На его крик вышла миловидная белокурая девушка, сделавшая вежливый поклон гостю, и затем убежала исполнять указание старика.
– Моя внучка, – кивнул оружейник, – а сейчас придёт её непутёвый братец, тот, кому я должен был бы передать своё семейное ремесло, если бы он был чуть порасторопней. Они остались сиротами, когда десять лет назад янычары устроили тут резню, а их родители попались как раз им под руку.
– Сочувствую вам, – кивнул Алексей. – Но сейчас янычары платят своей кровью за всё, а эти штуцеры мне нужны, чтобы этот расчёт проходил с ними быстрее.
– А-а-а, – махнул рукой Отто. – Я давно уже не интересуюсь политикой. Турки, русские, австрийцы или валахи – не всё ли нам равно, лишь бы они давали жить и трудиться простым людям.
Из боковых дверей дома показался коренастый, крепкий парень, по виду чуть старше Лёшки, с простым и весёлым лицом. Он уважительно застыл на месте, ожидая указания своего строгого деда.
– Пошли уже, Курт, – кивнул мастер, и они прошли с ним вглубь дома.
– Какой хороший кофе, – с улыбкой поглядел на девушку Лёшка, когда она принесла ему минут через десять этот сваренный напиток. – Прошу вас простить меня за мой скверный немецкий, просто у меня давно не было возможности в нём попрактиковаться.
– Что вы, гер Алексис, я вас прекрасно понимаю, – улыбнулась Анхен. – Мы и сами тут не всегда правильно понимаем своих соотечественников, ведь в немецком языке так много разных диалектов, и некоторые слова звучат везде по-разному. Ваш же больше похож на прусский выговор, и если бы не эта форма, я бы подумала, что вы типичный пруссак.
– Ну тогда мне нужно было бы отрастить эти знаменитые прусские усы, – шутил Лёшка и, приставив под нос карандаш мастера, начал вышагивать с ним по комнате. – Ать, Драй, Фир! Ать, Драй, Фир!
Выглядело это, наверное, со стороны очень комично, и они вместе, сначала девушка, а за ней и Лёшка, дружно и весело рассмеялись.
– С вами так интересно, Алексис. Вы совсем не похожи на того солдафона, которого только что мне изображали, – и Лёшка перехватил её лучистый заинтересованный взгляд зелёных глаз.
– А я никогда и не был солдафоном, Анхен, но, к сожалению, судьба сама кидает меня из войны в войну, – вздохнул Лёшка.
– Из войны в войну? – удивлённо повторила девушка. – Но вы же такой молодой юноша, как же такое может быть возможно или вы ещё где-то воевали до этой?
Лёшка промолчал, обдумывая, что бы ей такое ответить на такой непростой вопрос, как вдруг его выручил сам хозяин мастерской, вернувшийся в комнату вместе с Куртом.
– А ну-ка, бегом на кухню, стрекоза! – буркнул мастер сердито. – Нечего тут с моими клиентами кокетничать. Шестнадцать лет уже скоро девке, а ведёт себя словно малый ребёнок, как же мне не хватает её отца и матери, я ведь слишком уже стар, чтобы воспитывать двух уже таких взрослых внуков.
Анхен улыбнулась Лёшке и убежала вглубь дома, а перед Лёшкой на столе мастер выкладывал все те нарезные стволы, какие у него только тут были.
Коллекция оружейника была действительно необычная, лежало тут пять штуцеров самых разных стран и годов выпуска, были они разного состояния изношенности и исправности.
У одного русского штуцера, чем-то похожего на уже привычный Алексею тульский, только без вставного шомпола с латунным набалдашником на конце и без креплений под штык, был разбит приклад и сломана мушка. Из трёх австрийских ни один сейчас не был в рабочем состоянии, у двух из них был сломан казённый замок, у третьего и вовсе был разорван ствол, и он раскрылся на конце словно железными лепестками. И только последний, как видно, выпущенный прусской оружейной мастерской выглядел вполне достойно.
Перебрав все стволы и ещё раз их все внимательно изучив, Отто задумчиво почесал затылок.
– Из всей вот этой кучи металла, если очень постараться, можно будет собрать три штуцера. Отделаю я их, конечно, качественно, они даже лучше заводских будут и понадёжнее, но нужно ещё сделать под каждый все положенные к ним приспособы, а вашему русскому так и вовсе придумать, как к стволу штык крепить. Так что времени на это уйдёт много, да и цена для всего будет высокой, тут даже мы и торговаться не будем. За качество своей работы я отвечаю, – и он что-то прикинул, суммируя на лежащем листочке бумаги. – По вашим деньгам, вместе с ремонтом голландской винтовки, за всё 30 рублей, с переводом на австрийские кроненталлеры это будет 22, и последние из денег будут для меня предпочтительней.
– У меня пока с собой их 5, – выложил стопкой монеты перед оружейником Лёшка. – Есть ещё золотые разных стран, но я пока не знаю их стоимости.
– Идёт, – согласился мастер, забирая задаток. – А по поводу обмена монет, то лучше обращаться к старому еврею Давиду, его лавка находится возле самого центрального базара, в подвале под цирюльней. Он там торгует всяким старьём, заодно и обменом денег занимается. Серьёзный человек, хотя, конечно, торговаться умеет и любит, – и, видно, вспоминая что-то из былого, улыбнулся.
На этом они с Отто Карловичем и распрощались – Алексей обещал зайти к оружейнику через месяц, в самом конце января. И провожала его до калитки, одевшись в меховую накидку, Анхен.
– Приходите, я буду вас ждать, Алексис, – блеснули зелёными искрами её глаза. И Лёшке очень захотелось, чтобы поскорее пролетел это зимний месяц.
При выходе от силезского оружейника он решил зайти на пустырь, где около строящегося в камне храма стояла небольшая деревянная часовенка.
– Вы что-то хотели, солдат? – почти что на чистом русском произнёс священнослужитель в глубине часовни, когда к нему подошёл Егоров.
– Да, батюшка, – ответил Алексей, перекрестившись на иконы. – Я бы хотел помолиться за своих людей, страну и за себя грешного. Можно ли у вас купить свечу?
– Не нужно никаких денег, сын мой, – тихо ответил священник, – молись, и да поможет тебе Бог, – и он, вложив в его руку свечу, отошёл, чтобы не мешать солдату обращению к светлому таинству.
Просветлённый Алексей вышел из часовни на улицу, где священник, с которым он только недавно разговаривал, выкладывал с телеги, видно, недавно привезённые крупные, отёсанные камни.
Поработали они вместе, и, закончив работу, Алексей принял благословение у отца Иоанна.
– Храм этот, что возводится здесь, на пустыре, будет церковью святого Георгия, – рассказывал ему батюшка. – Уже десять лет он строится, но возникают временами трудности, и снова замирает стройка. Тем не менее, с Божьей помощью, надеюсь, что ещё при моей жизни мы его с прихожанами возведём. Приходи и ты помолиться в часовню при строящемся храме, Алексей, и друзей своих с собою приводи. Воистину воину нужно и о своей бессмертной душе думать, под Богом ведь всё время на поле брани ходите, а чтобы не закостенеть бессмертной своею душой, человеку нужно молиться и просить господа о добром.
Долго ещё вели беседу молодой воин и уже пожилой православный священник, и ещё легче стало от того у Алексея на душе.
– Возьмите, отец, – и он вложил в его руку всё то золото в виде украшений и изделий, которое было когда-то взято в виде трофеев у янычарского полковника, а с ним вместе положил и несколько монет. – На строительство храма это, батюшка, чтобы на нём быстрее святой крест воссиял.
Глава 12. Особое задание
Прошла весёлая Рождественская неделя. Армия получила жалованье за последние полгода. Выдавалось оно нерегулярно и составляло у строевого солдата около 15 рублей в год. Большая часть из этого отдавалась за накопленные долги и вкладывалась в артельные кассы. Оставшуюся часть многие из служивых просаживали в кабаках, подкупали себе что-нибудь из маркитанских товаров и уже через пару недель опять оставались без денег.
Сразу же после Крещения Алексея снова вызвали в штаб армии через вестового, и, идя за капралом, Лёшка гадал, что же ещё от него нужно господам обер-офицерам.
– Садись, Алексей, – сразу же предложил ему место за столом Генрих. – Как дела в команде? Кому доверили последний переданный с Барановым штуцер, как здоровье у егерей, нет ли каких-нибудь особых проблем или просьб?
Разговор у них ходил вокруг да около, и наконец-то собеседники подошли к главному, ради чего собственно Егорова сюда и пригласили.
– Мы тут долго думали над нашим с тобой разговором и наконец-то решили воплотить в жизнь все те мысли, о чём вели речь, в реальность, – несколько пафосно начал барон. – Нам нужен небольшой пеший отряд из хорошо подготовленных людей, тех, кто сможет проводить сбор определённых сведений о противнике и выполнять другие особые дела, которые будут не под силу большим строевым подразделениям.
«Ого, – подумал Лёшка, – вот так и начинает зарождаться осназ, спецназ или как его ещё можно назвать в этом XVIII веке. Очень даже интересно…»
– Твоё получение первого офицерского звания вовсе не за горами, – продолжил беседу барон, – думаю, месяц, не более того, и можно уже будет ждать выписку из приказа военной коллегии о присвоении тебе звания прапорщика. А пока твоему плутонгу будет первое задание, и по его выполнению всё уже и станет ясно. Сейчас я приглашу тебя к уже знакомому главному квартирмейстеру полковнику Денисову, он поставит тебе задачу, и там же ты сможешь высказать всё то, что думаешь по этому поводу и по всему тому, что тебе для его выполнения будет нужно.
За столом сидели уже знакомый ему полковник и другой офицер с обер-офицерским горжетом на груди. Золотое поле и цвет герба с серебряным ободком, как и у барона, на этом офицерском знаке говорил, что перед ним сидит подполковник.
Денисов не стал ходить вокруг да около, а приступил сразу к делу.
– Егоров, к ста верстам к югу от нас находится сильнейшая крепость турок на всём этом берегу под названием Журжи, – и он кивнул на расстеленную на столе карту: – ты можешь её читать?
Лёшка утвердительно кивнул.
– Тогда найди эту крепость и покажи её всем нам.
Карта, конечно, была жуткая, информации по топографии или привязки к местности на ней было минимум, но Лёшка всё же справился, найдя вначале сам Бухарест, а затем уже под ним реку Дунай и обозначение крепости с нужным ему названием.
– Хм, – хмыкнул фон Оффенберг, – а может, ну его этот особый плутонг, а, Иван Фёдорович, мне Егоров и как картограф здесь в штабе сгодится. Видели, как он кривился над моим трёхмесячным трудом в нанесении на бумагу всех вот этих земель?
– Некогда шутить, господа, давайте к делу, успеете ещё, – нахмурился начальник штаба армии и продолжил ставить задачу.
– Так вот, сия фортеция последняя на этом берегу, и она нависла над всем центром нашей первой армии. Все остальные крепости, такие как Бендеры, Аккерман, Килия, Измаил и Браилов, мы во время этой летней компании взяли и очистили почти весь левый берег Дуная от противника. Заминка под Браиловым, ненастная погода и отсутствие припасов не дали нам докончить начатое и полностью закрыть весь этот берег от турок. А теперь османы могут беспрепятственно совершать набеги в Валахии и строить нам козни. Мы же пока не в состоянии их там обложить единой укреплённой линией. Журжу нужно брать, и чем скорее это случится, тем будет лучше для нас, ибо она постоянно укрепляется подкреплениями, крепостными сооружениями и орудиями, что турки перебрасывают с других своих участков. А теперь главное. Чтобы удачно ударить, нам нужны новые данные о самом войске, о том, какие османские части находятся при крепости, о их численности, составе и вооружении. Нужны сведенья о том, что успели турки построить за эти осенние и зимние месяцы, куда они расставили орудия, об их настроениях, командовании, припасе, в общем, обо всём том, что нам может пригодиться во время будущего штурма. Мы ждём все эти сведенья от твоей команды, Алексей, и лучше, чтобы они были подкреплены хорошим языком из османских офицеров. А теперь задавай все свои вопросы и говори, что тебе нужно, чтобы выполнить этот непростое, но нужное дело.
В комнате повисло долгое молчание. Алексей думал. Дело это было, конечно, рискованное, турки далеко не дураки и, обжёгшись по крупному за этот год, будут теперь беречь эту крепость как зеницу ока. Сколько крови может стоить она армии, если на неё лезть по дури и без хорошей разведки.
– До крепости сто вёрст, расстояние пёхом немаленькое. Почему же не задействовали тех же конных казачков или быстрых гусар? – именно этот вопрос он и задал штабному совету.
– Ну да, – улыбнулся полковник. – Именно это мы уже не раз и пытались делать – послать конные части на разведку и всё там разглядеть. Но всё дело в том, что, серьёзно уступая нам в пехоте и артиллерии, османы значительно превосходят нас конницей, как количеством, так и качеством. Тягаться с ними в кавалерии на дальних выходах без большого пехотного и орудийного прикрытия мы пока не можем. Три конные группы, ранее посланные на разведку крепости, там или погибли, или же были вынуждены отступить. Турки окружили Журжу своими многочисленными конными разъездами, и просто так к ней теперь уже не подскочишь. Вот вам и весь ответ, почему к крепости должны идти именно вы.
– Что ещё, Егоров? – задал опять вопрос начальник штаба.
Мне нужно два, нет, три дня на подготовку, – начал Алексей. – Возьму с собой не более двух десятков своих людей из опытных охотников, из тех, кто может хорошо двигаться по лесу и грамотно воевать в нём. Хорошо, если с нами будет кто-то из проводников, знающих эту местность. Нужно много белёной холстины, штуки три лёгкого полотна для пошива балахонов. Снег здесь неглубокий, поэтому мы обойдёмся без лыж. До той местности, где ходят турецкие разъезды, нужно чтобы нас доставили на конях наши кавалеристы и чтобы тут же нас тайно ожидали или прибыли на место дней через пять или шесть. После выполнения задания мы с ними же и вернёмся назад, и они же нас должны будут прикрывать, если за нами вдруг будет погоня. Так, нам нужна будет ещё турецкая форма, но если её и не будет, то мы её добудем там сами. Хорошо, если найдутся местные полушубки из овчины, такие здесь носят все местные, они короткие и, в отличие от наших шинелей или епанчи, вообще не сковывают движения. Меховые шапки и меховые местные сапоги тоже будут нужны, думаю, вы сможете на кого-нибудь тут правильно надавить, чтобы найти, скажем, 23–24 комплекта. Тогда нам и с турецкой формой будет попроще, они зимой тоже такое тут носят, забирая всё у местных. Да, нужны будут деньги для закупки некоторого снаряжения и припаса для долгого нахождения во вражеском тылу, рублей пять, я думаю, на всё хватит. Сухарный запас дней на пять мы с собой возьмём, но этого будет мало, чтобы питаться лёжа в снегу. Ну, в общем-то, по-крупному вроде бы пока всё, – почесал Алексей голову, – а по мелочи мы всё во время подготовки доделаем.
– Да-а, – протянул полковник, – загнул ты, конечно, Егоров, белёное полотно, какие-то балахоны там, одёжа эта зимняя, лыжи. Ну да ладно, коли так серьёзно готовишься, значит, и разведку ты будешь проводить как нужно. Всё, что требуется, изложи здесь на бумаге и отдай моему помощнику подполковнику Соболеву Ивану Александровичу, – и он кивнул на сидящего рядом с Генрихом офицера. – Ну всё, занимайтесь, а мне к командующему на доклад.
Доработку всего, что было нужно на выходе, Алексей проводил уже в комнате у барона.
На следующий день к месту квартирования команды прибыли две подводы с заказанной одеждой и обувью, в неё также лежали и три штуки белёного полотна. На общем построении с молчаливого одобрения поручика Куницына, частично посвященного в планы штаба, Алексей отобрал себе команду из 22 человек наиболее опытных егерей. В неё вошли все его штуцерники и старички из прежней артели, плюс добавились и другие хорошие стрелки.
Целый день затем все они шили показанные Лёшкой маскировочные балахоны с завязками и капюшоном, подгоняли под себя овчинные полушубки, шапки и меховые сапожки. Больших трудностей с этим не было, простой солдат был привычен к работе с иголкой и ниткой, сам постоянно чиня и подгоняя под себя свою форму и амуницию.
На выделенные деньги была закуплена красная чечевица, которая быстрее всего разваривалась из всех известных круп, закупили на местном рынке твёрдый сыр, суджук, сало, пласты хорошо провяленного мяса, шары топлёного масла и орехи. Всё это, вместе с сухарями, разместили в специально пошитые личные заплечные мешки. Туда же уложили сменное сухое бельё, куски белого полотна и запасной боекомплект из патрон. На каждую тройку брался плоский котелок с крышкой для разогрева и готовки пищи. Всё оружие было обмотано белой холстиной, и, когда вся группа построилась в ближайшем перелеске при самой последней проверке, было непривычно наблюдать солдат в такой необычной одежде.
– Побегайте, поприседайте, походите здесь часок! – дал команду людям Лёшка, – смотрите, чтобы только ничего не гремело ни у кого. В общем, пообвыкнете в ней, а завтра уже в неё спозаранку облачаться будете.
За день до выхода из штаба в сопровождении молодого прапорщика пришли двое одетых в деревенскую одежду мужиков.
– Мы от подполковника Оффенберга, я картограф Милюткин Сергей, а это наши проводники, – представился картограф. – Вы не волнуйтесь, – улыбнулся Милюткин, – барон просил вам лично передать, что старшим во всей команде остаётесь вы, а моё дело только осмотреть фортецию и постараться нанести её на бумагу.
– Да я и не волнуюсь, – нахмурился Лёшка, – только имейте в виду, ваше благородие, что никто вас ждать на переходах не будет и свой паёк вам придётся нести самому. Да, – Алексей окинул прибывших с ног до головы, – и балахоны вам сшить тоже нужно будет, я из-за вас убивать группу не хочу. Вы ведь как чёрное пятно в этой своей одежде там, на белом снегу будете.
Лёшка подозвал к себе своего помощника:
– Карпыч, ты дай им в помощь пару человек из самых молодых, что в поиск не идут, пусть уж они им помогут да и покажут, как им всё пошить правильно надо.
На следующее утро, ещё до петушиного крика два десятка егерей были подняты пораньше и выведены во двор. Лёшка проверил их в последний раз и потом вывел всех на улицу.
– За мной бегом марш! – и колонна из двадцати трёх белых призраков с мягким топотом побежала в южную сторону, к выходу из города. Минут через двадцать, уже за городской окраиной, у ручья их догнала гусарская сотня.