее явно мучили угрызения совести.
— Как вы себя чувствуете, Рози? Надеюсь, вам легче?
— Спасибо, Ваше величество, я прекрасно себя чувствую.
— Насколько я слышала, вам пришлось защищаться.
— Ничего страшного, мэм, я сумела за себя постоять.
Королева улыбнулась.
— Мне так и доложили. Рада, что эта служба вас не расслабила.
— Напротив, — ухмыльнулась Рози. — Она меня закалила. Я предупредила этого типа о последствиях.
Королева кивнула.
— Разумно. Однако мне все же кажется, что вам некоторое время лучше никуда не выходить и быть осторожнее.
— Постараюсь, Ваше величество.
— Будьте очень осторожны. Постарайтесь не покидать дворец, разве что по служебной надобности.
Рози покаянно пожала плечами.
— Я сама виновата. В тот день я поехала к Маше Перовской. Я знала, что ее муж опасен, но не догадывалась насколько. Впрочем, вряд ли он попробует второй раз. Тогда сразу станет ясно, кто за этим стоит.
Королева вздохнула.
— Боюсь, случившееся никак не связано с мистером Перовским. Кстати, зачем вы ездили к миссис Перовской? Я вроде вас об этом не просила.
— Не просили, мэм. Это она просила. Решила поделиться со мной супружескими проблемами, уж не знаю почему. Похоже, дело идет к разводу.
— Надеюсь, вы не стали ей ничего советовать.
— Нет, конечно. Я понятия не имею, как люди умудряются сохранить брак.
— Дело опыта. Что ж, хорошо. Не хватало еще мешаться в чужие склоки. Потом, чего доброго, скажут, что они развелись из-за вас.
— Не буду, мэм. Но ее муж все равно на меня напал. Точнее, подослал громилу. — Рози порадовалась, что не стала впутывать в это Флисс. Пока Рози оттачивала навыки самообороны в Сандхерсте, Флисс выигрывала студенческие конкурсы “Кто выпьет больше текилы, танцуя, как Бейонсе”. На танцполе Флисс обставила бы любого, а вот победительницей из схватки с русским громилой, вдобавок вооруженным ножом, вышла бы вряд ли. Стоп — кажется, босс сказала, что мистер Перовский тут ни при чем? — Я думала, это его рук дело. Вы считаете, это не он?
Королева пристально взглянула на нее сквозь бифокальные очки.
— Это никак не связано с Машей Перовской. А если и связано, то косвенно.
— Но я полагала…
— Вы наводили справки о Рейчел Стайлз. Да, я помню, что сама просила вас об этом. Но больше не надо. По крайней мере пока.
Рози задумалась.
— Я ведь только уточнила, носила ли она контактные линзы.
— Знаю, — ответила королева, — это-то меня и тревожит.
Главным событием следующей недели должен был стать запланированный на вторник прием в саду Букингемского дворца, но, к сожалению, зарядили дожди. Королева не скрывала огорчения. Она знала, с каким нетерпением гости ждут этого дня, и хотела, чтобы они любовались садом во всем его великолепии, а не из мокрого шатра. Обычно в начале мая стояла отличная погода, но в этом году май выдался пасмурный, непредсказуемый. Чарльз утверждал, что во всем виновато глобальное потепление: трудно было с ним не согласиться.
Беда в том, что если в Вестминстере поливает, то и в Виндзоре, скорее всего, тоже льет как из ведра. Конное шоу должно начаться в среду: в первый день планировалась выездка, и шоу будет открыто исключительно для горожан, с завидным терпением встречавших и толпы гостей, и вереницы фургонов с лошадьми. Подготовка к шоу длилась год, ею занимались сотни людей. Однако распорядитель сообщил, что, если будет слишком сыро, придется все отменить.
А потом, в довершение всего, пытаясь отогнать от стола Кэнди, собиравшуюся украсть печенье, она ударилась о скамеечку и вынуждена была пролежать весь вечер в постели с холодным компрессом на ноге, отчего расстроилась окончательно.
Правда, потом сэр Саймон принес весть, которая очень ее порадовала и почти (но не полностью) примирила с тем, что парковки в Хоум-парке затопило и “Виндзорскую среду”, к всеобщей досаде, впервые в истории пришлось отменить.
Сэр Саймон, доложивший ей и об этом, удивился, заметив, как просияла Ее величество, когда он сообщил ей о другом. А ведь он всего лишь передал ей донесение Гэвина Хамфриса: расследование принимает новый, неожиданный оборот. Сэр Саймон полагал, что это известие лишь сильнее ее огорчит, поскольку теперь расследование явно затянется, а таблоиды, чего доброго, пронюхают о лиловом халате и опозорят их на весь свет.
Однако же королева улыбнулась, спросила: “Правда?”, и вид у нее был довольно-таки insouciante[43].
— Если угодно, мэм, я узнаю подробности.
— Не нужно. Пусть держит нас в курсе. И обращается, если мы можем чем-то помочь.
— Да, мэм. Конечно. Хотя я уверен, у него все под контролем.
Глава 29
Минуту спустя прибыл поезд, она села в середину. Вагон, по счастью, оказался полон — точнее, набит битком, негде сесть. За Рози вошли шумные студенты. Всего одна остановка. Ей не терпелось скорее попасть домой.
Но едва поезд тронулся, как Рози заметила, что студентов кто-то толкает. Обострившееся чутье заставило ее обернуться: под темно-серым капюшоном толстовки мелькнули светлые волосы. Он был в трех футах от нее и приближался, как бы ненароком, но, поймав ее взгляд, снова ухмыльнулся. Студенты расступились перед ним. Военный опыт подсказал Рози, что незнакомец двигается как-то неестественно. Она посмотрела вниз: в левой руке он сжимал что-то маленькое, темное.
Рози подняла голову, стараясь не встречаться с ним глазами. Незнакомец держался уверенно и спокойно, с губ его не сходила ухмылка. Что бы он ни собирался сделать, язык его жестов говорил о том, что он подготовился и его не остановить.
Он подошел совсем близко. Ростом шесть футов и еще дюйма два-три, определила Рози, на три дюйма выше нее, весом килограммов семьдесят. Худощавый, но мускулистый, шея как у штангиста, ровный загар, точно он регулярно занимается спортом на свежем воздухе. Пожалуй, даже симпатичный, но в выражении лица что-то волчье. Рози он не понравился — и вовсе не потому, что она разглядела нож в его руке.
Поезд разогнался вовсю и с грохотом влетел в тоннель. Рози приподнялась на цыпочки, оглянулась на стоящих рядом пассажиров, прикидывая, насколько каждый из них рискует. У соседней двери было посвободнее, и она, извиняясь, пробралась туда. Незнакомец, тоже извиняясь, так же проворно устремился за ней.
Рози встала у самых дверей. Она и не глядя чувствовала, что он за спиной. В стекле показалось его расплывчатое отражение. Вряд ли он нападет сейчас. Наверняка дождется станции, чтобы сделать свое дело и улизнуть. Скорее всего, он собирается пырнуть меня ножом, подумала Рози, — снизу, эдак исподтишка. А может, поймет, что она вычислила его, и не станет нападать.
Секунд через тридцать поезд выехал из тоннеля, дернулся и начал тормозить. Незнакомец подошел вплотную. Рози глубоко вздохнула, постаралась расслабить плечи. Лязгнул металл, их обоих чуть качнуло: поезд замедлил ход.
Удара он не ожидал и ослеп от боли. Отшатнулся, толкнул пассажира, схватился правой рукой за нос. Он по-прежнему ничего не видел, однако нос ему явно свернули набок. Она сломала ему нос. Сука.
Он замахнулся на нее левой, той, в которой сжимал нож, но не успел ударить: она выбила у него оружие. Он машинально наклонился его подобрать и вновь оцепенел от боли. На этот раз она врезала ему головой в челюсть. Под испуганные вопли пассажиров он зарычал от ярости, кинулся на нее и получил коленом по яйцам, да так, что перехватило дыхание, и он рухнул на колени.
Она же обычная секретутка в вульгарных туфлях! Стерва гребаная! Понемногу зрение начало возвращаться к нему, он увидел валяющийся на полу нож, но поезд уже подошел к Грин-парку. Пассажиры попятились. Он потянулся к ножу, не обращая внимания на ее предостерегающий крик, и опомниться не успел, как она повалила его, уселась к нему на спину и заломила ему правую руку.
— Только дернись, я тебе все пальцы переломаю, — прошипела она ему на ухо, чтобы он услышал ее за воплями и шумом толпы.
Он послал ее по известному адресу. К его изумлению, она сдержала слово. Он едва не завыл от боли, когда хрустнул мизинец, а безымянный и средний расставили так широко, что он даже засомневался, срастутся ли кости.
Он вскрикнул, выругался и, едва двери открылись, напряг все силы, отшвырнул ее в сторону, выскочил на платформу и затерялся в толпе.
Она не погналась за ним. От прилива адреналина кружилась голова. Она вдруг почувствовала, как измучилась, и, хотя все уже кончилось, ей было страшно. Послышался шум, похожий на стук дождевых капель, и она осознала, что пассажиры в вагоне аплодируют ей.
— Милая, он вас не ранил? — Рядом с ней присела женщина.
— Черт, нож! Осторожно!
Кто-то предложил дернуть стоп-кран, но Рози сказала: не надо. Схватка длилась считаные секунды: вряд ли кто-то успел снять ее на телефон. Не хватало еще фотографий в Твиттере. Обрадовавшись, что можно ехать дальше, пассажиры придержали двери, и Рози вышла из вагона.
На платформе она уселась возле стены, опустила голову между коленей, стараясь выровнять дыхание. Вокруг кипела обычная лондонская жизнь, и вскоре случившееся уже казалось ей сном.
Глава 28
В пятницу предстояла поездка в школу Беркхэмстед (не Эллингем) на правительственном лимузине. Конюший, фрейлина и сэр Саймон ждали королеву возле машины. Вместо сэра Саймона должна была ехать Рози (она и организовала поездку), но она позвонила и сказалась больной. Чего ранее не бывало. Рози производила впечатление исключительно здорового человека.
— Боже мой, — сказала королева. — Надеюсь, ничего серьезного?
— На нее напали в метро. Этот недоносок явно не полагал, что покусился на бывшую военнослужащую, отмеченную наградами за участие в боевых действиях. По словам Рози, он пытался украсть ее сумочку. Но у него… — сэр Саймон примолк.
— Что у него, Саймон?
— У него был нож, мэм, — признался он и тут же пожалел. Казалось, это известие потрясло королеву, а ее шокировать непросто.
— Она не пострадала?
— Нет. Переволновалась, конечно. А вот он пострадал. Кажется, Рози сломала ему три пальца.
— Хорошая девочка.
Королева имела четкое представление о том, какие девочки плохие, а какие хорошие, и чего заслуживают те и другие. Все ее дети прошли курс самообороны, и много лет назад он очень пригодился Анне, когда ее попытались похитить. Газеты наперебой цитировали фразу, которую она произнесла под дулом пистолета — да не одного, а целых двух! — в ответ на приказ выйти из машины: “Еще чего!”
Ее воспитание. Королеву охватило невероятное облегчение при мысли, что помощница ее личного секретаря слеплена из того же теста.
В субботу Рози вернулась к работе; королева смотрела сочувственно. Разумеется, она ничего не сказала, поскольку ей это не пристало, но все же ее явно мучили угрызения совести.
— Как вы себя чувствуете, Рози? Надеюсь, вам легче?
— Спасибо, Ваше величество, я прекрасно себя чувствую.
— Насколько я слышала, вам пришлось защищаться.
— Ничего страшного, мэм, я сумела за себя постоять.
Королева улыбнулась.
— Мне так и доложили. Рада, что эта служба вас не расслабила.
— Напротив, — ухмыльнулась Рози. — Она меня закалила. Я предупредила этого типа о последствиях.
Королева кивнула.
— Разумно. Однако мне все же кажется, что вам некоторое время лучше никуда не выходить и быть осторожнее.
— Постараюсь, Ваше величество.
— Будьте очень осторожны. Постарайтесь не покидать дворец, разве что по служебной надобности.
Рози покаянно пожала плечами.
— Я сама виновата. В тот день я поехала к Маше Перовской. Я знала, что ее муж опасен, но не догадывалась насколько. Впрочем, вряд ли он попробует второй раз. Тогда сразу станет ясно, кто за этим стоит.
Королева вздохнула.
— Боюсь, случившееся никак не связано с мистером Перовским. Кстати, зачем вы ездили к миссис Перовской? Я вроде вас об этом не просила.
— Не просили, мэм. Это она просила. Решила поделиться со мной супружескими проблемами, уж не знаю почему. Похоже, дело идет к разводу.
— Надеюсь, вы не стали ей ничего советовать.
— Нет, конечно. Я понятия не имею, как люди умудряются сохранить брак.
— Дело опыта. Что ж, хорошо. Не хватало еще мешаться в чужие склоки. Потом, чего доброго, скажут, что они развелись из-за вас.
— Не буду, мэм. Но ее муж все равно на меня напал. Точнее, подослал громилу. — Рози порадовалась, что не стала впутывать в это Флисс. Пока Рози оттачивала навыки самообороны в Сандхерсте, Флисс выигрывала студенческие конкурсы “Кто выпьет больше текилы, танцуя, как Бейонсе”. На танцполе Флисс обставила бы любого, а вот победительницей из схватки с русским громилой, вдобавок вооруженным ножом, вышла бы вряд ли. Стоп — кажется, босс сказала, что мистер Перовский тут ни при чем? — Я думала, это его рук дело. Вы считаете, это не он?
Королева пристально взглянула на нее сквозь бифокальные очки.
— Это никак не связано с Машей Перовской. А если и связано, то косвенно.
— Но я полагала…
— Вы наводили справки о Рейчел Стайлз. Да, я помню, что сама просила вас об этом. Но больше не надо. По крайней мере пока.
Рози задумалась.
— Я ведь только уточнила, носила ли она контактные линзы.
— Знаю, — ответила королева, — это-то меня и тревожит.
Главным событием следующей недели должен был стать запланированный на вторник прием в саду Букингемского дворца, но, к сожалению, зарядили дожди. Королева не скрывала огорчения. Она знала, с каким нетерпением гости ждут этого дня, и хотела, чтобы они любовались садом во всем его великолепии, а не из мокрого шатра. Обычно в начале мая стояла отличная погода, но в этом году май выдался пасмурный, непредсказуемый. Чарльз утверждал, что во всем виновато глобальное потепление: трудно было с ним не согласиться.
Беда в том, что если в Вестминстере поливает, то и в Виндзоре, скорее всего, тоже льет как из ведра. Конное шоу должно начаться в среду: в первый день планировалась выездка, и шоу будет открыто исключительно для горожан, с завидным терпением встречавших и толпы гостей, и вереницы фургонов с лошадьми. Подготовка к шоу длилась год, ею занимались сотни людей. Однако распорядитель сообщил, что, если будет слишком сыро, придется все отменить.
А потом, в довершение всего, пытаясь отогнать от стола Кэнди, собиравшуюся украсть печенье, она ударилась о скамеечку и вынуждена была пролежать весь вечер в постели с холодным компрессом на ноге, отчего расстроилась окончательно.
Правда, потом сэр Саймон принес весть, которая очень ее порадовала и почти (но не полностью) примирила с тем, что парковки в Хоум-парке затопило и “Виндзорскую среду”, к всеобщей досаде, впервые в истории пришлось отменить.
Сэр Саймон, доложивший ей и об этом, удивился, заметив, как просияла Ее величество, когда он сообщил ей о другом. А ведь он всего лишь передал ей донесение Гэвина Хамфриса: расследование принимает новый, неожиданный оборот. Сэр Саймон полагал, что это известие лишь сильнее ее огорчит, поскольку теперь расследование явно затянется, а таблоиды, чего доброго, пронюхают о лиловом халате и опозорят их на весь свет.
Однако же королева улыбнулась, спросила: “Правда?”, и вид у нее был довольно-таки insouciante[43].
— Если угодно, мэм, я узнаю подробности.
— Не нужно. Пусть держит нас в курсе. И обращается, если мы можем чем-то помочь.
— Да, мэм. Конечно. Хотя я уверен, у него все под контролем.
Глава 29