– Ага, не идет, – ехидно сказала Эмми. – Конспирация ради конспирации, не иначе. А самая правильная конспирация идет через поцелуи.
– Целовались мы только при Штефане, – возразила я. – Так что да, только по делу.
– Линди, ты себя-то не обманывай, – фыркнула Эмми. – Осталась бы ты с ним, если бы он тебе не нравился?
– У него приостановили лицензию из-за Штефана, – напомнила я. – То есть получается – из-за меня.
– Ой ли? Его уволили из Сыска, может, и нынешние проблемы из-за этого?
Я нахмурилась. Про то, что Дитриха уволили, я точно не говорила Эмми, тем более что сам он говорил, что ушел, а вот про то, что его уволили, твердил Штефан. И то, что подруга оказалась в курсе именно этой версии, мне ужасно не понравилось.
– Откуда ты знаешь, что его уволили?
Эмми смутилась. Опустила глаза, затеребила пальцами оборку на платье, на щеках появился легкий румянец. Отвечать она не торопилась, чем еще больше убеждала меня, что что-то тут нечисто.
– Эмми, откуда? – требовательно спросила я.
– Штефан сказал, – неохотно выдавила подруга.
– Ты с ним встречалась?
– Он приходил вчера ко мне в общежитие. Он очень переживает из-за вашего разрыва. – Она подняла на меня глаза. – Линди, он такой несчастный…
– Тебе его жаль? – удивилась я. – Не так давно он разбрасывался обвинениями, утверждал, что ты к нему приставала. Безосновательными обвинениями, как ты говорила. И ты ему уже все простила?
– Может, и было что в начале нашего знакомства, – смутилась Эмми. – Он тебе был безразличен, а я пыталась перевести его внимание на себя. Но когда ты с ним начала встречаться по-настоящему, я больше ничего такого себе не позволяла. Да и все равно он ко мне как был равнодушным, так и остался.
Она вздохнула. Выразительно так. Мол, равнодушным к ней он был потому, что влюблен в меня. Сама она к нему равнодушной отнюдь не была. Интересно, что было бы, начни Штефан проявлять к ней хоть какой-то интерес? Мысль была гаденькая, и я постаралась побыстрее ее выбросить из головы. Слишком давно мы дружили с Эмми, чтобы такое про нее думать. Вся моя подозрительность – из-за тех странностей, что происходили вокруг в последнее время.
– Что хотел от тебя Штефан?
– Чтобы я с тобой поговорила, объяснила, что нельзя все вот так резко рвать ради какого-то там проходимца, ради человека без будущего. Вы же с ним встречались, и ты говорила, что любишь. Так что изменилось?
– Эмми, он меня привораживал. Почти с самого начала нашего знакомства привораживал, – пояснила я. – А теперь приворот прошел, и я к нему так же равнодушна, как и год назад.
– А ты уверена, что тебя привораживали тогда, а не сейчас? – неожиданно спросила Эмми. – Линди, честно говоря, ты ведешь себя очень странно. Это так не похоже на тебя обычную. Ты безоговорочно веришь одному и совсем не веришь другому.
– Не могу сказать, что полностью доверяю Дитриху, – ответила я. – Скорее, я доверяю ему намного больше, чем Штефану. Штефану я не доверяю вовсе. К примеру, он ни разу не сказал, что инора Вернер является его родственницей.
– Вернер? – пораженно выдохнула Эмми. – Да быть того не может!
– Дитрих сказал, они троюродные брат и сестра. А Штефан не только ни разу не зашел за мной на кафедру, но и ни словечка не сказал о своем родстве. Хотя о ком, о ком, а о наставнице я говорила часто.
Эмми задумалась. Ненадолго.
– Линди, а есть ли оно, это родство? – выдала она. – Если Штефан про него ни разу не упоминал? Сама подумай, какие у него могли быть для этого причины? Почему ты веришь инору, которого знаешь всего несколько дней, больше, чем инору, с которым ты встречалась год? Год, Линди! Уж за год ты должна была его узнать.
Я растерялась. До этого момента мне казалось, что Дитрих говорит мне исключительно правду, и только правду. Но я действительно встречалась со Штефаном год и не могла припомнить ни одного случая, когда он бы мне соврал. Ни единого, даже по самому невинному поводу. Артефакт против ментального вмешательства был мне выдан Дитрихом, и что там могло быть заложено, я понятия не имела и никак не могла проверить. И он так и не сказал, почему взял меня на работу.
– Но приворот…
– А был ли он? Там речь шла о ментальном влиянии, а о каком точно, сказать к этому времени нельзя. Может, там и не привораживали вовсе, а пытались внушить что-то другое? Вдруг Вернер не столь невинна, как тебе кажется? А вины Штефана нет вовсе? – с жаром начала меня убеждать Эмми. – И к проверке лицензии у этого твоего Дитриха Штефан тоже может не иметь никакого отношения. Почему ты так уверена в вине Штефана? Он и без того лицо пострадавшее. Ты так резко с ним порвала. Так неожиданно для него.
– Он тебе сам сказал, что между нами все кончено, – напомнила я. – Я это только подтвердила. Ты теперь Штефана постоянно будешь оправдывать? О чем вы с ним вчера договорились?
Что договорились, у меня никаких сомнений не было. Слишком рьяно Эмми его защищала, слишком усердно пыталась внушить мысль, что со Штефаном следует помириться. Она желала мне добра – так, как ей виделось со стороны. А со стороны красивый обеспеченный маг на высоком государственном посту выглядел привлекательней, чем уволенный сыщик с неопределенными планами на будущее, которого, к тому же, никто из нас толком не знал. Но это со стороны… С той, на которой не было фикуса…
– Штефан просил, чтобы я убедила тебя с ним поговорить. Нормально поговорить, без посторонних, а не так, как получалось два последних раза.
– Эмми, я не хочу с ним разговаривать, я ему уже все сказала, – ответила я. – Привораживал ли он меня, нет – какая разница, если я сейчас совсем ничего к нему не чувствую?
– Но поговорить-то ты с ним можешь? – непонятно зачем продолжала настаивать Эмми. – Просто поговорить. Заодно и узнаешь, правда ли, что они с Вернер были родственниками. Может, прекрасный образ Дитриха сразу после этого разговора лопнет?
Знала Эмми, чем меня зацепить. До этой минуты я не собиралась идти на встречу со Штефаном, а теперь засомневалась. Желание узнать правду оказалось сильнее нежелания встречаться с бывшим нелюбимым женихом. Если Дитрих сказал неправду про родство Штефана и наставницы, я не смогу ему верить. И да, тогда я с ним не останусь. Но что, если Штефан скажет, что они не родственники, и солжет? Я поняла, что запуталась окончательно. Мне хотелось верить Дитриху и не верить Штефану, но ведь могло оказаться, что доверия достоин как раз второй. Я встречалась с ним целый год и не замечала ничего отвратительного в его характере, а доказательств, что он меня привораживал, нет. Есть только слова Дитриха…
– Линди, пожалуйста, поговори ради меня, – мрачно сказала Эмми, – иначе я себе никогда не прощу, что из-за меня ты рассорилась со Штефаном и сломала себе жизнь. Если бы я тогда промолчала, что видела его с той рыжей! И кто меня за язык тянул!
– Ты была уверена, что они встречаются, – заметила я. – А в этом случае подругу непременно нужно предупредить.
– Я просто разозлилась, что он такой довольный, а у тебя все так плохо, – покаянно сказала она. – Они на влюбленных не очень-то были похожи.
Я хотела сказать, что муж этой иноры как раз, напротив, уверен, что что Штефан – любовник его жены, но вовремя прикусила язык. Не для того при мне рассказывали, чтобы я разносила, пусть даже только по близким подругам. Но близкие подруги ныне были близки еще и некоторым нежелательным персонам, а потому им знать лишнего не следовало. Да и Дитрих высказал сомнение, что эту парочку связывают нежные чувства. Но какие могут быть деловые отношения между магом на службе Короны и замужней инорой, ведущей праздный образ жизни?
– Линди, я так себя ругаю, – всхлипнула Эмми, – так ругаю, что я влезла между тобой и Штефаном. Теперь всем из-за этого плохо. И мне, и тебе, и ему. Поговори с ним, а? Даже если вы не помиритесь, я хотя бы буду уверена, что все для этого сделала.
– Хорошо.
Подруга моментально утешилась и полезла ко мне с объятьями и благодарностями. Но я согласилась на встречу не ради нее и не ради Штефана, а ради того, чтобы узнать правду. Или хотя бы попытаться.
– Штефан ждет тебя в кафе на соседней улице, – уже по-деловому сказала Эмми. – Вы можете прямо сейчас все обсудить.
– Вы и об этом договорились? – усмехнулась я.
– Линди, ты не ужинала сегодня, – напомнила Эмми. – Дитрих, между прочим, даже не предложил нас куда-нибудь сводить. Просто довел до твоей квартиры и попрощался, выразив сожаление. Наверное, рассчитывал, что кормить его будешь ты.
– У Дитриха, между прочим, сейчас серьезные проблемы, – резко ответила я. – И он не напрашивался ко мне на ужин.
– Хорошо-хорошо, – Эмми замахала руками как ветряная мельница, – не будем его обсуждать. Совсем не будем. Но к Штефану ты сходишь?
– Да. Чем быстрее мы поговорим, тем лучше.
Хорошо, что идти пришлось недалеко. От восхвалений Штефана меня начинало подташнивать, а Эмми не унималась и находила все новые и новые положительные качества в этом замечательном иноре. Этак скоро они покроют его с ног до головы настолько, что настоящего человека под слоем этой позолоты и не разглядеть.
Штефан сидел за столиком, чуть ссутулившись. Подбородком он упирался в сомкнутые в замок руки, локтями – в стол. Видеть его таким было непривычно, он всегда тщательно следил за своим видом и поведением. Даже сказал как-то, что не может себе позволить выглядеть плохо – это бросит тень на репутацию Гарма, на службе которого он состоит. Моего прихода он не заметил, полностью сосредоточившись на бокале, стоящем перед ним. Полном бокале красного вина.
– Добрый вечер, Штефан.
– Линда, здравствуй!
Он оживился, подскочил, выдвинул стул, чтобы меня усадить. А только лишь я села, сразу всунул в руки карту блюд. Но я не торопилась ее открывать.
– Штефан, я пришла сюда не есть.
– Линда, что за разговор может быть на голодный желудок? – чуть просительно сказал он. – Ты настроена против меня. Тебе надо немного успокоиться. Давай просто посидим, как раньше.
К нам уже устремился официант с блокнотом, готовый принять заказ. Но сейчас меня еда волновала в последнюю очередь, поэтому я просто ткнула в первый попавшийся салат. Даже если не понравится – ничего страшного, есть я все равно не хотела. Официант разочарованно предлагал варианты более подходящих для ужина блюд, но так ничего от меня и не добился и покинул нас с горьким сожалением на лице.
– Штефан, почему ты ни разу не сказал, что вы с инорой Вернер – родственники?
– Да какие мы родственники? – недовольно ответил он. – Так, одно название. Мы с ней не общались.
– Почему?
– Линда, какая разница, почему мы с ней не общались? – на удивление раздраженно ответил Штефан. – При чем тут она вообще? Речь сейчас идет о нас с тобой, а не о погибшей иноре, которая была мне какой-то там родственницей.
– Не какой-то там, а троюродной сестрой.
– Линда, мне не было до нее никакого дела. Она для меня совершенно посторонний человек, понимаешь? Зачем бы я стал поддерживать с ней отношения?
– Кровное родство, – напомнила я.
– Линда, а ты сама будешь поддерживать отношения с детьми своего отца от второй жены? – вкрадчиво спросил Штефан.
– Близкие – вряд ли, – честно призналась я. – Но и бегать от них не буду.
– Я не бегал, – возмутился Штефан. – Мне нечего было ее бояться или чего-то стыдиться.
И слова его прозвучали так странно, что с языка слетело, прежде чем я успела подумать:
– А ей?
Глава 16
После ужина в кафе Штефан вызвался меня проводить. Возможно, он рассчитывал на волшебную силу привычки или воспоминаний – сколько раз мы уже так бродили по городу, и каждый раз эти прогулки заканчивались поцелуями у меня дома. Когда мы вставали из-за стола и он предложил мне руку, меня охватило странное ощущение – словно события последних месяцев мне просто пригрезились, инора Вернер жива, а Штефан – самый необходимый мне инор. Такой уверенный, такой надежный, такой знакомы и близкий…
– Линда, ты так странно на меня смотришь.
Удивительно, но звук его голоса привел меня в себя, иллюзии развеялись как не бывало, и снова пришло понимание – все, что было, в прошлом и осталось. А тот инор, который стоит сейчас со мной рядом, хоть и знакомый, но совсем чужой. Он остался в той части моей жизни, которую уже никогда не вернуть.
– Извини, Штефан, я задумалась, – улыбнулась я.
– То, что задумалась, – это уже хорошо, – улыбнулся он в ответ. – А то мне показалось, что ты разучилась это делать. Живешь на эмоциях, ими и руководствуешься. Так нельзя, Линда. Нельзя из-за обиды перечеркивать полностью жизнь, и твою, и мою.
– Целовались мы только при Штефане, – возразила я. – Так что да, только по делу.
– Линди, ты себя-то не обманывай, – фыркнула Эмми. – Осталась бы ты с ним, если бы он тебе не нравился?
– У него приостановили лицензию из-за Штефана, – напомнила я. – То есть получается – из-за меня.
– Ой ли? Его уволили из Сыска, может, и нынешние проблемы из-за этого?
Я нахмурилась. Про то, что Дитриха уволили, я точно не говорила Эмми, тем более что сам он говорил, что ушел, а вот про то, что его уволили, твердил Штефан. И то, что подруга оказалась в курсе именно этой версии, мне ужасно не понравилось.
– Откуда ты знаешь, что его уволили?
Эмми смутилась. Опустила глаза, затеребила пальцами оборку на платье, на щеках появился легкий румянец. Отвечать она не торопилась, чем еще больше убеждала меня, что что-то тут нечисто.
– Эмми, откуда? – требовательно спросила я.
– Штефан сказал, – неохотно выдавила подруга.
– Ты с ним встречалась?
– Он приходил вчера ко мне в общежитие. Он очень переживает из-за вашего разрыва. – Она подняла на меня глаза. – Линди, он такой несчастный…
– Тебе его жаль? – удивилась я. – Не так давно он разбрасывался обвинениями, утверждал, что ты к нему приставала. Безосновательными обвинениями, как ты говорила. И ты ему уже все простила?
– Может, и было что в начале нашего знакомства, – смутилась Эмми. – Он тебе был безразличен, а я пыталась перевести его внимание на себя. Но когда ты с ним начала встречаться по-настоящему, я больше ничего такого себе не позволяла. Да и все равно он ко мне как был равнодушным, так и остался.
Она вздохнула. Выразительно так. Мол, равнодушным к ней он был потому, что влюблен в меня. Сама она к нему равнодушной отнюдь не была. Интересно, что было бы, начни Штефан проявлять к ней хоть какой-то интерес? Мысль была гаденькая, и я постаралась побыстрее ее выбросить из головы. Слишком давно мы дружили с Эмми, чтобы такое про нее думать. Вся моя подозрительность – из-за тех странностей, что происходили вокруг в последнее время.
– Что хотел от тебя Штефан?
– Чтобы я с тобой поговорила, объяснила, что нельзя все вот так резко рвать ради какого-то там проходимца, ради человека без будущего. Вы же с ним встречались, и ты говорила, что любишь. Так что изменилось?
– Эмми, он меня привораживал. Почти с самого начала нашего знакомства привораживал, – пояснила я. – А теперь приворот прошел, и я к нему так же равнодушна, как и год назад.
– А ты уверена, что тебя привораживали тогда, а не сейчас? – неожиданно спросила Эмми. – Линди, честно говоря, ты ведешь себя очень странно. Это так не похоже на тебя обычную. Ты безоговорочно веришь одному и совсем не веришь другому.
– Не могу сказать, что полностью доверяю Дитриху, – ответила я. – Скорее, я доверяю ему намного больше, чем Штефану. Штефану я не доверяю вовсе. К примеру, он ни разу не сказал, что инора Вернер является его родственницей.
– Вернер? – пораженно выдохнула Эмми. – Да быть того не может!
– Дитрих сказал, они троюродные брат и сестра. А Штефан не только ни разу не зашел за мной на кафедру, но и ни словечка не сказал о своем родстве. Хотя о ком, о ком, а о наставнице я говорила часто.
Эмми задумалась. Ненадолго.
– Линди, а есть ли оно, это родство? – выдала она. – Если Штефан про него ни разу не упоминал? Сама подумай, какие у него могли быть для этого причины? Почему ты веришь инору, которого знаешь всего несколько дней, больше, чем инору, с которым ты встречалась год? Год, Линди! Уж за год ты должна была его узнать.
Я растерялась. До этого момента мне казалось, что Дитрих говорит мне исключительно правду, и только правду. Но я действительно встречалась со Штефаном год и не могла припомнить ни одного случая, когда он бы мне соврал. Ни единого, даже по самому невинному поводу. Артефакт против ментального вмешательства был мне выдан Дитрихом, и что там могло быть заложено, я понятия не имела и никак не могла проверить. И он так и не сказал, почему взял меня на работу.
– Но приворот…
– А был ли он? Там речь шла о ментальном влиянии, а о каком точно, сказать к этому времени нельзя. Может, там и не привораживали вовсе, а пытались внушить что-то другое? Вдруг Вернер не столь невинна, как тебе кажется? А вины Штефана нет вовсе? – с жаром начала меня убеждать Эмми. – И к проверке лицензии у этого твоего Дитриха Штефан тоже может не иметь никакого отношения. Почему ты так уверена в вине Штефана? Он и без того лицо пострадавшее. Ты так резко с ним порвала. Так неожиданно для него.
– Он тебе сам сказал, что между нами все кончено, – напомнила я. – Я это только подтвердила. Ты теперь Штефана постоянно будешь оправдывать? О чем вы с ним вчера договорились?
Что договорились, у меня никаких сомнений не было. Слишком рьяно Эмми его защищала, слишком усердно пыталась внушить мысль, что со Штефаном следует помириться. Она желала мне добра – так, как ей виделось со стороны. А со стороны красивый обеспеченный маг на высоком государственном посту выглядел привлекательней, чем уволенный сыщик с неопределенными планами на будущее, которого, к тому же, никто из нас толком не знал. Но это со стороны… С той, на которой не было фикуса…
– Штефан просил, чтобы я убедила тебя с ним поговорить. Нормально поговорить, без посторонних, а не так, как получалось два последних раза.
– Эмми, я не хочу с ним разговаривать, я ему уже все сказала, – ответила я. – Привораживал ли он меня, нет – какая разница, если я сейчас совсем ничего к нему не чувствую?
– Но поговорить-то ты с ним можешь? – непонятно зачем продолжала настаивать Эмми. – Просто поговорить. Заодно и узнаешь, правда ли, что они с Вернер были родственниками. Может, прекрасный образ Дитриха сразу после этого разговора лопнет?
Знала Эмми, чем меня зацепить. До этой минуты я не собиралась идти на встречу со Штефаном, а теперь засомневалась. Желание узнать правду оказалось сильнее нежелания встречаться с бывшим нелюбимым женихом. Если Дитрих сказал неправду про родство Штефана и наставницы, я не смогу ему верить. И да, тогда я с ним не останусь. Но что, если Штефан скажет, что они не родственники, и солжет? Я поняла, что запуталась окончательно. Мне хотелось верить Дитриху и не верить Штефану, но ведь могло оказаться, что доверия достоин как раз второй. Я встречалась с ним целый год и не замечала ничего отвратительного в его характере, а доказательств, что он меня привораживал, нет. Есть только слова Дитриха…
– Линди, пожалуйста, поговори ради меня, – мрачно сказала Эмми, – иначе я себе никогда не прощу, что из-за меня ты рассорилась со Штефаном и сломала себе жизнь. Если бы я тогда промолчала, что видела его с той рыжей! И кто меня за язык тянул!
– Ты была уверена, что они встречаются, – заметила я. – А в этом случае подругу непременно нужно предупредить.
– Я просто разозлилась, что он такой довольный, а у тебя все так плохо, – покаянно сказала она. – Они на влюбленных не очень-то были похожи.
Я хотела сказать, что муж этой иноры как раз, напротив, уверен, что что Штефан – любовник его жены, но вовремя прикусила язык. Не для того при мне рассказывали, чтобы я разносила, пусть даже только по близким подругам. Но близкие подруги ныне были близки еще и некоторым нежелательным персонам, а потому им знать лишнего не следовало. Да и Дитрих высказал сомнение, что эту парочку связывают нежные чувства. Но какие могут быть деловые отношения между магом на службе Короны и замужней инорой, ведущей праздный образ жизни?
– Линди, я так себя ругаю, – всхлипнула Эмми, – так ругаю, что я влезла между тобой и Штефаном. Теперь всем из-за этого плохо. И мне, и тебе, и ему. Поговори с ним, а? Даже если вы не помиритесь, я хотя бы буду уверена, что все для этого сделала.
– Хорошо.
Подруга моментально утешилась и полезла ко мне с объятьями и благодарностями. Но я согласилась на встречу не ради нее и не ради Штефана, а ради того, чтобы узнать правду. Или хотя бы попытаться.
– Штефан ждет тебя в кафе на соседней улице, – уже по-деловому сказала Эмми. – Вы можете прямо сейчас все обсудить.
– Вы и об этом договорились? – усмехнулась я.
– Линди, ты не ужинала сегодня, – напомнила Эмми. – Дитрих, между прочим, даже не предложил нас куда-нибудь сводить. Просто довел до твоей квартиры и попрощался, выразив сожаление. Наверное, рассчитывал, что кормить его будешь ты.
– У Дитриха, между прочим, сейчас серьезные проблемы, – резко ответила я. – И он не напрашивался ко мне на ужин.
– Хорошо-хорошо, – Эмми замахала руками как ветряная мельница, – не будем его обсуждать. Совсем не будем. Но к Штефану ты сходишь?
– Да. Чем быстрее мы поговорим, тем лучше.
Хорошо, что идти пришлось недалеко. От восхвалений Штефана меня начинало подташнивать, а Эмми не унималась и находила все новые и новые положительные качества в этом замечательном иноре. Этак скоро они покроют его с ног до головы настолько, что настоящего человека под слоем этой позолоты и не разглядеть.
Штефан сидел за столиком, чуть ссутулившись. Подбородком он упирался в сомкнутые в замок руки, локтями – в стол. Видеть его таким было непривычно, он всегда тщательно следил за своим видом и поведением. Даже сказал как-то, что не может себе позволить выглядеть плохо – это бросит тень на репутацию Гарма, на службе которого он состоит. Моего прихода он не заметил, полностью сосредоточившись на бокале, стоящем перед ним. Полном бокале красного вина.
– Добрый вечер, Штефан.
– Линда, здравствуй!
Он оживился, подскочил, выдвинул стул, чтобы меня усадить. А только лишь я села, сразу всунул в руки карту блюд. Но я не торопилась ее открывать.
– Штефан, я пришла сюда не есть.
– Линда, что за разговор может быть на голодный желудок? – чуть просительно сказал он. – Ты настроена против меня. Тебе надо немного успокоиться. Давай просто посидим, как раньше.
К нам уже устремился официант с блокнотом, готовый принять заказ. Но сейчас меня еда волновала в последнюю очередь, поэтому я просто ткнула в первый попавшийся салат. Даже если не понравится – ничего страшного, есть я все равно не хотела. Официант разочарованно предлагал варианты более подходящих для ужина блюд, но так ничего от меня и не добился и покинул нас с горьким сожалением на лице.
– Штефан, почему ты ни разу не сказал, что вы с инорой Вернер – родственники?
– Да какие мы родственники? – недовольно ответил он. – Так, одно название. Мы с ней не общались.
– Почему?
– Линда, какая разница, почему мы с ней не общались? – на удивление раздраженно ответил Штефан. – При чем тут она вообще? Речь сейчас идет о нас с тобой, а не о погибшей иноре, которая была мне какой-то там родственницей.
– Не какой-то там, а троюродной сестрой.
– Линда, мне не было до нее никакого дела. Она для меня совершенно посторонний человек, понимаешь? Зачем бы я стал поддерживать с ней отношения?
– Кровное родство, – напомнила я.
– Линда, а ты сама будешь поддерживать отношения с детьми своего отца от второй жены? – вкрадчиво спросил Штефан.
– Близкие – вряд ли, – честно призналась я. – Но и бегать от них не буду.
– Я не бегал, – возмутился Штефан. – Мне нечего было ее бояться или чего-то стыдиться.
И слова его прозвучали так странно, что с языка слетело, прежде чем я успела подумать:
– А ей?
Глава 16
После ужина в кафе Штефан вызвался меня проводить. Возможно, он рассчитывал на волшебную силу привычки или воспоминаний – сколько раз мы уже так бродили по городу, и каждый раз эти прогулки заканчивались поцелуями у меня дома. Когда мы вставали из-за стола и он предложил мне руку, меня охватило странное ощущение – словно события последних месяцев мне просто пригрезились, инора Вернер жива, а Штефан – самый необходимый мне инор. Такой уверенный, такой надежный, такой знакомы и близкий…
– Линда, ты так странно на меня смотришь.
Удивительно, но звук его голоса привел меня в себя, иллюзии развеялись как не бывало, и снова пришло понимание – все, что было, в прошлом и осталось. А тот инор, который стоит сейчас со мной рядом, хоть и знакомый, но совсем чужой. Он остался в той части моей жизни, которую уже никогда не вернуть.
– Извини, Штефан, я задумалась, – улыбнулась я.
– То, что задумалась, – это уже хорошо, – улыбнулся он в ответ. – А то мне показалось, что ты разучилась это делать. Живешь на эмоциях, ими и руководствуешься. Так нельзя, Линда. Нельзя из-за обиды перечеркивать полностью жизнь, и твою, и мою.