Лицо Эмили некрасиво исказилось от ярости, но сдаваться она не собиралась.

– У нее была возможность получить ключ тем или иным путем, – заявила она. – Хоть украсть, хоть слепок сделать. Отказывалась она для вида. А на самом деле все было давным-давно спланировано. Да, заполучить книги по запретной магии и остаться вне подозрений – вот что ей было нужно. Думаете, это вам с рук сойдет?

– Эмили, вспомни, ты же сама нашла объявление про эту работу и заставила меня пойти, – попыталась я воззвать к ее разуму. – Я не знала раньше Дитриха, поэтому ничего с ним не могла спланировать.

– Чтобы подсунуть мне нужное объявление и внушить, что оно для тебя важно, много не надо, – отрезала Эмили. – Может, он стоял за стенкой и вовсю использовал на меня свой ментальный Дар. Вы меня не убедите, что это не так. Будете убеждать Сыск. Уж не знаю, с каким результатом.

Она зло усмехнулась. А я почему-то подумала, что прав был Дитрих, когда направил ее на театральные курсы. Там моей бывшей подруге самое место. Хоть он и утверждал, что она совсем не умеет притворяться, но, как выяснилось, это не так. Столько лет казаться милой, доброй и заботливой – это не каждому дано.

– Если все это было нами спланировано давным-давно, – задумчиво сказал Дитрих, – и мы такие злые и жестокие, что не остановились перед убийством одной и злостной клеветой на другого, то что мешает нам сейчас по-тихому влезть шантажистке в мозги или даже просто ее физически устранить? Как думаешь, Линда, что лучше?

Я удивленно на него посмотрела. Эмми же шарахнулась к двери, словно ее кипятком ошпарили, выскочила в коридор и уже оттуда с явным облегчением в голосе выпалила:

– Я сейчас пойду к нотариусу и оставлю распоряжение на случай своей смерти. Будьте уверены, это вам так не пройдет! Если Штефан не выйдет на свободу, Линда тоже будет сидеть!

Она вызывающе хлопнула дверью. Мы остались вдвоем с Дитрихом. На него я не смотрела. Дикость происшедшего просто не укладывалась у меня в голове. Я привыкла доверять Эмили, и, как оказалось, совершенно напрасно. Еще не так давно она твердила, что мое счастье для нее очень важно. Мое и Штефана.

– Мне кажется, Штефан твоей подруге намного дороже тебя, – заметил Дитрих.

– Боюсь, она мне теперь не совсем подруга. Точнее – совсем не. Мне кажется, я жила в одной комнате с другой девушкой. Теперь я даже не могу сказать, выполнит ли она свои угрозы…

– Выполнит, – уверенно сказал Дитрих и обнял меня. – Другое дело, что их всерьез не воспримут. Скорее всего… Угораздило же тебя с такой связаться…

– Она влюблена в Штефана, – напомнила я, закрывая глаза и утыкаясь лбом ему в плечо.

– Но это же не значит, что нужно терять стыд и совесть. Эггер для нее важен, а на все остальное – наплевать, – зло сказал Дитрих. – Мне кажется, они нашли друг друга.

– Да, наверное. Только я ее потеряла. Знаешь, она мне была как сестра. Не такая, как мои по отцу, а такая, какая должна быть – добрая, все понимающая… Когда отец женился после смерти мамы, он сразу стал от меня отдаляться. А для мачехи я всегда была лишь досадной помехой. Думаю, она с облегчением вздохнула, когда я уехала, и выбросила меня из головы окончательно. Для ее детей я была лишь мишенью для пакостей. Когда Эмми появилась в моей жизни, я очень обрадовалась. А теперь… теперь у меня опять никого нет.

– У тебя есть я, – невозмутимо сказал Дитрих и погладил меня по голове. – И фикус. Хочешь, мы его усыновим, если он тебе так дорог?

Миг назад я была самой несчастной в мире иноритой, но теперь невольно рассмеялась. Мои проблемы никуда не делись, но теперь они казались совсем не такими важными.





Глава 25




– Нужно узнать, что там вменяют Эггеру, – задумчиво сказал Дитрих. – Твоя… гм… бывшая подруга слишком невнятно обрисовала ситуацию. Что за книгу у него нашли и почему вообще стали обыскивать, если он столько времени не вызывал подозрения?

– Может, вызывал, только оснований для обыска не было, – предположила я.

– Так откуда-то они должны были появиться. Не из воздуха же. Дело было почти закрыто, причем причину случившегося указывали как смерть по неосторожности.

– Не могли его арестовать по другой причине? А найденная при обыске книга оказалась из библиотеки иноры Вернер.

– Если бы его арестовали по другой причине, то вряд ли стали бы просматривать библиотеку. – Дитрих потер подбородок. – Нет, арестовали из-за Вернер, уверен. Но почему именно сейчас?

Если у него не было ответа на этот вопрос, то у меня и подавно. Слишком многое неизвестно, гадать можно долго, но занятие это бессмысленное. Очевидное, Дитрих пришел к тем же выводам.

– Подобью все для отчета Кремеру и схожу в Сыск, – сказал он. – Может, что и прояснится.

– Ты будешь его вытаскивать? – уточнила я. – Из-за угроз Эмми?

– Не волнуйся ты из-за этих угроз, – недовольно сказал он. – Даже если она вывалит эти глупости следователю, в Сыске есть результаты твоего ментального сканирования, однозначно подтверждающие, что ты не имеешь никакого отношения к смерти Вернер. Разве что нервы могут потрепать. А Эггера вытаскивать я не собираюсь. Если виноват – сядет.

– Тогда почему тебя так волнует, за что его задержали?

Меня это тоже волновало. Я не верила, чтобы Штефан мог кого-то убить. В то, что он меня привораживал, – верила, а в то, что он способен на более серьезные злодейства, – нет. Я слишком хорошо его узнала за то время, что мы встречались. Штефан всегда поступал так, как считал правильным. Уверена, он и привораживал меня, будучи убежденным, что все делает верно, просто я сама не понимаю своего счастья, нужно лишь немного подправить, подтолкнуть в необходимом направлении. Стал бы он так себя вести, если бы я была в кого-то влюблена? Кто знает…

– Мне не нравится сама ситуация, – туманно ответил Дитрих.

– Ты тоже думаешь, что он невиновен?

– Виновен или нет – не мне решать, – уклонился Дитрих. – Повод-то у него был, и просто шикарный, если я не ошибся. Не дает мне покоя другое. Если взрыв у Вернер произошел не по ее вине и у Эггера найдена одна из ее книг, значит, где-то есть и остальные. Я хочу узнать, что именно у него нашли. Возможно, там вообще какая-нибудь незначительная брошюрка.

Я удивилась. У наставницы была хорошая библиотека, но там не было ничего особенного. Ничего такого, что при желании нельзя было бы найти в другом месте. И мне было непонятно беспокойство Дитриха, что часть ее книг сохранилась. Если только… если только у нее было что-то, о чем не знаю я и о чем знает он.

– Что получила инора Вернер в наследство? Я сейчас про библиотеку, не доставшуюся родителям Штефана. Там было что-то опасное?


– Было, – неохотно ответил Дитрих. – Почему и посчитали, что она могла взорвать себя сама.

– Но я никогда ничего такого у нее не видела.

– Такие книги не стоят на видном месте, – усмехнулся Дитрих. – И их обладанием не хвастают на каждом углу. Большая часть их хранится в Совете Магов под надежными защитными заклинаниями. Думаю, Вернер держала свое наследство в сейфе и никому не показывала.

– Значит, ее убили…

– У нас слишком мало данных, чтобы делать такие выводы, – ответил Дитрих. – Вот схожу в Сыск, тогда и будем думать, хорошо?

Он сел за стол и быстро начал писать, откладывая один за другим заполненные листы. Я опять села за свой стол и попыталась читать справочник. Но не смогла. Голова была забита совсем другим. Известие, что у иноры Вернер была литература по запрещенным практикам, сильно поколебало мою уверенность в том, что она не могла заниматься подобным. Из слов Дитриха я поняла, он подозревает, что именно инора Вернер заблокировала Дар своему родственнику. А значит, у Штефана был повод для мести – брата он любил, хотя и говорил о нем неохотно. Но до сих пор поддерживал отношения с его бывшей невестой, которую отвергли. А это говорит о многом. Способен ли Штефан отомстить, причем не просто отомстить, а выждать столько лет, чтобы ударить наверняка? И наверняка ли? Сам же Дитрих говорил, что время для Штефана оказалось очень неудачным – пришлось спешно заметать следы ментального воздействия на меня. Значит, о продуманности действия речи не шло. Но если все уже было готово, а пришлось ускорить по какой-то причине? И все же… Инора Вернер излишней доверчивостью не страдала, защитные артефакты у нее были на высоте. Как могло случиться, что она погибла?

Дитрих перечитал написанное, сложил листы и положил в ящик стола. Подошел ко мне, ободряюще улыбнулся.

– Надеюсь, не успеешь соскучиться, – сказал он. – Я быстро. Обедать пойдем вместе.

Обедать? О еде я не думала, есть совсем не хотелось.

– Отчет я могу отдать Кремеру, если он вдруг придет? – уточнила я, поскольку меня сильно смутило, что Дитрих не оставил бумаги на столе.

– Пока нет. Я не выполнил все нужные действия. Если он откажет в доступе в дом, тогда сюда больше ничего не прибавится. Если нет, то отчет будет более полным.

– Он откажет.

Почему я была в этом уверена? Сама не знаю. Мне казалось, что если бы инор Кремер был в этом заинтересован, он согласился бы сразу, а не стучал кулаками по столу.

– Для выполнения договора я должен сделать все, что могу, – ответил Дитрих. – Откажет, значит, на этом все. Все.

Второе «все» прозвучало как-то странно, подчеркнуто, словно относилось не только к этому делу. Неужели он опасается, что лицензию не вернут? Я вопросительно посмотрела на Дитриха, но он не поторопился утолять мое любопытство, наклонился и неожиданно звонко чмокнул в кончик носа.

– Остальное – потом. А то ходят здесь всякие, отвлекают, – неопределенно сказал он.

– Так мы работаем же, – зачем-то сказала я.

– Работаем, – подтвердил он и вздохнул.

Грустно так вздохнул. Значит, все же дело в лицензии. Узнал, что с возвращением возникли проблемы, а меня пока не хочет расстраивать. Без лицензии наша затея рассыпается как карточный домик от порыва ветра. Что ж, помечтали, и хватит.

– Не вздыхай, – сказал он.

– Я вздыхаю? Это ты вздыхаешь.

– Ты сейчас издала такой жалобный вздох, словно горюешь по кому-то очень дорогому. Не по Штефану ли? Так с ним пока ничего страшного не случилось.

– Не по Штефану.

По разбитым надеждам. Это намного более печально. Когда представляешь свою работу бок о бок с человеком, который тебе настолько интересен. В мелких деталях представляешь. Планируешь, что нужно в ближайшее время покупать в лабораторию, а что может и подождать. А оказывается, это не планы, а лишь мечты, которые никогда не сбудутся. И мне прямая дорога туда, куда я собиралась после академии, благо выбор стал еще больше – пачка нераспечатанных писем на тумбочке в прихожей росла и росла. Но теперь я туда не хотела, вот беда…

Дитрих то ли мне не поверил, то ли ему самому не очень-то хотелось уходить, но он еще постоял какое-то время, выспрашивая, что случилось, кроме глупого шантажа Эмми, и моему «ничего» не очень-то и поверил, но все же наконец ушел. А я опять попыталась читать справочник, но так и не смогла. Помучившись над книгой какое-то время, я решила сделать себе чай – возможно, он меня немного успокоит и позволит сосредоточиться на чтении, а не на бессмысленных размышлениях о том, что могло бы быть, но теперь никогда не будет. Отсутствовала я всего ничего, но когда вернулась, посреди офиса стоял инор Кремер, всем своим видом выражавший неодобрение. Меня поразило, что я опять не слышала, как он вошел. Как тогда, когда он перепугал меня до полусмерти. Никогда бы не подумала, что этот инор может двигаться столь бесшумно. Все же возраст и лишний вес этому не способствуют.

– Добрый день, инор Кремер. – Я постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее.

В этот раз инор не был настроен показывать, сколь он приятный собеседник и хороший человек, поэтому улыбаться в ответ не стал, лишь выдавил сквозь зубы:

– Добрый день. Где инор Хартман?

– Ушел по неотложным делам.

– Надеюсь, моим. А то вы не слишком переутруждаетесь.

Он нехорошо улыбнулся, с явным намеком на ту картину, свидетелем которой стал в прошлый раз. Я сделала вид, что ничего не понимаю. Смутить меня ему не удастся.

– Инор Хартман уверен, что сможет полностью ответить на все возникшие у вас вопросы после того, как осмотрит ваш дом.

Я опять постаралась ему улыбнуться. Это же клиент, который приносит деньги, с ним нужно быть милой и улыбчивой, чтобы он не передумал платить нам и не перешел к конкурентам. Пожалуй, в работе на себя есть некоторые минусы. Большие и жирные, как этот Кремер. Не нравился он мне ужасно. Можно было бы посочувствовать рыжей Магдалене, что ей достался столь неприглядный спутник жизни. Можно было бы… Если бы это был кто другой. Она мне тоже не нравилась, пусть я ее никогда и не видела.

– Нет уж, ноги его не будет у меня дома, – отрезал Кремер. – Собственно, я пришел, чтобы сказать, что не нуждаюсь больше в ваших услугах. Мне достаточно того, что жена не замешана в грязных делишках Эггера. Если она и занимается чем дома, пусть это останется ее секретом.

– Вас же как раз волновало, не втянули ли ее в занятия запретной магией, – не удержалась я. – Логично было бы проверить дом, чтобы отбросить последние сомнения.

– Не вам указывать, что мне делать, – презрительно бросил он. – Я считаю, что мне достаточно того, что Хартман успел нарыть. Больше он все равно не сделает – лицензии у него нет, а Эггера арестовали и без вашей помощи.

– А откуда вы знаете, что его арестовали? – насторожилась я. – Это случилось буквально только что.