Йоста вопросительно посмотрел на них – и обе кивнули.

Паула придвинулась ближе к Эрике.

– Знаешь, у нас в полицейской машине есть такие специальные пакетики, как в самолете, – если что…

– Ох, заткнись! – буркнула Эрика.

Паула ухмыльнулась и пошла звонить.





* * *


Бассе проснулся, оттого что солнце било прямо ему в лицо. Он осторожно приоткрыл один глаз. От одного этого голова чуть не взорвалась. Во рту было липко и сухо одновременно. Ему удалось открыть второй глаз, и Бассе заставил себя сесть. Он лежал на диване в гостиной – должно быть, заснул в неудобной позе, потому что шея дико болела.

Потерев шею, Бассе огляделся. Солнце за окном стояло высоко, и он взглянул на часы. Половина первого. Как долго они вчера веселились?

Бассе приподнялся, но ему тут же захотелось снова лечь. Вокруг валялись спящие люди. На полу лежали две разбитые лапмы. Паркет был весь исцарапан. Диван, на котором он лежал, завален объедками и недопитыми бутылками. Обивка безнадежно испорчена. На белом кресле виднелись пятна от красного вина, а на полке, где у папы стояла его коллекция виски, осталось лишь пустое место.

Боже! Родители вернутся через неделю – ему в жизни не успеть привести дом в порядок. Они его убьют. Бассе и не предполагал, что на вечеринку припрется столько народу. Половину тех, кто спит вповалку в гостиной, он даже не знает. Просто чудо, что соседи не вызвали полицию…

Все из-за Венделы и Нильса. Это их идея. Кого-то из них. Кого точно, Бассе не помнил. Надо разыскать их. Они помогут ему выпутаться из этой ситуации.

Носки промокли, едва он ступил пару шагов по ковру. Везде было мокро, липко и удушливо пахло пивом. От этого запаха его начало мутить, и он с трудом сдержал приступ тошноты. Среди тех, кто спал на первом этаже, Нильса и Венделы не оказалось. Один парень спал с расстегнутой ширинкой, и Бассе даже подумал, не прикрыть ли его чем-нибудь, однако у него были другие заботы помимо того, что какой-то парень вывалил наружу свой член.

Тяжелыми шагами он поднялся на второй этаж. От усилий все тело облилось холодным потом. Оборачиваться не хотелось, не хотелось видеть общую картину разрушений на первом этаже.

В его комнате спали три человека, но Нильса и Венделы среди них не было. В комнате невыносимо воняло. Кого-то вырвало прямо на клавиатуру, а все содержимое его тумбочки было разбросано по полу.

В спальне мамы и папы разгром был поменьше, но и здесь пахло блевотиной. С одной стороны замызганной кровати красовалась целая лужа. Одеяло и простыни были покрыты черными пятнами.

Бассе замер. Какие-то воспоминания отразились на сетчатке глаз, словно недопроявленные полароидные снимки. Они ведь были здесь, не так ли? Бассе увидел, как Нильс ухмыляется Венделе, несущей в руке полный стакан. Услышал голоса парней. Кто еще был здесь? Чем больше Бассе силился вспомнить, тем дальше ускользали воспоминания.

Наступив на что-то твердое, он выругался. На полу валялся маркер без крышки – он оставил следы на светлом паркете, которым так гордилась его мама. Маркер. Джесси. План Венделы. Что они собирались сделать? И что осуществили? Бассе увидел перед собой груди. Белые, большие, пышные груди. Вчера он на ком-то лежал, уткнувшись носом как раз в эти груди…. Хватал их руками… Бассе потряс головой, чтобы сознание прояснилось. Казалось, голова вот-вот расколется на две половины.

В правом кармане завибрировало. Непослушными пальцами он достал телефон. Сообщение от Нильса. Масса фоток. И с каждым новым снимком память прояснялась. Зажав рот рукой, Бассе кинулся в родительский туалет.





* * *


Сидя в своем кабинете в участке, Патрик писал отчет о странноватом разговоре с Марией. Однако мысли все время уносились к тому, что он только что услышал о ежедневнике Лейфа. Йоста вкратце изложил ему свои с Эрикой теории, и теперь Хедстрём тоже сидел и размышлял над загадочными инициалами. Разумеется, он тут же разрешил Йосте взять с собой Паулу и отправиться к Джеймсу. Конечно, действовали они наудачу, но иногда именно такие спонтанные допросы приносят результат и продвигают расследование вперед.

Его размышления прервал внезапный звонок мобильного. Он потянулся к телефону.

– Это Педерсен, – произнес бодрый голос. – Ты занят?

– Нет, ничего такого, что я не мог бы на время отложить. А ты что – работаешь в воскресенье?

– Этим летом отдыхать не приходится. В июле мы поставили рекорд по количеству трупов, и август обещает быть не лучше. Прошлый рекорд продержался тридцать лет.

– Ах ты черт! – воскликнул Патрик. Его снедало любопытство. Педерсен никогда не звонил просто так. А фактические доказательства – как раз то, чего им сейчас так остро не хватало. Все, что у них было, – косвенные улики и догадки, сплетни и предположения.

– Кроме того, я слышал, ты позаботился о том, чтобы подкинуть мне еще одного. Старое самоубийство?

– Да, Лейф Херманссон. Он руководил следствием по делу Стеллы. Послезавтра мы откопаем его – посмотрим, что вы отыщете.

– Это будет небыстро, – ответил Педерсен. – Что касается девочки, окончательный отчет я представлю на неделе – предположительно в среду. Надеюсь. Но по поводу одного момента я решил позвонить тебе сразу – думаю, вам это пригодится.

– Да-да?

– Я обнаружил на теле два отпечатка пальцев. На веках. Тело вымыто, так что больше я ничего не нашел. Зато тот, кто его мыл, забыл про веки. Моя догадка – они оказались там, когда преступник закрывал ей глаза.

– Вероятно… – проговорил Патрик и задумался. – А ты не мог бы переслать эти отпечатки мне? Сейчас нам не с чем их сравнивать, но мы обнаружили отпечатки на первичном месте преступления, и я хотел бы, чтобы Турбьёрн Рюд провел сравнение с ними.

– Сейчас перешлю, – ответил Педерсен.


– Спасибо. И спасибо, что позвонил, хотя у вас там аврал. Надеюсь, дальше будет полегче.

– И я на это надеюсь, – вздохнул Педерсен. – Пока же зашиваемся. Причем все.

Положив трубку, Патрик с нетерпением уставился на монитор.

Одна из неразрешимых загадок жизни – чем больше чего-то ждешь, тем медленнее оно приходит. Но в конце концов почтовая программа для служебного пользования звякнула, и на дисплее отразилось новое сообщение от Педерсена.

Патрик открыл приложенный документ. Два прекрасных отпечатка пальцев.

Схватив телефон, он набрал Турбьёрна.

– Привет, это Хедстрём. Послушай, бросаюсь тебе в ноги. Мне нужна твоя помощь в суперважном деле. Педерсен только что переслал мне два отпечатка пальцев, которые он обнаружил на теле Неи, и я хотел бы, чтобы ты сравнил их с теми, которые нашел на бумажке от батончика в сарае.

Турбьёрн что-то проворчал.

– Это не может подождать, пока мы закончим? Я предпочел бы сперва завершить обыск, а потом мы сопоставим отпечатки с базой. Разве этого не достаточно?

– Все понимаю, но печенкой чую, что эти отпечатки совпадут.

Услышав, что его голос звучит совсем умоляюще, Хедстрём замолчал, давая Турбьёрну время подумать.

После долгой паузы тот мрачно ответил:

– Ну ладно. Перешли их мне; я позабочусь о том, чтобы их сравнили как можно скорее. Ты доволен?

– Спасибо! – воскликнул Патрик. – Ты просто ангел.

Турбьёрн что-то проворчал себе под нос и положил трубку. Хедстрём перевел дух. Похоже, у них наконец-то появится нечто конкретное.





* * *


– Есть кто дома? – крикнула Эрика в глубь дома.

Анна в кухне разговаривала по телефону. Увидев сестру, она поспешно положила трубку.

– Привет!

Эрика посмотрела на нее с подозрением.

– С кем это ты говорила?

– Ни с кем… То есть… С Даном, – ответила Анна и покраснела.

Эрика ощутила комок в животе. Ей было доподлинно известно, что Анна беседовала не с Даном. По той простой причине, что она сама только что закончила разговаривать с ним. Эрика могла бы припереть сестру к стене и спросить, что та скрывает от нее. Однако ей хотелось выказать Анне свое доверие. Сестра через многое прошла, стараясь исправить ошибки прошлого, – и теперь все это осталось позади. Начать распрашивать Анну, заявить ей, что она лжет, означало бы разрушить доверительные отношения, которые они с большим трудом выстроили. Анна так долго была уязвима… И теперь, когда она наконец-то обрела состяние баланса, Эрика не решалась раскачивать лодку. Так что сделала глубокий вдох и притворилась, что ничего не заметила. До поры до времени.

– Как твое самочувствие, бедняжка? – спросила Анна.

Эрика плюхнулась на кухонный стул.

– Как я того заслуживаю. И мне не легче оттого, что все указывают мне на то, как ужасно я выгляжу.

– Понимаю. Но обычно ты и вправду выглядишь чуточку получше.

Анна уселась напротив Эрики с кривоватой улыбкой на губах и придвинула к сестре блюдо с булочками. Некоторое время Эрика смотрела на них, борясь с собой. Но потом решила, что если уж она заслуживает избыточной дозы углеводов, то именно сегодня. К тому же организм требовал пиццы, так что придется съездить вечером в кафе «Ботхаке». Дети будут счастливы. А Патрик для вида повозмущается, но внутренне тоже будет прыгать до потолка.

Взяв булочку, она единым махом откусила половину.

– Что они сказали? По поводу твоей версии, что это не самоубийство?

Анна тоже взяла булочку, и Эрика отметила, что огромный живот сестры прекрасно выполняет функцию подноса для сбора крошек.

– Они согласились. Патрику уже удалось пробить эксгумацию. Надеюсь, они достанут его уже послезавтра.

Анна закашлялась.

– Послезавтра? Разве такие дела делаются так быстро? Я думала, бюрократические жернова движутся медленнее…

– Ему удалось уговорить прокурора срочно подготовить представление в суд об эксгумации; если все срастется, могилу можно будет открыть во вторник. Во всяком случае, Патрик готовит все практические моменты, исходя из того, что разрешение они получат. Иными словами, ничего еще не решено, но прокурор считает, что проблем не будет.