Девицы взвизгнули и поскакали по сцене, время от времени взбрыкивая, мужчины взирали на это благосклонно, женщины – с недоумением.
– Ужас какой-то, – пробормотала Сонька, косясь на меня.
– Брось, девчонки стараются. Для такого заведения этот номер в самый раз.
– В «Карусели» кордебалет классный, а здесь полное дерьмо, – поерзав, сказала Сонька, словно извиняясь. Она обещала мне незабываемый вечер и теперь чувствовала себя виноватой.
– А мне нравится, – сказала я, желая ее подбодрить.
– Правда?
– Ага.
Сонька улыбнулась и перевела взгляд на сцену.
– Привет! – гаркнули у меня над ухом, я повернулась и увидела парня лет двадцати семи. Среднего роста, очень худой, он напоминал фигурой подростка, у него были русые волосы до плеч и аккуратная бородка. «Художник», – бог знает почему решила я, впоследствии оказалось, что так оно и есть, в общем, провидческий дар был не только у Эсмеральды.
Сонька тоже повернулась и, увидев парня, потянулась к нему с поцелуем, вполне невинным, кстати, из чего я заключила: он, скорее всего, просто ее приятель. Вот тут провидческий дар меня подвел: оказалось, не просто.
– Юрик, – мяукнула Софья. – Вот так сюрприз. Ты ж дорогие кабаки терпеть не можешь.
– Принципы приходится пересматривать, – пожал он плечами.
Сонька повернулась ко мне:
– Это мой брат, двоюродный, зовут Юрой. Он практически гений и борец за социальную справедливость. Но до его картин публика еще не доросла, оттого трудится он в рекламной фирме, вывески там малюет.
– Спасибо, сестренка, – раздвинув рот до ушей, сказал Юра, поглядывая на меня с любопытством.
– А это Аня, моя подруга, я тебе про нее рассказывала.
– Ага, – хмыкнул он.
– Так что ты здесь забыл, друг мирового пролетариата? – с усмешкой спросила Сонька.
– Заглянул посмотреть, как буржуи деньги просаживают, – хмыкнул он.
– Тогда садись с нами.
– Я на пять минут. На самом деле здесь моя любимая девушка работает.
– Зайцем скачет?
– Не-а. Мысли читает.
– Эсмеральда? – Сонька вытаращила глаза.
– Эсмеральда, – фыркнул Юрик. – Вообще-то ее Иркой зовут. Кстати, мысли она и вправду читает, мои-то уж точно.
– Познакомишь нас? – заволновалась подруга.
– Только не сегодня. Меня ребята в машине ждут. Заскочил занять у подружки деньжат. Ты, кстати, деньгами не богата?
– С ума я сошла, что ли, тебе в долг давать? – хмыкнула Сонька. – Я хрупкая девушка, сама зарабатываю себе на жизнь.
– Ты зануда, – засмеялся Юрик, кивнул нам на прощание и направился к коридору, который вел за кулисы.
– Лоботряс, – пожала плечами Сонька.
– Я и не знала, что у тебя есть двоюродный брат, – заметила я.
– Его отец – брат моего папаши, предки Юркины развелись, так что мы встречались не очень часто, хотя последнее время почти дружим. Он вообще-то неплохой парень, правда, картины у него скверные, ни фига не поймешь. Я приставать стала, что там к чему, а он отвечает: «Это мои впечатления». По-моему, он сам толком не знает, что пишет. Нет бы пейзажи рисовать, речка там, лес… тут хоть видно: хорошо нарисовано или плохо. А Юрка намалюет кругов да квадратов, вот и думай, дурака он валяет или правда гений. Чувствуешь себя идиоткой, ей-богу. Ты куда? – встрепенулась Сонька, заметив, что я поднимаюсь.
– В туалет, – ответила я и направилась в тот самый коридор, где недавно скрылся Юра.
Двигалась я не торопясь, жалея, что поддалась на уговоры подруги и пришла сюда. Отец обещал вернуться с работы пораньше, могли бы сейчас пить чай на веранде и любоваться звездами, это куда приятнее, чем сидеть здесь с неясной целью. Я поравнялась с чуть приоткрытой дверью без таблички и услышала женский голос:
– На твоем месте я бы не стала терять времени.
– Чего ты хочешь? – грубо осведомился мужчина.
Говоривших я не видела, зато слышала довольно хорошо.
– Того же, что и ты, дорогой. Решить проблему раз и навсегда.
Тут скрипнула соседняя дверь, и в коридоре появился мужчина, голоса рядом мгновенно стихли, а я прибавила шаг, заметив на лице незнакомца, шедшего мне навстречу, ту самую ухмылку, за которой, как правило, следует предложение познакомиться. В общем, я юркнула в дамскую комнату и в ожидании, когда освободится единственная кабинка, принялась разглядывать себя в зеркале. Из кабинки появилась девушка, окинула меня неприязненным взглядом и стала мыть руки, а я попыталась отгадать, чем ей не угодила. Выходя из туалета, я едва не столкнулась с высокой женщиной в вечернем платье. Ее длинные темные волосы были собраны в замысловатую прическу, женщина оказалась очень красивой, но красота ее настораживала. Женщины с таким взглядом на счет «один» разбивают мужские сердца, на счет «два» – превращают сильный пол в домашних собачек с тапками в зубах, а на счет «три» – выбрасывают их из своей жизни пинком под зад. В общем, выглядела она заправской стервой неопределенного возраста и с шальными деньгами. Я чуть притормозила, пропуская ее, дама взглянула на меня без интереса и вдруг нахмурилась, а я вздохнула: сегодня не мой день. Отведя взгляд, я поспешила дальше, но обернулась и убедилась, что женщина все еще стоит в дверях, наблюдая за мной. Она криво усмехнулась и наконец-то исчезла за дверью, а я вернулась в зал, где Сонька лениво жевала, с тоской поглядывая на сцену. Длинноухих зайцев сменили девушки в мужских рубашках, перетянутых широким ремнем, и в шляпах. Танцевали они, кстати, очень неплохо и были приняты публикой на «ура». Я как раз устраивалась на своем стуле, когда в зале появились новые посетители. Впереди шла девушка с ярко-рыжими волосами, мужчина, шедший чуть сзади нее, повернулся, и я досадливо чертыхнулась. Видеть его здесь, впрочем, как и в любом другом месте, в мои планы не входило. Видимо, прочитать мои мысли Соньке труда не составило. Проследив мой взгляд, она шепнула:
– Илья с новой подружкой. Говорят, он их меняет чаще, чем носки. Слушай, вы так и не помирились? – перегнувшись ко мне, спросила Сонька, хотя могла бы сообразить, что данная тема у меня отклика не найдет.
– Мы с ним не ругались, – отрезала я.
– Чего ты тогда на него взъелась?
– Есть причина.
– Глупость это, а не причина.
– Ты не могла бы заткнуться? – вежливо осведомилась я. Сонька вновь перешла на шепот:
– Ой, он сюда идет.
Так и есть, Илья неторопливо приближался к нам, устроив свою девушку за столиком неподалеку. Я помнила его веселым, озорным мальчишкой, с которым запросто пошла бы в разведку, настолько была уверена в его дружбе, правда, несколько лет назад свои взгляды мне пришлось пересмотреть. В юности он слыл шпаной, хотя особых грехов за ним не водилось, так, всякие глупости: то подерется с кем-нибудь за правое дело, то на спор пройдется по карнизу, к возмущению старушек и недовольству участкового. Когда-то меня его бесшабашность восхищала, а упрямство, с которым он отстаивал собственное мнение, вызывало уважение. Теперь ни от того, ни от другого следа не осталось.
– Добрый вечер, – произнес он со слегка заискивающей интонацией, косясь на меня. Я отвернулась, а Сонька запела:
– Привет, Илья. Решил отдохнуть?
– Да. Говорят, здесь какая-то ясновидящая… – Он вновь перевел взгляд на меня. – Любопытно посмотреть…
– Нам тоже, – кивнула Сонька. – Но сегодня звезды не на месте, и ее выход задерживается. Мы уже ждать замучились.
Илья кивнул и вдруг спросил:
– Как твои дела, Аня?
– Катись, – не поворачивая головы, ответила я. Сонька замерла, жалобно глядя на Илью, тот опустил голову, вроде бы размышляя.
– Аня, я… – начал он со вздохом, а я повторила:
– Катись.
Он развернулся и отправился восвояси.
– Ты чего, с ума сошла? – заныла Сонька. – Человек подошел поздороваться. В конце концов… слушай, ты мне скажешь, что у вас произошло?
– Нет.
– Почему? – растерялась она.
– Потому что тебя это не касается.
– Ну и характер, – покачала она головой. – Как только я тебя терплю. Илья хороший парень, ты сама не раз говорила…
– Заткнись.
– Свинья, – обиделась Сонька, но тут на сцене появился тип во фраке и вторично объявил:
– А сейчас, дамы и господа, великолепная Эсмеральда.
Ожидая подвоха, публика не торопилась аплодировать. Занавес раздвинулся, и на сцену вышла женщина в золотой тунике. Иссиня-черные волосы падали на плечи, на голове был обруч в виде двух переплетенных змей, в руках что-то вроде скипетра со стеклянным набалдашником. Женщине было лет тридцать, хотя она могла быть и моложе, возраста ей прибавлял грим. Подведенные черным глаза, маленький рот с яркой помадой. Слой пудры не мог скрыть бледности лица. Девушка казалась хрупкой и даже болезненной и совсем не соответствовала моим представлениям о ясновидящей. Я-то ожидала увидеть уверенную в себе особу, вроде той, с которой столкнулась возле туалета. Признаться, при взгляде на ту роковую красотку у меня мелькнула мысль, что она, возможно, и есть Эсмеральда. А та, что сейчас стояла на сцене, выглядела беззащитной девочкой, которую зачем-то нарядили в яркие тряпки. Тут она заговорила, и в зале стало тихо. Меня поразил ее голос, низкий, грудной, он совсем не подходил ей, казалось, женщина на сцене послушно открывает рот, а говорит за нее кто-то другой. Это выглядело странно и почему-то беспокоило.
Говорила она о неблагоприятном расположении звезд и прочую чушь в том же духе, все это отдавало дешевым фарсом. Я не особенно вслушивалась, сидела и хмурилась, пока Эсмеральда не задала вопрос: есть ли в зале добровольцы? Сонька, конечно, тут же подняла руку, но ее опередила девушка за соседним столиком. Эсмеральда посмотрела на нее, кивнула и заговорила:
– Вы рассчитываете сегодня услышать признание от молодого человека, который сидит справа от вас.
Заинтересованная публика вытянула шеи, девушка покраснела, молодой человек справа от нее смутился и отвел взгляд, а две девушки и парень, что сидели с ними за одним столом, захихикали. Тут пришла Сонькина очередь. Взглянув на нее, Эсмеральда произнесла:
– Вы рассчитываете, что ваша подруга наконец согласится с тем, что она видит вовсе не дешевый фокус.
Эсмеральда повторила то, о чем я за мгновение до того подумала, это вызвало у меня странное чувство. Сонька посмотрела на меня с таким видом, словно выиграла спор, а Эсмеральда между тем продолжала:
– Ваша подруга теряется в догадках, как оценить происходящее. Она не хочет верить и сомневается.
И тут поднял руку Илья, что меня, признаться, удивило. Эсмеральда перевела на него взгляд и едва заметно вздохнула:
– Вы думаете о женщине, которая сидит здесь, в зале. Сожалеете о своем поступке и хотите получить прощение, загладить свою вину. Вы любите эту женщину и боитесь, что она никогда вас не простит.
Я с усмешкой взглянула на друга детства и убедилась, что слова Эсмеральды он воспринял абсолютно спокойно, как будто именно их и ждал. Кивнул, словно соглашаясь, по залу прошел легкий шепоток, публика была возбуждена, а я стиснула зубы, теперь абсолютно уверенная, что это дешевый фокус.
– Ужас какой-то, – пробормотала Сонька, косясь на меня.
– Брось, девчонки стараются. Для такого заведения этот номер в самый раз.
– В «Карусели» кордебалет классный, а здесь полное дерьмо, – поерзав, сказала Сонька, словно извиняясь. Она обещала мне незабываемый вечер и теперь чувствовала себя виноватой.
– А мне нравится, – сказала я, желая ее подбодрить.
– Правда?
– Ага.
Сонька улыбнулась и перевела взгляд на сцену.
– Привет! – гаркнули у меня над ухом, я повернулась и увидела парня лет двадцати семи. Среднего роста, очень худой, он напоминал фигурой подростка, у него были русые волосы до плеч и аккуратная бородка. «Художник», – бог знает почему решила я, впоследствии оказалось, что так оно и есть, в общем, провидческий дар был не только у Эсмеральды.
Сонька тоже повернулась и, увидев парня, потянулась к нему с поцелуем, вполне невинным, кстати, из чего я заключила: он, скорее всего, просто ее приятель. Вот тут провидческий дар меня подвел: оказалось, не просто.
– Юрик, – мяукнула Софья. – Вот так сюрприз. Ты ж дорогие кабаки терпеть не можешь.
– Принципы приходится пересматривать, – пожал он плечами.
Сонька повернулась ко мне:
– Это мой брат, двоюродный, зовут Юрой. Он практически гений и борец за социальную справедливость. Но до его картин публика еще не доросла, оттого трудится он в рекламной фирме, вывески там малюет.
– Спасибо, сестренка, – раздвинув рот до ушей, сказал Юра, поглядывая на меня с любопытством.
– А это Аня, моя подруга, я тебе про нее рассказывала.
– Ага, – хмыкнул он.
– Так что ты здесь забыл, друг мирового пролетариата? – с усмешкой спросила Сонька.
– Заглянул посмотреть, как буржуи деньги просаживают, – хмыкнул он.
– Тогда садись с нами.
– Я на пять минут. На самом деле здесь моя любимая девушка работает.
– Зайцем скачет?
– Не-а. Мысли читает.
– Эсмеральда? – Сонька вытаращила глаза.
– Эсмеральда, – фыркнул Юрик. – Вообще-то ее Иркой зовут. Кстати, мысли она и вправду читает, мои-то уж точно.
– Познакомишь нас? – заволновалась подруга.
– Только не сегодня. Меня ребята в машине ждут. Заскочил занять у подружки деньжат. Ты, кстати, деньгами не богата?
– С ума я сошла, что ли, тебе в долг давать? – хмыкнула Сонька. – Я хрупкая девушка, сама зарабатываю себе на жизнь.
– Ты зануда, – засмеялся Юрик, кивнул нам на прощание и направился к коридору, который вел за кулисы.
– Лоботряс, – пожала плечами Сонька.
– Я и не знала, что у тебя есть двоюродный брат, – заметила я.
– Его отец – брат моего папаши, предки Юркины развелись, так что мы встречались не очень часто, хотя последнее время почти дружим. Он вообще-то неплохой парень, правда, картины у него скверные, ни фига не поймешь. Я приставать стала, что там к чему, а он отвечает: «Это мои впечатления». По-моему, он сам толком не знает, что пишет. Нет бы пейзажи рисовать, речка там, лес… тут хоть видно: хорошо нарисовано или плохо. А Юрка намалюет кругов да квадратов, вот и думай, дурака он валяет или правда гений. Чувствуешь себя идиоткой, ей-богу. Ты куда? – встрепенулась Сонька, заметив, что я поднимаюсь.
– В туалет, – ответила я и направилась в тот самый коридор, где недавно скрылся Юра.
Двигалась я не торопясь, жалея, что поддалась на уговоры подруги и пришла сюда. Отец обещал вернуться с работы пораньше, могли бы сейчас пить чай на веранде и любоваться звездами, это куда приятнее, чем сидеть здесь с неясной целью. Я поравнялась с чуть приоткрытой дверью без таблички и услышала женский голос:
– На твоем месте я бы не стала терять времени.
– Чего ты хочешь? – грубо осведомился мужчина.
Говоривших я не видела, зато слышала довольно хорошо.
– Того же, что и ты, дорогой. Решить проблему раз и навсегда.
Тут скрипнула соседняя дверь, и в коридоре появился мужчина, голоса рядом мгновенно стихли, а я прибавила шаг, заметив на лице незнакомца, шедшего мне навстречу, ту самую ухмылку, за которой, как правило, следует предложение познакомиться. В общем, я юркнула в дамскую комнату и в ожидании, когда освободится единственная кабинка, принялась разглядывать себя в зеркале. Из кабинки появилась девушка, окинула меня неприязненным взглядом и стала мыть руки, а я попыталась отгадать, чем ей не угодила. Выходя из туалета, я едва не столкнулась с высокой женщиной в вечернем платье. Ее длинные темные волосы были собраны в замысловатую прическу, женщина оказалась очень красивой, но красота ее настораживала. Женщины с таким взглядом на счет «один» разбивают мужские сердца, на счет «два» – превращают сильный пол в домашних собачек с тапками в зубах, а на счет «три» – выбрасывают их из своей жизни пинком под зад. В общем, выглядела она заправской стервой неопределенного возраста и с шальными деньгами. Я чуть притормозила, пропуская ее, дама взглянула на меня без интереса и вдруг нахмурилась, а я вздохнула: сегодня не мой день. Отведя взгляд, я поспешила дальше, но обернулась и убедилась, что женщина все еще стоит в дверях, наблюдая за мной. Она криво усмехнулась и наконец-то исчезла за дверью, а я вернулась в зал, где Сонька лениво жевала, с тоской поглядывая на сцену. Длинноухих зайцев сменили девушки в мужских рубашках, перетянутых широким ремнем, и в шляпах. Танцевали они, кстати, очень неплохо и были приняты публикой на «ура». Я как раз устраивалась на своем стуле, когда в зале появились новые посетители. Впереди шла девушка с ярко-рыжими волосами, мужчина, шедший чуть сзади нее, повернулся, и я досадливо чертыхнулась. Видеть его здесь, впрочем, как и в любом другом месте, в мои планы не входило. Видимо, прочитать мои мысли Соньке труда не составило. Проследив мой взгляд, она шепнула:
– Илья с новой подружкой. Говорят, он их меняет чаще, чем носки. Слушай, вы так и не помирились? – перегнувшись ко мне, спросила Сонька, хотя могла бы сообразить, что данная тема у меня отклика не найдет.
– Мы с ним не ругались, – отрезала я.
– Чего ты тогда на него взъелась?
– Есть причина.
– Глупость это, а не причина.
– Ты не могла бы заткнуться? – вежливо осведомилась я. Сонька вновь перешла на шепот:
– Ой, он сюда идет.
Так и есть, Илья неторопливо приближался к нам, устроив свою девушку за столиком неподалеку. Я помнила его веселым, озорным мальчишкой, с которым запросто пошла бы в разведку, настолько была уверена в его дружбе, правда, несколько лет назад свои взгляды мне пришлось пересмотреть. В юности он слыл шпаной, хотя особых грехов за ним не водилось, так, всякие глупости: то подерется с кем-нибудь за правое дело, то на спор пройдется по карнизу, к возмущению старушек и недовольству участкового. Когда-то меня его бесшабашность восхищала, а упрямство, с которым он отстаивал собственное мнение, вызывало уважение. Теперь ни от того, ни от другого следа не осталось.
– Добрый вечер, – произнес он со слегка заискивающей интонацией, косясь на меня. Я отвернулась, а Сонька запела:
– Привет, Илья. Решил отдохнуть?
– Да. Говорят, здесь какая-то ясновидящая… – Он вновь перевел взгляд на меня. – Любопытно посмотреть…
– Нам тоже, – кивнула Сонька. – Но сегодня звезды не на месте, и ее выход задерживается. Мы уже ждать замучились.
Илья кивнул и вдруг спросил:
– Как твои дела, Аня?
– Катись, – не поворачивая головы, ответила я. Сонька замерла, жалобно глядя на Илью, тот опустил голову, вроде бы размышляя.
– Аня, я… – начал он со вздохом, а я повторила:
– Катись.
Он развернулся и отправился восвояси.
– Ты чего, с ума сошла? – заныла Сонька. – Человек подошел поздороваться. В конце концов… слушай, ты мне скажешь, что у вас произошло?
– Нет.
– Почему? – растерялась она.
– Потому что тебя это не касается.
– Ну и характер, – покачала она головой. – Как только я тебя терплю. Илья хороший парень, ты сама не раз говорила…
– Заткнись.
– Свинья, – обиделась Сонька, но тут на сцене появился тип во фраке и вторично объявил:
– А сейчас, дамы и господа, великолепная Эсмеральда.
Ожидая подвоха, публика не торопилась аплодировать. Занавес раздвинулся, и на сцену вышла женщина в золотой тунике. Иссиня-черные волосы падали на плечи, на голове был обруч в виде двух переплетенных змей, в руках что-то вроде скипетра со стеклянным набалдашником. Женщине было лет тридцать, хотя она могла быть и моложе, возраста ей прибавлял грим. Подведенные черным глаза, маленький рот с яркой помадой. Слой пудры не мог скрыть бледности лица. Девушка казалась хрупкой и даже болезненной и совсем не соответствовала моим представлениям о ясновидящей. Я-то ожидала увидеть уверенную в себе особу, вроде той, с которой столкнулась возле туалета. Признаться, при взгляде на ту роковую красотку у меня мелькнула мысль, что она, возможно, и есть Эсмеральда. А та, что сейчас стояла на сцене, выглядела беззащитной девочкой, которую зачем-то нарядили в яркие тряпки. Тут она заговорила, и в зале стало тихо. Меня поразил ее голос, низкий, грудной, он совсем не подходил ей, казалось, женщина на сцене послушно открывает рот, а говорит за нее кто-то другой. Это выглядело странно и почему-то беспокоило.
Говорила она о неблагоприятном расположении звезд и прочую чушь в том же духе, все это отдавало дешевым фарсом. Я не особенно вслушивалась, сидела и хмурилась, пока Эсмеральда не задала вопрос: есть ли в зале добровольцы? Сонька, конечно, тут же подняла руку, но ее опередила девушка за соседним столиком. Эсмеральда посмотрела на нее, кивнула и заговорила:
– Вы рассчитываете сегодня услышать признание от молодого человека, который сидит справа от вас.
Заинтересованная публика вытянула шеи, девушка покраснела, молодой человек справа от нее смутился и отвел взгляд, а две девушки и парень, что сидели с ними за одним столом, захихикали. Тут пришла Сонькина очередь. Взглянув на нее, Эсмеральда произнесла:
– Вы рассчитываете, что ваша подруга наконец согласится с тем, что она видит вовсе не дешевый фокус.
Эсмеральда повторила то, о чем я за мгновение до того подумала, это вызвало у меня странное чувство. Сонька посмотрела на меня с таким видом, словно выиграла спор, а Эсмеральда между тем продолжала:
– Ваша подруга теряется в догадках, как оценить происходящее. Она не хочет верить и сомневается.
И тут поднял руку Илья, что меня, признаться, удивило. Эсмеральда перевела на него взгляд и едва заметно вздохнула:
– Вы думаете о женщине, которая сидит здесь, в зале. Сожалеете о своем поступке и хотите получить прощение, загладить свою вину. Вы любите эту женщину и боитесь, что она никогда вас не простит.
Я с усмешкой взглянула на друга детства и убедилась, что слова Эсмеральды он воспринял абсолютно спокойно, как будто именно их и ждал. Кивнул, словно соглашаясь, по залу прошел легкий шепоток, публика была возбуждена, а я стиснула зубы, теперь абсолютно уверенная, что это дешевый фокус.