Глава 13. Ожидание чего-то...




Большой дом семьи сэн Хейль стоял в тихой полудреме ночного сада. Бурная дневная жизнь среди растений сменилась на не менее увлекательную ночную. Раскрывались нежные, боящиеся дневного света бутоны сумеречника, вплетая в прохладные порывы ночного ветерка свой тонкий аромат. Пришедшие на смену ярким бабочкам и басовитым шмелям ночные мотыльки порхали в ночи, как призрачные лепестки экзотических цветов, а пузатые светляки, рассевшись на деревьях, словно фонарики освещали путь одному страшно занятому зеленому ежу, ворчливому и очень ушастому, бодро топающему под кустами.

Уставшая от впечатлений этого дня Элька мирно спала в своей кровати. Ее худенькая рука с колечком от домовушки свешивалась с края постели.

Лукерья, не надеясь на один оберег, все же опасалась за девочку и потому вечером упросила огородника сделать той куколку-обережку из сухой травы.

— Где я тебе сейчас это сено-солому раздобуду? — заворчал на нее Подкопайло, но, конечно, и нашел, и высушил, и даже стянул изначальным пучком, засунув внутрь соломенной заготовки перышко со своей шляпы.

Хоть и бурчал по привычке, но, видимо, тоже понимал, что сейчас надо сберечь маленькую хозяйку их общего большого дома. Ночь — время тонкой грани, лишняя защита от огородника не помешает.

Лушка старательно перевила веревочкой легонькую куколку-чучелко, приладив ей косу из травинок. В косу она вплела свою прядь да Элькину и добавила стебелек свежей горькой полыни.

«Материны-то волосы надежнее были бы, — вздыхала домовушка, пряча чучелко под матрац, — но я хоть и не мать родна, но тоже в дому этом не чужая душа. Охороним деточку во сне, а там, глядишь, и отец объявится. Вот пусть и разберется, что за колдовка на его дитя претендует и откуда взялась!»

Убедившись, что девочка спит спокойно, домовушка неслышной тенью скользнула на кухню. Опять посетовала на отсутствие печи и, засучив рукава, принялась за дело. Когда хочешь поразить мужчин, которые сами печь да варить мастера, надо все просчитать заранее, а если дело еще и к деньгам, то оплошать никак нельзя.

— Договор с трактирщиком поменяю на коньячную настоечку, — негромко, сама с собой, рассуждала домовая. — Франтоватого прилизанного Леопольда возьмем на мороженое. Ему конкуренты с дешевым продуктом невыгодны, так что сотрудничать будет. Ну а пекарю — разные виды жареных пирожков, да и для печеных есть у меня рецепт быстрого необычного теста.

Домовушка улыбнулась, вспомнив, как ее хозяйка с целой оравой малышни от семи до тринадцати эти пирожки ладошками пилили. Отца у постояльцев на работу вызвали, а мать приболела. Вот и пришлось их развлекать, не бросать же ребятню на произвол судьбы без присмотра. И заняла полезным делом, и ужин всем обеспечила.

— Хорошие были пирожки, — Лукерья прокрутила в голове воспоминания, — с картошкой. А я, пожалуй, с яблочками сделаю. И квас поставлю, раз все равно над настойкой колдовать. Хотя, конечно, без магии настоечка лучше, но времени-то совсем нет. Люди не разберут, а для Подкопайло отдельно настоять квасок надо. Магически выброженный ему — что пустую воду чаем обозвать. Даже вкуса не почует. А кузенам на пробу пока в самый раз, потом уже можно и как положено будет делать.

Продуктов теперь в доме было вдоволь. Даже специй господин сэн Рэн собрал в одной лавке целый куль. Больше всего Лукерья обрадовалась какао. Правда, нашли они зерна у торговца-травника. Прокопченный на солнце сухонький старичок утверждал, что это семена мужской бодрости.

Артефактор хмурился от неловкости, но домовая так просительно мяукала в своей кошачьей шкурке, что мужчина купил все имевшееся в лавке. Дедок даже скидку сделал, изобразив сочувствующую гримасу на сморщенном, как изюминка, лице.

Уже потом Лушка, смеясь, объяснила, что хоть какао и шоколад являются, по слухам, афродизиаками, но особой силы еще никому не прибавили. Заодно и выяснила, что растут бобы какао на островах и особой редкости из себя не представляют. Только такие вот травники их и берут для продажи.

— Значит, шоколада у вас не варят и какао не пьют? — удивилась домовая.

— Напиток из этих зерен делают, но он горький. Хотя пахнет приятно, — пожал плечами сэн Рэн.

— А сахар добавить никто не пробовал? — Вот уж чего Лушке понятно не было, так это как никто не догадался.

— Мужчины, которые его пьют, надеясь на чудо, вряд ли пытались, — усмехнулся артефактор. — Если сказано размолоть, сварить с водой, процедить и выпить, то самовольством никто не будет заниматься. Побоятся, что не поможет средство. Ну а как вы, в качестве продукта, эти зернышки никто не воспринимал. Неужели из этого что-то можно сделать?

Рыжие брови взрослого соседа удивленно-скептически изогнулись.

— Даже не знаю, согласится ли кто пробовать, — с толикой ехидства в голосе добавил он.

Лушка только фыркнула.

— А вы потом жене предложите и дочкам! На Земле женщинам часто такие сладости дарят. Между прочим, хорошо влияет на характер, — парировала она, коварно улыбаясь и глядя, как задумался старший сэн Рэн.

И сейчас на кухне, вспоминая все это, она тоже светилась улыбкой, но не ехидной, а теплой и легкой. Выпечку и сладости следует готовить в хорошем настроении, иначе получится совсем не то, что надо.

— Хорошо хоть, обжаривать не надо, — радовалась Лукерья, магией перемалывая зерна какао в ароматный порошок. — Правильная обжарка — это еще та наука, да и не знаю я про это почти ничего. А вот смолоть и потом мороженое шоколадное сделать — это запросто! Да и в печеные пирожки вместе с сахаром какао к яблокам добавить не помешает, корицей тут не удивишь.

Домовушка споро трудилась, щедро расходуя магию. Она вымешивала, нарезала и сыпала, варила и пекла. По сонному дому из кухни поползли аппетитные ароматы, а в форточке, шевеля ушами и принюхиваясь, показалась колючая зеленая морда.

— А чой-то у тебя вона в том большом? — завел беседу огородник и, сменив облик, с интересом поглядел на целую батарею кувшинчиков, банок и графинов. — А магии-то вбухала — что ажно искрится.

Подкопайло неодобрительно поморщился и, почесывая курчавую бороденку, с сожалением принюхался.

— Никак настойка? А пробу-то кому снимать? Как, значится, работать, так беги Подкопайло, трудися! А вот как чегось вкусного на пробу, так мимо!

— Так ведь тебе магически настоянная-то бестолково будет. — Лукерья сунула ворчуну кружку киселя и тарелку с разными пирожками подвинула поближе. — Вот выпечку пробуй. Эта сладкая, а эта вот нет. Еще наггетсы есть горячие, только нажарила. — Она поставила перед огородником румяные золотистые кусочки птицы в панировке. Неведомая пернатая, призванная заменить здесь кур для любимого земными подростками мясного лакомства, отлично подошла. Да и соус из местных помидоров, хоть и выглядел как пюре из морковки, ярко-оранжевым, был совсем не хуже традиционного кетчупа.

Пока огородник с наслаждением чавкал и причмокивал, Лушка закончила наконец смесь для мороженого в большой кастрюльке. Запихав ее в холодильный ларь, она еще раз оглядела кухню, оценив наготовленное, прикинула в уме, как все подать и преподнести, а затем пристально уставилась на жующего Подкопайло. Бородатый крепкий дедок чуть не поперхнулся под ее изучающим взглядом.

— Чавой-то так глядишь? Али дырку во мне насверлить вознамерилась? Ась? — облизывая жирные после жареных пирожков пальцы, завозмущался он. — Ты угощаешь, ну я и снимаю, значится, пробу. Наверняка же надо распробовать, шоб вкус понять! Вкусно очень! Ежели эти пришлые не оценят, так и гони их в шею, точно говорю, соврут!

— Да я не про то думаю, Подкопайло, — отмахнулась домовушка, тоже присев за стол и наливая себе чайку. — Мне вот интересно, а что ты помнишь до сна своего? Или когда спал, может, снилось тебе что-нибудь?

Огородник задумчиво помял в руках свою широкополую шляпу, нахлобучил ее на голову и, пряча глаза, хмуро сообщил:

— Ничего не снилось, и не помню ничего. Потом как вспышка случилась — и дом вот ваш перед глазами завертелся. Свет от него шел странный, как кольцами мигал откуда-то изнутри, а потом меня словно кинули али пинка дали. Очнулся под кустиком, сад большой, работе края не видать, ну и побег осматриваться.

— Ну-ну. И к соседям тоже осмотреться? — Лушка отпила чая и куснула крошечный, на два укуса, пирожок. Что-то важное было в словах огородника, но уставшая и порастратившаяся магически домовая никак не могла сосредоточиться и поймать ускользающую мысль.


— Да все равно бы вернулся. — Недовольный, что опять напомнили, Подкопайло отодвинул от себя чашку с остатками киселя. — Пошел я, пожалуй. У меня еще цветы не считаны, ягоды не учтены и светляки на деревьях недорассажены. Квасу ты мне обещала, не забудь! Чтоб настоящий, без магии.

— Да будет тебе квас, иди уже. Вон в том кувшине поставлен, — кивнула в угол Лушка на глиняный пятилитровый жбан. — Жди, как настоится!

Повеселевший огородник опять колючим зверьком ушмыгнул по лиане в окно, а Лушка, вытащив свой ботинок, пошла устраиваться в библиотеке. Там, в обнимку с башмаком, она и забылась ненадолго тревожным чутким сном в одном из мягких кресел.

Утро никаких неожиданностей не принесло, не считая примчавшегося аж к завтраку Поля, забарабанившего в дверь. Звонок, помня Лушкино упоминание о противном звуке, он трогать не стал, а на крыльцо прошел свободно, потому что огородник пропустил. Высунувшись из-под лианы ежиком, нафырчал для порядка, но, поскольку точно знал, что барышни уже встали, соизволил калитку отворить.

— О, Элия, ты уже без косичек? — вместо «здрасьте» удивленно спросил паренек у открывшей дверь девочки. — С косичками было необычно.

— Сама знаю! — гордо задрала носик мисс сэн Хейль. — Но Лушенька сказала, нельзя так все время. Вчера весь вечер расплетали, магией такие, оказывается, не расчесать.

Элька дернула плечиком и посторонилась, пропуская рыжего соседа в дом. Сейчас ее волосы были скручены и забраны на затылке в небрежный пучок.

Впрочем, вопрос дамских причесок волновал парня меньше всего. Едва войдя, он сразу унюхал аппетитные запахи, витающие по дому, и, как кот на валерьянку, заторопился в сторону кухни.

— Отец просил передать, что тоже придет к обеду. Обещал помочь с бумагами, да и как-то солиднее будет, что ли, — после пожелания доброго утра поделился он новостями.

— Конечно! И поесть забесплатно, это завсегда замечательно! — не преминул прокомментировать подслушивающий под окном Подкопайло. — И так не пойми зачем трех здоровых лбов потчевать, так еще и вы с вашим батюшкой повадились, как будто дома не кормят.

— Да ну тебя, Подкопайло, — рассердилась Лукерья. — Вот вечно ты со своим ворчаньем умеешь людям настроение испортить! С соседями дружить надо. И себе, и им на пользу.

Домовушка погладила по руке покрасневшего от слов огородника мальчишку. Но как оказалось, Полю и самому было что ответить, не за бесплатным завтраком он прибежал, хотя и надеялся, что что-нибудь вкусное и необычное ему достанется.

— Вообще-то, папа просил артефакт для сада передать, — сердито сверля глазами зелень за окном, выпалил он.

— Ась? — Огородник, привычно забравшийся по лиане в окно, засуетился вокруг паренька. — Это какой такой архтефактос для меня имеется? Шо умеет и как работает?

— Не для тебя, а для сада. Точнее, для Элии, ну, для того прудика в саду. Очиститель это. Правда, старенький, но рабочий. Такие в больших городах в фонтанах на площадях ставят. — Рыжий толстячок сердито зыркнул на бородатого грубияна и достал из сумки с инструментами, которую теперь всегда носил с собой на всякий случай, прозрачную стеклянную спираль. — Прудик маленький, должно хватить одного, — протянул он артефакт домовушке, старательно игнорируя огородника.

— Так и я говорю, что соседям завсегда мы рады на предмет почаевничать, — тут же сменил тон огородник. — У меня там вот, может, для вашей матушки корзиночка с ягодами приготовлена, значится, ну и цветы, конечно. Как же ж без цветов.

Элька, наблюдавшая за этим спектаклем, пристроившись на любимой табуретке, не выдержала и хихикнула.

— На уже, дипломат бородатый! — Лушка сунула спиральку в жадные ручонки огородника. — Только вот как ты это без Поля включать будешь, подумал, кучка компостная? Ты же не артефактор вовсе, — с усмешкой добавила она ему вслед, когда зеленый еж с артефактом в зубах почти вылез в окошко.

— Тьфу ты, язва, а не баба, — опять став мужичком, сплюнул огородник. — Ты это, парень, не серчай, — снова обратился он к Полю. — Барышни-то, видишь, совсем одни, припасов не то чтоб много, а гости-то зачастили! Ну вот я, значится, и того-этого, чтоб не оставили их голодать, в общем!

Лушка, посмеиваясь, пододвинула пареньку тарелочку с разной выпечкой и чашку с чаем, и парень в отместку старательно набил рот вкусняшками, чтобы потянуть время.

Только вот Элька тоже хотела скорее увидеть очищенный водоем и поэтому ловко утащила тарелку у рыжика из-под носа.

— Ну, Поль, потом успеем чаю попить. — Она похлопала ресницами, изобразив жалобный взгляд, который домовушка сразу окрестила про себя «взглядом сиротки Марыси». — Я ведь знаю, что только твоя магия может это активировать. Точнее, какая-то штучка с вашей магией семейной. Да?

— Ну да, — вынужден был подтвердить парень.

— Вот ведь интриган, — удивленно-восхищенно поразился Подкопайло. — Таки уделал меня, черенок непривитый! Завсегда знал, что рыжие — они все не просто так, а за гибкость мышления!

— Да идите уже, — засмеялась, махая на них всех руками, Лукерья. — Чисто дети малые кукленка не поделили. Корзинки еще возьмите, наберите что поспело.

Оставшись ненадолго одна, маленькая женщина присела за стол, подперев рукой щеку, и, слегка нахмурив брови, задумалась, как бы уговорить господина сэн Рэна печь ей соорудить.

«А может, и пекарь какого печника присоветует, так что без артефактора справимся, — рассуждала домовая. — Хотя, опять же, может, хозяин вернется и не по нраву ему придутся наши новшества. Ну как осерчает? Все же лучше с соседом поговорить, они как-никак с господином сэн Хэйлем приятели.

Магия в кувшинах и графинах делала свое дело, настаивая и выбраживая в ускоренном темпе. Из сада слышались звонкие голоса и смех ребят, перебиваемый ворчанием огородника. Время неторопливо шло к обеду и приглашенным братовьям-кузенам Полоцким, а домовая почему-то нервничала, с тревогой прислушиваясь к дому и придумывая, куда спрятать башмак. Ей даже на минутку показалось, что старательно заполированное ей лично место пентаграммы мигнуло слабой вспышкой.

«Ох, батюшки-пирожки, неужто настойкой надышалась с устатку? — попеняла она себе. — Поблазнится же всякое. Ежели бы что, так ведь и Подкопайло тоже бы сообразил, он еще тот паникер ворчливый да мнительный.

Только вот ботинок она все же очень тщательно завернула в кухонное полотенце и, взлетев к потолку, запихала на верх буфета за пустые горшки.





Глава 14. Переговоры




Неторопливое накрывание на стол немного успокоило нервничающую непонятно с чего домовую. Лукерья прислушивалась к звукам, доносившимся из сада, и аккуратно расставляла на яркой клетчатой скатерти все, что успела наготовить за ночь. Прикрытые особой домовой магией блюда были словно только сейчас вынуты из духовки или сняты со сковороды. Любой земной подросток, глянув на это изобилие, сразу бы вспомнил меню своих любимых кафешек и закусочных. Только в отличие от заведений общепита тут все было свежее, приготовленное из натуральных продуктов заботливыми ручками домовушки, пусть кое-что и с применением ускоряющей процессы магией. Да еще, наверное, цветовая гамма порадовала бы не ценителей кулинарного искусства, а, скорее, художников-авангардистов и импрессионистов. Запеченная под сыром картошечка своим серо-голубым цветом не сильно гармонировала с наггетсами из местной птички бледно-лилового оттенка. Хотя эту психоделическую картинку холодных тонов немного разбавлял ярко-оранжевый томатный соус в белоснежном соуснике.

Зато пирожками домовая была довольна во всех отношениях. Они получились точь-в-точь как земные, румяные и красивые. Крошечные, немного больше пельмешки, печеные скороспелки и жирненькие, золотисто-коричневые, масленые, как оладушки, жареные.

В холодильном ларе в красивых кувшинах дожидались своего часа кисель и квас. А на столе, блистая хрустальными гранями, гордо возвышался среди продуктового изобилия прямоугольный штоф с домашним «коньяком».